Особенности национальной политики по-японски

Особенности национальной политики по-японски

Называя любую династию, мы тут же представляем себе то время, когда ей довелось править: Рюриковичи, Романовы, Габсбурги, Валуа, Тюдоры… Китайские династии Цинь, Тан, Мин… Когда же мы говорим о Японии, то именуем исторические периоды по географическому месторасположению императорского двора или же ставки военного правителя – сёгуна: периоды Нара, Хэйан, Камакура, Эдо… Почему так?

Размышления на эту тему иллюстрируют действительно крайне важные особенности исторического пути этой загадочной страны. Начнем хотя бы с того, что сама фамилия японского императора – микадо, тэнно[9] – и императорской династии, как это ни парадоксально, нам неизвестна. На протяжении всей писаной японской истории императорский род всегда был «просто» императорским – с определенным артиклем, ибо он был одним – единственным. Других фамилий, которые бы претендовали на то, что они ведут свою родословную от богини Солнца синтоистского пантеона, верховной богини – Аматэрасу-Омиками, не находилось. «Даже когда все нити практического управления страной находились в руках всемогущих военных правителей – сёгунов[10], те не покушались на императорские регалии (священное зеркало, меч и яшмовую печать). Когда японские императоры, отдаленные от принятия любых важных решений, проживали в обветшалом дворце с протекавшей крышей, никому не приходило в голову занять их место на троне», – утверждает известный современный японист, профессор, доктор исторических наук А Н. Мещеряков.

Сёгуны (и в какое-то время сиккэны[11]), взяв власть в свои руки, оставили императору почет и сакральное значение. Интересно, что когда «гражданские» императоры в 1868 году свергли сёгунов, они сами длительное время активно развязывали войны. После 1945 года, когда микадо вновь вернулись к той символической власти, которая у них была до 1868 года, Япония стала нейтральной гражданской страной. Хотя, кто знает, как оно снова будет в случае какого-нибудь кризиса…

Так что в отношении Японии можно говорить: «При императоре таком-то», имея в виду определенный период, но сказать: «При правящей династии такой-то» – нельзя. Итак, власть императора освящена легендой ее происхождения от Солнечной богини и правящая династия в Стране восходящего солнца так же неизменна, как и тот факт, что Солнце восходит на востоке.

Но так ли безоблачно было положение императорской фамилии в Японии, всегда такой ли постоянной была ее неприкосновенность?

Япония – страна незыблемых традиций. И такая жесткая привязка к традициям делает попытку посягательства на императорский трон, с одной стороны, практически невозможной (для лиц неимператорской крови), а с другой – из-за отсутствия твердого закона о престолонаследии – внутри императорской семьи (благодаря множеству принцев «законной крови», рожденных монархом от нескольких жен и многочисленных наложниц) появляется питательная почва для различных внутридинастических интриг, в которых японцы уже в те времена были большие мастера.

Несмотря на явный культурный прогресс, периоды, предшествующие Нара – Ямато и Асука[12], – отмечены кровавой цепью усобиц и династических интриг. Нет необходимости излагать все их печальные подробности, но тем не менее следует составить общее представление об отношении народа или, по крайней мере, правящих классов (то есть древних патриархальных родов – военной аристократии) к монархии в это и последующее время. Это напрямую связано с вопросом о том, почему императорская династия в стране Ямато никогда не прерывалась.

Бытует мнение, что почитание императоров, доходящее почти до религиозного благоговения, – национальная черта японцев, уходящая корнями в предрассветную мглу истории, и это поверье поддерживается догмой, гласящей, что преемственность была и будет «нерушимой на вечные времена». Авторитет правящего рода, глава которого – император – считался первосвященником синтоизма, «ответственным» за общение с богами, в Японии был велик настолько, что простым смертным невозможно было и помыслить посягнуть на его власть.

Что касается ранней истории Японии, эта теория выдерживает проверку лишь в самом общем смысле. Если пренебречь очень сомнительными сведениями о первых четырех или пяти веках и полумифических первых императорах и начать со вполне достоверного и хорошо освещенного источниками времени, то обнаружится, что и времена, считающиеся мирными, отмечены междоусобицами и борьбой за власть. И смерть на поле брани или прямое убийство наследников трона были в то время обычным делом.

Известный русский историк и знаток Японии профессор Н. И. Конрад отмечал, что в начале VII века Япония была еще далека от политического единства. Скорее это была непрочно связанная группа кланов, в которой на первом месте стоял императорский клан. Кланы (удзи), в зависимости от происхождения, делились на три категории: императорский клан, члены которого претендовали на происхождение от Солнечной богини; божественные кланы, предками которых были либо небесные боги из божественных соратников первого императора Дзимму, либо земные боги, под кем следует понимать местных вождей, уже правивших в Ямато, когда пришел Дзимму; и кланы пришельцев-иммигрантов, прибывших в разное время из Китая и Кореи.

Императорский клан включал несколько семейств, в него входили не только правящий дом, но и некоторое число великих семей, глав которых именовали оми — «великие мужи». Кланы признавали верховенство императорского дома, но такое превосходство давало императору лишь очень ограниченную власть. Глава каждой ветви клана был хозяином людей и имущества этой ветви, и контроль над ним мог осуществлять только глава его клана.

Государство, таким образом, состояло из клановых групп, находившихся в нестабильном равновесии. Равновесие поддерживалось скорее престижем, нежели силой императорского дома, и в таких условиях естественным было стремление одной из групп добиваться власти за счет других.

Политическая история Японии на протяжении многих столетий, начиная с самых ранних эпох, о которых нам что-либо известно, складывалась из борьбы кланов за господство, будь то контроль над императорским домом или его свержение. В этой борьбе императорский дом имел определенные преимущества.

Во-первых, будучи потомком и наследником богов, глава императорского дома являлся высшим жрецом культа не только для вышеуказанных могущественных кланов империи, но также и для всех других кланов, поскольку Солнечная богиня была верховным божеством всего народа.

Вторым преимуществом было положение императора как представителя всех кланов в отношениях с иностранными государствами, особенно с враждующими государствами Корейского полуострова. Поскольку эти отношения часто сводились к военным действиям, он, по крайней мере теоретически, осуществлял верховное командование посланными за море военными силами. Автономия же кланов была настолько полной, что только такая задача, как военный поход, могла позволить императорскому дому надеяться собрать с них налоги.

Третьим преимуществом была позиция императора как арбитра в спорах между кланами или их членами по вопросам права наследования и т. п. Заметим, что все эти преимущества основывались не на превосходящей силе, а скорее на традиции. Правительство, таким образом, было правительством согласия, а могущественные кланы могли с легкостью отказаться считаться с ним, когда ставкой были их собственные интересы или когда их вожди оказывались достаточно амбициозными, чтобы бросить вызов императорской власти.

Императорский род занимал «хризантемовый трон». Но представители других кланов тоже были не прочь повластвовать. Чаще всего это желание проявлялось в выборе из многочисленных претендентов на престол «удобного» принца (потому что, как было сказано, императоры имели по несколько жен и множество детей, а твердого закона о престолонаследии не существовало) и формировании из сёгунов правящего военного «кабинета министров». Было гораздо удобнее манипулировать марионеточным императором, чье положение освящено божественным статусом, нежели ввязываться в кровопролитную гражданскую войну с другими кланами. В разное время императорскую власть контролировали шесть сёгунских семей: Сога, Фудзивара, Тайра, Минамото, Асикага и Токугава.

Но иногда желание получить власть в свои руки не ограничивалось поиском послушного принца. Например, клан Сога – один из самых могущественных родов эпохи становления японского государства, о нем рассказывает историческая летопись «Нихонги», – некогда пожелал сам основать новую династию. Известный военный историк С. Тернбулл подробно рассматривает деяния рода Сога в своей книге «Самураи. Военная история».

Во времена объединения японских племенных союзов (до V в. н. э.) в борьбу за власть вмешались все слои общества Ямато, в том числе и потомки различных родов, при этом преимущество получили представители фамилии Сога. Род Сога обязан своим происхождением предводителям переселенцев из Китая – бэ. Об этом свидетельствует полное название рода – Согабэ. Они восходили к передовой китайской цивилизации и стояли на гораздо более высокой ступени развития по сравнению со своими главными противниками – кланами Накатоми, Отомобэ и Мононобэ. В отличие от своих конкурентов, исповедовавших языческий культ синто и подчинявшихся законам родового общества, считавшихся более примитивными, Сога исповедовали более передовую религию – буддизм, с которым тогда были тесно связаны все общественные новации.

Род Сога добился в царстве высокого положения, а к V–VI векам еще более упрочил его – он был допущен к управлению «тремя царскими сокровищами»: мечом, зеркалом и яшмой – и сохранил за собой эту должность до самого своего конца.

Ко второй половине VI века Сога столкнулись с сильным противодействием со стороны главной военной силы Ямато – рода Мононобэ. Между ними вспыхнула борьба, принявшая особенно ожесточенный характер из-за того, что Сога в силу своего происхождения были ревностными поборниками буддизма, а Мононобэ по тем же причинам – поборниками синтоизма. Сога одержали победу, подчинив себе императорский род.

Cora совершенно отчетливо понимали, что, навязав Японии буддизм в качестве государственной религии, они смогут добиться китайской формы правления, когда императором является не «потомок Небесной богини», каким

считался в соответствии с синтоистскими мифами император Японии, а всего лишь «праведнейший из земных», как в Китае. Естественно, в качестве самой удачной кандидатуры на трон они видели представителя своего рода. Глава рода Сога Умако поставил в качестве верховной правительницы свою племянницу Суйко (592–622) – впервые японский трон заняла женщина, а регентом при ней назначил принца Умаядо, известного в японской истории как Сётоку-тайси (572–622), т. е. буквально – Принц Святые Добродетели, но последний не стал марионеткой Сога, а активно проводил свою политику. И после смерти принца Сётоку-тайси Сога, разочаровавшись в «неудобном» принце-регенте, не ограничились выбором престолонаследником какого-нибудь другого принца, а попытались сами основать новую династию от потомков Суйко (бывшей по крови Сога, а не потомком императоров).

Это принципиально отличалось от сложившейся традиции, где наследник получал необходимые императорские гены от отца, принадлежавшего к «правильному» роду, а мать принца могла быть одной из жен или наложниц, принадлежавших к «просто» аристократической семье. Новая династия становилась императорской по женской линии, и к тому же женщины «нецарских кровей», а отец, хоть и принадлежал к императорскому роду, считался просто принцем-консортом и не мог давать имя династии.

Но Сога потерпели неудачу, встретив мощный отпор не менее могучего рода Накатоми (впоследствии известного как Фудзивара) в лице Накатоми-но Каматари Фудзивара (614–669). Эти события получили название «переворот Тайка». Опальный, но законный принц Нака-но Оэ и Каматари осуществили реформы Тайка, укрепившие власть императора и центрального правительства. Нака-но Оэ, ставший в 661 году императором Тэндзи, пожаловал Каматари новую фамилию – Фудзивара. Через 8 лет тот умер и был похоронен на горе Тономинэ, где, по преданию, он задумал совершить переворот и уничтожить власть Сога. Существует легенда, что всякий раз, когда клану Фудзивара или императорскому дому угрожает опасность, гора начинает тяжело стонать. За годы, прошедшие после смерти Каматари, гора стонала 36 раз, и каждый раз император заказывал специальное богослужение, чтобы духи предков предотвратили беду.

Накатоми-но Каматари Фудзивара был первым из длинного ряда представителей рода Фудзивара, оставивших яркий след в японской истории. В ходе переворота Тайка все представители Сога были убиты, а их замок сожжен. История рода Сога закончилась.

А вот распри по поводу престолонаследия после краха Сога возобновились. С тех пор как Каматари пришел к власти, Фудзивара процветали. Сёгуны Фудзивара поступили мудро. Они сами не стремились на трон, оставив его потомкам богини Аматэрасу, но заняли ключевые места в императорском совете. И начали просачиваться в императорскую фамилию. Фудзивара избрали весьма простой и изящный путь, выращивая и воспитывая прекрасных дочерей, которые выходили замуж за наследных принцев. В этом они так преуспели, что между 724-м и 1900 годом не менее пятидесяти пяти из семидесяти шести наследовавших друг другу императоров были рождены женщинами из клана Фудзивара. Клан Фудзивара фактически правил Японией, вплоть до прихода к власти в XI веке военных (самурайских) кланов. Фудзивара, укрепив свое положение посредством постоянных браков с императорской семьей, в результате получили все, всю полноту власти, кроме разве что внешних ее атрибутов, которые они благоразумно оставили законным императорам.

Таким образом, можно утверждать, что интриги по вопросу о престолонаследии обычно принимали форму споров между соперничающими кланами, требовавшими трона для разных принцев, «лоббирующих» их интересы.

Фигура императора была священной в том смысле, что он был божественным потомком, но не имел реальной власти в нашем понимании «царской воли». С XI века в Японии (когда начала возрастать сила самураев) власть императоров еще больше слабела. С 1192-го по 1867 год власть полностью сосредоточилась в руках сёгунов. Впервые попав в Японию, путешественники из Португалии и Испании сравнивали отношения между императором и сёгунами с отношениями между папой римским и императором Священной Римской империи (у первого божественный статус, но мало реальной власти, второй – человек, но

наделенный властью почти безграничной). Это феномен японской истории существовал вплоть до недавнего времени: верховная власть de jure сохранялась долгое время после того, как все, кроме внешних атрибутов, de facto перешло к правительству.

Так что власть японских императоров немного похожа на сегодняшний статус английской королевы: она – олицетворение традиций, царствует, но не правит, и никому не приходит в голову возводить на трон новую династию.

Но ситуация, сложившаяся при японском дворе в VIII веке, единственный раз в истории страны (если не считать неудачных поползновений клана Сога) серьезно пошатнула почитаемые всеми традиционные устои. Во всяком случае, по масштабам дворцовый переворот, задуманный монахом Докё, значительно превзошел попытку Сога.

В 710 году японский императорский двор переехал в только что отстроенный дворец в новой столице – Нара, и началась одноименная эпоха – Нара дзидай. Она ознаменовалась тем, что Япония, считавшаяся тогда «отсталой», но желавшей быть первой в мире, окончательно повернулась в сторону «более просвещенного» в те времена Китая. Страна Ямато проводила самую настоящую «модернизацию», и ее элита страстно хотела походить на самую культурную и мощную страну Дальнего Востока. Поэтому в Японии изучали китайское законодательство и философию, придворные облачались в китайские одежды, вся деловая документация велась на китайском языке, чиновники старательно слагали китайские стихи, и позиции государственной религии прочно занял буддизм, окончательно оттеснив местные культы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.