Плоть и кровь
Плоть и кровь
Нельзя сказать, что арабы всего этого не видели. Видели, конечно. Но поделать мало что могли. В Багдаде уже хозяйничали тюрки-наемники, еще не смещавшие халифов по своему солдатскому разумению, но уверенно к тому идущие, опять же и Рим Восточный, оклемавшись и проведя у себя кое-какие реформы, начал играть свою игру, притом на две стороны. Поддерживая Дом Багратиони и Аносидов, василевсы в то же время помогли вырваться из-под власти мусульман армянам, в конце IX века восстановившим Большую Армению, возглавленную, разумеется, теми же вездесущими Багратиони, только, конечно, в варианте «Багратуни». Дело было святое (христиане же!), благородное и очень, очень выгодное, поскольку на те же земли имели виды и наследники Ашота Великого в Тао-Кларджети, а получить под боком что-то большое, сильное и непослушное ромеям никак не улыбалось, два же относительно небольших и послушных клиента были именно тем, что надо. Ясно, что куропалаты были огорчены, но если прапорщик сказал «люминий», значит, «люминий» и есть, поэтому обид покровителям высказывать они не стали, а обратили взоры в сторону Картли. Впрочем, в очень своеобразном, фирменно семейном стиле. Когда в 833-м, покончив с мятежом хуррамитов, чуть было не погубившим Халифат, появился тюрок Буга с огромной, едва ли не в 30 тысяч армией и приказом привести в покорность эмира Исхака ибн Исмаила, Баграт, старейший в Доме Багратиони, двинулся на Тбилиси вместе с карателями. При хорошем развитии событий дедушка рассчитывал, видимо, получить в виде премии столицу, а ежели по минимуму, так хотя бы сделать ночь конкурентам, кахетинцам, абхазам и собственному брату Гуараму Мампалу, пришедшим помочь тбилисскому другу. Город ему в итоге не достался, но прочее получилось лучше некуда: 5 августа 853 года Буга взял и сжег Тбилиси, засоленная голова эмира поехала в Багдад, подтрепанные кахетинцы надолго забились в горы, и даже абхазы ушли к себе за хребет и стали тихими, не мешая Тао-Кларджети жить. Вот только хотя Тбилиси, вновь прочно оставшийся за арабами, оказался слишком крепким орешком, остальная часть Внутренней Картли оставалась слишком ценным призом, чтобы борьба за нее сошла на нет. Всем было ясно, что ее обладатель станет, если ничего экстренного не случится, и фаворитом гонки за наследием древних царей. Поэтому, слегка передохнув, троица братских царств заспорила на эту тему поновой, очень по-взрослому, с синяками и шишками, но лидером оказалась Абхазия, где царская власть стояла крепче, чем в Тао-Кларджети, а потенциал был много мощнее, чем у кахов и ранов.
Впервые, хоть и ненадолго, застолбив вожделенную делянку еще в 60-х годах IX века, при царе Георгии I, абхазские цари лет 50 спустя, уже при царе Константине, внуке Георгия, подмяли край под себя окончательно и бесповоротно. Арабы в новых раскладах уже почти не учитывались. Они, конечно, понимали, какой гембель растет на их головы, но предотвратить были не в силах. Последний, кому что-то еще удалось, был Абул-Касим, эмир Аррана, в 914-м устроивший «визит Кру-light», однако, хотя ему удалось крепко пограбить Картли и даже принять присягу от царя-епископа Кахети Квирике, это была последняя вспышка. За игорным столом остались только «тутэйшие», активно грызущие друг другу глотки, однако выигрывала в конечно счете все же Абхазия, на престоле которой в 922-м, вопреки вмешательству в междоусобицы «братьев» из Тао-Кларджети, оказался деятельный Георгий II, немедленно забравший себе Кахети. Что, правда, не понравилось никому, особенно картлийским дворянам, которые мало того что помогли Квирике опять стать князем, но еще и подговорили наместника, сына Георгия II, учинить бунт против папы. Папа сына побил, а в Кахети, иметь которую привык удивительно быстро, послал второго сына, Леона, однако «кахам и ранам» опять повезло: в 957 году Георгий II умер, и Леон, бросив все, помчался короноваться в Кутаиси. Короновавшись же, принялся обкусывать Тао-Кларджети, которая, безусловно, была вкуснее нищих краев «кахов и ранов». И, видимо, добился бы многого, однако досадно рано умер. Вслед за чем, едва схоронив главу семейства, младшие братья, Деметре и Феодосий, принялись выяснять, кто старше. Деметре одолел, взял брата в плен, но, как ни странно, обошелся с неслухом на диво человечно, всего лишь ослепив, а восемь лет спустя, когда черед безвременно скончаться пришел и ему, слепец был извлечен из монастыря и возведен на престол, как единственный наследник. Излишне говорить, что храбрые «кахи и раны» тотчас вошли в Картли и осадили ключевую цитадель края Уплисцихе, за которой все равно теперь смотреть было некому.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.