ИСТОРИЯ БРАТСТВА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ИСТОРИЯ БРАТСТВА

«Где яркий свет, там тень густая». Век Вольтера и Дидро, Лессинга и Гердёра, Гете и Канта знал также Шрепфера и Гасснера, Сен — Жермена и Калиостро, Сведенборга, Мессмера и Лафатера, взывал духов, искал камень мудрости и с мистическим рвением и фантастической верой в чудеса спешил убедиться в благодетельном существовании воображаемых или кажущихся тайн. Люди отказались от старых мистерий, но их пылкая фантазия требовала новых, при помощи которых они могли бы взобраться на высшую духовную и нравственную ступень. Они отрицали будущую жизнь. Но тем с большей жадностью и в безумном ужасе искали они средств против старости и смерти.

Первые многообещающие открытия в области физики и химии возбудили в публике самые напряженные ожидания. Этим настроением воспользовались темные полчища алхимиков, массами выбрасывавшие на рынок свои бессмысленные сочинения, которые находили многочисленных покупателей. Снова начало всплывать никогда не исчезавшее окончательно воспоминание о сказочном братстве Розенкрейца. И вот ученые обскуранты, как, например, доктор Шлейз фон Левенфельд в Зульцбахе и доктор Допнельмаер в Гофе (in Hof), решили восстановить старую Societas roseae etaureae crucis, но в новом облачении, соответствующем новым временам. Подобно бесчисленным тайным обществам, возникшим и в ту эпоху, и позднее, они позаимствовали свою внешнюю форму у франкмасонского союза с его высшими степенями. Свой союз, начавший действовать впервые во Франкфурте в 1757 г., они назвали Обществом, или Братством, золотых розенкрейцеров.

Слух о том, что новый орден обладает истинной мудростью и в своих высших степенях обучает изготовлению камня мудрости, проник прежде всего в ряды франкмасонского братства. Он был с радостью встречен в особенности теми масонами, которые не нашли в высших степенях своего ордена удовлетворения любознательности и надеялись от сведущих адептов нового общества узнать наконец высшую тайну. Ведь они учили, что франкмасонство только «преддверие храма, скрытый вход которого откроется лишь достойным масонам».

При посредстве соответствующих сочинений заманчивая весть распространилась также среди различных слоев так называемых образованных классов. Открытие обещанной тайны сулило разрешить все загадки бытия и распахнуть двери в рай. «В его руках (адепта), — читаем мы в одном из этих остроумных произведений, — сосредоточены средства против бедности и болезни, этих главных врагов человеческого спокойствия. Счастливый брат, ты обладаешь всем, что может тебя осчастливить и временно, и навеки. Тебе без всякого принуждения повинуется послушная природа. Она отдает тебе свои силы. Ты обладаешь знаниями и могуществом, тебе разрешено снова извлечь наружу свет, обратившийся внутрь под налетом греха, снять всю накипь, освободить тело от всех его твердых оболочек, сделать его прозрачным и привести его к высшему совершенству». Никто не хотел остаться за бортом, раз дело шло о приобретении внутреннего блаженства путем высшего познания, власти над миром духов, чести, богатства, здоровья, продолжительной жизни.

В 1761 г. мы находим розенкрейцеров в Праге, в

Во главе берлинских розенкрейцеров стояли Бишофвердер и Вельнер. Необузданная ежедневная пресса осыпала этих людей невероятными потоками грязи. Если она в этом вопросе и далеко перешла за границы истины, то все же остается еще очень много данных в подтверждение обвинительного приговора, произнесенного исторической справедливостью над этими могильщиками старой Пруссии.

1773 г. они появились в Верхних Лужицах и в Силезии, в 1775 г. они открыли свою штаб — квартиру в Вене. Вскоре для Северной Германии и России средоточием розенкрейцеровских стремлений сделался Берлин.

Герцог Карл Курляндский отправил в 1774 г. Иоганна Рудольфа фон Бишофвердера в Лейпциг, чтобы разузнать тайны хозяина кофейни Шрепфера, который вызывал духов и заявлял себя обладателем истинной масонской мудрости.

Бишофвердер родился 13 ноября в Остерманде в Тюрингене. Отец его был саксонский офицер. Пробыв некоторое время в университете в Галле, Бишофвердер принял участие в последних походах семилетней войны в должности адъютанта кавалерийского генерала фон Зейдлица. По заключении мира возведенный в сан камергера при дрезденском дворе, он поступил на службу при дворе принца Карла Саксонского, носившего титул герцога Курляндского. Этот принц (ум. 1796), член системы Ф. Гунда и Superior ordinis in Saxonia, позже Chef de tous les maitres ecossaise, страстно жаждавший «высшего познания», сделался одним из ревностнейших приверженцев самой нелепой веры в чудеса. Когда разразилась война за баварское наследство (1778), Бишофвердер собрал отряд добровольцев и вместе с ним стал под начальство принца Генриха Прусского. В это же время он познакомился с принцем, позже королем Фридрихом — Вильгельмом II. Он сделался его неразлучным спутником и советником и сохранил по отношению к нему искреннюю преданность. «Человек необыкновенно большого роста с тонким умом интригана, чрезвычайно скрытный, одаренный талантом царедворца казаться незаметным и в то же время умевший необыкновенно искусно импонировать таинственной, мистически — торжественпой внешностью, сжигаемый властолюбием, которое он, однако, умело скрывал, Бишоф — дер всецело поработил открытую, беспечную натуру фридриха — Вильгельма». По восшествии на престол фридриха — Вильгельма он сделался его флигель — адъютантом, а в 1789 г. — генерал — адъютантом. С 1791 г. неоднократно ездил с дипломатическими миссиями в Вену и содействовал соглашению между Пруссией и Австрией относительно Франции, приведшему к несчастному походу 1792 г. Он участвовал в этом походе в качестве генерал — майора при штаб — квартире короля. Возведенный в 1796 г. в чин генерал — лейтенанта, Бишофвердер получил отставку в январе 1798 г., спустя несколько месяцев после смерти короля. Он умер 31 октября 1803 г. в своем имении Марквардт у Потсдама. В союз франкмасонов Бишофвердер вступил в 1758 г., еще будучи студентом в Галле. Но, страстно любя алхимию и магию, он вскоре перешел к системе безусловного послушания.

Шрепфера принято считать орудием в руках иезуитов и одним из первых апостолов розенкрейцерства. Сомнительно, чтобы розенкрейцеры пользовались для распространения своих идей услугами человека, совершенно лишенного какого бы то ни было образования. С другой же стороны, нельзя отрицать того факта, что Шрепфер привлек множество верующих из всех слоев общества и развивал в них страсть к духовидению и привидениям. Tagebuch Joh Garn Benedikt Schlegels mit J. G. Schrepfer gepflogenen Umgangs nebst Beilagen seiner Gankeleyen und nat?rlichen Magie (Berlin u. Leipzig, 1806) служит поучительным примером того, как в периоды брожения многие, даже образованные и мыслящие люди легко поддаются увлечению ложью и обманом.

Иоанн Георг Шрепфер, родом из Нюрнберга (1739), служил во время семилетней войны гусаром в прусском войске, а после заключения мира сделался содержателем кофейни в Лейпциге. Он стал вести чрезвычайно расточительный образ жизни. В своей квартире он устроил ложу и вызывал здесь духов умерших. Но так как кудесник осыпал оскорблениями лейпцигских франкмасонов, врывался в их собрания вооруженным и всячески угрожал членам, то герцог Курляндский приговорил его к 100 ударам палки, обязав его выдать расписку в правильном получении их (напечатано в FZ 1886, 115). После такого неприятного испытания Шрепфер переселился во Франкфурт — на — Майне и Брауншвейг, где продолжал безнаказанно бесчинствовать. Опасались, что этот бессовестный человек выдаст тайны франкмасонов, и поэтому были осторожны с ним. Наконец, при содействии его друзей он был торжественно введен в ложу «Минерва», он сам и его последователи объявлены честными людьми и истинными масонами. Своим приверженцам он рассказывал, будто ему поручено соединить франкмасонский союз с Орденом иезуитов. Вера в его магическое искусство была так велика, что им заинтересовался даже герцог Карл и поручил Бишофвердеру ознакомиться с деятельностью Шрепфера. В результате мошенника пригласили в Дрезден, где вскоре можно было видеть принца гулявшим рука об руку с хозяином кофейни.

Шрепфер вернулся в Лейпциг во французском мундире и со званием барона фон Штейнбаха. Но его шарлатанский вид в конце концов все же показался властям чрезмерно наглым и опасным, и они отказались от общения с ним. Он очутился в крайней нужде, и так как французское посольство также собиралось привлечь его к ответственности, то он предпочел добровольно покончить с собой. Утром 8 октября 1774 г. он застрелился в присутствии нескольких друзей в Розентале у Лейпцига. Его аппараты для вызывания духов перешли во владение Бишофвердера. Шрепфер делил свои магические работы на два класса: пневматические и элементарные. В первом классе появлялись духи, причем их появление сопровождалось страшным шумом, ревом и густыми облаками дыма, во втором он вызывал заклинанием всякое желаемое лицо. Этот мошенник обладал силой вызывать ветер, гром и молнию, даже заклинать и переставлять звезды, хотя он не знал ни их названий, ни их расположения. При появлении духов зрители должны были стоять на коленях. В антрактах им подавали пунш, к которому, вероятно, примешивались одурманивающие снадобья.

На конвенте в Вольфенбютеле (1778) Бишофвердер склонил в розенкрейцерство советника Вельнера, присутствовавшего на собрании в качестве представителя материнской ложи Zu den drei Weltkugein и с которым он уже раньше был знаком.

Иоганн Кристоф Вельнер (род. 19 мая 1732 г. в Деберице у Шпандау) был сыном сельского священника. Его прекрасно образованная мать дала даровитому мальчику превосходное воспитание. Семнадцати лет он оставил школу в Шпандау, чтобы посвятить себя изучению теологии в Галле. Несколько лет спустя Вельнер попал в качестве воспитателя в дом графа Итценплитца в Гросс — Бегнитце. Ловкому, любезному, искусно заводившему интриги даровитому кандидату удалось вскоре настолько войти в доверие своих хозяев, в особенности г — жи Итценплитц, что в 1755 г., двадцати трех лет от роду, он получил место священника в Гросс — Бегнитце. Его проповеди, из которых некоторые напечатаны, свидетельствуют, что это был искусный и красноречивый оратор, но ему недоставало силы, глубины и той душевной теплоты, которая вдохновляет и увлекает слушателя.

После смерти своего патрона, генерал — лейтенанта фон Итценплитца (в сентябре 1759 г.), Вельнер передал должность своему отцу, якобы вследствие слабости своей груди. Г — жа фон Итценплитц купила для Вельнера кандидатуру на место соборного проповедника в Гальберштадте и отдала ему в аренду свое имение в Гросс — Бегнитце. С этого времени Вельнер успешно и с увлечением занялся сельским хозяйством. Но скромная, трудовая жизнь сельского хозяина не могла надолго удовлетворить человека, снедаемого честолюбием и считавшего себя призванным к высшей роли. Чтобы выказать себя перед Великим королем с благоприятной стороны, он написал в 1766 г. сочинение «Die Aufhebung der Gemeinheiten in Mark Brandenburg» на немецком и французском языках. Он посвятил его монарху, снабдив чрезмерно хвалебным вступлением. И этим он действительно обратил на себя внимание правительства. Но надежду получить место в главном управлении церковными делами разрушил его брак с девицей фон Итценплитц. Старания преданных ему родных добиться для него дворянства не имели успеха. «Старый Фриц» резко отверг это ходатайство, назвав выскочку «хитрым попом-интриганом». Эти события возбудили в Вельнере глубокую ненависть по отношению к королю и дали другое направление его планам. В 1765 г. Вельнер примкнул к франкмасонскому союзу и, благодаря своей энергии и ораторскому таланту, вскоре достиг там выдающегося положения. «Наряду со склонностью эпохи к мистицизму, наряду с жаждой тайных познаний его влекли в эти круги, главным образом, безмерное пристрастие к высоким связям, жажда власти и влиятельного положения». Он действительно завязал близкие отношения с герцогом Фридрихом — Августом Брауншвейгским, принцем Людовиком Дармштадтским, ландграфом Карлом Гессенским и другими влиятельными людьми, принимавшими в ту пору деятельное участие в вырождавшихся тайных обществах. Благодаря таким связям Вельнер сблизился с принцем Генрихом. В 1770 г. он был назначен камерратом при департаменте государственных имуществ. Спустя несколько лет он сблизился также с принцем Прусским.

Через несколько месяцев по вступлении принца на престол Вельнер был возведен в звание тайного Oberfinanzrat’а и в дворянское достоинство (октябрь 1786 г.), и, когда 3 июля 1788 г. он был назначен министром юстиции и шефом департамента духовных дел, честолюбивый интриган достиг цели своих стремлений. До 1794 г. счастье улыбалось ему, но с этого года его солнце начало меркнуть. Спустя несколько недель по вступлении на престол короля Фридриха — Вильгельма III Вельнер получил отставку без пенсии. Он удалился в свое имение Гросс — Ритц у Бескова, где и умер 10 сентября 1800 г. «Самое появление этого человека и роль, которую он играл, могут быть объяснены только настроением той эпохи, когда люди закружились в хаосе суеверных бредней, атеистических идей и т. д.».

В 1779 г. в Дрездене Вельнер, этот любитель чудес, был формально принят в орден.

С этого времени словно дьявольское наваждение распространилось в высших кругах столичного населения. В орден массами стекались люди без царя в голове, умничающие искатели мудрости, взбалмошные любители просвещения, томимые жгучей тоской по конечному разрешению мировой загадки. В короткое время составился первый кружок. Вслед за ним образовались другие. Вельнер сделался директором кружка и уже по прошествии двух лет оказался главным директором 26 кружков, насчитавших 200 членов. Этот деловой и светский человек неустанно трудился в интересах ордена: он вел обширную корреспонденцию с повсюду открывавшимися кружками, усердно посещал собрания, занимался химическими опытами, составил для ордена учебник, старался при помощи назидательных лекций опутывать членов мистическими бреднями и, наконец, вступил в самые тесные сношения «с почившими в Бозе отцами». Его официальным именем в ордене было Хризофирон, а тайными, известными лишь высшим чинам — Геликонус и Офирон.

Из Берлина розенкрейцеры проникли в Брауншвейг и Гамбург, в Марбург, Кассель, Кенигсберг, Глагау и т. д. Кружки возникли также в Варшаве, Петербурге и Москве. Из Вены делались попытки овладеть Южной Германией. Далее пышно расцвело розенкрейцерство в Мюнхене, Регесбурге, Нюрнберге, Аугсбурге, Штутгарте и в других местах.

«Важнейшим событием в развитии Ордена розенкрейцеров и вместе с тем жизни Вельнера, тем событием, на котором основывалось значение ордена в истории Пруссии», было завлечение в опасные круги лицемерных ханжей и расчетливых мистиков наследника империи. Принц Фридрих — Вильгельм II отличался благородством, мягким и благожелательным характером, способностью к великодушным порывам, и в то же время, подобно своим предкам, был смелым и отважным воином. Но дурное воспитание, бурно проведенная молодость, общество себялюбивых посредственностей и душевные муки вследствие несчастного брака вредным образом отразились на жизни богато одаренного молодого принца и приучили его оказывать расположение недостойным.

Уже весною 1780 г. наследник престола был совершенно опутан сетями, расставленными людьми, которым он доверял: Бишофвердером и Вельнером. Рассказывают, что ловкие члены ордена сумели прельстить легковерного, слабохарактерного принца широкими обещаниями, надеждой на долгую жизнь, огромные богатства и общение с миром духов. Достоверно лишь то, что орден приобрел его доверие благодаря каким-то «орденским лекарствам», обладавшим «божественной исцеляющей силой», которые ему дал во время одной его болезни Бишофвердер. Настойчивое желание принца вступить в орден было исполнено по прошествии года. В течение этого времени всяческими увещаниями старались внушить ему уважение и почтение — к таинственной конгрегации и ее заветам. Наконец, 8 августа 1781 г. кронпринц под орденским именем Ормезуса был посвящен в мистерии розенкрейцеров и торжественно благословлен Вельнером.

В Шарлоттенбургском замке была приготовлена для его приема ложа; это событие, сопровождавшееся мрачными обрядностями, напоминало мистерии Сераписа и Элевсина. При помощи аппаратов Шепфера с громом и молнией были вызваны духи Марка Аврелия, философа Лейбница и Великого Курфюрста; этот мошеннический фокус в сильнейшей степени взволновал принца. Ему разрешили обратиться к духам с вопросами; но сделать этого он, понятно, не был в состоянии. Духи сами заговорили с ним глухими замогильными голосами, жестко и сурово поучая его. Совершенно растерянный, в состоянии полнейшей расслабленности несчастный принц еще в ту же ночь был препровожден в Потсдам, где преступная игра возобновилась. Ознакомившись самым тщательным образом с характером принца, разузнав его сокровеннейшие желания и стремления, духовидцы неоднократно устраивали в течение последующих лет в берлинских и потсдамских кружках, в жилище Вельнера, где была сооружена настоящая кафедра духов, и в отеле Лихтенау вызовы духов Лейбница, Юлия Цезаря, рано умершего графа фон д’Марк, одного из сыновей Лихтенау. Роль духов исполнял один саксонец, некто Штейнерт, близкий друг Бишофвердера; это был мастер в благородном искусстве чревовещания и физиогномики. В своем романе «Розенкрейцеры и иллюминаты» Макс Ринг весьма живо, если и не вполне правдиво, изобразил такие сцены.

Принц быстро прошел первые степени, где ему между прочим было сообщено о духовидце Сведенборге и его изумительной деятельности, и уже заранее получил «в награду за его будущие услуги ордену, которые он окажет, сделавшись королем, титул Омезуса Магнуса».

Собственно душой всего розенкрейцерства был Вельнер. Ловкий и бесстыдный, лицемерный и навязчивый, никогда не останавливавшийся перед ложью и клеветой, где они могли сослужить ему службу, то льстивый, то требовательный, смотря по обстоятельствам, этот человек предался «служению высшей и благороднейшей истине», как он ее понимал, и сделал орден орудием собственного честолюбия.

Полчища духовидцев и мистических темных личностей при дворе возрастали со дня на день. «Кто не принадлежал к ним, не имел шансов на повышение». Финансы страны, юстиция, религиозные и школьные дела очутились всецело в руках розенкрейцеров. Вскоре они овладели также и торговым и таможенным законодательством, а также внешней политикой. Партия, обладавшая доверием короля, повсюду вызывала движение, резко противоречившее задачам и самому характеру прусского государства.

Из Саксонии прибыли графы Линденау, Брюль и банкрот дю Боек, из Мемеля — купец Симеон. Линденау сделался обершталмейстером. Брюль, сын самого заклятого врага Пруссии, человек, в течение многих лет игравший выдающуюся роль в системе строгого послушания, стал воспитателем молодого кронпринца. «Достопочтенный брат Сок» (дю Боек), в звании тайного коммерции советника, занял место во главе департамента коммерции, Симеон сделался руководителем коммерческой коллегии.

Наибольший вред приносила деятельность всемогущего Вельнера. Одурманенный апокалиптическим туманом розенкрейцерства, он считал необходимым выступить против рационалистического направления и религиозного просвещения, превратившегося в эпоху Фридриха II в отвратительную смесь фривольности и тривиальности. Таково, между прочим, происхождение религиозных и цензурных эдиктов (1788). А в 1790 г. во всей империи были запрещены театральные представления, ужасавшие с давних времен фанатиков и обскурантов. Исключение делалось лишь для национального театра в Берлине и для привилегированных трупп Деббелина и Везера.

Но как ни быстро распространялось учение 118 розенкрейцеров, как ни благополучно шли их дела, как ни блестящи были их надежды на будущее, все же им приходилось сталкиваться с препятствиями. В 1785 г. Berliner Monatsschrift открыл поход против опасной партии обскурантизма. Журнал обвинял Орден розенкрейцеров в том, что он состоит на жалованье и на службе у иезуитов, что таинственных глав союза нужно искать среди иезуитов. Подозрение было небезосновательным. Предписания, указы, предания анафеме со стороны верховного союза облекались в формулы, употреблявшиеся только в римской церкви. Стало известным также, что Вельнер состоял в оживленной переписке с Розариусом Сенексом и с экс — иезуитом Франком. Первый — настоятель одного баварского монастыря бенедиктинцев — был главой третьей степени, второй — исповедник баварского курфюста Карла — Теодора — директором мюнхенского кружка.

Но сомнение возбудило прежде всего ужасающее невежество розенкрейцеров в области естественных наук. Сведения о химических процессах, которые они сообщили членам под видом неприкосновенной тайны и глубочайшего познания природы, советы, как производить животных и металлы, были выхвачены на лету из старых книг, частью позаимствованы в виде особой тайны (Агсипа) у пастухов, пахарей и старых баб. Рефераты, читавшиеся в кружковых собраниях, являлись по своему бессмысленному содержанию в такой же мере насмешкой над здравым человеческим рассудком, как и те книги, которые предлагались для изучения всем последователям. Обещания, которые беспрерывно раздавались высшими властями ордена, были неумеренны в такой же степени, как грубость, которой отвечали на каждое сомнение.

Но, как известно, природа позаботилась о том, чтобы деревья не росли до самого неба. То обстоятельство, что из всех великих обещаний ни одно не было приведено в исполнение, вызвало наконец недоумение и у верующих учеников мистического учения. Буря разразилась прежде всего в России. Здесь действовал легат Вельнера фон Шредер, старавшийся организовать розенкрейцеров. Для этой цели он был снабжен «указом преосвященных, в Бозе почивающих высших властей», наделявшим его чрезвычайной властью «над злыми духами и их силами». К счастью, у бедного «Вельзевула» вскоре прозрели его слабые глаза. Уже в мае

1786 г. он послал своему высокому повелителю письмо, в котором обвинял и его, и орден в обмане. Вельнер попробовал было устрашить выскочку, отставив его от должности, но однажды высказанные вслух сомнения не были этим устранены. Быстро возрастало число людей, угрожавших ордену публичным обвинением. Ввиду таких тревожных предзнаменований, главы ордена объявили о созыве генерального собрания, на котором будут даны все требуемые разъяснения, представлены все доказательства, и верующим откроется дверь в царство Божие. Но вместо объявленного съезда, который должен был состояться в конце 1787 г., внезапно воспоследовало всеобщее Silanum, то есть приказ о приостановке всех розенкрейцеровских работ и собраний впредь до дальнейших распоряжений. Ужасная «эпидемия» прекратилась. Тем не менее темные герои Берлина, со своим ханжествующим старшиной во главе, крепко держались за орден. Ведь собственное могущество было слишком тесно связано с почетом, таинственным ореолом окружавшим неизвестных глав ордена. Лишь с переменой престола в Пруссии (1797) начало исчезать из памяти современников воспоминание о мрачном союзе.

В то время как розенкрейцерские проделки торжествовали свой позорный триумф, на сцену выступил Целый ряд блестящих рыцарей индустрии, например Сен — Жермен, Калиостро и другие; воспользовавшись непомерной страстью общества к таинственности и склонности его к пиетизму, они затеяли всевозможные мошеннические спекуляции. Общество требовало чудес и откровений, и чудотворцы явились.

По словам Сен — Жермена, он был посвящен в высшие степени франкмасонства; он умел делать золото и драгоценные камни — искусство, которому он будто бы научился в Индии. Он умел приготовлять чай, который возвращал старикам силу и красоту молодости; знал также состав бальзама, служащего для той же цели. Но он предупреждал против чрезмерного потребления этого бальзама; так случилось однажды, что одна семидесятилетняя дама благодаря ему не только вернула свежесть молодости, но постепенно дошла даже до эмбрионального состояния. Изготовленный им жизненный эликсир помог ему достичь престарелого возраста. В зависимости от степени легковерия, которое он мог заподозрить в своих слушателях, он говорил, что ему 400, 1000 и больше лет, и заявлял о своей тесной дружбе с Христом и апостолами. Когда однажды в Дрездене его кучера спросили, действительно ли его господину 400 лет, тот ответил, что не знает этого в точности, но в течение тех 130 лет, которые он провел у него на службе, господин имел такой вид, как теперь. Обманщик часто говорил «с мистическим пафосом о глубинах природы и открывал фантазии широкий простор для соображений насчет познаний, богатств и высокого происхождения.

1773 г. он поселился в качестве графа Чародь (Tzarogy) во Фраконии, вступил на службу к маркграфу Карлу-Александру фон Ансбаху и сопровождал его во время одного путешествия в Италию. Вернувшись в Германию, он сумел вкрасться в доверие к ландграфу Карлу Гессенскому, покровителю всех шарлатанов, предоставившему ему убежище в своем замке Гаттори близ Шлезвига. Там изготовитель бриллиантов умер в 1780 г. в полной нищете и утомленный жизнью.

Сен — Жермен, по некоторым сведениям — португалец или эльзасец, иудейского происхождения, по другим — испанский иезуит Эймар, по мнению многих — сын сборщика податей в Сан — Джермано в Савойе, родившийся в начале XVIII в., появился в 1750 г. в высших кругах различных городов: в Венеции как граф де Беллашаре, в Пизе как шевалье Шенинг, в Генуе как граф Сольтиков (Салтыков), при случае давая понять, что он в действительности князь Ракоши. В Париже он увеселял своим искусством маркизу Помпадур и короля Людовика XV. В 1760 г. этот загадочный человек отправился под именем графа Сен — Жермена с дипломатическим поручением в Гаагу. Но затеянная в Париже интрига навлекла на него подозрение, что он состоит русским шпионом. Чтобы избежать угрожавшей ему выдачи, он бежал в Англию. Отсюда он поспешил в Петербург, где будто бы сыграл темную роль при перемене престола (1762). Вскоре этот искатель приключений появился в Берлине, а в 1772 г. — в Нюрнберге; в

Вопрос о его личности остается загадкой. В общем складывается впечатление, что своими мошенническими проделками он добивался только одной цели — вести приятную жизнь за счет богатых людей, которым доставляло удовольствие следить за удивительными выходками бездомного бродяги.

Несравнимый по блеску и успехам жизненный путь прошел сицилиец, который под именем графа Александра Калиостро наполнил мир своими мошенническими проделками и собрал вокруг себя большую общину последователей.

Его первоначальное имя — Джузеппе Бальзамо. Он родился в 1743 г. в Палермо и уже очень рано воспользовался присущим ему даром выделяться на общем уровне, приковывать к себе внимание, одурачивать и обманывать легковерных людей мистическими фокусами и лживыми сведениями. Проведя свою юность в Аравии, так рассказывал этот «несчастный сын природы», он узнал необычайные тайны во время своих путешествий по Египту, Сирии, Турции и Греции. Несомненно лишь, что он обладал некоторым знанием восточных языков и приблизительно с 1770 г. стал вести разгульный образ жизни искателя приключений в различных городах юго — западной Европы, Нидерландов и Германии; в 1779 г. он появился в Митаве, где с него сорвала маску Элиза фон д’Рекке, проживал в Петербурге, Варшаве, Страсбурге и Париже, затем после многолетнего пребывания в Италии, Англии и Южной Африке вернулся в 1785 г. в Париж, где оказался замешанным в знаменитом процессе об ожерелье кардинала Рогана, вследствие чего в течение некоторого времени украшал своей особой Бастилию. Его освобождение из тюрьмы было отпраздновано блестящими торжествами, и когда он в

1786 г. сел на пароход в Булони, чтобы отправиться в Англию, тысячная толпа стояла на берегу, прося благословения у Великого Копта. После непродолжительного пребывания в Швейцарии, Верхней Италии и Тироле он приехал в Рим. Принявшись и здесь за свою египетскую магию, Калиостро попал в руки инквизиции. Приговоренный в 1791 г. как еретик и кудесник к сожжению на костре, он был помилован Пием VI и приговорен к пожизненному заключению в крепости Сан — Лео близ Урбино, где и умер в 1795 г.

Этот всесторонний талант, мистик, заклинатель духов и пророк, алхимик, врач и чудотворец умел пользоваться красотой своей жены для своих низких целей, играя роль сводни. Действительно ли этот человек был принят в Лондоне в масонский союз, как утверждал, не вполне установлено. Гораздо вернее то, что он был посвящен в тайны сведенборгианского духовидения. Во всяком случае, его европейская известность началась с того дня, когда он стал говорить о своей принадлежности к франкмасонству. Это открыло ему доступ в высшие круги и окружило его таинственным очарованием, которое он сумел еще увеличить своими магическими проделками.

В Гааге все ложи признали неизвестного чужестранца ревизором и приняли его с большим почетом. В Париже он был Великим Коптом учрежденной им или, по его словам, им восстановленной древнеегипетской масонской ложи, основателями которой были Енох и Илия, и открыл в 1784 г. в Лионе Великую материнскую ложу Торжествующей мудрости. Он присвоил себе честь обладания камнем мудрости, жизненным эликсиром и не менее действительным средством для поддержания красоты. Приписывая себе ангельское происхождение, он заявлял, будто имеет власть повелевать небесными силами и будто послан на землю с тем, чтобы путем физического и духовного перерождения довести верующих до полного совершенства. Поэтому деятельность в его ложах заключалась, главным образом, в сношениях с ангелами и пророками. Его система состояла из 90 степеней и была доступна и мужчинам, и женщинам. Его последователи буквально молились на него. Часами лежали они у его ног с полной верой в целебность малейшего его прикосновения. «Больной искал в нем врача, каменщик — своего великого мастера, алхимик — своего Парацельса, старая дева — обновителя ее юности, космополит — истинного государственного мужа и учителя королей».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.