4.3. Организация и руководство партизанским движением. Особенности взаимоотношений руководства госбезопасности и центрального штаба партизанского движения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4.3. Организация и руководство партизанским движением. Особенности взаимоотношений руководства госбезопасности и центрального штаба партизанского движения

Формы организации и принципы управления вооруженными подразделениями партизан прежде всего определялись задачами и способами их боевой деятельности, а они в свою очередь зависели от различных факторов — политической обстановки, экономического состояния района, характера и результатов действий Советской Армии на фронтах, применяемых средств вооруженной борьбы, физико-географических условий, соотношения противоборствующих сил, уровня руководства партизанским движением и т. д.

Поэтому в начале Великой Отечественной войны имело место большое разнообразие в структуре партизанских формирований. Создавались партизанские группы, отряды, батальоны и полки различной численности, но предпочтение отдавалось отрядам, поскольку опыт борьбы показывал, что именно отряд являлся наиболее целесообразной для того времени формой организации. К зиме 1941/42 года отрядная структура утвердилась почти во всех оккупированных врагом районах.

Однако выразить в обобщенном виде внутреннюю организацию даже какой-то группы отрядов можно лишь условно. Так, в степных районах Украины, неблагоприятных для базирования крупных отрядов, партизаны действовали небольшими группами численностью от 5 до 20 человек. Личный состав этих групп нередко проживал в населенных пунктах легально, а на боевые операции выходил только ночью.

У партизанских отрядов, созданных в предоккупационный период в Российской Федерации, Белоруссии, на севере Украины, в Карелии и в Крыму, было больше общих черт. Они формировались в каждом административном районе, а количество их зависело от наличия людских резервов, вооружения и боеприпасов.[336]

Организационно эти партизанские отряды строились чаще всего по принципу воинских подразделений. Отряд состоял из 2–3 рот. Роты подразделялись на 2–3 взвода и группу подрывников. Взвод делился на 2–3 отделения по 7–8 человек в каждом. Кроме боевых подразделений, отряд имел группу связи (пешую, конную, на велосипедах), группу разведки и группу обеспечения, которая занималась снабжением партизан вооружением, боеприпасами, продовольствием, медикаментами и т. д.

Руководство отряда состояло из командира, комиссара и начальника штаба. Командный состав партизанских отрядов комплектовался в основном из местных руководящих работников партийных и советских организаций, прошедших краткосрочную военную подготовку. В ряде случаев ввиду недостатка подготовленных руководителей партизанских отрядов, особенно в начале войны, на командные должности разрешалось назначать кадровых или призванных из запаса командиров. Например, командно-политический состав 63 партизанских отрядов, организованных в прифронтовой полосе Северо-Западного фронта 22 сентября 1941 года, состоял из 180 местных руководящих работников и 33 офицеров.[337]

По способам организации партизанские отряды можно разделить на три основные категории.

К первой и наиболее многочисленной группе относились отряды, возникшие непосредственно на оккупированной гитлеровцами территории. Главными их организаторами и руководителями выступали подпольные партийные организации, вставшие во главе народной борьбы. При этом партийные работники занимались не только организаторской деятельностью, но и активно участвовали в подготовке и проведении партизанских операций.[338]

Нередко инициаторами создания отрядов являлись отдельные коммунисты и беспартийные из числа местного населения, а также военнослужащие, по различным причинам оказавшиеся в тылу врага.

Некоторые отряды почти полностью состояли из военнослужащих.

14 сентября 1941 года командир 110-й стрелковой дивизии полковник В.А. Хлебцов на территории Климовичского района Могилевской области организовал партизанский отряд, объединивший до 170 советских воинов.[339]

Особенно много таких отрядов во второй половине 1941 года возникло на оккупированной территории Белоруссии, Ленинградской, Смоленской, Орловской областей, северных районов Украины, в Крыму. (Всего, по данным Центрального штаба партизанского движения, в партизанской борьбе в годы Великой Отечественной войны участвовали 56 тыс. военнослужащих, из них только офицеров более 10 тыс.)[340]

Сочетание боевого опыта военнослужащих и знание партизанами местных условий и обстановки благоприятно сказались на размахе и эффективности партизанской борьбы.

Вместе с тем военнослужащие могли бы сыграть еще более значительную роль в организации партизанского движения, если бы в довоенное время в войсках проводилась соответствующая подготовка личного состава.

Секретарь Черниговского обкома КП(б)У, командир партизанского соединения дважды Герой Советского Союза А.Ф. Федоров в книге «Подпольный обком действует» отмечал, что не только военная подготовка решала судьбу партизанского командира. Некоторые кадровые офицеры растерялись и не смогли командовать в партизанских условиях. Те, которые учились в специальных военных школах, с сожалением говорили, что о тактике партизанской борьбы ими ничего или почти ничего не изучалось. Поэтому формирование партизанских отрядов из военнослужащих было связано с определенными трудностями и носило подчас длительный и стихийный характер.

Так, например, большая группа солдат и офицеров 13-й армии, на базе которой сформировался партизанский отряд им. Ворошилова № 1, попала в окружение в июле — августе 1941 года, а отряд был создан только 26 января 1942 года.[341]

Партизанский отряд капитана Гудзенко сформировался только в начале января 1942 года, хотя личный состав этого отряда находился в окружении почти с первых дней войны.[342]

Партизанский отряд «Мститель» (командир отряда капитан Серегин), состоявший из военнослужащих 204-й стрелковой дивизии и других частей и соединений 3-й армии, попавших в окружение еще в начале июля 1941 года, начал действовать только в феврале 1942 года.[343]

Таким образом, внезапность нападения гитлеровцев, недооценка советской военной теорией в предвоенные годы роли партизанской борьбы, отсутствие подготовленных кадров, способных организовать и вести ее, отрицательно повлияли на размах и результативность действий партизанских отрядов, созданных на оккупированной врагом территории. Сравнительно быстро образованные партизанские формирования не имели ни опыта, ни достаточной подготовки для борьбы в тылу противника, их действия были разрозненными, нецелеустремленными, а поэтому малоэффективными. Большинство партизанских отрядов и групп не имели радиосвязи с «Большой землей». Снабжение партизан необходимыми материальными средствами из тыла страны, особенно минно-подрывной техникой, находилось в стадии организации. В тактике партизанских действий господствовали главным образом приемы времен Гражданской войны. При боевых столкновениях с противником партизаны нередко несли большие потери.

Вторую категорию составляли отряды, сформированные местными партийными и чекистскими органами в районах, которым угрожала оккупация. Они создавались заблаговременно, путем тщательного отбора командно-политического и всего личного состава. В местах предполагаемого базирования сосредотачивались запасы продовольствия, вооружения, боеприпасов, медикаментов и т. п. Для связи с подпольными партийными органами устанавливались пароли, намечались явочные квартиры и подбирались связные. Бойцы этих отрядов, как правило, проходили кратковременную подготовку, где обучались способам партизанских действий, владению отечественным и трофейным оружием, применению минно-подрывной техники.

Все это способствовало тому, что партизанские отряды нередко буквально на второй день оккупации могли приступить к активным боевым действиям.

Характерным примером такой организации является развертывание партизанского движения в Московской области. Московский областной комитет партии в июле 1941 года создал областной штаб по руководству подпольем и партизанскими формированиями во главе с секретарем обкома С.Я. Яковлевым. Для более оперативного управления территория области была разделена на несколько регионов, каждый из которых возглавил окружной комитет партии.

Например, окружной комитет Северо-западной группы охватывал своим влиянием партийные организации Шаховского, Волоколамского, Осташевского, Лотошинского, Высоковского и Клинского районов. Возглавляли его А.Г. Жуков — секретарь Московского комитета ВКП(б), А.Н. Кидин — секретарь Клинского горкома партии, М.П. Щербаков — заведующий сектором партийных кадров Московского комитета партии. Всего в области было создано 12 окружкомов. На занятой врагом территории действовали 5 окружкомов.[344]

Подбор командиров и комиссаров партизанских отрядов осуществлялся непосредственно обкомом партии, а личного состава — райкомами и горкомами. При этом каждая кандидатура рассматривалась персонально. В состав отрядов вошли руководящие работники партийных и советских организаций, рабочие и служащие московских предприятий и учреждений, учащаяся молодежь.

К тому времени, когда фашисты приблизились к территории Московской области, в каждом районе было организовано по 2–3 отряда численностью от 20 до 75 человек. Большинство бойцов партизанских отрядов прошли краткосрочную военную подготовку. На созданных в Москве курсах было подготовлено 386 подрывников и 35 радистов, которые также вошли в состав партизанских отрядов. В них имелись также пулеметчики, гранатометчики, разведчики, связисты и медработники.[345]

Как правило, каждый отряд имел полугодовой запас продуктов, значительное количество патронов и взрывчатки, а также необходимый резерв одежды, обуви, белья, мыла, медикаментов и прочего снаряжения. Лагеря постоянного базирования партизаны оборудовали прочно и удобно. Так, Волоколамский партизанский отряд на основной своей базе имел 4 жилые землянки на 25–30 человек каждая, землянку-кухню с плитой, котлом для варки пищи и печью для выпечки хлеба, оборудованную баню, прачечную, хранилище с продовольствием, боеприпасами и горючим. Для получения информации о положении на фронте и в советском тылу был установлен радиоприемник. Принятые сводки Совинформбюро размножались на пишущей машинке. Отряд подготовил 2 резервные базы с землянками для жилья, запасом продовольствия и боеприпасов. Примерно так же были оборудованы базы партизанских отрядов Осташевского, Лотошинского и других районов области.[346]

Следует отметить, что большую роль в успешном развертывании партизанской борьбы сыграли запасные базы. Они давали партизанам возможность отдохнуть при переходах, совершать боевые действия на территории всего района, а в случае разгрома одной базы быстро переходить на запасную, не прекращая боевых действий.

Много внимания при организации партизанского движения уделялось установлению надежной системы связи партизанских отрядов с партийными органами. С началом оккупации связь между ними в основном осуществлялась через связных, которые заранее изучили районы расположения и боевых действий отрядов, а также обусловили места и способы связи.

По такому же типу проходил процесс организации партизанского движения в восточных районах Белоруссии и Украины, в Крыму, в Ленинградской, Калининской, Смоленской, Орловской, Курской и Тульской областях.

О масштабах работы по развертыванию партизанского движения в предоккупационный период убедительно свидетельствуют следующие данные: к осени 1941 года ЦК КП(б) Украины организовал для борьбы на захваченной гитлеровцами территории 883 партизанских отряда и 1700 боевых групп, общей численностью 35 тыс. человек[347]. К началу августа 1941 года ЦК КП(б) Белоруссии имел сведения о боевой деятельности 231 партизанского отряда и группы, в которых насчитывалось более 12 тыс. бойцов. К моменту оккупации Орловской области в лесах, на заблаговременно подготовленных базах, находилось 46 отрядов в составе 2300 партизан.[348]

К третьей категории относились отряды, возникшие на базе организаторских групп, созданных в прифронтовой полосе и переправленных за линию фронта. Такой способ организации партизанского движения широко практиковался во всех республиках и областях.

Например, только в оккупированные западные области Украины в первые месяцы войны партийные комитеты переправили 150 организаторских групп общей численностью более 2000 человек[349]. В течение 1941 года ЦК КП(б) Белоруссии направил в захваченные врагом районы республики 437 отрядов и групп общей численностью более 7200 человек.[350]

Большую помощь партийным органам в организации, обеспечении всем необходимым и переброске через линию фронта партизанских отрядов и групп оказывали военные советы фронтов и армий.

Решением ЦК ВКП(б) и приказом Наркомата обороны СССР в июле 1941 года при Главном политическом управлении Красной Армии и политуправлениях фронтов были образованы отделы, а при политотделах армий отделения для организации партийно-массовой работы среди населения оккупированных областей и политического руководства партизанским движением. В действительности круг вопросов, которыми занимались эти органы, был значительно шире. Они организовывали партизанские отряды и переправляли их через линию фронта, устанавливали связь с действовавшими в тылу врага партизанами, посылали им оружие, боеприпасы, медикаменты, направляли их боевую деятельность. В течение августа — ноября I941 года отделы и отделения по партийно-политической работе среди населения, партизан и войск Красной Армии, действовавших на оккупированной врагом территории, были созданы на всех фронтах.[351]

Так, например, энергично развернул свою деятельность партизанский отдел Северо-Западного фронта во главе с полковым комиссаром А.Н. Асмоловым, который был создан в инициативном порядке еще в начале июля 1941 года, до получения директивы Главного политического управления. Всю работу по организации и руководству партизанским движением он координировал с Ленинградским обкомом ВКП(б) через его постоянного представителя секретаря обкома А.Н. Шинкарева.

Большую работу по организации партизанских отрядов провел партизанский отдел Южного фронта. К началу ноября 1941 года только на левом берегу Днепра им совместно с местными партийными органами было создано около 100 отрядов.[352]

Орловский обком партии к концу 1941 года при непосредственном участии органов государственной безопасности переправил через линию фронта 246 организаторских и диверсионно-разведывательных групп.[353]

В целях усиления военного руководства партизанскими отрядами в прифронтовой полосе и решения неотложных задач партизанской борьбы наряду с названными выше оперативными группами и партизанскими штабами при партийных комитетах, отделами и отделениями войсковых политорганов, решавшими прежде всего задачи партийно-политической работы, по инициативе военных советов осенью 1941 года стали создаваться специальные оперативные группы по руководству партизанской борьбой. Руководить этими группами военные советы назначали опытных командиров и партийных работников, хорошо знакомых с военным делом и местными условиями.

Оперативные группы создавались и на других фронтах и в некоторых армиях. Как показывает исторический опыт, деятельность оперативных групп позволяла активнее влиять на развертывание партизанского движения и эффективность взаимодействия партизан с регулярными войсками.

Следует отметить, что вопрос о руководстве партизанским движением остро встал уже в первые месяцы войны и приобрел характер нездорового соперничества между некоторыми партийными лидерами и руководством НКВД.

В конце лета 1941 года первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко по своей инициативе разработал записку «К вопросу о постановке диверсионной работы» в тылу врага»[354]. Записка после обсуждения в ЦК КП(б) Белоруссии была направлена И.В. Сталину. Ее содержание было основано на трехмесячном опыте партизанской борьбы, показавшем, какую огромную силу представляет диверсионная работа в тылу врага, особенно на коммуникациях.

В записке в первую очередь как раз и доказывалась необходимость организации широкой систематической диверсионной работы и предлагались необходимые для этого меры. Указывалось, в частности, на то, что танковый батальон — грозная сила на поле сражения — в эшелоне совершенно беззащитен и может быть легко ликвидирован двумя-тремя партизанами-диверсантами. Доказывалось, что систематическими диверсиями можно будет закрыть движение на железнодорожных магистралях, ночное движение на автомобильных дорогах и сделать неполноценным дневное движение. Это заставит противника снять с фронта десятки дивизий на охрану коммуникаций, которые, в конечном счете, затруднят диверсии, но не ликвидируют их.[355]

Как пример приводились результаты работы диверсионных пятерок, подготовленных в первые месяцы войны Гомельской диверсионной школой при ЦК КП(б) Белоруссии, осуществлявших крушение эшелонов, взрывы мостов и путей, минирование шоссейных дорог и т. п. Делался вывод, что в целом постановка диверсионной работы неудовлетворительна, не соответствует огромным возможностям, которыми располагает страна. Предлагалось от длительной подготовки одиночек или групп «классиков-диверсантов» перейти к широко организованной, планомерной массовой диверсионной работе, решительно искоренять кустарщину, разобщенность, использовать охотно оказываемую помощь населения.

Среди необходимых мер для развития массовой диверсионной работы в тылу врага в записке выдвигались: организация сети специальных школ для краткосрочной подготовки партизан-диверсантов; превращение диверсионной школы при ЦК КП(б) Белоруссии в Центральную диверсионную школу; централизация руководства партизанским движением и диверсионной работой в тылу врага; участие фронтов в организации диверсионной работы; подготовка диверсантов в прифронтовых районах в полосе 100–150 км от фронта; налаживание производства взрывателей замедленного действия с диапазоном действия от двух часов до 100 суток.[356]

В декабре 1941 года председатель ГКО и Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин вызвал к себе П.К. Пономаренко. Состоялась двухчасовая беседа по вопросам развития и руководства партизанским движением.

Вопрос о создании органа централизованного руководства партизанским движением, который ставили все ЦК и обкомы партии оккупированных областей и республик, а также некоторые военные советы фронтов, И.В. Сталин считал правильным и своевременным. Центральный Комитет уже тогда пришел к определенным выводам и в целом согласился с доводами П.К. Пономаренко и руководителей оккупированных территорий.

Работа по созданию штабов партизанского движения проводилась нарастающими темпами. Но неожиданно в конце января 1942 года по решению ГКО работа по созданию штабов партизанского движения была приостановлена.

Создание системы централизованного руководства партизанским движением было отложено из-за позиции руководства НКВД, оказавшего сопротивление созданию штабов партизанского движения и повлиявшего в этом смысле на некоторых членов ГКО.[357]

Л.П. Берия подал И.В. Сталину записку, в которой доказывалась нецелесообразность создания ЦШПД. Мотивировалось это тем, что якобы стихийные, разрозненные партизанские выступления населения не могут быть охвачены руководством да и вряд ли в нем нуждаются. Высказывалось сомнение, что партизанские диверсии могут дать оперативный эффект. Подчеркивалось, что подобные операции под силу лишь квалифицированным диверсантам, для подготовки и руководства которыми специальный штаб не нужен.[358]

Можно предположить, что Л.П. Берия боялся потерять монополию на информацию, поступающую от партизанских формирований на оккупированной территории, и пытался доказать И.В. Сталину, что целесообразнее готовить партизанские отряды в советском тылу и затем перебрасывать их за линию фронта. Л.П. Берия основывался на практике отрядов ОМСБОНа и 4-х отделов территориальных управлений НКВД, в некоторых случаях успешно организовывавших и руководивших партизанскими формированиями. Но НКВД не мог полностью охватить все партизанское движение, развернувшееся на оккупированной территории СССР, и это стало очевидным уже в ближайшие месяцы.

К лету 1942 года необходимость в органах военно-оперативного руководства партизанским движением была настолько назревшей, а требования об их создании со стороны партийных органов республик и областей, а также военсоветов и политорганов фронтов и армий столь настойчивы, что ЦК партии вновь вернулся к необходимости разработки предложений по организации Центрального и местных штабов партизанского движения.[359]

Разработанные комиссией проекты 30 мая были представлены на рассмотрение ЦК ВКП(б) и ГКО. После значительных поправок, вызванных тем, что некоторые пункты проектов ограничивали роль создаваемых штабов как военно-оперативных органов партии по руководству партизанским движением и придавали этому руководству ведомственный характер, в тот же день вышло решение ГКО. Согласно этому решению в целях объединения руководства партизанским движением в тылу врага и для дальнейшего развития этого движения создавался Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования. Этим же решением были образованы Украинский, Брянский, Западный, Калининский, Ленинградский и Карело-Финский штабы партизанского движения.[360]

В основной руководящий состав Центрального штаба входили партийные работники, сотрудники органов государственной безопасности, имеющие опыт организации партизанского движения в первый год войны или необходимую для работы в Центральном штабе специальность.

Руководителями штабов партизанского движения стали: П.К. Пономаренко (первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии) — начальник Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, Т.Л. Строкач (НКВД) — Украинского, С.С. Бельченко (НКВД) — Западного, П.3. Калинин (второй секретарь ЦК Компартии Белоруссии) — Белорусского, С.Я. Вершинин (НКВД) — Карело-Финского, М.Н. Никитин (секретарь Ленинградского обкома) — Ленинградского, А.П. Матвеев (первый секретарь Орловского обкома) — Орловского (Брянского) и др.[361]

Создание представительств Центрального и республиканских штабов партизанского движения при военных советах фронтов и армий завершило образование системы гибкого руководства партизанским движением.

До осени 1942 года руководство Центрального штаба партизанского движения представляло коллегию в составе начальника штаба и двух его членов. Это были представители руководящего партийного органа, НКВД и ГРУ[362]. Представителем от органов госбезопасности был В.Т. Сергиенко.[363]

Коллегиальность руководства в штабах партизанского движения мотивировалась необходимостью концентрации опыта партийных и специальных органов в вопросах организации партизанского движения, подпольной борьбы, конспирации, связи и т. д., а также опыта борьбы с проникновением в партизанские отряды и подпольные организации агентов гитлеровских спецслужб.

Кроме того, имелось в виду, что подобный состав коллегии будет способствовать наиболее целесообразному использованию обширной разведывательной информации партизан. Однако очень быстро практика работы показала, что эффективное решение этих задач успешнее достигалось не формальным представительством, а тесной связью и взаимопониманием штабов партизанского движения и соответствующих отделов и управлений органов безопасности и разведки, которые имели место в течение всей войны. Поэтому коллегиальное руководство было упразднено.[364]

С первых дней существования перед штабами партизанского движения встали вопросы организации партизанских сил, тактики и техники их борьбы, а также практические вопросы налаживания связи, материально-технического и боевого снабжения, медицинского обслуживания и многие другие. Самой важной задачей для них стало быстрейшее освоение накопленного партизанами и подпольщиками опыта борьбы с гитлеровскими оккупантами.

Как правило, начальники штабов партизанского движения являлись членами Военных советов фронтов, что обеспечивало координацию действий партизанских формирований с регулярными частями Красной Армии. Соответственно роль чекистов, возглавляющих эти штабы, приобретала дополнительные функции. При их непосредственном участии разрабатывались оперативные мероприятия по активизации партизанских действий в прифронтовой зоне; партизанские отряды снабжались продовольствием, вооружением и медикаментами; увозились раненые партизаны из зоны действий партизанских формирований.[365]

Штабы партизанского движения принимали порой и болезненные решения, поддерживая дисциплину и борясь за чистоту партизанских рядов. Например, приказ № 01 от 7 октября 1942 года, подписанный командующим Калининским фронтом генерал-полковником Пуркаевым и членом Военного совета фронта, представителем Центрального штаба партизанского движения С.С. Бельченко, положил конец крупному партизанскому соединению «Батя», в котором имелись случаи пьянства и мародерства среди командного и рядового состава.

С созданием штабов партизанского движения как управляющих и координирующих органов была начата и внутренняя реорганизация ряда партизанских формирований. Она состояла в том, что партизанские бригады должны были быть усилены представителями чекистских органов и превращались в самостоятельные боевые единицы с непосредственным подчинением представительству Центрального штаба партизанского движения при Военных советах фронтов.[366]

Таким образом, с созданием центральных органов руководства партизанским движением был преодолен ряд важных недостатков и проблем начального периода войны: достигнута необходимая координация действий партизанских формирований различных типов; решены многие организационные и технические проблемы; была обеспечена более тесная и оперативная связь с армейским руководством; достигнута необходимая территориальная концентрация партизанских сил. В решении всех этих задач активно участвовали и чекисты. Органы государственной безопасности СССР не только оказывали различную помощь Центральному и местным штабам партизанского движения, но и принимали непосредственное участие в повышении качества работы по организации и управлению партизанским движением.

Однако бывали случаи, когда у некоторых руководителей органов государственной безопасности СССР полностью отсутствовало понимание проблем партизанского движения. Так, начальник Главного управления контрразведки Смерш В.С. Абакумов на имя начальника Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко 20 августа 1943 отправил письмо за № 45820 следующего содержания: «Как Вам известно, по указанию товарища Сталина, оперативное обслуживание штабов партизанского движения и борьба с агентурой противника, проникающей в эти штабы и партизанские отряды, возложены на органы контрразведки «Смерш».

Несмотря на это, имеет место ряд случаев, когда разоблаченные и явившиеся с повинной в партизанские отряды шпионы, диверсанты, террористы, участники так называемой «Русской освободительной армии» и других формирований, созданных немцами, доставляются на нашу сторону без ведома органов контрразведки «Смерш», допрашиваются работниками штабов партизанского движения, которым не свойственно заниматься расследованием по такого рода делам, доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы — размножаются и вместе с сообщениями рассылаются в различные адреса, в результате чего некоторые серьезные оперативные мероприятия становятся достоянием большого круга лиц.

В целях усиления борьбы с агентурой противника прошу дать указание по линии штабов партизанского движения о следующем:

1. Все поступающие материалы из партизанских отрядов о задержании или явках с повинной шпионов, диверсантов, террористов, захваченных официальных сотрудников и документов немецких разведывательных органов — передавать в органы контрразведки «Смерш».

2. По требованию органов контрразведки «Смерш» доставлять из тыла противника задержанных шпионов, диверсантов, террористов, а также официальных сотрудников и документы разведывательных и контрразведывательных органов.

3. Сообщать в органы контрразведки «Смерш» о переходах на сторону партизан групп и подразделений «РОА» и других созданных немцами формирований.

Лиц из этих формирований, интересующих органы контрразведки, доставлять на нашу сторону по требованию органов контрразведки «Смерш».

Абакумов».[367]

Ответ П.К. Пономаренко последовал незамедлительно. Причем в очень жесткой форме. «Руководящие органы партизанского движения считают одной из важнейших своих задач усиление борьбы с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, и в этом отношении проводят большую и серьезную работу.

Главное управление контрразведки «Смерш», занимаясь оперативным обслуживанием штабов партизанского движения, при соответствующей организации дела могло бы также проводить многие мероприятия, направленные на усиление борьбы с агентурой противника.

Руководствуясь этим соображением, мы многие материалы и интересующих Вас людей, захватываемых партизанами, как известно, сразу направляли по вашему адресу, хотя управление до последнего времени и не занималось организацией работы по борьбе с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды.

Однако мы считаем необходимым и впредь захваченных агентов противника и материалы, какие только представляют интерес для Вашего управления, передавать Вам.

Нас поэтому крайне изумляют претензии, изложенные в Вашем письме, с которыми в принципиальном отношении нельзя согласиться.

То, что на органы контрразведки, как Вы говорите, возложена борьба с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, то мы это только приветствуем, хотя слышим об этом впервые.

Возникает другой вопрос, почему со времени организации «Смерш» никто из работников этого управления не говорил о том, как они собираются и что намечают предпринять, чтобы организовать работу и развернуть борьбу с агентурой противника, почему не проведено ни одно мероприятие, а в партизанских отрядах нет ни одного вашего работника. Вы, как это видно из письма, считаете, что руководящие органы партизанского движения не могут без ведома органов контрразведки «Смерш» решать вопрос и осуществлять в необходимых случаях доставку из тыла противника захваченных партизанами агентов врага и допрашивать их.

Логически следует, что командиры и комиссары партизанских отрядов и бригад также должны в таком случае быть лишены права допроса разоблаченных и захваченных партизанами агентов противника, эти ваши претензии вызывают просто удивление, так как они ставят в нелепое положение руководящие органы партизанского движения и противоречат здравому смыслу.

Как же так, захватить агента врага и не допросить его. Как же тогда командиры и комиссары отрядов и бригад и штабы партизанского движения будут в состоянии вести дальнейшую борьбу с агентурой противника. Органы контрразведки «Смерш» пока практически в этом деле не пришли на помощь партизанскому движению.

Больше того, партизанские отряды своими средствами и методами разоблачили тысячи шпионов, многие из которых доставлены из тыла противника, и не малое количество из них передано Вам, таких, например, разоблаченных нами без участия «Смерш», как Никитин, Веревкин, Гаврилов, Катков и др.

От вас, однако, мы не получили ни одного крайне интересующего нас сообщения о методах противника по борьбе с партизанами и ни об одном агенте врага, проникшем в тот или иной партизанский отряд, не получили каких бы то ни было материалов, полезных для борьбы с агентурой противника в партизанских отрядах. Вы сами понимаете, какое важное значение имеет получить материалы о действиях противника и вовремя дать направление партизанским отрядам в их сложной работе по борьбе с агентурой противника, чтобы они сумели перехитрить разведку противника.

В результате такой постановки дела минские партизаны, например, смогли осуществить в районе Минска такое серьезное мероприятие, как разложение полка «СС» так называемой «Русской освободительной армии», организовать переход личного состава полка на сторону партизан и захватить крупных агентов врага.

Мы просим Вас привести конкретные примеры, в какие различные адреса рассылаются штабами партизанского движения доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы. На каком основании Вы делаете подобное заявление? Информация дело серьезное, и организуем ее так, как находим необходимым, и информируем того, кого считаем необходимым.

В свою очередь мы получаем от соответствующих органов немалую информацию, интересующую нас, к примеру, сказать 4-е управление НКГБ СССР ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения. А от Вас, повторяю, мы не получили ни одного материала.

Нам кажется, что известная часть работников управления, если судить по их поведению, хотела бы быть в некоторого рода начальственном отношении к руководящим органам партизанского движения и рассматривать их вроде как подчиненные «Смерш» органы. Но это глубокое заблуждение, которое ничего, кроме разочарования, не может принести таким работникам».[368]

Конфликт был исчерпан только благодаря непосредственному вмешательству И.В. Сталина.[369]

Комментируя эту переписку, следует отметить, что ЦШПД и периферийные штабы партизанского движения находились на советской территории, соответственно в оперативном обслуживании находились под опекой военных контрразведчиков. Соответственно информация о переходе к партизанам различного рода коллаборационистов становилась известной руководству Смерша. Однако представители особых отделов никаких мер по оперативной работе с этими людьми провести естественно не могли, так как их разделяла линия фронта.

Исходя из изложенного, можно констатировать, что отношения руководства партизанским движением с высшими чиновниками органов госбезопасности СССР были непростыми, зачастую переходящими в открытые конфликты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.