Мир подписан
Мир подписан
Тринадцатого марта утренние газеты под крупными заголовками сообщили со ссылками на «передачи радиостанций иностранных государств», что мир заключен и военные действия будут прекращены в 11.00. Но эти новости не были подтверждены ни одним официальным сообщением. У нас не было также никакой информации об условиях мира.
Среди прочей информации было сообщение о том, что премьер Даладье сообщил французскому парламенту, что еще 5 февраля Верховный совет союзнических сил решил оказать помощь Финляндии и французская армия численностью 50 тысяч человек была готова к выступлению с 26 февраля, ожидая только финского призыва о помощи. Из Лондона было получено сообщение, что финское правительство было поставлено в известность, еще до отбытия нашей делегации в Москву, что союзническая армия в 100 тысяч человек готова к выступлению.
Все это стало поистине новостью для финского народа.
Я попросил Государственный совет собраться на неофициальное заседание в девять часов утра. На этот раз президент отсутствовал.
Собравшимся я передал содержание самых последних сообщений. В телеграмме, поступившей в 23.00 накануне вечером, было сказано, что следующая встреча для обсуждения условий мира назначена на 18.00 12 марта. Чуть позже поступила телеграмма с требованием эвакуации Ханко в течение трех дней, эвакуации других территорий в очень ограниченное время. Эту информацию следовало передать населению территорий, отходящих к Советам. В два часа ночи поступила телеграмма с информацией о том, что советская сторона во время переговоров не сделала вообще никаких уступок, а новая встреча, на которой соглашение будет подписано, должна состояться тем же вечером. В 2.30 мы получили по телефону из Стокгольма текст протокола к мирному договору, содержащий указания по прекращению военных действий и по отводу вооруженных сил. Эта информация была срочно передана в ставку главнокомандующего. В шесть часов утра новая телеграмма поставила нас в известность, что мирный договор и протокол вступили в силу. Нам было отпущено десять дней для передачи Ханко.
Я попросил министров Фагерхольма, Хейккинена и Сёдерхельма помочь мне в составлении проекта коммюнике, которое нужно выпустить от имени кабинета министров. После подготовки его следовало рассмотреть и принять на общем заседании. Я также сообщил, что в полдень сделаю заявление по национальному радио, в котором должны быть названы принципиальные моменты мирного договора.
В 11.00 ко мне пришли, по моему приглашению, Веркер и де Во, послы Великобритании и Франции. Я изложил им суть событий последних часов, поблагодарил их за все усилия и сочувствие, которые они проявили.
Аналогичное заявление было отправлено нашим послам в Лондон и Париж. Им были даны указания выразить нашу благодарность правительствам Великобритании и Франции.
В полдень я зачитал условия мира по радио, а в своем последующем заявлении изложил причины, приведшие нас к такому миру. Через час газеты уже печатали специальные выпуски своих изданий, распространяя условия мира.
В 17.00 состоялось новое заседание Государственного совета, на этот раз в присутствии президента. В ходе заседания я вынес на обсуждение проект коммюнике от имени кабинета министров. На следующий день оно было напечатано в газетах. Эти же газеты также опубликовали приказ главнокомандующего, отданный им нашим войскам.
На этом заседании речь шла прежде всего о самых насущных задачах, возлагаемых на нас мирным договором. Было ясно, что солдаты хотят поскорее вернуться домой; служащие органов общественного управления, которые были выведены из столицы, стремятся к обычным местам своей службы. Но нашей самой важной заботой было обеспечение эвакуации передаваемых и сдаваемых в аренду территорий; этому вопросу было уделено первостепенное внимание, чтобы жители этих районов могли переселиться оттуда со всем своим имуществом в отведенное время. Для этой цели были зарезервированы поезда и автобусы. Все остальное могло какое-то время подождать.
В 20.00 в гостинице «Кемп» была организована пресс-конференция. На ней присутствовали представители отечественной прессы и большая группа иностранных корреспондентов, некоторые из них провели в помещении для прессы гостиницы «Кемп» весь период войны, в том числе последние решающие дни. Мероприятие было организовано Лаурином Зиллиакусом, который курировал иностранных корреспондентов весь период войны. После того как он изложил содержание мирного договора, я рассказал о некоторых подробностях переговоров. Доклады были сделаны на английском языке, которым владело большинство журналистов. Они вызвали множество вопросов, на которые мы ответили.
Покидая гостиницу, я увидел у выхода шведского посла Сахлина, который ждал меня. От имени своего правительства он предложил мне внести небольшое изменение в наше коммюнике по поводу оборонительного союза. В первоначальном варианте вопрос был определен как «срочный». Он предложил убрать определение «срочный». По всей видимости, шведы считали необходимым действовать осторожно. Конечно, я согласился на его предложение.
Жесткие условия мирного договора стали большой неожиданностью для страны. По общему мнению, наша армия достойно выполняла свой долг, и можно было ожидать почетных условий мира. Печаль и слезы были видны даже на лицах жителей столицы; что же говорить о чувствах солдат и тех финнов, которые были обречены искать новое место жительства? Повсюду в знак траура были приспущены флаги. С другой стороны, были признаки облегчения от того, что мы достойно прошли через все испытания, которые теперь позади. Я получил множество телеграмм с поздравлениями по поводу восстановления мира. Но среди телеграмм были несколько в высшей степени порицающих. Самая горькая из них пришла из Аавасакса; ее подписали члены общества Лотты Свярд, в том числе жена заслуженного генерала. Суть ее ярко выразилась в словах: «Этого свинского, позорного мира мы никогда не признаем».
Четырнадцатого марта наша делегация должна была вернуться из Москвы в четыре часа ночи, заседание кабинета министров было назначено на 11.30. Члены кабинета министров, находившиеся в Хельсинки, теперь смогли ознакомиться с мирным договором, основные положения которого были переданы по телеграфу, и с протоколами. Возвратившиеся делегаты доложили о ходе переговоров, о своих контрпредложениях и о холодности, с которой с ними обращались.
Так, например, вопрос о соотношении нового договора с мирным договором, заключенным в Тарту в 1920 году, был весьма важен. С точки зрения финской делегации, условия Тартуского мира должны были считаться имеющими силу, поскольку положения нового договора не отменяли их. Советские представители полагали, что начало войны аннулировало Тартуский мир полностью. Поэтому условия, определяющие экономические и другие вопросы, должны рассматриваться заново. В ходе переговоров финские участники поднимали ряд проблем коммерческого характера, такие, как свобода мореплавания в Выборгском заливе и по Сайменскому каналу, использование погрузочных сооружений в Уурасе, ловля рыбы в Финском заливе и в прибрежных водах полуострова Рыбачий у Петсамо. Все эти вопросы были отложены для урегулирования в будущем.
Различие в мнениях выявилось при рассмотрении вопроса о времени для отведения финских войск. Советские представители требовали, чтобы отвод совершался со скоростью десять километров в день, но потом согласились на семь километров. Сначала они настаивали, чтобы Ханко был эвакуирован в три дня, но позже продлили этот период до десяти дней. Вопрос о наземном транзитном сообщении с Ханко не упоминался.
Демаркацию новой границы нужно было провести быстро и эффективно. Для создания совместной комиссии по проведению этой работы отвели десять дней. Профессор Илмари Бонсдорф, имевший немалый опыт в таких работах, был предложен в качестве ее председателя.
Были решены некоторые вопросы, имевшие отношение к собственности на передаваемых территориях. Мы получили право вывезти личную собственность, но в СССР было свое мнение по поводу того, что входит в понятие «частная собственность». Премьер-министр объяснил, что положения протокола означают, что важные сооружения невоенного характера ни в коем случае не должны быть уничтожены, взорваны или сожжены. Стационарные артиллерийские сооружения должны остаться в неприкосновенности, но полевая артиллерия и боеприпасы могут быть вывезены.
Поскольку для ратификации мирного договора был отпущен очень краткий период — это нужно было сделать не позднее 22 марта, — было принято решение как можно скорее подготовить предложение парламенту о ратификации. Поначалу сохранялась неясность — надо ли это одобрение провести в виде закона или простой резолюции парламента. Когда было установлено, что договор не содержит ничего противоречащего существующим законам, стало ясно, что одобрение может быть проведено в виде резолюции парламента. Густав Мёллер, помощник министра юстиции, был такого же мнения.
Поскольку мы теперь более свободно располагали собой, то принялись за энергичную работу по всем направлениям. Нашей главной заботой была судьба жителей передаваемых во владение или в аренду территорий и их имущества. Все имеющиеся ресурсы были направлены для их эвакуации. Кабинет министров образовал специальную комиссию для проведения этой работы и назначил ее председателем доктора У. К. Кекконена. В деле эвакуации мы получили значительную помощь от Швеции, которая направила для этой цели сотни автобусов и грузовых машин. К сожалению, из-за ограниченного времени, отпущенного на эвакуацию, имуществу людей был нанесен сильный ущерб.
Пятнадцатого марта в десять часов утра состоялось заседание кабинета министров, на котором присутствовал президент. На его рассмотрение был вынесен подготовленный министром иностранных дел проект предложения об одобрении мирного договора между Финляндией и Советским Союзом. Я рекомендовал кабинету министров предложить президенту представить данное предложение парламенту. Эта рекомендация была принята.
Сразу после этого рекомендация была направлена президенту.
В тот же самый день предложение было направлено в парламент.
В 10.30 мне нанес визит посол Швеции Сахлин, который хотел выяснить, какими могут быть основы оборонительного союза. Я сообщил ему, что у нас еще не было возможности проработать этот вопрос в деталях, хотя я уже запросил мнения экспертов по международному праву и представителей Генерального штаба. В свою очередь я спросил его, сделали ли норвежское и шведское правительства соответствующие запросы. Возможно, имело смысл провести консультации министров иностранных дел, чтобы наметить основные направления для работы. Мы ничего не знали об отношении к этому вопросу Дании, так что мне оставалось надеяться на посредничество Швеции.
Мое выступление по радио вызвало некоторое недовольство в Швеции, так как в нем не была особо упомянута помощь, оказанная нам этой страной в ходе войны: и я просил Сахлина передать мои разъяснения шведскому правительству. Выступление готовилось в большой спешке, и его основной целью было объяснение нашему собственному народу причин, по которым Финляндия пошла на заключение мира. Поэтому было нелогично говорить о других аспектах войны. У нас не было ни малейшего намерения как-то оскорбить шведское правительство или шведский народ; вся значительная помощь, оказанная нам, была принята Финляндией с искренней благодарностью.
В одиннадцать часов в министерстве иностранных дел со мной встретился германский посол Блюхер. Он сделал заявление, но не в качестве официального представителя своего правительства, а «als Mensch zu Mensch».[23] Он высоко отозвался о героической обороне Финляндии и выразил сожаление по поводу наших потерь, территориальных и прочих. Затем выразил надежду, что со временем все придет в норму, и поднял следующие вопросы: «Что станет с германской собственностью на передаваемых территориях, в частности с заводами фирмы „Вальдхоф“ в Кексгольме (Приозерске)? Когда может возобновиться торговля с Германией?» В заключение он подверг резкой критике французское и британское предложения о помощи. С его точки зрения, это был весьма эгоистичный план, направленный прежде всего на получение рудных месторождений в Северной Швеции.
В 15.30 я принял участие в собрании социал-демократической партии, на котором присутствовали партийная пресса и секретари региональных организаций. Там я сделал подробный доклад о текущих событиях. Присутствовавшие были рады получить разъяснения по многим вопросам, которые до тех пор оставались для них непонятными.
В 18.45 я выступил по национальному радио в передаче для Соединенных Штатов, посвященной нашей войне с СССР и тем факторам, которые привели нас к заключению мира.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.