ПОСЛЕДНЯЯ ЧЕТВЕРТЬ XVIII ВЕКА: ОТ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ КО ВТОРОЙ

ПОСЛЕДНЯЯ ЧЕТВЕРТЬ XVIII ВЕКА: ОТ ПЕРВОЙ ИМПЕРИИ КО ВТОРОЙ

Британский правящий класс усвоил из Американской революции некоторые уроки. После 1783 г. колониальная политика страны претерпела серьезные изменения.

Еще в 1778 г., пытаясь умиротворить восставшую Америку, парламент отказался от права облагать колонии налогами. Вместе с тем одной из причин Американской революции британцы считали слишком большую степень демократии в колониях. Упущение решили исправить путем усиления исполнительной власти. В 1791 г. парламент принял Канадский конституционный акт: Квебек разделили на две провинции — англоязычную Верхнюю Канаду и франкоязычную Нижнюю Канаду. В обеих провинциях были созданы легислатуры, состоящие из законодательного совета и ассамблеи. Ассамблея избиралась населением на основе имущественного ценза, а членов законодательного совета назначал губернатор пожизненно и с передачей мест по наследству. По замыслу Лондона, верхняя палата должна была стать чем-то вроде колониальной палаты лордов и дополнительным противовесом ассамблее в помощь исполнительной власти.

Таким образом, с одной стороны, население Канады впервые получило представительство в органах власти. Была введена система «представительного управления» (representative government). Однако правительство «белых» переселенческих колоний еще не несло ответственности перед избирателями; только в середине XIX в. на смену представительному придет «ответственное управление» (responsible government). С другой стороны, центр стремился максимально ограничить возможности колонистов влиять на управление.

И все же имперская политика Лондона по-прежнему не отличалась последовательностью: слишком велики были социально-экономические и политические различия в колониях. В Вест-Индии старую систему управления сохранили практически без изменений. Политическое развитие этих колоний во многом шло в том же направлении, что и североамериканских. Не восстали они лишь потому, что сильно зависели от метрополии в оборонном и экономическом отношениях. Однако, как и в континентальной Америке, вест-индские ассамблеи постепенно взяли в свои руки реальную власть. Поэтому правительство старалось не раздражать колонистов.

Что касается колоний, захваченных у революционной и наполеоновской Франции и ее сателлитов (см. ниже), то здесь был введен принцип жесткого контроля. Так как большинство населения этих колоний составляли небританцы, в Лондоне сочли, что британская конституционная модель к этим территориям неприменима. Как и в Квебеке, иноязычное население продолжало жить по своим законам и обычаям, ему была гарантирована свобода вероисповедания. Именно на этих территориях впервые ввели и опробовали модель коронной колонии, где вся полнота власти принадлежала губернатору, а представительные органы если и существовали, то видной роли не играли. В XIX–XX вв. коронная колония будет стандартной административно-территориальной единицей империи в афро-азиатском мире.

Утрата основной части Северной Америки заставила Великобританию изменить не только колониальную политику, но и географический ареал строительства империи. В 1787 г. была основана первая британская колония в Африке — Сьерра-Леоне, где поселили освобожденных в метрополии чернокожих рабов. Их освобождения добились евангелисты, представители набиравшего силу религиозного движения, которое делало акцент на спасении христианином своей души через спасение других. Другим регионом, к которому Великобритания проявила интерес, стала Австралия. Цель здесь была схожей с предыдущей: разместить за пределами Великобритании определенную группу населения. На этот раз речь шла об осужденных преступниках, которых прежде ссылали в Виргинию. В 1788 г. в Новый Южный Уэльс прибыл знаменитый «Первый Флот» с партией каторжников.

Центральным событием в истории империи последней четверти XVIII в. стал Индийский акт премьер-министра Уильяма Питта Младшего 1784 г., который положил конец политической самостоятельности Ост-Индской компании. Парламент создал при правительстве Контрольный совет по делам Индии, который должен был надзирать за всей некоммерческой деятельностью Компании на Востоке — военной, административной, дипломатической. Директоров Компании обязали представлять Контрольному совету копии всех донесений от служащих Компании в Азии и копии всех отправляемых им инструкций; Контрольный совет имел право вносить в эти инструкции изменения. Корона получила право смещать генерал-губернатора Бенгалии, губернаторов и советников других президентств.

Таким образом, в 1784 г. в управлении Британской Индией установилась система диархии (двоевластия): государство и Ост-Индская компания стали партнерами в управлении Индией, причем неравноправными. Эта система просуществует до 1858 г., до перехода управления Британской Индией непосредственно к короне. До этого времени парламент с помощью ряда актов будет постепенно расширять сферу своей юрисдикции в управлении Индией за счет полномочий Компании.

В ходе дебатов по Ост-Индской компании один из лидеров партии вигов известный публицист Э. Бёрк высказал идею опеки (trust), которая станет ключевым компонентом идейного аппарата империи. Согласно этой идее (заимствованной из римского права), британцы имели право и даже были обязаны опекать попавшие под их власть народы, так как те, по их мнению, пока не доросли до самоуправления. Эту идею постепенно распространили на все части империи, включая переселенческие англосаксонские колонии.

Одновременно и в связи с появлением идеи опеки в Великобритании ускорилось развитие идеи расы как одного из идейных столпов империи. Право повелевать другими народами британцы обосновывали своим якобы превосходством в моральном и волевом отношениях (такое оправдание уже давно действовало для Ирландии). Соединяясь с религиозным протестантским фактором, данное убеждение давало британцам уверенность в духовном превосходстве над прочими народами. Эта уверенность была поставлена на службу империи, а отчасти и порождена ею.

Законотворческая активность парламента в отношении Ост-Индской компании сразу после признания Великобританией США в 1783 г. не случайна. По сути установлением контроля над Компанией британское государство возместило себе потерю в Америке. Индия стала ядром рождающейся второй Британской империи.

В том же 1784 г. парламент принял еще один закон, касавшийся Ост-Индской компании. По Акту о замене была вдесятеро снижена пошлина на чай, импортируемый Компанией из Китая. Таким образом правительство решило компенсировать Компании потерю политической самостоятельности и североамериканского рынка, а также поправить собственные финансы, лишая контрабандистов почвы под ногами.

Акт о замене 1784 г. имел колоссальное значение. В азиатско-британской торговле он привел к резкому росту импорта чая. Его объем за последнюю четверть XVIII в. вырос с 9 млн до 23 млн фунтов. Поскольку Ост-Индская компания закупала чай на средства, вырученные от сбыта в Китае же опиума из Бенгалии и хлопка-сырца из Гуджарата, их производство в этих странах получило мощный импульс. Это, в свою очередь, подтолкнуло развитие Бомбея как крупного торгового и судостроительного центра и стимулировало дальнейшую военную экспансию Компании в Индии (основные хлопкопроизводящие районы пока находились вне военно-административного контроля англичан). Необходимость в перевалочном пункте на пути в Китай заставила ее арендовать у султанов Малайи острова Пинанг в 1786 г. и Сингапур в 1819 г. Наконец, увеличив предложение чая, Акт о замене вызвал рост спроса на сахар, стимулировал его производство в Вест-Индии, а значит и вывоз рабов из Африки.

В историографии Британской империи видное место занимает проблема периодизации ее истории и хронораздела между первой и второй империями. Большинство историков сходятся во мнении, что первая Британская империя завершила свое существование в 1783 г. Первую (старую) и вторую (новую) империи противопоставляют в географическом, экономическом, политическом отношениях. Географический фактор споров не вызывает: если владения первой империи располагались преимущественно в Атлантическом океане и Северной Америке, то второй империи — в Индийском океане и Индии. Зато весьма разнообразны мнения о политической и экономической природе второй империи.

Историография конца XIX–XX в. настаивала на либеральном характере империи после 1783 г., проявлявшемся, с одной стороны, в демонтаже меркантилистской системы и подъеме свободной торговли, а с другой — в распространении самоуправления в «белых» колониях. Особую позицию занимал британский историк середины XX в. В. Харлоу. Он тоже связывал рождение второй империи с истоками фритреда и самоуправления, но прослеживал ее начало не с 1783, а с 1763 г., когда резко ослабло колониальное соперничество со стороны Франции. Если прежде историки считали, что Британская империя из поселенческой стала торговой после отделения Америки, то, по мнению В. Харлоу, этот переход стал не вынужденной альтернативой, а возвратом к замыслам и деятельности эпохи Тюдоров. То был возврат к концепции морской нации, которую исказили и временно затмили превратности английской истории XVII в., породившие эмиграцию преследуемых и недовольных общин.

Наконец, в 1989 г. вышла книга британского историка К. Бэйли «Имперский меридиан: Британская империя и мир, 1780–1830 гг.». Ее автор подверг убедительной критике сложившиеся взгляды на вторую империю и пересмотрел само это понятие. Многие историки рассматривали период 1780–1830 гг. как некий этап в утверждении либеральных ценностей. К. Бэйли, согласившись, что после Американской революции началась вторая империя, настаивает, что в 30-50-е годы XIX в. она пришла в упадок и сменилась третьей — действительно империей фритреда и автономных «белых» колоний.

Риторика свободной торговли, безусловно, сыграла роль в расширении империи в 1780-1830-е годы (в Южной Америке, Юго-Восточной Азии, торговле Бомбея с Китаем). Однако главной движущей силой экспансии Ост-Индской компании в Индии была ее армия, основной целью британцев являлись налоговые поступления, а не торговля. Как и ряд других колониальных государств в это время, Великобритания сделала сознательную попытку сохранить или даже возродить формы принудительного труда. На Цейлоне британцы сохраняли традиционную систему трудовых повинностей в пользу центральной власти; лишь в 1833 г. в империи будет отменено рабство.

Действительно, хотя медленный демонтаж меркантилистской системы начался еще в XVIII в. (открытие шести «свободных портов» на Ямайке и Доминике в 1766 г., ослабление монополии Ост-Индской компании в 1793 г.), настоящий переход к фритреду наметится только в 20-е годы XIX в. в связи с реформами председателя Совета по торговле У. Хаскиссона.

Феноменальный рост Британской империи на рубеже XVIII–XIX вв. был ответом британского правящего класса сразу на внутренний и внешний вызовы. К этому времени в метрополии сложилась взрывоопасная социальная ситуация. Слишком резкая ломка традиционных социально-экономических отношений с развитием капитализма в сельском хозяйстве и промышленной революцией привела к появлению огромного числа людей без средств к существованию. Частично власти решили проблему с помощью патерналистского закона Спинхэмленда 1795 г., затормозившего складывание рынка рабочей силы (создание системы приходского обеспечения безработных, действовавшей до 1834 г.). Другим решением стала бурная экспансия Великобритании, позволившая вытолкнуть часть социально опасного населения за пределы страны.

Активизация строительства империи была ответом и на внешний вызов — обострившееся на рубеже XVIII–XIX вв. противостояние с Францией на финальном этапе «второй Столетней войны» (см. ниже).

Реакция правящего класса Великобритании на эти вызовы, считает К. Бэйли, и была главной движущей силой строительства второй империи, что сделало британский империализм 1790–1830 гг. автономным от экономических интересов в узком смысле. Показательно, что до 40-х годов XIX в. сбыт британских промышленных изделий на Востоке не поспевал за стремительным расширением там Британской империи. Колониальные режимы начала XIX в. были отражением нового консерватизма в метрополии, а вовсе не деспотичным придатком либерального фритредерского государства, каким пытаются представить Великобританию историки, которые смотрят ретроспективно из середины XIX в. К. Бэйли называет колониальные режимы второй империи режимами «проконсульского деспотизма», стремившимися к искоренению представительных институтов, усилению исполнительной власти и созданию слоя чиновников, не занимающихся торговлей и чуждых «туземному» образу жизни. Новому чиновничеству выплачивалось внушительное жалованье, а местное население исключалось из управления. Зато крупные землевладельцы получили неограниченные права на землю за счет арендаторов и деревенских общин в целом. Расовую иерархию избавили от наиболее одиозных черт, зато узаконили юридически. В экономическом плане в ходе дорогостоящих войн и последовавшей депрессии правительство поощряло переход колоний на самоокупаемость, пусть и ценой укрепления монополий и налоговых систем, неприемлемых для приверженцев свободной торговли.

Таким образом, социальная и политическая система первой трети XIX в. не была последним вздохом умиравшего монархического порядка. Вообще эпоха 1780-x-1830-х годов — это совершенно особый период в истории Британской империи, качественно отличающийся как от предшествовавшего, так и от последующего.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.