Зандбостель – памятник советским военнопленным

Зандбостель – памятник советским военнопленным

Чем примечательна маленькая деревушка Зандбостель, находящаяся в 60 километрах западнее Гамбурга? В Германии о ней знают многие, у нас – единицы. На первый взгляд, все в ней мирно и очень мило: старинные дома, высокие деревья и аккуратно подстриженный кустарник. И только тот, кто пристальнее всмотрится в этот мирный уголок, заметит, что на окраине деревушки, между красивыми деревьями-великанами, нашли свое упокоение десятки тысяч людей.

«На унылой болотистой пустоши, над которой круглый год льют дожди, висят туманы или свистят морские ветры, в 1939 году был организован лагерь для военнопленных» – так описывается это место в книге «Шталаг-ХВ Зандбостель», вышедшей третьим изданием в Германии в 2003 году. Его первыми узниками стали захваченные в плен поляки. По мере вторжения нацистов в новые страны расширялся и национальный состав заключенных: около миллиона человек 40 национальностей прошли за годы войны через страшные застенки лагеря. Одной из самых многочисленных групп пленных были красноармейцы.

Спустя годы бывший французский военнопленный Орест Бари вспоминал, как осенью 1941 года в лагере появились пленные красноармейцы: «Русские шли колоннами по пять человек в ряд и поддерживали друг друга, потому что никто из них не в состоянии был двигаться самостоятельно. Единственным подходящим названием им было – ходячие скелеты. Один заключенный вовсе не мог двигаться, его толкали вперед автоматом; затем конвоир ударил его штыком в спину, потом тело бросили в кузов грузовика».

В «Шталаге-ХВ Зандбостель» одновременно находились до 50 тысяч человек. После регистрации их направляли в так называемые рабочие команды для принудительных работ или перемещали в другие лагеря. Русских отправляли на самые тяжелые и грязные работы. Отношение к советским людям подтверждала особая иерархия, определявшая обращение с заключенными. На верхней ступени находились американцы и англичане, за ними следовали французы и бельгийцы, затем шли греки и сербы, на нижней ступени были поляки и последними в этой табели о рангах стояли русские.

«Шталаг-ХВ Зандбостель» был освобожден англичанами 29 апреля 1945 года. Последние военнопленные покинули его в начале июня, бараки по гигиеническим соображениям сожгли. В нескольких километрах от лагеря располагалось кладбище, на котором были погребены свыше 50 тысяч военнопленных. Сегодня на этом месте создано памятное захоронение в виде братских могил, где указаны страны, чьи граждане нашли здесь мученическую смерть.

В конце апреля 2005 года на мероприятие по случаю 50-летия со дня освобождения Зандбостеля прибыли официальные представители из Великобритании, Франции, Италии, Белоруссии, США, Италии и других стран. Но вот работников российского генерального консульства из Гамбурга, находящегося всего в нескольких десятках километров от Зандбостеля, там не оказалось, хотя именно русские военнопленные составляли наибольшее количество жертв этого лагеря. Их там покоится около 40 тысяч.

Я узнал об этом, потому что в этот момент находился в Зандбостеле у своих друзей, с которыми десять лет назад мы организовали акцию «Юные спортсмены за мир». С тех пор дружеские контакты центра «Примирение» с администрацией Зандбостеля постоянно поддерживались и укреплялись.

По возвращении в Санкт-Петербург я написал заметку, которую опубликовала газета «Аргументы и факты». В ней выражалась надежда на то, что в следующий раз, 22 июня 2006 года, в День памяти и скорби, наши дипломаты все-таки положат цветы соотечественникам, оставшимся навечно на чужбине. Несмотря на то что редакция постаралась усилить тон заметки, снабдив ее заголовком «Зажрались» в адрес наших заграничных чиновников, эффект оказался нулевым. Сообщение, полученное от бургомистра Зандбостеля, также оказалось безрадостным. С немецкой педантичностью он проинформировал, что «в 18 часов 40 минут 22 июня побывал на кладбище военнопленных. Венков и цветов у русских могил не было».

С тех пор я долгое время не мог избавиться от горького чувства, поскольку Министерство иностранных дел России, куда был переправлен ответ из Зандбостеля вместе с заметкой из газеты «Аргументы и факты», даже не удосужилось на него прореагировать. Прошло больше года. Казалось, что на этой истории поставлен крест, как вдруг из Германии мне прислали письмо бывшего солдата Герберта Бальцера, опубликованное в одном из немецких ветеранских журналов. Вот что сообщал он в нем: «По случаю Дня народной скорби (отмечается ежегодно в Германии во второе воскресенье ноября. – Ю. Л.) мы вновь возложили венок от нашей ветеранской организации на кладбище военнопленных в Зандбостеле. Сняв головные уборы, молча стояли мы у могил жертв войны. Молодые люди из Гамбурга, сопровождавшие нас, захотели осмотреть кладбище полностью. Они были приятно изумлены его ухоженностью. Одновременно не скрывали своего удивления: почему это вдруг немецкие ветераны чтят память своих бывших противников?»

Эти строчки немецкого солдата, когда-то воевавшего под Ленинградом, меня сильно обрадовали. Бальцера я знаю уже более десяти лет с тех пор, как он впервые с группой бывших немецких солдат из Гамбурга посетил петербургский Совет ветеранов. Бальцер воевал под Ленинградом в составе 290-й пехотной дивизии и ежегодно в 1990-х годах приезжал сначала с группами, а затем и в одиночку в Санкт-Петербург, чтобы проехать по местам боев и захоронений своих однополчан. Посещал он и места захоронений бывших противников. Помню, я поразился тому, как Бальцер и другие пожилые немцы, стараясь держать солдатскую выправку, застыли в минуте молчания на Пискаревском кладбище. В интервью после этого Бальцер впервые для многих петербуржцев озвучил идею немецкого покаяния за войну, развязанную гитлеровской Германией.

Акция немецких ветеранов в Зандбостеле подтолкнула меня к тому, чтобы попытаться вновь достучаться до российских государственных властей и привлечь их внимание к зандбостельскому захоронению. Требовался мудрый совет. Когда я поведал эту историю российского чиновничьего бездушия и германского покаяния писателю-фронтовику Даниилу Гранину, он порекомендовал написать письмо президенту России Владимиру Путину. Я начал было отнекиваться, мотивируя, что ему и так все пишут со всех концов России. И какое ему дело до маленького немецкого Зандбостеля?

Но Гранин настойчиво советовал все-таки направить письмо, сказав, что знает помощников президента как толковых людей.

Письмо я послал без особой надежды на успех. Какого же было мое удивление, когда в начале лета 2007 года почтальон принес мне прямо на квартиру письмо с уведомлением от представительства МИД России в Санкт-Петербурге. В нем было сообщение от генерального консула РФ в Гамбурге на мое имя, как председателя центра «Примирение», о возложении российскими дипломатами венка к памятнику советским военнопленным на территории бывшего лагеря смерти в Зандбостеле. И действительно, в российский День памяти и скорби мои зандбостельские друзья радостно сообщили, что два русских дипломата возложили цветы к памятнику советским военнопленным. Самой важной в письме российского консула оказалась следующая фраза: «Посещение захоронения в Зандбостеле включено в план контрольных поездок сотрудников по российским воинским захоронениям консульского округа. Предусмотрено дальнейшее регулярное участие в планируемых на территории лагеря в Зандбостеле возложениях венков и других памятных мероприятиях».

Вот так закончилась история, которую можно было бы назвать маленькой победой народной дипломатии.