Глава 5 «Две составные части и два основных источника» официальной истории о монголах. Легенда об «этнических первомонголах», ее «схема» и суть
Глава 5
«Две составные части и два основных источника» официальной истории о монголах. Легенда об «этнических первомонголах», ее «схема» и суть
В результате разгрома Хорезмского шахства на западе Азии и Цзиньской и Сунской империй — на востоке, к концу XIII — началу XIV в. держава монголов расширилась далеко за пределы Великой Степи — Евразии, «месторазвития» ее народа-основателя.
Некоторые сведения о ходе указанных войн, а также об их причинах, о которых склонны умалчивать официальные историки, сторонники версии «монголо-татарского нашествия на цивилизованный мир», будут рассмотрены в следующей части.
Здесь же обратим внимание на то, что и на Ближнем и на дальнем Востоке монголо-татары включили в состав подвластных своей державе территорий земли, основное население которых представляли чуждые им суперэтносы. С этносами, составляющими эти системы-суперэтносы, у средневековых татар, государствообразующего этноса империи Монголов, отсутствовало, как объясняет Л. Г. Гумилев, соответствующее, определяемое самой природой этнопсихологическое соответствие.
Или, выражаясь по-другому — отсутствовала комплиментарность между этносом средневековых татар и некоторыми этносами, входящими в состав суперэтносов — соседей Степного суперэтноса Евразии (34, 32–40, 130–135). Соответственно, также объективно отсутствовала возможность тесного сотрудничества (или хотя бы компромисса) на соответствующем уровне у монголо-татар с представителями китайского и «мусульманского»[99] суперэтносов, в отличие от той, которая имелась у них с этносами Евразии, например, с русскими и с тюрками Великой Степи и горной Уйгурии (там же, 35–36). Со своими соседями по «месторазвитию» монголо-татары составляли единый Евразийский суперэтнос, отличный как от суперэтноса китайцев, так и от суперэтноса «мусульманского мира» — арабов, персов, берберов, туарегов, тюрок южного Каспия и др. (там же).
Именно это природное этнопсихологическое несоответствие и предопределило враждебную деятельность представителей китайской и персидской знати против монголов (в смысле политического сообщества), в особенности потому, что объединяющей силой в этом сообществе был именно «этнос древних монголов» — соплеменников Чынгыз хана, или, как мы видели выше, средневековых татар.
Эта деятельность, например, в Персии, описана иранским историком следующим образом: «Истинно государственные династии (то есть персидская знать. — Г.Е.) получили доступ в новое правительство (монголо-татар. — Г.Е.). Сообразительные и способные люди… объединились в свой круг и постепенно изнутри завоевали господство над разумом и духом победителей… еще до основания Ильханского государства эти люди пошли на службу к монголам и… сразу же извлекли пользу из событий в интересах потребностей государства» (3, 141–142).
То есть, персидская знать именно в интересах собственной социальной группировки непосредственно после поражения в войне с монголо-татарами агрессивного Хорезмского государства, пошли служить «тиранам-тюркам», как они называли монголов в своих записках, и незамедлительно «начали с чужеземцами «войну пером», причем «всегда в этом одерживали победу».
Заметим, что эта «война пером» — иными словами, подрывная деятельность против державы монголов, была направлена отнюдь не на «освобождение народа от непосильного монголо-татарского ига» — выше приводились примеры того, что методы управления державой мало соответствовали клише официальных историков о пресловутом «иге».
Велась эта борьба персидской знатью именно за возвращение своей былой власти, не ограниченной нормами Великого Йазу, которые «отвечали потребностям всего сообщества народов» державы. То есть, это была именно борьба местной знати за возвращение возможности править народом, как и ранее их предки, по своему произволу.
Главным успехом персо-шиитской знати в «войне пером», проводившейся с целью «завладения разумом и духом победителей» было то, что «мусульмане использовали Хулагу, внука Чынгыз хана, бывшего ханом в государстве Ильханов, в своих внутренних религиозных конфликтах» (13, 265).
Но еще важнее было то, что персо-шиитская знать сумела разжечь конфликт между внуками Чынгыз хана Хулагу и Берке и развить его до полномасштабной длительной войны между двумя «обширными державами татар» — между Улусом Джучи и государством Ильханов в Персии (101).
Как пишет Ахметзаки Валиди Туган, «С убийства послов, направленных от Берке хана к Хулагу с предложением раздела военной добычи согласно «Ясе», начались бои между войсками Нугая (от Берке хана) и Нуяна (от Хулагу). После поражения Нугая, одержавшего первоначально победу в 1261 г., Хулагу вторгается на Дешт-Кыпчак, начинает творить бесчинства и жестокости. Берке хан лично возглавляет войска. «Битва у Железных ворот» закончилась полным разгромом войск Хулагу. Дальнейшие планы Хулагу о походах на Дешт-Кыпчак так и не осуществились. В горе он умер в 1266 г.» (13, 266).
Война эта, унесшая великое множество человеческих жизней и нанесшая огромный духовный и материальный урон всем народам Улуса Джучи и союзных ему стран, повлекшая невосполнимые утраты в особенности для средневекового татарского народа[100], связующей основы державы монголов, продолжалась до полного истощения и распада государства Ильханов.
Во второй половине XIV в., после того как к власти в Персии пришли представители местной знати, перебившие чингизидов (31, 640), они также пытались продолжать войну с Улусом Джучи. После разгрома этого государства ханом Джанибеком, к Улусу Джучи были присоединены Западный Азербайджан (северо-запад Ирана) и часть Средней Азии, принадлежавшая ранее хулагуидам.
Ослабленный войной с государством Ильханов и междоусобицами, а также, как и все страны Европы и Азии в тот период, глобальной эпидемией чумы, Улус Джучи тем не менее устоял и даже восстановил во второй половине XIV в. свое могущество в союзе с Московским княжеством. Но в 1361 г. в результате переворота, организованного, по всей видимости, извне, хан Джанибек, придерживавшийся принципов правления, предписанных Великим Йазу Чынгыз хана, был убит. В Улусе Джучи после этого наступил период «Великой замятии», продолжающей ослаблять государство и увеличивать хаос, конец которой пытались положить татарские ханы и русские князья, совместными усилиями стараясь восстановить величие и мощь державы. Но об этих событиях подробнее — в следующей части.
Примерно такая же, как и в Персии, борьба против державы монголов была начата и в Китае — именно определенной частью знати.
В Китае, как и везде на территории, подвластной державе монголов, действовали нормы Великого Иазу, предусматривающие религиозную и этническую терпимость и дающие возможность любому человеку проявить свои дарования, независимо от знатности его происхождения, его этнической принадлежности и вероисповедания. В следующей части будут приведены сведения, что сотни тысяч китайцев и многие чжурчжени (маньчжуры) служили в монгольской армии. Выше уже приводился пример, что китайцы также занимали государственные должности в державе монголов на самых различных, в том числе и довольно высоких уровнях.
В Китае борьба против Монголов проводилась несколько отличным от персов способом — эту борьбу вела тайная организация, точнее, буддийская секта «Белый лотос», в которой состояли представители религиозной и феодальной китайской знати (31, 641; 34, 131). Тайная организация китайской знати, в целях возвращения своей власти, подготавливала массы к восстанию путем организации постоянных мелких выступлений и крупных провокаций и саботажа, последствиями которых были массовые бедствия в Китае — потопы и голод, в результате которых во множестве гибли простые китайские крестьяне (31, 641).
Причины этих бед, естественно, объяснялись пропагандистами «Белого лотоса» именно как следствие «неумелого управления» со стороны монголо-татарской власти — именно это утверждение и вошло затем в официальную историю.
Массовое восстание, видимо, неоднократно откладывалось, известен случай раскрытия подготовки подобного выступления в период правления хана Кубилая, который вступил на престол в 1256 г. Об этом сообщает Марко Поло в своей книге: «Ванху и Ченху сговорились, сообщили свое решение знатным китайцам, с общего согласия передали то решение в другие города своим друзьям, и положено было в назначенный день по данному огнем знаку перебить всех бородатых, подать такой же знак другим городам и там то же сделать. А перебить бородатых хотели потому, что китайцы по природе без бород, татары же, сарацины и христиане носят бороды» (81, глава LXXXV).
Как видим, в результате восстания, по планам его руководителей, надлежало физически уничтожить всех, кто «носил бороду», или, выражаясь по-другому — не относился к тем, кто был «по природе без бороды». Уничтожение неугодных знатным китайцам людей предполагалось именно по антропологическим (расовым) признакам[101].
Успешное массовое восстание китайской знати все-таки удалось начать в 1351 г., когда «в одну ночь по всей стране монгольские воины» — то есть, именно те, которые «носили бороды», находившиеся на постое в китайских домах, были зарезаны» (31, 641).
Лозунги того восстания и последующих боевых действий были следующими: «Поднимемся дружно и перебьем татар 15-го дня 8-й луны!» «Убивай татар и жги книги на татарском языке!» «Бей татар всюду, жги повсеместно бумаги с татарскими письменами!» (111, 15–16, 26–27).
Затяжная война, которой положила начало это восстание, продолжалась до 1388 г., до гибели последнего татарского хана в Китае и Монголии Тугыз Тимура и уничтожения государства Северная Юань, о чем было выше упомянуто. Соответственно, были уничтожены и средневековые татары как этнос в данной части Евразии, и все «бородачи-монголы», включая находившихся в Китае и в Монголии многочисленных русских, служивших в государственной системе и в войсках державы[102] (24, 63–64; 30, 350). Выше было упомянуто убийство китайскими солдатами ученого Баяна и нескольких сот семей, которые он возглавлял во время эвакуации в ходе этой войны. При этом было незамедлительно сожжено китайцами также находившееся в обозе ученого огромное количество «книг на татарском языке и бумаг с татарскими письменами» (111, 15).
В подтверждение предположения о массовом геноциде, проведенном китайцами против средневековых татар и прочих «бородачей», проживающих в то время в Китае и Монголии, можно привести пример с уничтожением этноса тангутов — факт доказанный, что тангуты были уничтожены полностью именно после победы китайцев династии Мин над монголо-татарами в конце XIV в.
И вот что интересно — в «официальной истории монголо-татар» («Истории династии Юань»), написанной непосредственно после описываемых событий китайцами, в уничтожении тангутов были обвинены именно татары Чынгыз хана. И время массового уничтожения народа тангутов китайские историки «передвинули» в сочиненной ими «истории монголов» с конца XIV в. на первую половину XIII в. То есть в тот период, когда государство монголо-татар как раз набрало могущество.
Но эта фальсификация китайских сочинителей «монгольской истории» была со временем раскрыта: «Одно время считалось, что монголы истребили тангутов полностью, но исследования текстов, привезенных из Хара-Хото П. К. Козловым, показали, что город Эцзин-Ай под монгольским названием Урахай существовал до 1372 г., когда он был взят китайцами и уничтожен» (30, 164). И уточним: «В 1405 г. китайцы империи Мин заняли тангутскую землю, и тангутов больше не стало» (34, 134). То есть, геноцид тангутов проводился уже после окончания войны китайцев с монголо-татарами в данных районах.
Несомненно, тайная война против державы монголов и соответственно, ее связующей основы, средневекового татарского этноса, как со стороны персидской знати, так и со стороны китайцев требовала соответствующей и, главное, тщательной и долгой подготовки. Эта идеологическая подготовка к свержению власти державы монголов, пропаганда против нее, должна была быть направлена в обеих странах — ив Персии, и в Китае, именно против средневекового татарского этноса — как этноса правящего слоя, родного народа чингизидов, как мы видели выше. И проводилась эта идеологическая подрывная работа, в том числе, и распространением необходимых сведений посредством различных документов исторического характера.
У китайцев и персов, как и у многих других народов, часто «летописи не были поизведениями отвлеченной исторической мысли. Они составлялись с учетом того, что в дальнейшем они могут быть использованы в политической борьбе» (105, 17). Например, «достоверность источников, написанных на китайском языке, сомнительна, поэтому нельзя пользоваться ими безо всякой оценки и критики» (111, 17).
Академик В. П. Васильев, прекрасно осведомленный об особом внимании китайцев к истории и своеобразной их склонности ее основательно «поправлять» в выгодном для себя варианте, заметил, что «пропала первоначальная монгольская история», и, после свержения власти монголо-татар, «китайцы, при династии Мин, слишком скоро поторопились составить» свою, китайскую «Историю о монголах» (17, 44). Именно вследствие этого «между историей народов Средней Азии и эпохой Чингиз хана находится пропуск на пространстве трех столетий» и «выступление на историческое поприще монголов представляется в каком-то полумраке» (там же, 2). То есть, как заметил русский академик, действительная история происхождения Чынгыз хана и основания державы монголов была почему-то сокрыта — в данном случае китайцами.
Очевидно, что именно до восстания против монголо-татар, лозунги которого были выше приведены, было составлено произведение, о котором В. В. Бартольд написал следующее: «Монгольское сказание XIII в., обнародованное в Китае в конце XIV в., при династии Мин, под названием «Юань-чао би-ши», т. е. «Секретная история династии Юань». Отметим при этом, что сам академик В. В. Бартольд не верил в достоверность указанного источника (9, 43).
Обнародовано было указанное «халха-монгольское сказание» на китайском языке именно после свержения власти монголо-татар в Китае, в конце XIV в.
Но тогда китайцы еще вели весьма тяжкую для них войну против монголо-татарского государства Северная Юань, которое находилось на территориях современных Внутренней Монголии (КНР) и МНР. И в ходе этой войны монголо-татары могли взять реванш, кто победит в итоге в этой войне, еще не было ясно. И вот тут распространяется это «Сокровенное сказание», в котором Чынгыз хан, авторитет которого был для всех народов державы монголов столь высок, что многие народы Евразии принимали его чуть ли не за Мессию, наместника Бога на Земле, был представлен «врагом татарского народа». И датировали «сказание» его составители 1240 годом. Для большей убедительности. Хотя написано было на китайском языке — иероглифами. Китайцами, «которые не знали монгольского языка» (111, 170).
И авторы этого «сказания» приписали Чынгыз хану — как произнесенные им в XIII веке — антитатарские лозунги «Белого лотоса» конца XIV в.: «Уничтожим татарский народ!», включая детей, а кто, мол, останется все же в живых, «рабами по всем сторонам раздадим!» (55, § 154). Также в данном сказании-легенде татарам была отведена в недавней истории роль кровных врагов Чынгыз хана, ведущих войну на уничтожение с вымышленным «племенем этнических монголов». И из этого же племени, согласно содержанию китайской легенды, якобы и происходил основатель державы монголов. А татары, мол, были уничтожены в конце XII в. «этническими монголами» под руководством Чынгыз хана. Остались единицы — но эти татары, как и следовало, согласно логике данного сказания, ввиду своей особой зловредности, мол, размножились и продолжают причинять неприятности культурным народам. И вот, мол, теперь-то их и нужно уничтожить до единого «бородача» и его домочадцев, а также крайне необходимо уничтожение всех написанных ими «книг на татарском языке и бумаг с татарскими письменами» — лозунги, приведенные выше, как видим, продолжали и отменно дополняли пропагандистское воздействие данного «сказания».
В соответствии с содержанием «сказания» и действовали китайские войска во время войны против монголо-татар: «Боевые действия продолжались до 1369 г. на территории Китая, но монголы были вытеснены в глубь территории современной Монголии. В 1380 г. была разрушена монгольская столица г. Каракорум» (31, 642) (есть и другая дата разрушения Каракорума, по Ч. Далаю, в 1410 г. — Г.Е.).
И куда бы ни пришли китайцы в ходе этой почти полувековой войны, первым делом убивали татар и жгли книги и документы на татарском языке: «в 1381 г. китайские войска под командованием Сюй Да и Фу Юдэ вторглись в Ордос, перебили и ограбили население» (111, 136). При этом также «сжигали монгольские книги. Когда в 1410 г. войска Минского императора Юн-лэ разрушили и сожгли Каракорум, исчезли хранившиеся там ценные исторические сочинения» (там же, 15–16)[103].
«Полководец Чжу Юаньчжана, Сюй Да, взяв столицу империи Юань Ханбалгасун (Пекин), осадил ханский зимний дворец и уничтожил массу книг» (там же, 15–16). «Правительство династии Мин, постоянно посылало в глубь страны крупные отряды войск, которые истребляли население, производили разрушения» (там же, 138).
Эффект пропагандистского приема с использованием «сказания о татарах, врагах Чынгыз хана», видимо, был столь высок, что внес ощутимое замешательство в стане противников китайцев Минской династии и дал им возможность в конце концов добиться многократного перевеса в силах и одолеть монголо-татар. Ведь в войсках монголо-татар было много разных народов, среди которых татары были не самым многочисленным этносом. Было много чжурчженей, халха, тангутов, а также, как было упомянуто выше, русских и других «бородачей». И дискредитация родного этноса большинства руководящего слоя монголов явилось одной из основных причин их поражения в затяжной войне с китайцами.
Например, как пишет халха-монгольский историк Чулууны Далай, китайское «Минское правительство использовало урянхай-монголов[104] в борьбе с монголами[105]. В частности, император Юн-лэ, занявший престол с помощью урянхай-монголов, успешно пользовался их услугами в наведении порядка на границах Китая» (там же, 137).
Так была создана и использована на практике легенда о «монгольском племени Чынгыз хана, врага татар». Хотя до этого китайцы прекрасно знали (и писали в своих летописях) что именно «татарский государь Тэмучень объявил себя императором Чингисом». Но эти противоречия уже не имели особого значения — были уничтожены, видимо, все «книги на татарском языке и бумаги с татарскими письменами», также как и сами средневековые татары в данных районах Евразии. Даже имя этноса — «татар» там исчезло (30, 96), и осталось только на территории Золотой Орды — Улуса Джучи.
Почему не исчезли названия многих этносов у нас, в Восточной Европе, в других районах Центральной Евразии? Таких этносов как «булгар», «мадьяр», «венгр» — некоторые даже обращались в суд отстаивая свое право называться именно «булгарами», а не «татарами». Где эти этносы сейчас и (или) предками каких этносов являются — все в Восточной Европе знают. Полагаю, это именно потому, что никто не проводил геноцид указанных народов, подобно проведенному китайцами династии Мин геноциду средневековых татар в восточной части Евразии.
Спустя некоторое время китайцы в своих сочинениях с удовлетворением отмечали, что со смертью последнего монголо-татарского хана Тугыз Тимура погибла и династия Северная Юань, и вообще пришел конец династии монголо-татарских ханов (111, 137).
В конце XIV в. китайскими учеными-историками была составлена «официальная история монголов за 165 лет», вся работа по «сочинению истории монголов» была проведена «историками-летописцами» в течение 331 рабочих дня (там же, 170). В «официальной истории» китайцев, также как и в упомянутом «Сказании…», тоже повторялась легенда о происхождении Чынгыз хана от «этнических монголов». То есть от халха-монголов — «веточки великого ханьского народа»[106]. Повторялась и легенда о войне древних татар с «древними монголами», соплеменниками Чынгыз хана и излагались также и другие, весьма полезные для дела китайской государственной политики факты и сведения.
«Официальная история монголов» составлялась, повторим, тоже после свержения монголо-татарской династии Юань, к тому же в спешном порядке — это отмечает и В. П. Васильев, и Ч. Далай, халха-монгольский историк (МНР) (111, 23–27). И, естественно, «официальная история монголов» составлялась на китайском языке, так как, повторю, «авторы не знали монгольского языка» (там же, 170).
И на халха-монгольском, и маньчжурском языках эта «официальная история монголов» («Юань ши») была издана китайцами только в 1644 г., «ксилографическим способом в 600 комплектах» (там же, 23). Заметим, что в Европе перевод «Юань ши» начал осуществляться в XIX в. — точнее, со второй половины XIX в.
Обратим внимание еще на некоторые малоизвестные, но существенные факты, которые в корне противоречат легенде «об этнических монголах Чынгыз хана»: Л. Н. Гумилев, как уже упоминалось, не пытаясь опровергать как-то точку зрения В. П. Васильева о происхождении Чынгыз хана от этноса средневековых татар и о происхождении и значении названия «монгол», отмечает:
«Племенное название «мэн-гу» (монгол) очень древнего происхождения, но встречается в источниках очень редко, хотя отнюдь не смешивается с «дада» (татарами)» (выделено мной. — Г.Е.) (31, 412).
В. П. Васильев, к трудам которого отсылает нас Л. Н. Гумилев, поясняет, на каких реальных фактах основана китайско-персидская легенда об «этнических монголах»:
«Мы не можем пропустить темнаго рассказа о вражде цзиньцев с монголами или мэнъ-гу, мэнъ-ву, но не теми, которые являются под владычеством Чингиз хана. Официальная цзиньская история не упоминает ни слова об этом происшествии» (выделено мной. — Г.Е.) (17, 79).
По мнению академика, «это происшествие» намеренно не указано также и в Юаньской истории[107], и согласно другим источникам, «минъ-гу, мэнъ-у или мэнъ-гу-сы, жили на север от ньючженей (низовья Амура. — Г.Е.); они были отважны и искусны в сражении, делали латы из рыбьих шкур, которых не пробивали стрелы» (17, 79).
«В 1136 г. цзиньский император послал против них темника Хушаху», «мэнгу, погнавшись за ним, разбили его около Кайлина (1139 г.)» (там же).
Цзиньцы заключили с ними в 1147 г. мир, «начальник мэнгу величал свое владение именем Великаго Мангускаго Царства, а потом принял титло Цзу-юань Хуанди и дал своим годам название правления Тянь-синъ» (там же, 79–80). А потом, как мы знаем из донесения китайского военачальника, этот народ был истреблен чжурчженями (там же, 219) — основателями империи Цзинь, которая была разгромлена позже татарами Чынгыз хана.
«Дан-цзинь-го-чжи» утвердительно говорит, что народ мэнъву жил на северо-восток от чжурчженей, и что это совсем не тот, который сделался после известен под именем монголовъ, которые жили на северо-западе. Таким образом, народ мэнъву был тоже маньчжурский[108]; он обитал на устье Амура (выделено мной. — Г.Е.), где мы и ныне находим имя мангуны, сколько известно из рассказов путешественников, говорящие маньчжурским языком, а слово мэнгу означает на их языке реку, и однородно с современным маньчжурским словом мукэ» (там же, 80).
Как мы видим, предки легендарных «древних этнических «монголов» до сих пор проживают, вернее, проживали еще в 1859 г. в низовьях Амура, и язык их другой, чем тот, на котором говорили тюрки-монголы, также они не являются предками нынешних халха-монголов.
Но вот что важно отметить.
В тот период, когда согласно китайско-персидской легенде, предки «этнических монголов» примерно в середине XII в. стремились создать Мэнгульское государство, но неудачно — «помешали зловредные татары» (31, 425, 428–429, 436), действительно, происходило нечто подобное на Дальнем Востоке: мужественный народ менгу (или мэнву), сражаясь с цзиньцами, отстаивали свое молодое государство.
Но эти менгу, в конце концов, были истреблены, даже даты совпадают, совпадают и некоторые события, но совершенно другие имена и этническая принадлежность действующих лиц, чем в китайско-персидской легенде. Другие районы и другие участники боевых действий против Цзиньцев.
И главное противоречие легенды китайцев и персов с реальной историей в том, что у народа мэнгу не было «Темучина» — Чынгыз хана, а был он у народа татар и «родился в одном из его улусов» (17, 80, 159, 161, 219).
В. П. Васильев поэтому и поясняет, что именем чужого, обитавшего более чем за три тысячи километров от них на северо-востоке мужественного народа «Темучин» и его соратники назвали свою зарождающуюся державу, чтобы ошеломить беспощадного и смертельно опасного для них врага, империю Цзинь, своим появлением совершенно с другой стороны, с запада, где и было «первое поприще успехов Чынгыз хана» и обитал в основном его родной народ.
Как видим, факты изложенные в китайско-персидской легенде, сочиненной в XIV в., находят частичное подтверждение, только в отличие от легенды, враги цзиньцев, менгу — это совершенно другой народ, и у них даже не тюркские, как видно выше, и не халха-монгольские имена.
Обратим внимание, что в персидской легенде, сочиненной с помощью китайцев, у народа мингу тюркские имена (например, «прадед Чынгыз хана Хабул хан» (31, 431)[109]) — по вполне понятным причинам. Персам и китайцам необходимо было дать действующим лицам своей легенды именно тюркские имена, так как выдуманное ими племя якобы «этнических монголов» (на самом деле средневековых татар), было тюркоязычным, и этот факт во время составления «летописей» являлся очевидным для большинства.
Отметим, что Л. Н. Гумилев был вынужден изложить приведенные выше события XII в. с участием народа менгу именно в интерпретации персов и китайцев, в соответствии с «общепризнанной точкой зрения», основанной на китайском «Сказании…» и данных «Сборника летописей» Рашид ад-Дина (там же, 419–434).
Но работы Л. Н. Гумилева ценны для нас не тем, что в них вынужденно повторяются «общепризнанные» постулаты. А тем, что труды Великого Евразийца содержат множество сведений, сопоставлений, указаний на источники, которые помогают критически оценить изложенную в китайской, и продублированную с незначительными изменениями в персидской легендах «официальную версию» истории монголов. И как совершенно правильно замечает Л. Н. Гумилев, авторы средневековых источников, использовавшие данные легенды, «не хотели сообщать правду, и историки, доверяя им, сконструировали «ложную историю монголов» (30, 221). К данному выводу, который сам Л. Н. Гумилева, оценил для как «весьма важный», а также к его фундаментальному труду, мы вернемся во второй части данной работы.
Теперь рассмотрим подробнее персидский источник под названием «Сборник летописей Рашид ад-Дина», содержащий, наряду с сочинениями разных авторов, легенду-схему, аналогичную китайской.
Заметим, что упомянутая выше война государства Ильханов против Улуса Джучи велась Персией, где средневековые татары были чужестранцами, против Улуса Джучи — страны, где татары, как мы доказали, проживали издревле, по некоторым сведениям, «еще до куманов» (2, 83), и соответственно, большее их количество было сосредоточено именно там. Потому и пришлась впору легенда китайцев персам-шиитам, «овладевшим разумом и духом» татар-хулагуидов, так и не осознавших, что против их державы «ведется война пером» (и не только), в которой они оказались «орудием в руках мусульман-шиитов» (13, 265).
Сумевший стать видным чиновником, на определенный период — даже фактическим главой монголо-татарского государства Ильханов, Рашид ад-Дин при обработке для своего «Сборника…» китайской легенды, пользовался информацией китайца Пулада Чинсанга (XIV в.) (87, 67–68). Перс «на основе его труда «Монгольская история» составил свою «Джами ат-таварих» (3, 105) — то есть «Сборник летописей», точнее, ту ее часть, в которой говорится об «этнических монголах и татаро-монгольской войне XII в.», об «уничтожении всех татар монголами» и т. п.
«Сборник летописей» персидского главы Ильханского государства Хулагуидов Фазаллаха Рашид ад-Дина является в официальной историографии основным, чуть ли не единственным, «общепризнанным» источником (не считая уже упомянутых выше китайских сочинений).
При этом он основан исключительно на сведениях персидских и китайских источников, авторы которых — явные или тайные враги монголо-татар (8, 254–255).
И китайский, и персидский варианты «официальной истории монголов» стали основными источниками нашей российской историографии. На них и основан вывод официальных историков о происхождении Чынгыз хана от небольшой группы (рода) «этнических монголов» («предков халха-монголов»). Оказавшихся почему-то сине-зеленоглазыми и светловолосыми, да и отнюдь не малорослыми среди «многочисленных черноволосых, черноглазых и низкорослых племен, которые их окружали» (31, 413). И судя по имеющимся данным, были средневековые татары народом, обладавшим совокупностью свойств этноса, разительно отличающегося от неорганизованных «кочевников-скотоводов с малопродуктивным хозяйством».
Может показаться странным, что и Рашид ад-Дин, и китайцы при сочинении своего варианта истории монголов ссылаются на не «дошедший до нас» «Алтын дафтер»[110] — сборник документов чингизидов, в котором излагалась история рождения державы монголов, родословная правителей, история татарского народа. Также «Алтын дафтер» содержал сборник основ законодательства — «Йазу» и своеобразные инструкции и уставы по управлению государством и войсками. «Алтын Дафтер», как полагают, не сохранился — по крайней мере, до сих пор никем не обнаружен. Возможно, причина этого в том, что «Алтын Дафтер» составлялся, а записи (дополнения) в него вносились только прямыми потомками Чынгыз хана, причем самыми достойными. И хранился «Алтын Дафтер» исключительно у членов рода Чынгыз хана, его содержание представляло собой важнейшую родовую и государственную тайну и никому не могло быть доверено и (или) оглашено. Огласить какую-либо часть сведений, содержащихся в «Алтын Дафтере», можно было исключительно по специальному решению Корылтая — собрания князей-чингизидов. Даже Верховный хан державы ни единолично, ни совместно с советом «Карачы» — несколькими (четное число) постоянными представителями от народа — не мог принять подобное решение.
Соответственно, можно полагать, что не был «Алтын Дафтер» («Золотая книга») доверен ни китайцу Чинсангу, ни персу Рашид ад-Дину. В комментариях к переводу «Сборника…» сказано: «В. В. Бартольд пишет, быть может, не расходясь с истиною, что «Рашид-ад-Дин едва ли мог непосредственно пользоваться священной хроникой монголов» (87, 67). Но еще более вероятно другое — персы, «овладевшие разумом и духом» чингизидов-хулагуидов, знали содержание «Алтын дафтера» — возможно именно это и является одной из причин, почему он пропал[111].
Содержание «Алтын Дафтера», скорей всего, вовсе не удовлетворяло Рашид ад-Дина. Ему, ведущему «войну пером» против монголо-татар, необходимо было изложить в «Сборнике летописей» именно изложенную выше китайскую легенду о происхождении Чынгыз хана от «этнических монголов». И, несмотря на то, что в результате его «Сборник…» получился полным противоречий, он излагает в нем эту «легенду-схему», которая «разделяет и противопоставляет» татар и монголов (53, 130). Противореча самому себе, указывает, что название монголы — это древнейшее этническое наименование племени, «из которого происходит Чынгыз хан, и которое воевало с татарами», с племенем, которое «после получило название монголов» (87, 103–105).
По мнению автора предисловия к изданию упомянутого перевода «Сборника летописей», И. П. Петрушевского, «труд Рашид ад-Дина не разъясняет сложных, доныне не решенных исследователями вопросов о происхождении имени монголов и о том, в каком отношении находились друг к другу татары и монголы, а также о том, какие из племен, кочевавших в Монголии в начале XIII в. были монголоязычными и какие тюркоязычными» (там же, 28–29). Для изучения этих вопросов Петрушевский рекомендует обратиться к работам академика В. П. Васильева, В. В. Бартольда и к Марко Поло.
Выше уже приводились сведения из работ В. П. Васильева и В. В. Бартольда, а также из книги Марко Поло — как мы убедились, они полностью противоречат китайско-персидской легенде о происхождении Чынгыз хана «из рода этнических монголов» и войне последних с татарами, об уничтожении средневековых татар этническими первомонголами» и т. п.
В. П. Васильев, отметив «сбивчивость» перса, добавляет, что не прибегнув к помощи китайских источников, которые он обнаружил и перевел, нельзя понять сочинений Рашид ад-Дина (17, 126).
Л. Н. Гумилев также отмечает противоречивость «Сборника летописей Рашид ад-Дина» и то, что никто не занимался проверкой достоверности материалов, вошедших в него: «… Официальная история монголов, озаглавленная «Сборник летописей», имеет автора, биография которого нам хорошо известна. Впрочем, это не значит, что …достоверность сведений несомненна. Скорее наоборот, тут слишком многое наводит на размышление и дает пищу для сомнений.
Рашид ад-Дин был просвещенный человек, сделавший административную карьеру при ильханах Газане и Ульчжэйту. Разбогател он сказочно: ему принадлежала четверть города Тебриза, с лавками, караван-сараями, мастерскими и садами; у него были огромные имения и, кроме того, неограниченное количество денег, потому что он заведовал финансами государства ильханов. В 1298 г. он стал везиром, то есть главой правительства, да и семья у него требовала забот и внимания. Легко представить, что Рашид ад-Дин был очень занят, а ведь историческое исследование — дело трудоемкое.
И вот посреди повседневных забот Рашид ад-Дин получил повеление составить «историю монголов», да такую хорошую, какой нигде не бывало» (30, 205).
«В Персии в то время было много образованных людей. Везир пригласил их и поручил собирать материалы, что те и выполнили. Затем эти материалы и выписки, не сверяя и не критикуя достоверность сведений, подшили, переплели и представили ильхану, который тоже не стал вникать в текст, а просто наградил составителя. Бедные исполнители разных тем пришли в отчаяние, ибо сырой материал был выдан за законченное произведение. Некоторые, например, Кашани, подняли дело о плагиате, но тщетно. Их никто не хотел слушать. А после того как везир попал в опалу, был казнен, а империя ильханов стала быстро разваливаться, об исправлении исторических сочинений не возникло и речи. Было не до того. Так мы и получили не «историю» и даже не «хронику», а сборник материалов, в значительной части противоречивых. Одни и те же события в разных местах книги излагаются по-разному, и неизвестно, каким версиям следует отдать предпочтение. Но не надо уклоняться от трудности, не преодоленной составителем «Сборника летописей», — проверки всех приведенных версий путем внутренней и сравнительной критики» (выделено мной. — Г.Е.) (там же, 205–206).
Сопоставим теперь то, что нам уже известно о средневековых татарах[112] и монголах, с тем, что написано в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина: «Из-за (их) чрезвычайного величия и почетного положения другие тюркские роды, при (всем) различии их разрядов и названий, стали известны под их именем и все они назывались татарами. И те различные роды полагали свое величие и достоинство в том, что себя относили к ним и стали известны под их именем» (87, 103) — то есть, под именем «татар».
Это о «татарах до Чынгыз хана». Отметим, что здесь говорится именно о том, что к племени татар с древности «относили себя» тюркские роды — то есть присоединялись к этому племени и перенимали его самоназвание, а вместе с тем и язык и в результате становились составной частью монолитного тюркского народа, этноса татар. Монолитного этноса — потому что про татар перс не пишет, что «некоторые из тюркских родов из самовосхваления называют себя татарами и что они не совсем татары» — как о названии «монголы», как увидим ниже.
Вот о монголах: «вроде того как в настоящее время, вследствие благоденствия Чингиз хана и его рода, поскольку они суть монголы — (разные) тюркские племена, подобно джалаирам, татарам, ойратам, онгутам, кераитам, найманам, тангутам и прочим, из которых каждое имело свое определенное имя и прозвище, все они из-за самовосхваления называют себя (тоже) монголами, несмотря на то, что в древности они не признавали этого имени. Их теперешние потомки, таким образом, воображают, что они уже издревле относятся к имени монголов и именуются (этим) именем, — а это не так, ибо в древности монголы были (лишь) одним племенем из всей совокупности тюркских степных племен» (выделено мной. — Г.Е.) (там же, 103).
Здесь утверждается однозначно, что монголы, соплеменники Чынгыз хана — тоже тюркское племя.
Но вот еще: «Перед этим, тоже вследствие силы и могущества татар, был такой же случай» — то есть, такой же, как и со случаем господства монголов, которое наступило, как видим, именно «тоже вследствие силы и могущества татар». Мы видим, что татары-тюрки и обеспечили наступление эпохи господства монголов-тюрков, и стали называться, в том числе, и монголами. Это в то время, когда составлялся «Сборник летописей», было общеизвестно, это нельзя было скрыть — и пришлось оставить данные сведения в тексте.
Но увидим далее, что эти монголо-татары не перестали называться и «татарами». Так как «тоже вследствие силы и могущества татар был такой же случай и по этой же причине еще (и поныне) в областях Хитая, Хинда и Синда, в Чине и Мачине, в стране киргизов, келаиров и башкир, в Дешт-и-Кипчаке, в северных от него районах, у арабских племен, в Сирии, Египте и Марокко (Магрибе) все тюркские племена называют татарами. Тех татарских племен, что известны и славны и каждое в отдельности имеет войско и (своего) государя, шесть» (выделено мной. — Г.Е.) (там же).
То есть, как видим, и то тюркское племя, из которого происходил Чынгыз хан, тоже называют татарами. И называли татарами раньше — до того, как стали называть их монголами.
И еще интересный факт: как мы видим, татарами называют тюркские племена во многих местах, есть «шесть татарских племен с государями и войском», то есть татарские государства, и существует, соответственно, татарский народ (этнос). И это именно в то время, когда Рашид ад-Дин составлял свой сборник («и поныне еще»), то есть в конце XIII — начале XIV в.
Но, как видим из сочинений перса, «тюркские племена» не называют татарами почему-то только в Персии (государстве Ильханов). Там, если верить Рашид ад-Дину, живут только отдельные представители «племени татар». Их в Персии очень мало, пишет перс, и они довольно терпимые. А в странах, которые воюют в основном с государством Ильханов — в Улусе Джучи, у арабов, в Сирии и Египте — тюркские племена — и, при том, все, как мы видим, татары. Которые в прошлом, как пишет перс, «воевали с Чынгыз ханом», и главное, «поныне еще» воюют с государством Ильханов, фактический хозяин в котором — Рашид ад-Дин со своими сообразительными друзьями.
Но в Китае «и поныне» — то есть, в то же время, когда пишется этот «Сборник…» — в областях Хитая (от Китайской стены до Сибирской тайги), в Чине (Северный Китай и Маньчжурия), в Мачине (Южный Китай) тоже «все тюркские племена называются татарами».
То есть, мы видим из сведений «Сборника…», что этнос монголо-татар, родной этнос Чынгыз хана — это именно «одно из тюркских племен» — здесь перс должен был писать правду, иначе был бы тут же изобличен в фальсификации — об этом тогда все знали. И они, родной этнос Чынгыз хана — тюркские племена, и называются в Китае и других странах, как мы и видели выше — татары. Только в Персии, где Рашид ад-Дин фактический правитель, родной этнос Чынгыз хана, татары, называются — пишет перс — исключительно только монголами или тюрками. Он так и пишет: если необходимо ему отрицательно высказаться о «завоевателях» — «тюрки», «тираны-тюрки», а если ему положительно надобно высказаться — то «монголы» (86).
И вот начало легенды, аналогичной китайской: «Так как в отношении их была проявлена божественная милость в том смысле, что Чингиз хан происходит из племени монголов и от них возникло много ветвей, особенно со времени Алан-Гоа, около трехсот лет тому назад возникла многочисленная ветвь, племена которой называют Нирун и которые сделались почтенны и возвеличенны, — (то) все стали известны как племена монгольские, хотя в то время другие племена не называли монголами» (87, 103).
Примерно в X в., как видим, «возникла ветвь, племена которой называют Нирун» — они и есть «родственные с Чынгыз ханом поколения», и позже они «стали известны как племена монгольские» — то есть, они стали называться монголами именно после того, как стали «почтенны и возвеличенны» — именно уже при Чынгыз хане.
Посмотрим, какие это тюркские племена «называют Нирун», и которые стали при Чынгыз хане называться монголами: салджиут (салжавыт или салчут) (там же), мангут (мангыт) (там же, 184), барин (барын) (там же, 187).
Еще среди «племен, которых также называли монголами», есть племена «дарлекин» — это те, из которых «произошли «нируны» (там же, 153) — среди них указано племя кунгират (кунграт) (там же, 160).
Вспомним сведения Ахметзаки Валиди о племенах, «общее название которых было «карачу» — (это) кунграт, найман, кошсо, уйгур, салжавут, кыпчак, мангыт, мен…» которые говорили на «известнейшем говоре кыпчака, называемом «татарским» (13, 34–35), и еще мы выяснили выше, что эти племена и доныне продолжают говорить по-татарски, некоторые, правда, «приобрели башкирский говор» (там же). Как видим, тюркские племена, «родственные Чынгыз хану поколения», или еще «нируны», как их называют в «Сборнике летописей» перс, входили в состав субэтноса татарского народа «карачы» — которые были в Улусе Джучи «опорой монгольских ханов». И, как пишет Ахметзаки Валиди и как мы могли убедиться из всего приведенного выше, говорили на татарском языке. И, как признает и Рашид ад-Дин, называются татарами, когда он составляет свой «Сборник…», то есть, в конце XIII — начале XIV в.
Еще вспомним древний татарский народный дастан (предание) «Дафтар-и Чынгыз наме». По мнению академика, признанного специалиста по истории татарского народа М. А. Усманова, сведения, изложенные в данном предании, взяты его автором-анонимом из упомянутого выше сборника, содержащего подлинную официальную историю чингизидов — «Алтын Дафтер», «содержание которого было известно и в Поволжье» (105, 108).
Отметим, что предание, изложенное в дастане «Дафтар-и Чынгыз наме» — это, как было упомянуто выше, не официальная история, а, скорее всего, популярное, краткое изложение истории происхождения и жизни Чынгыз хана для распространения в широких массах. Тем не менее, данное предание должно было не противоречить сути официальной, подлинной истории и в целом реально отражать различные фактические обстоятельства и время происходивших событий.
В данном случае из сведений, содержащихся в «Дафтар-и Чынгыз наме», представляют интерес следующие.
Во-первых, в дастане перечисляются беки (бийи), родоначальники племен, среди которых названы Кунгырат-бек (Кунграт), Кыйат-бек, Салчут-бек (Салжавут) и др. (105, 109).
Во-вторых, также в дастане излагается история о том, что Чынгыз хан, вынужденный скрываться от своих «братьев-угнетателей», которые хотели его уничтожить, живет в уединении. «Братья-угнетатели» свирепствуют, тиранят народ. Народ решает призвать к власти справедливого царевича. Бийи (беки), главы родов, достойные, благородные люди, приходят к матери Чынгыз хана, Алангу, которая дает им свое кольцо в качестве пароля и сообщает бийям местопребывание сына. Бийи находят и возвращают Чынгыз хана. То есть, в аллегорической форме, повествуется о том, что Чынгыз хан был выбран ханом представителями народа.
Как видим, изложенное согласуется полностью с приведенными выше словами Марко Поло: «татары выбрали Чынгыз хана своим царем» (81, глава LXV). Также изложенное полностью соответствует сведениям В. П. Васильева о том, что Чынгыз хан был по происхождению сыном татарского войскового старшины, «простого десятского и офицера Есукэя» и стал «государем, основателем царства» (17, 160, 217).
Теперь рассмотрим, что означают имена биев, родоначальников татар, в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина. Например, Кыйат (у перса это Кият) — это название рода Чынгыз хана (87, 152), ведущего свою родословную, как утверждает перс, от «нируна» Кабул хана. То есть, как видим, перс в своей легенде, наряду с «этническим монгольским происхождением», также устанавливает «ханское, монархическое происхождение» Чынгыз хана. Что противоречит изложенным выше, достойным доверия сведениям.
По сведениям татарского источника, Кыйат — это вовсе не «название ханского рода», а «всего лишь» бий, один из соратников Чынгыз хана, возможно, и родственник.
Также Кунграт — это тоже бий-родоначальник, соратник Чынгыз хана, а по Рашид ад-Дину, это название племени из «монголов» — «дарлекинов». Еще есть имена Салжавут и Мангыт — в татарском источнике — тоже родоначальники племен, у перса — племена тюрок-монголов, родственных племени Чынгыз хана.
Представляется, что сведения татарского дастана более древние, поскольку названия племен в основном происходили от имени родоначальника, причем известного как в истории рода, так и племени и (или) народа. Лишь по прошествии большого периода времени и с появлением новых, еще более выдающихся лидеров, или с появлением новых племен на основании «смешения» старых, могли изменяться и наименования племен, входивших в состав того или иного народа — в данном случае, татарского.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.