«Апофеоз войны»

«Апофеоз войны»

Среднеазиатский полководец Тамерлан (Тимур, Тимурленг, Тамурбек) выступил в роли мирового завоевателя в возрасте 45 лет. Ему было на кого равняться. Его кумиром был верховный хан, великий и могучий, как океан, Чингисхан, который кровью и оружием утвердил свое право на этот высокий титул. От Китая до Днепра, от пустынь Афганистана до берегов Байкала простиралась его обширная империя, но целью своей жизни он считал завоевание всего мира. Однако Чингисхан не сумел достичь ее, хотя говорил перед смертью своим наследникам, что завоевал для них царство «такой пространной ширины, что из центра его в каждую сторону будет один год пути».

Тамерлан мечтал о том же: его власть будет простираться от одного конца мира до другого. Да и девиз Чингисхана — «Как на небе есть одно солнце, так и на земле один правитель» — стал и его девизом. Одержимый этой идеей, он видел в своей «миссии» проявление божественной воли и считал себя лишь ее орудием. Непоколебимая уверенность в своем высоком предназначении выразилась в бесконечных военных походах и завоеваниях, на которые ушло 30 лет жизни Тамерлана. В них проявился не только талант этого полководца, но и невиданная доселе жестокость, которая была сродни зверству.

Слишком дорого обошлась человечеству «миссия» великого завоевателя, его стремление к безграничному расширению пространственных пределов своей власти. Целые государства и крупнейшие города исчезали с лица земли. Предавались смерти целые народы. Независимо от возраста и пола десятками, а иногда и сотнями тысяч избивалось и уничтожалось население покоренных государств. Тысячи пленных неприятельских солдат живыми закапывались в землю, сооружались высокие башни из живых человеческих тел, положенных друг на друга и засыпанных щебнем и глиной. Такие же башни возводились и из черепов поверженных врагов. Такой страшной ценой была создана обширная, но, увы, недолговечная империя Тамерлана, которая простиралась от Сирии до Моголистана, от Иртыша до Индии.

Тамерлану приписывают такие слова: «Подвластным мне людям я старался не причинять горе; всякая неприятность, которую я случайно причинял другому, вызывала у меня душевное страдание; поэтому я всеми силами остерегался доставлять кому-либо горе». Конечно, с трудом можно поверить, что так мог говорить человек, который пролил море крови, истребил многие народы и оставил после себя развалины и пепел сожженных городов. Но, находясь на вершине власти, великий завоеватель мог себе позволить быть откровенным, ему не нужно было изворачиваться и лгать. Видимо, он искренне считал, что несет справедливость, благоденствие и безопасность покоренным народам. Дело в том, что великий завоеватель верил, что все войны происходят исключительно из-за амбиций враждующих между собой владык. Поэтому, по его мнению, необходимо объединить все страны под одной властью, отменить все границы и дать всем людям одинаковые законы. После этого должен наступить всеобщий мир и благоденствие. Да и могло ли быть иначе, если он — орудие Божьей воли? Недаром придворный историк Тамерлана писал о его «миссии»: «Несомненно, что притязание на миродержание, которое по вдохновению господина господ — да будет он прославлен и возвеличен! — возникло в его светозарном уме, было предрешено свыше».

С 1371-го по 1380 год Тамерлан совершил девять завоевательных походов. Он вел войны с многочисленными ханами, встававшими на его пути [49]. Но особенно долго ему пришлось воевать с Хорезмом (Хивинским ханством). Став эмиром, Тамерлан послал к правителю Хорезма — Хусейну Суфи — посольство. Однако тот отверг его требования о присоединении к его владениям Хивы, Ката и других хорезмских городов. Тогда великий завоеватель пошел войной на Хивинское царство, завоевал его и практически стер с лица земли. Время от времени народ Хорезма восставал против его власти, но он крайне жестоко подавлял такие выступления. Особенно пострадал от такой расправы Ургенч, который был в 1388 году полностью разрушен, за исключением мечетей и минаретов. Даже место, где находился этот город, было засеяно ячменем. Так Тамерлан давал понять оставшимся в живых, что здесь больше никогда никто жить не будет и непокорным жителям Хорезма неоткуда ждать пощады.

Вскоре под властью Тамерлана оказались все соседние области, заселенные узбеками, и бо?льшая часть территории современного Афганистана. Захватил он также и практически все земли Малой Азии, Индии и Ирана. Трижды войска Тамерлана отправлялись на завоевание последнего, и к середине 1380-х годов Восточный Иран был покорен. Затем великий завоеватель совершил три длительных похода в Западный Иран. В 1378 году его армия вторглась в Закавказье. Тбилиси был разрушен, а грузинский царь попал в плен.

Свое притязание на владычество над миром Тамерлан даже выразил в символике собственного боевого знамени: его украшали три черных кольца, которые якобы олицетворяли собою три части суши. Такое объяснение им дает испанский посол де Клавихо, который пишет, что «каждый круг означает часть света, а владелец символа является их властелином».

Но современные ученые считают, что этот древнейший из символов, называемый знаком тамги, обозначал три сферы — небесный свод, земную твердь и водную глубь. Известный русский философ и художник Н. К. Рерих считал, что этот знак Триединства, который он называл Знаменем Мира, полон глубокого смысла и выражает извечное желание людей сохранить единство и мир на земле. Какой именно смысл вкладывал в это изображение Тамерлан, можно только догадываться. Так или иначе, но в конце жизни великий завоеватель понял, что свою миссию «объединителя мира» он выполнить не успел, но надеялся, что с этой задачей справятся его наследники, к которым он обращался в своем завещании, как к «счастливым завоевателям королевств» и «высоким владыкам мира». Но потомки его не прислушались к этому напутствию и вскоре погубили великую империю Тимуридов.

Тамерлан всячески подчеркивал свою готовность действовать наиболее милосердными методами. Как правило, он не отдавал сразу приказов о штурме осажденных его армией городов, а высылал к их стенам отважных гулямов (удальцов). Через этих уполномоченных он начинал вести переговоры с городскими властями об условиях капитуляции, а на завершающей их стадии даже лично принимал в них участие. Обычно Тамерлан устанавливал очень высокую сумму выкупа. Она называлась «оплатой подков победоносной армии» и гарантировала жизнь и свободу городским жителям. Единственным условием, которое он ставил перед осажденными, было полное покорение новому «потрясателю Вселенной». Многие города предпочитали защищаться, но участь их была предопределена: воины Тамерлана брали их штурмом, затем начинались грабежи, насилие над женщинами и массовая резня мужского населения.

Захватив тот или иной населенный пункт, Тамерлан назначал там свою администрацию, а сам двигался дальше. Но восстания в завоеванных городах и странах нередко заставляли его менять свои дальнейшие планы, и он был вынужден прерывать свой очередной военный поход, чтобы «разобраться с непокорными» и «навести там порядок». Это очень его раздражало, поэтому, карая восставших, великий полководец был особенно беспощаден. Большинство историков придерживается мнения о том, что именно усмирение таких городов и породило столь жестокое явление, как сооружение башен или минаретов из человеческих черепов. При этом особенно поражает то, что эта варварская технология была продумана Тамерланом до мелочей. Осаждая взбунтовавшийся город, он при помощи своих шпионов узнавал точную численность населения и, исходя из нее, заранее планировал, сколько «башен» надо соорудить вокруг его стен. Для возведения большой башни требовалось около полутора тысяч голов, для малой — «всего» 750. Для заготовки такого «спецматериала» в армии Тамерлана имелись особые отряды, в которые входили гулямы, называвшиеся «резчиками голов». Эти опьяненные кровью «спецзаготовители» рьяно старались выполнить заранее установленную норму при этом надо учесть, что ее невыполнение жестоко каралось. Им запрещалось отрезать головы у живых людей: жертвы перед этим обязательно должны были быть убиты. Также нельзя было приносить женские и детские головы — «в дело шли» только головы взрослых мужчин. За исполнением «нормы» по добыче голов был установлен суровый контроль, который осуществляли особые люди, принимавшие и пересчитывавшие «спецматериал».

После взятия взбунтовавшегося города Тамерлан приказывал особым отрядам оцепить кварталы с оставшимся в живых населением. И здесь он всегда действовал по установленным им правилам: политических противников казнил, с купцов брал выкуп, ремесленникам и мастеровым предоставлял определенную свободу при условии использования их для квалифицированной работы. Наиболее талантливых мастеров брал в плен и отправлял в Самарканд. И обязательно великий завоеватель щадил представителей духовенства. Всех же остальных жителей города ждала страшная участь.

По завершении кровавой вакханалии «за дело» принимались особые бригады «каменщиков», которые за считанные часы складывали из голов башни-минареты, скрепляя их раствором. Иногда по такому же принципу из тел поверженных врагов сооружались настоящие стены вокруг города. Башни из черепов имели круглую форму диаметром в несколько метров. Какой же поистине больной фантазией и жестокостью должен был обладать человек, чтобы придумать и осуществить столь изуверский механизм уничтожения людей?! И все это якобы во благо мира!

Точных данных о том, как часто восставали покоренные Тамерланом города, нет. Известно лишь, что их счет шел на десятки. Однако сведения о подобных расправах сохранились лишь в отношении некоторых городов. Так, после взятия Исфизара по приказанию Тимура были сооружены башни из двух тысяч живых людей, положенных друг на друга и засыпанных глиной и кусками кирпича. В Сивасе четыре тысячи пленных были погребены заживо. В 1389 году в Иране была захвачена крепость Собзевар. Здесь зверства Тамерлана достигли вопиющего размаха: как говорит легенда, он приказал своим воинам заложить битым кирпичом и известью брошенных в канавы живых людей. Таким образом были возведены «стонущие стены». Еще две тысячи связанных пленников были сложены штабелями в виде башен.

В ноябре 1387 года гнев Тамерлана обрушился на иранский город Исфахан. Поначалу он капитулировал и покорился на милость победителя. Губернатор Музаффар-и-Каши сам вынес ему ключи от городских ворот, после чего завоеватель, как всегда, начал сбор дани. Затем Тамерлан оставил в Исфахане небольшой гарнизон и покинул город. Упоенные легкой победой солдаты разбрелись по улицам. Они приставали к местным женщинам и издевались над мужчинами. Это не понравилось жителям, и они спонтанно стали собираться на площади. Кто-то бросил клич, и разъяренные люди накинулись на захватчиков. Почти все они были перебиты поодиночке.

Когда догнавшие войско Тамерлана гонцы сообщили ему о случившемся, он, не задумываясь, тут же повернул коней назад. Город был обречен. Завоеватель помиловал только духовенство и те семьи, которые укрыли его воинов и спасли их от смерти. К рассвету вокруг Исфахана выросло 45 больших башен, сооруженных из 70 тысяч голов. Впрочем, немало исследователей утверждает, что масштаб злодеяния был значительно бо?льшим: согласно некоторым историческим данным, количество башен доходило до 100, а количество сложенных в них голов — до 200 тысяч. К 1391 году страшно опустошенная Персия оказалась в полной власти Тамерлана. Он оставил править ею своих сыновей — мирз (царевичей) Омара и Мирана.

А в 1393–1394 годах завоеватель подчинил себе Месопотамию. Ее богатейшая столица Багдад была разграблена и почти полностью уничтожена. Вокруг города было возведено 120 малых башен из 750 голов в каждой. Это значит, что в целом поплатились своей жизнью около 90 тысяч человек. Такая же участь постигла мужчин Герата, Шахристана, Алеппо, Туса, Радкана, Меерута и еще целого ряда городов. Согласно жуткой легенде, во время захвата армией Тамерлана города Аркаса в кровопролитной битве погибли все мужчины, защищавшие его. И тогда захватчики стали связывать по рукам и ногам женщин. Пленниц клали на землю, а на их обнаженную грудь сыпали горящие угли. Такую месть им придумал Тамерлан за то, что они, переодевшись в одежду погибших мужчин, храбро встали на защиту своих домов. Несмотря на столь жуткую расправу, на пятые сутки после падения Аркаса оставшиеся в живых женщины снова переоделись в мужскую одежду и, взяв в руки оружие, неожиданно ударили по завоевателям. Два дня понадобилось воинам Тамерлана на усмирение идущих на смерть женщин-воинов. Их самоотверженность глубоко поразила самих врагов. Ведь, как гласит предание, одна отчаянно смелая девушка даже смогла проникнуть через дымоход в дом, где остановился Тамерлан. Она успела убить троих из его телохранителей и чуть не расправилась с ним самим, если бы ей не помешали другие воины, вставшие на защиту своего эмира. Завоеватель пришел в такую ярость, что приказал загнать всю оставшуюся часть женского населения города, в том числе старух и детей, в один дом и сжечь заживо. Что и было сделано незамедлительно…

Шло время, но несмотря на большое число завоеванных территорий, Тамерлан не мог успокоиться. Ведь вне его власти все еще находилась Индия — одна из богатейших соседних стран. Поэтому, придумав простейший повод для войны — необходимость обращения язычников-индийцев в ислам, завоеватель выступил в 1398 году в новый поход. Армия Тамерлана, словно смерч пронеслась от берегов Инда до самого Ганга, оставляя за собой кровавые следы. Был взят штурмом считавшийся неприступным город-крепость Мератх. Все его жители были перебиты, а крепость разрушена. В конце 1398 года войско Тамерлана подступило к Дели — столице Индостана. Под его стенами монгольские воины вступили в сражение с войском делийских мусульман под командованием Махмуда Туглака, но защитить город оно не смогло. Более двух недель бесчинствовали солдаты Тамерлана в Дели. Мужское население в городе было полностью вырезано. Говорят, что по приказу эмира истребили даже 100 тысяч индийских воинов, сдавшихся в плен (по некоторым сведениям, это произошло потому, что захватчики просто не знали, что с ними делать). Армия ушла из Дели отягощенная огромной добычей. А все, что нельзя было вывезти в Самарканд, Тамерлан приказал уничтожить или разрушить до основания. Один из современников захватчика, испанский посол Гонсалес де Клавихо, писал, что в Самарканд направлялись целые караваны с награбленными несметными сокровищами. Так, например, 90 захваченных в Индии слонов везли камни из карьеров на строительство мечети в Самарканде.

Разрушая до основания чужие города, «властелин Азии», как называли Тамерлана его современники, стремился всячески возвеличить и украсить столицу своей державы. С этой целью в Самарканд стекались не только несметные богатства, награбленные в походах, но и доставлялись самые лучшие специалисты и мастера. Безвестный летописец писал в связи с этим следующее: «Тимур так хотел возвеличить этот город, что какие страны он ни завоевывал и ни покорял, отовсюду приводил людей, чтобы они населяли город и окрестную землю. Из Дамаска привел он всяких мастеров, каких только мог найти: таких, какие ткут разные шелковые ткани, таких, что делают луки для стрельбы и разное вооружение, таких, что обрабатывают стекло и глину, которые у него лучшие на всем свете. Из Турции привез он ремесленников, каких мог найти: каменщиков, золотых дел мастеров, сколько их нашлось. Кроме того, он привез инженеров и бомбардиров и тех, которые делают веревки для военных машин. Они посеяли коноплю и лен, которых до сих пор не было на этой земле. Сколько всякого народу со всех земель собрал он в этот город — как мужчин, так и женщин, — что всего, говорят, было больше полутораста тысяч человек».

Великий завоеватель решил прославить свое имя, украсив древний Самарканд. Воплощение своего замысла он начал с постройки самой большой в мире мечети — Биби-Ханум (ее центральная часть была рассчитана на десять тысяч молящихся), которую по праву можно назвать «симфонией в камне». Ее убранство было искусно продумано: те части величественного здания, на которые смотрели издали, были покрыты крупными геометрическими узорами — синими, бирюзовыми, белыми с вкраплением черных и зеленых кирпичей, а в местах, рассчитанных на рассмотрение вблизи, преобладала изразцовая мозаика с мелким цветным орнаментом. Такое разнообразие достигалось за счет того, что самаркандские мастера умели изготавливать кирпичи настолько мягкие, что их можно было легко резать ножом. По заранее составленному рисунку камнерезы вырезали сотни тысяч маленьких цветных кусочков и выкладывали ими узорное панно, которое, словно ковром, покрыло всю мечеть.

Всю центральную часть здания занимал огромный прямоугольный двор, в который вел гигантский стрельчатый портал, словно охраняемый по бокам двумя башнями-минаретами. Но главным сооружением мечети, ее гордостью стали арка второго портала и стоящий над ней купол высотой 41 метр, покрытый изразцовым нарядом. Он так велик, что даже вход в египетский храм рядом с ним может показаться миниатюрным.

Еще одним величественным зданием Самарканда, созданным при Тамерлане, является фамильный склеп Тимуридов — Гур-Эмир («гробница Эмира»). Этот мавзолей представляет собой грандиозное сооружение с большим ребристым куполом, возведенное на восьмиугольном основании. Возвышаясь над плоскими крышами домов, купол Гур-Эмира кажется огромной шапкой из бирюзы. Поражает своим великолепием и внутреннее убранство мавзолея. Стены его отделаны полупрозрачным, молочно-зеленоватого цвета ониксом, карнизы вырезаны из белого, расписанного золотом мрамора и увенчаны широкой мраморной лентой, покрытой изречениями из Корана. Однако более всего впечатляет резная дверь в помещение мавзолея с инкрустацией из слоновой кости, перламутра и серебра. В целом же в изразцовой орнаментации Гур-Эмира столько разнообразия в материалах и формах, что представленные в ней мотивы могут составить целую энциклопедию декоративного искусства Средней Азии.

Вернувшись из очередного похода на родину в 1399 году, Тамерлан на какое-то время сосредоточил все усилия на государственных делах и организации строительных работ в Самарканде. Земли Индии его больше не интересовали. Он был доволен своими военными подвигами и массовым истреблением идолопоклонников. А между тем богатейший некогда Индостан пришел в упадок, и потребовалось целое столетие, чтобы Дели смог оправиться от таких разрушений.

До весны 1400 года Тамерлан пробыл в Грузии, дав отдых своим войскам, а затем, собрав 800-тысячную армию, отправился через ранее завоеванную им Месопотамию в Сирию. Близ города Алеппо ему пришлось сразиться с турецкими войсками, которыми командовали сирийские эмиры. Штурмом овладев городом, он, как обычно, разграбил его. Более печальная участь постигла богатейший Дамаск: Тамерлан сжег его дотла. В Сирии он вел себя так же, как и в других завоеванных странах, поэтому его армия вернулась в Грузию с огромной добычей.

В том же году Тамерлан начал войну с османским султаном Баязидом I Молниеносным. Он хорошо понимал, с каким сильным соперником ему предстоит столкнуться: ведь Баязид был таким же хищником, завоевателем, захватившим обширные территории на Балканах и в Малой Азии. К тому же многочисленные турецкие войска были закалены в победоносных войнах с европейцами, а на службе у султана находились целые корпуса европейских наемников с новым тогда огнестрельным оружием. В то время как Тамерлан вторгся в его империю, Баязид был занят осадой Константинополя. Взятие столицы Византии было его великой мечтой, и вот когда ее судьба и судьба всей Восточной Римской империи уже висела на волоске, в планы султана вмешался Тамерлан. Оба полководца стоили друг друга. Взять хотя бы их переписку, в которой они перемежали уточенную восточную вежливость и лесть с самыми отборными ругательствами и дикими угрозами. Примерами могут служить послания, которыми обменялись оба завоевателя во второй половине июня 1402 года, накануне знаменитой битвы при Анкаре. В письме Баязида говорилось: «Не наглость ли предполагать, что тебе принадлежат все части суши?» На что Тамерлан с гордостью и издевкой ответил: «Не бо?льшая, чем решить, как ты, что владеешь Луной!» Он имел в виду полумесяц, красующийся на турецком знамени.

В битве при Анкаре войска Баязида, который до этого считался непобедимым, были наголову разбиты, а сам он взят в плен, в котором и умер. По некоторым данным, Тамерлан заточил его в железную клетку и возил ее вместе с обозом. Это заточение длилось якобы до самой смерти султана. Но некоторые историки утверждают, что Тамерлан отнесся к достойному сопернику благосклонно и дал ему возможность умереть относительно свободным человеком. Если это правда, то это был один из тех редчайших случаев, когда великий завоеватель проявлял «милость к побежденным».

Одержав победу над Баязидом, армия Тамерлана осадила большой приморский город Смирну. Через две недели он был взят и разграблен, а эмир повернул назад и, опустошив по дороге в очередной раз Грузию, вернулся в Среднюю Азию.

После столь успешного похода могущество великого среднеазиатского завоевателя вынуждены были признать и те соседние страны, которые сумели избежать его вторжения. В 1404 году ему стали платить большую дань даже египетский султан и византийский император Иоанн. Весть о безоговорочной победе над Баязидом сделала имя Тамерлана популярным и в Европе. Вместе с тем европейские правители хорошо понимали, что могут столкнуться в этим воинственным чудовищем на своих территориях, и готовились к худшему развитию событий. Но великий завоеватель в очередной раз всех удивил, вернувшись, как уже говорилось, к себе на родину, в Самарканд. Тогда Франция, Англия, Испания и другие государства стали налаживать дипломатические связи с ним. Между главами государств завязалась переписка, в которой Тамерлан благодушно, с некоторым оттенком покровительства называл европейских монархов своими «сыновьями». На самом деле он явно подразумевал и подчеркивал их подчиненное положение. Английский король Генрих IV и король Франции Карл VI в самом доброжелательном тоне поздравили эмира с великой победой над Османским султанатом, а король Испании Генрих III Кастильский послал к нему своих послов во главе с доблестным рыцарем Гонсалесом де Клавихо. Он-то и оставил нам свои «Дневники» с описанием пребывания в Самарканде — столице могущественной империи Тамерлана. Они стали одним из немногих подлинных источников сведений о жизни и деятельности великого завоевателя.

«Бич своих врагов, идол своих солдат, отец своих народов», — так величали Тамерлана его историки и биографы. И в этом не было большого преувеличения. Но вместе с тем этот несомненно великий полководец оставил после себя массу чудовищных памятников. Ведь башни из черепов поверженных врагов поднимались не только вокруг крупных городов, восставших против него. Тамерлану нередко приходилось усмирять и непокорные кочевые племена, и тогда всё те же страшные башни поднимались в небо на возвышенности по среди голой степи. Он твердо знал — их будет видно издалека, и они будут внушать страх и трепет всем, кто посмеет противиться его воле и сомневаться в его силе и власти. Но, несмотря на реки пролитой крови, ему так и не удалось сплотить многочисленные народы в единое целое.

Тамерлан создал могущественную империю, которая простиралась от Туркестана до Эгейского моря. К концу его правления она включала в себя Пенджаб, Персию (Иран), Закавказье, Хорезм, Мавераннахр [50] и многие другие земли. Теперь его империя по размерам могла соперничать с Чингисхановой. Его дворцы в Самарканде были полны сокровищ. Можно было бы уже и остановиться, но… Чувствовал ли великий полководец, что еще не до конца выполнил свою «миссию», или что-то другое гнало его в чужие страны? На этот счет у историков есть разные предположения. 

Данный текст является ознакомительным фрагментом.