ИРАН В XVIII СТОЛЕТИИ: ВЕК «ВЕЛИКОГО ЗАМЕШАНИЯ»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ИРАН В XVIII СТОЛЕТИИ: ВЕК «ВЕЛИКОГО ЗАМЕШАНИЯ»

УПАДОК ГОСУДАРСТВА СЕФЕВИДОВ

«Другого моим слабым разумом я не разсудил, кроме того, что бог ведет к падению сию корону», — писал о Сефевидах в своих дневниках посланник Петра I в Иране А.П. Волынский. Словам этим суждено было оказаться провидческими: несколько лет спустя шах Султан Хусейн был вынужден признать себя побежденным и отказаться от власти в пользу предводителя афганских племен Махмуд-хана. Правда, представители католических миссий, многие из которых прожили в Иране не одно десятилетие, были более осторожны в оценках, когда речь заходила о будущем трона, полагая, что династия сохраняет необходимый запас прочности.

Создавая свою империю, Аббас I Великий (1587–1629) сумел выстроить близкую к идеальной систему, которая обеспечивала максимум объединения разнородных в этническом, социальном и хозяйственном отношении сил. Успех реформ Аббаса I позволял его наследникам ограничиться поддержанием достигнутого уровня. Этому, казалось, благоприятствовало и отсутствие тревожных импульсов извне — более 80 лет после заключения мира с османами в 1639 г. сефевидский Иран не знал серьезных войн, если не считать борьбы с местными «ребилизантами», в роли которых чаще всего выступали племена.

Система, достигшая своего пика при Аббасе I, медленно вступала в стадию деградации, все еще сохраняя основные черты, а значит и устойчивость, приданную ей реформатором. Этот процесс, конечно, не носил линейного характера, а сопровождался периодами оживления различных сфер жизни, как это было в 60-70-е годы XVII в. при внуке реформатора Аббасе ІІ.

Проявление сбоев в функционировании государственного организма может принимать разные формы, но они не несут в себе серьезную угрозу, пока сильны его компенсаторные возможности. Правление праздных, изнеженных шахов (шах Султан Хусейн может служить классическим примером отчуждения правителя от власти) компенсировалось деятельностью энергичных и властных временщиков; вспышки сепаратизма до поры гасил центр, обладавший достаточной силой, чтобы подавить сепаратистов, или необходимой гибкостью, чтобы договориться с ними за счет уступки некоторых административных прав или предоставления иных льгот. Внешние вызовы действовали жестче и оставляли меньше возможностей для подобных маневров.

Негативные изменения приняли необратимый характер в силу причин, которые заявляли о себе извне и коренились в процессах, происходивших в сфере международных торговых отношений. Для империи Сефевидов, целенаправленными усилиями Аббаса I занявшей важные торговые пути (и морские, и сухопутные), изменения конъюнктуры международной торговли имело самые серьезные последствия — заметенные песком караван-сараи, заброшенные дороги, уменьшение поступлений от торговли и, как следствие, в начале XVIII в. резкое увеличение налогов в два-три раза.

«Персия, Грузия и независимая Татария». Карта Р. Бонна. 1780 г.

Одной из главных забот правительства было поддержание необходимого баланса сил в отношениях с племенами, составлявшими, по приблизительным подсчетам, треть населения Ирана. Давление, которое испытывала центральная власть от кочевых и полукочевых обществ, многое объясняет в истории Ирана не только в Средние века, но и в Новое время. Заложничество (аманатство) как гарантия регулярной выплаты налогов, физическое уничтожение и насильственное переселение на окраины, которого не избежали и кызылбаши, традиционно служившие опорой Сефевидам, лишь на время снимали это противостояние. Когда центральная власть ослабевала, именно племена становились хозяевами ситуации. Но даже когда центр вновь обретал силу, ханы племен возглавляли провинции — это было признанием их естественной власти.

Начавшееся на востоке Сефевидского государства движение суннитов-афганцев, недовольных религиозной политикой, проводимой правительством Султан Хусейна, не представляло серьезной угрозы для династии, а обещало завершиться превращением Кандагара в наследственное владение вождей племени гильзаев. Борьба между представителями племенной верхушки и выдвижение нового предводителя Махмуд-хана ускорило подготовку военного похода, первоначальной целью которого был грабеж Исфахана — столицы и самого богатого города империи. Гильзаи провели несколько рекогносцировочных вылазок, старательно обходя города, и лишь потом их двадцатитысячное войско обрушилось на Исфахан. Никто не мог предположить в то время, что племенной набег обернется полным поражением Сефевидов. Город взять афганцы все-таки не смогли, но почти восьмимесячная осада, вызвавшая повальный голод в столице, полностью деморализовала власть и население. 22 октября 1722 г. Султан Хусейн сдал Исфахан неприятелю, а сефевидская знать присягнула новому шаху. Афганцы продолжили движение во внутренние области страны, грабежами и террором восстановив против себя население, отчаянно сопротивлявшееся завоевателям.

Только на севере страны в прикаспийских провинциях еще удерживал позиции представитель поверженной династии четвертый сын Султан Хусейна, Тахмасп, сумевший вырваться из столицы. В поисках надежной поддержки он сначала направился в Кум, потом в Кашан, на полгода задержался в Тебризе, где провозгласил себя шахом. Своей призрачной властью он был обязан милости хана тюркского племени каджаров, приютившего у себя скитальца. Но время работало на Тахмаспа. Вмешательство России, которая к 1723 г. оккупировала азербайджанское побережье Каспия и Гилян, военные действия османов на западе, заставившие афганцев в 1727 г. уступить им 40 % территории Ирана и признать зависимость от султана, превратили тебризского шаха в заметную политическую фигуру, центр притяжения всех антиафганских сил. Примкнул к ним и отряд хорасанских воинов во главе со своим предводителем Надиром-кули, которому суждено было сыграть выдающуюся роль в истории Ирана.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.