КАЙО ПРАДО ЖУНИОР. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ БРАЗИЛИИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КАЙО ПРАДО ЖУНИОР. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ БРАЗИЛИИ

Часть I. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД 1509-1530 гг.

Глава 1. ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

Бразилия занимает компактную территорию площадью несколько более 8,5 млн. км2. На востоке она ограничена чрезвычайно правильной береговой линией без значительных выступов и углублений и, следовательно, мало благоприятной для каботажного судоходства и связи. На западе Бразилии вдоль подножия горной цепи Анд тянутся девственные земли, трудный доступ к которым обусловливает их скудную заселенность и препятствует связи между континентом и тихоокеанским побережьем.

Первоначальная территория Бразилии, исторически наиболее важная, образована длинной полосой побережья Атлантического океана, не превышающей нескольких десятков километров в ширину. На всем протяжении этой полосы сохраняется единство природных условий, начиная с крайней северной точки и приблизительно до 26-й параллели. Это равнина с ярко выраженным тропическим климатом, с постоянными высокими температурами и обильными дождями. Ее плодоносная почва очень благоприятна для тропического земледелия, что не только давало ей возможность служить подходящей экономической базой для заселения пришельцами из Европы, но делало ее также и отправным пунктом для распространения колонизации по всей стране.

За прибрежной полосой расстилаются остальные бразильские земли, которые, за исключением бассейна Амазонки на крайнем севере, с географической точки зрения резко отличны от территории побережья. Oт северо-восточной оконечности в глубь материка тянутся огромные полузасушливые территории, не пригодные для обычного земледелия. Это обстоятельство задержало заселение внутренних районов материка. Первые колонисты сосредоточились в пунктах прибрежной зоны, оставив почти совершенно незанятой внутреннюю часть страны, где встречались лишь редко разбросанные скотоводческие фазенды [18].

Препятствием к проникновению колонистов вглубь страны (к югу от 15-1 параллели) являлся также рельеф местности. Вдоль береговой линии простирается на юг обрывистая горная цепь Серрадо-Мар, образующая восточную границу плоскогорья, средняя высота которого колеблется от 600 до 1000 м. своими пологими склонами плоскогорье обращено вглубь континента. По этой причине большая часть рек, включая самые многоводные, течет не к океанскому побережью, а к бассейну реки Парагвай.

Неблагоприятные природные условия являются серьезным препятствием для связи этих территорией с приморской зоной. В противоположность северо-восточной внутренней части центральная часть южного бразильского плоскогорья отличается великолепными природными условиями для жизни человека. Умеренный климат, плодородная почва, хорошо орошаемая регулярно выпадающими дождями, нормальная гидрографическая система (в северо-восточной части большинство рек периодически высыхает), богатые залежи минералов – все это привлекало колонизаторов на бразильское плоскогорье уже с самого начала колонизации. Массовый приток их, однако, начался с XVIII в. В настоящее время здесь сосредоточена большая часть бразильского населения.

Бразильское плоскогорье занимает территории нескольких штатов современной Бразилии: западную часть штата Рио-де-Жанейро, Минас-Жераис, большую часть Гойяс (меньшая его часть относится к бассейну Амазонки), юг Мато-Гроссо и большие части (за исключением лишь побережья) Сан-Пауло, Параны, Санта-Катарины и Рио-Гранде-до-Сул. По своему географическому характеру оно может быть разделено на три сектора: северный, южный и западный. Северный сектор, расположенный высоко над уровнем моря (1000 м и выше), отличается неровным рельефом. Сюда относится, главным образом, штат Минас-Жераис, где в прошлом добывалось золото и алмазы, а теперь – преимущественно железо. Южный сектор простирается на юг от Сан-Пауло. Здесь исчезают возвышенности с крутыми склонами, характерные для Минас-Жераис. Их сменяет более ровный и однообразный рельеф с субтропическими лесами и степями. В тех местах, где почва более плодородна, развито земледелие, причем благоприятные климатические условия позволяют выращивать здесь самые различные сельскохозяйственные культуры, начиная от тропических и кончая культурами умеренных зон. Западный сектор плоскогорья, спускающийся к реке Парагвай, уровень которой на 300 м ниже уровня океана, представляет собой обильно поросшие травой долины и болотистые участки. Трудно доступный, сравнительно бедный ископаемыми, этот сектор был колонизован по-настоящему лишь в XIX в.; главным и почти единственным занятием его населения было скотоводство.

Чтобы закончить этот беглый обзор географических условий Бразилии, нам остается рассмотреть крайний север. Здесь, в отличие от других районов страны, внутренние территории как бы открываются к морю через дельту Амазонки – устье исполинской гидрографической системы, не имеющей себе подобных во всем мире, с бассейном в 6400 тыс. км2 (из них 3 800 тыс. на территории Бразилии); эта система состоит из многоводных потоков, большая часть которых вполне пригодна для плавания самых крупных судов. Последнему обстоятельству лузитано-бразильская колонизация была обязана своим господством над огромными внутренними территориями южноамериканского континента, которые достались латиноамериканцам согласно первым договорам, заключенным между обеими иберийскими коронами (испанской и португальской). Но испанцы, продвигаясь с запада, натолкнулись на мощное препятствие в виде горной цепи Анд, где, кроме самих гор, их удержали залежи драгоценных металлов и обилие туземной рабочей силы. Поэтому они не препятствовали продвижению своих конкурентов, которым так благоприятствовали географические условия. Реки бассейна Амазонки служили великолепными путями сообщения для проникновения в глубь материка и, таким образом, способствовали распространению колонизации. На густые и полузатопленные тропические леса, росшие на их берегах (в периоды разливов воды Амазонки затопляли огромные пространства), создавали серьезные препятствия для заселения этих районов и преуспевания в них человека, особенно европейца, привыкшего к умеренному климату и беспомощного в суровой девственной чаще. Колонизаторы лишь в очень скромных размерах вели наступление на девственные заросли и ограничивались заселением берегов рек, остающихся и по сей день единственными путями сообщения.

Таковы природные условия, с которыми встретились европейские колонизаторы на территории Бразилии. Коренное население, проживавшее на бразильской территории до прихода европейцев, было очень немногочисленно, поэтому колонисты вынуждены были черпать рабочую силу из Африки. Бразильских туземцев, полукочевников, живших почти исключительно охотой, рыбной ловлей и собирательством, не легко было заставить работать так, как того хотелось бы колонизаторам. В течение долгого времени они оказывали упорное сопротивление и подверглись почти полному истреблению.

Глава 2. ОБЩИЙ ХАРАКТЕР ФОРМИРОВАНИЯ БРАЗИЛЬСКОЙ ЭКОНОМИКИ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД

Что понять характер колонизации Бразилии, необходимо возвратиться к временам, предшествовавшим ее возникновению, и рассмотреть причины, вызвавшие эту колонизацию. Морская экспансия европейских стран началась в XV в. с торговых путешествий, предпринимавшихся мореплавателями-европейцами. Она явилась следствием развития торговли европейских стран, бывшей до XIV в. почти исключительно сухопутной. Морская торговля ограничивалась лишь скромным плаванием у берегов и каботажем. Как известно, великий торговый путь, возникший после распада Римской империи, связывал по суше Средиземное море с Северным. Он пролегал от итальянских республик через Альпы, через швейцарские кантоны и крупные торговые центры на Рейне, до устья этой реки, где находились цветущие торговые города Фландрии. В XIV в. благодаря настоящему революционному перевороту в области мореходства новый морской путь, огибавший европейский материк через Гибралтарский пролив, связи эти два полюса европейской торговли. Новый путь в конце концов сменил старый сухопутный. Первым последствием этой перемены, вначале мало заметным, но в дальнейшем обнаружившим всю свою значимость и нарушившим европейское экономическое равновесие, было перемещение торгового пути с центральных территорий континента на территории, омываемые океанскими водами: Голландию, Англию, Нормандию, Бретань и Иберийский (Пиренейский) полуостров.

Это новое соотношение сил установилось сначала XV в. Оно повлекло за собой как одно из своих отдаленных следствий европейскую заокеанскую экспансию. Первый шаг был сделан – Европа повернулась лицом к океану. Роль застрельщиков на этом новом этапе развития выпала обитателям Португалии, географически расположенной наиболее выгодным образом – на западной оконечности выступающего в океан полуострова. В то время как голландцы, англичане, нормандцы и бретонцы осваивали новый морской торговый путь, пролегавший вдоль западных берегов европейского континента, португальцы устремились дальше, предприняли путешествия, в которых у них не было ни предшественников, ни конкурентов, используя для этого важные географические преимущества своей страны. Они плавали к западным берегам Африки и торговали с господствовавшими там маврами, открыли острова Зеленого мыса, Мадейру, Азорские и продвигались дальше на юг вдоль черного континента. Все это происходило еще в первой половине XV в. К середине этого века у португальцев начал вырисовываться еще более смелый план; достигнуть Востока, обогнув берега Африки. Это означало проложить путь к Индии – обладательнице драгоценных пряностей, торговля которыми обогатила итальянские республики и мавров, через чьи руки эти товары шли в страны Средиземного моря. В результате упорных и настойчивых усилий португальцы в конце концов осуществили свой план.

За португальцами последовали испанцы, избравшие иной путь: на Восток через Запад. Они открыли Америку. Португальцы последовали за ними и также достигли Нового Света.

Вслед за мореплавателями с Пиренейского полуострова на американском материке появились французы, англичане, голландцы и даже датчане и шведы. Великая океанская навигация была открыта, и все старались извлечь из нее для себя выгоду. Отстали лишь Германия и Италия.

Все значительные события этого периода, по праву называемого «эпохой великих открытий могут рассматриваться в целом как глава в истории европейской торговли. Все происходившее можно назвать гигантским торговым предприятием, которым занялись, начиная с XV в. страны Европы и которое раскрыло перед ними океан с таящимися за ним возможностями. Именно таков смысл исследования африканского побережья, открытия и колонизации португальцами островов, плавания в Индию, открытия Америки, исследования и заселения ее различных частей.

Говоря о колонизации применительно к той эпохе, под ней следует понимать не больше как основание коммерческих факторий, подобных тем, какие итальянцы издавна создавали на Средиземном море, Ганзейская Лига – на Балтийском, а несколько позже англичане, голландцы и другие – на крайнем севере Европы и на Ближнем Востоке, португальцы-в Африке и в Индии.

Но Америка с ее неисследованной территорией и редким туземным населением не представляла собой базы, подходящей для обыкновенных факторий с ограниченным персоналом – администрацией и военным гарнизоном. Здесь необходимо было широкое заселение людьми, способными организовать и поддерживать в дальнейшем производство товаров, представляющих интерес для европейской торговли.

Португалия и в этом оказалась пионером. Первые шаги были ею сделаны в XV в. на островах Атлантического океана, на аванпостах, сходных по условиям с американским континентом. Португалия блестяще справилась с задачей заселения новых земель и налаживания производства на этих островах. Она повторила это и в Америке.

Новая система колонизации выдвинула задачу заселения почти пустынных и неисследованных земель. В различных районах разрешать эту задачу приходилось по-разному, в зависимости прежде всего от того, какие полезные продукты поставлял каждый данный район. Вначале, естественно, думали лишь о тех продуктах, которые можно было собирать непосредственно. Сюда входили в первую очередь различные сорта строительной древесины, среди них так называемое «пау-бразил» – бразильское красное дерево, на крайнем севере – пушнина и рыба. Счастливее всех оказались испанцы: они с первых же шагов попали в области, которые обогатили их драгоценными металлами (серебро и золото в Мексике и Перу). Но добыча металлов занимает относительно небольшое место в первоначальном формировании Америки: не так их было много и далеко не повсеместно были они рассеяны, как этого ждали. На больше части американской территории вначале все сводилось к добыче древесин, пушнины и к рыбной ловле. Успехи и срывы в деле заселения новых территорий в течение длительного времени в большей или меньшей степени обусловливались успехами и срывами этих промыслов. Позже появилась другая, более устойчивая и широкая экономическая база – земледелие.

Я не собираюсь прослеживать все подробности европейской колонизации Америки. Но за пределами тех районов, где были обнаружены драгоценные металлы, очень важно различать две области, в которых колонизация развивалась своими особыми путями. Эти области соответствуют по климату одна – умеренной зоне, а другая – тропической и субтропической. На территории первой, простирающейся к северу от залива Делавар, на протяжении большого отрезка времени развивались лишь примитивные промыслы; добыча древесины, пушнины и рыбная ловля.

В своем подавляющем большинстве эмигранты из Европы (главным образом с Британских островов) в силу религиозных и политических соображений направлялись в умеренную зону, где природные условия ближе к европейским и потому более приемлемы для всех, кто стремился здесь обосновать свой домашний очаг, разрушенный или подвергавшийся опасности быть разрушенным у него на родине.

Еще один экономический фактор способствовал такого рода эмиграции. Этим фактором были глубокие экономические сдвиги, происшедшие на протяжении XVI в. в Англии, в корне изменившие внутреннее отношение сил в экономике стране страны и в распределении ее населения.

Зарождавшаяся в Англии текстильная промышленность дала толчок к развитию овцеводства. Начинается процесс «огораживания». Люди массами сгонялись с обрабатываемой ими земли, которая отводилась лендлордами под пастбища для овец. Возникает источник для потоков эмигрантов, покидающих свою страну и устремляющихся, как к притягательному центру, к недавно открытой Америке. Эти элементы направляются преимущественно в умеренную зону колонии.

Таковы особые обстоятельства, не находившиеся в прямой связи с интересами торговцев и авантюристов, способствовавшие интенсивному заселению умеренной зоны Америки.

В тропической и субтропической зонах Америки колонизация и заселение шли иными путями. В первую очередь природные условия, столь отличные от условий на родине колонизаторов, поставили перед ними задачи, которых не приходилось разрешать тем, кто заселял зону умеренную. Неспособность белого человека примениться к тропикам сильно преувеличена. Факты бесчисленное количество раз доказали, что люди живущие в более холодном климате и потому более к нему привычные способны тем не менее переносить тропический климат.

Первые европейские переселенцы нашли в Америке враждебную природу, подавляющую собой человека, полную бесчисленных непредвиденных препятствий, к которым выходец из Европы совершенно не был подготовлен и против которых он оказывался беспомощным. Чтобы обосноваться в тропиках, колонисты должны были иметь иные и более стимулы, нежели те, которые способствовали переселению в умеренную зону.

Европа, до XVI в. отрезанная от тропиков, была почти совершенно лишена продуктов, которые в ту эпоху считались предметами роскоши. Сахар, например, производившийся лишь в ограниченном количестве в Сицилии, был продуктом большой редкости и большого спроса, даже в приданных принцесс он фигурировал как драгоценный предмет. К такого же рода продуктам можно отнести перец, импортировавшийся с Востока и на протяжении многих веков составлявший главную отрасль торговли итальянских республик, табак, до открытия Америки не известный европейцам, позднее хлопок, рис, индиго и другие тропические продукты.

По этим примерам можно заключить, до какой степени привлекательны были тропики для холодной Европы, расположенной столь далеко от них. Это и стимулировало заселение американских тропиков. Но пришелец из Европы претендовал на то, чтобы быть организатором добычи и производства продуктов большой товарной ценности, руководителем высокорентабельных предприятий. Роль простого работника была ему не по душе, работать за него должны были другие. В тропики европеец охотно направлялся лишь в тех случаях, когда у него была возможность и средства играть там роль руководителя и когда в его распоряжении были люди, которые могли на него работать. Еще один фактор усиливал такие тенденции: характер тропического земледелия. Последнее осуществлялось в широких масштабах: создавались крупные производительные единицы – фазенды, энженьо, плантации, на которых было занято довольно большое количество рабочих. Иными словами, каждый землевладелец (фазендейру [владелец фазенды], сеньор или плантатор) имел в своем распоряжении значительное число людей, всецело ему подчиненных и не обладавших никакой собственностью. Подавляющее большинство поселенцев в тропиках оказывалось обреченным на зависимое положение и жалкое существование. Они работали ради чужой выгоды, а себе едва лишь обеспечивали нищенский прожиточный минимум. Разумеется, не за этим эмигрировали люди из Европы в Америку. Но пока в американских тропиках не начал повсеместно применяться рабский труд туземцев или импортированных из Африки негров, многим переселенцам, явившимся из Европы, приходилось мириться с таким зависимым положением. Жадно стремившиеся в Америку, часто плохо представлявшие, что их там ждет, или готовые лишь на временные жертвы, они, прибыв туда, зачастую бывали вынуждены наниматься на плантации простыми рабочими. Так протекала эмиграция, главным образом и в очень широких размерах, в английские колонии: Виргинию, Мериленд, Каролину. В оплату за переезд люди отдавали на известный период времени собственный труд. Других отправляли в Америку в качестве ссыльных. Большинство из этих неудачливых по началу переселенцев обычно дожидалась благоприятного момента, чтобы выйти из положения, которое им было навязано, и если человеку не удавалось самому стать плантатором или землевладельцем, то он при первой же возможности перебирался из тропиков в умеренную зону. Там, по крайней мере, он находил более подходящие для себя природные условия и больше возможностей для устройства собственного благополучия. Неустойчивое положение с рабочей силой на южных плантациях держалось до окончательного и повсеместного введения рабского труда африканских негров (в середине XVII в.). После этого за европейским колонистом закрепилась роль руководителя и крупного землевладельца.

В остальных (не английских) тропических колониях, в том числе и в Бразилии, даже и не пытались применять труд белого рабочего. Это объясняется тем, что ни Испания, ни Португалия, которым принадлежала большая часть таких колоний, не располагали населением, готовым эмигрировать в любой момент, как это имело место в Англии. Население Португалии до середины XVI в. было невелико, и большая часть земли находилась в заброшенном состоянии и не обрабатывалась. Нехватка рабочих рук давала себя чувствовать в Португалии повсеместно, вследствие чего широко применялся труд рабов. В 1550 г. около 10% населения Лиссабона составляли чернокожие рабы. Известно также, насколько обезлюдели Португалию экспедиции на Восток. Следовательно, ничто не благоприятствовало эмиграции населения из страны.

Кроме того, португальцы и испанцы нашли в своих заокеанских колониях туземцев, которых можно было использовать в качестве рабочей силы. Наконец, португальцы владели в Африке территориями, поставлявшими негров. Поэтому они ввели в своих колониях рабский негритянский труд с самого же начала и опередили в этом отношении почти на целое столетие англичан [19].

Из всего сказанного видно, что колонии, расположенные в тропической зоне, развивались иными путями, нежели колони в умеренной зоне. В то время как в этой последней создавался общественный уклад по образцу европейской родины, в тропиках возникал совершенно новый тип общественной формации.

Колонизация тропиков представляется в виде широкого коммерческого предприятия, значительно более сложного, чем старинная фактория, предприятия, ставящего целью. Использовать природные богатства девственных земель в интересах европейской торговли. Таков истинный смысл колонизации тропиков. Как одно из следствий этой колонизации возникла Бразилия.

Поселенцы Бразилии поставляли на европейские рынки сахар, табак, позднее – золото и алмазы, затем хлопок и, наконец, кофе. На этой основе возникло и образовалось бразильское общество и бразильская национальная экономика. Европеец явился в Америку, чтобы торговать. Он вложил свой капитал в коммерческое дело и обеспечил себя нужной ему рабочей силой – местными индейцами и импортированными неграми. Из этих элементов, скомбинированных в целях производства тропических продуктов и торговли ими, и возникла бразильская колония.

Такой характер развития сохранялся на протяжении веков бразильской истории и глубоко отразился на жизни страны, в особенности на ее экономической структуре.

Глава 3. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. ДОБЫЧА ДЕРЕВА «ПАУ-БРАЗИЛ»

С конца XV в. на бразильском побережье начинают появляться португальские и испанские мореплаватели.

Эти первые посещения бразильских берегов не преследовали исследовательских целей. Решалась географическая задача огромной практической важности: найти путь в Индию. Португальцы искали решения этой задачи на востоке, пытаясь обогнуть Африку, испанцы, исходя из предпосылки, что земля имеет шарообразную форму, направились на запад. И те и другие наткнулись на Америку. Испанцы в своих поисках морского пути в Индию достигли бразильских берегов. Португальцы, ревниво следившие за достижениями испанцев, отклонились далеко на запад от своего африканского маршрута и также добрались до Америки.

Таким образом была открыта территория будущей Бразилии. Вскоре начали производиться попытки использовать ее. Перспективы были не из блестящих. Знаменитый Америго Веспуччи, плававший попеременно то с испанцами, то с португальцами и оставивший нам в своих письмах одно из первых описаний Нового Света, говорит по этому поводу: «Можно сказать, что там нет ничего полезного». Но тем не менее предприимчивые мореходы-купцы сумели разглядеть там нечто, что смогло удовлетворить их коммерческие интересы. На большей части бразильского побережья распространен вид дерева, из которого извлекалось красящее вещество, применявшееся в красильном деле. Речь идет о так называемом «пау-бразил» – бразильском красном дереве, позже получившем научное наименование Caesalpinia echinata. Первые посещения европейцами территорий, ныне составляющих Бразилию, делались именно в целях получения этой древесины, от которого произошло и само название страны.

Первыми занялись добычей пау-бразил португальцы. Испанцы, хотя и соперничали с ними в первых изыскательных экспедициях, позже уступили им это поле деятельности согласно договору в Тордесильясе (1494 г.) и папской булле, которая воображаемой линией поделила между испанской и португальской монархиями Новый Свет, подлежавший дальнейшему исследованию. Бразильское побережье досталось по этому соглашению португальцам, и испанцы признали их права. Но не так вели себя французы, король которых, Франциск I, не пожелал считаться с пунктом Аданского договора, предоставлявшим Новый Свет исключительно португальцам и испанцам. Французы тоже устремились сюда, и спор мог быть решен только силой оружия.

Почти до середины XV в. португальцы и французы энергично занимались добычей красного дерева на бразильском побережье. Это была примитивная форма эксплуатации, являвшаяся не чем иным, как безжалостным, производимым в широких масштабах уничтожением девственных лесов, где добывалась драгоценная древесина.

Постоянных и определенных мест разработки не существовало. Европейцы приставали к берегу, выбирая места поближе к лесу, и погружали на корабли древесину, которую им поставляли туземцы. Благодаря наличию сравнительно многочисленных туземных племен на бразильском побережье этот вид экономической деятельности достиг значительного развития. Но команды судов, занимавшихся этим промыслом, лишь очень скупо сообщали о трудностях, с которыми были сопряжена рубка таких огромных деревьев, как пау-бразил (диаметр ствола у основания – около метра, а высота – 10-15 м), доставка их на берег и погрузка на суда. Туземцев нетрудно было заставить выполнять эту тяжелую работу за такое вознаграждение, как стеклянные безделушки, ткани, предметы одежды, реже – ножи и т. п. Для облегчения и ускорения процесса труда индейцы снабжались также и более важными орудиями – пилами и топорами. Выгода оказывалась очень значительной, так как этот вид древесины был в Европе в большой цене.

Добыча пау-бразил привела к основанию ряда колониальных поселений. Соперничество между французами и португальцами, неизменно приводившее к вооруженной борьбе, заставило обе стороны заняться укреплением наиболее важных для получения этой древесины пунктов на побережье. Для этого воздвигались небольшие форты, где можно было укрыться в случае нападения. Эти форты, служившие также местами склада для пау-бразил перед погрузкой на корабли, были хорошей защитой и от нападений воинственных племен индейцев.

Однако эти военные форты не получили своего дальнейшего развития. Их воздвигали лишь на время, пока торговцы соответствующей нации занимались заготовкой своего товара, что иногда длилось месяцами. Таким образом, добыча пау-бразил не способствовала основанию сколько-нибудь крупных населенных пунктов в стране. Да этого нельзя было и ожидать. Не было никакого смысла оставаться долго на одном месте, когда нужная древесина была рассеяна по прихоти природы на огромных пространствах, а на каждом отдельном участке быстро иссякала из-за интенсивности вырубки.

Мы располагаем скудными сведениями об этой первой форме экономической деятельности в Бразилии. Нам известно только, что португальцами с самого начала добыча пау-бразил рассматривалась как королевская монополия: право на добычу давалось с санкции монарха. Первая концессия на разработку и торговлю пау-бразил была предоставлена в 1501 г. некоему Фернандо де Норонья, связанному с еврейскими торговыми кругами. Концессия была исключительной (т. е. предоставлялась лишь одному лицу), и срок ее действия длился до 1504 г. после 1504 г. исключительных концессий больше никому не предоставлялось, и добыча бразильского красного дерева производилась уже не одним, а несколькими торговцами.

Добыча древесины красного дерева пришла в упадок очень быстро. В течение нескольких десятилетий были вырублены лучшие прибрежные рощи, где росло драгоценное дерево, и эта отрасли бразильской экономики утратила свое прежнее крупное значение.

В 30-х годах XVI в. португальский король окончательно убедился в том, что ни его право на бразильские земли, пусть даже опирающееся на папский авторитет, ни система подвижной береговой охраны не были достаточными, чтобы противостоять французам, все увереннее закреплявшимся в его американских владениях. Король решил применить в целях защиты этих владений более надежную меру – занять всю территорию посредством колонизации. Но здесь возникла трудность: Бразилия решительно никого в Португалии не интересовала. За исключением торговцев пау-бразил (и даже эти последние уже начинали остывать к делу, приносившему все меньше и меньше барышей), никто до того времени серьезно не интересовался вновь открытыми землями и никто не был склонен поселиться на них. Все внимание Португалии было обращено на Восток, торговля с которым в этот период достигла своего расцвета. Кроме того, королевство не располагало достаточным количеством населения. Его немногочисленным жителей, которых не насчитывалось и двух миллионов, слишком больших жертв стоили восточные экспедиции. При таком положении заселение огромного побережья Бразилии оказывалось совсем не легкой задачей. Эту трудность правительство попыталось преодолеть путем предоставления значительных выгод тем, кто изъявлял готовность отправиться колонизировать Бразилию. Такие лица облекались полномочиями, делающими их полновластными хозяевами земли и туземцев. Но и при таком условии охотников находилось мало. Об этом можно судить по социальному положению лиц (кстати сказать, всего лишь двенадцати человек), пожелавших отправиться в Бразилию: среди них не было ни одного представителя высшей знати или богатого купечества. Большинство из них потерпело неудачу в этом предприятии, а некоторые даже поплатились жизнью. Посчастливилось всего лишь двоим, причем одному из них оказал большую поддержку король.

В общих чертах план состоял в следующем: бразильское побережье разделялось (внутренние районы страны, совершенно неисследованные, в расчет не принимались) на 12 продольных секторов, протяжением от 30 до 100 лиг [20]. Эти секторы назывались капитанствами и отдавались наместникам, так называемым донатариям [21], облеченным большими полномочиями и почти королевской властью. Они имели право назначать на подвластных им территориях администрацию и судей, взимать налоги пошлины, раздавать земли и т. д. За королем оставались лишь номинальные права суверена, наподобие тех, какие имели короли в феодальной Европе. Но зато на донатариев капитанств падали все расходы по перевозке и устройству на месте переселенцев из Европы.

На эти первые колонизаторские попытки в Бразилии государственная казна затратила сравнительно крупные суммы. Донатарии, как правило, не располагавшие собственными денежными ресурсами, черпали средства как в самой Португалии, так и в Голландии, у еврейских банкиров и негоциантов. Главные надежды возлагались на торговлю саха- ром. Он являлся продуктом большой коммерческой важности для Европы. До открытия Америки его поставляли в незначительном количестве Сицилия и острова Атлантического океана, еще в прошлом веке занятые и эксплуатируемые португальцами (Мадейра, острова Зеленого мыса). Кроме того, он поступал с Востока через арабов и итальянских купцов. Объем этих поставок был настолько велик, что сахар продавался в лавках на граммы.

Бразильское побережье отличается жарким и влажным климатом, необычайно благоприятным для произрастания сахарного тростника. Что же касается рабочей силы, то сначала рассчитывали на туземцев, которые в прибрежной полосе были относительно многочисленны и миролюбивы. Эти надежды вполне оправдались на практике, а единственный фактор, неизвестный до первых попыток культивирования сахарного тростника, – качество почвы – оказался также в высшей степени благоприятным. Особенно плодородными оказались почвы на крайнем северо- востоке, на прибрежной равнине, ныне Тодосос-Сантос (бухта Всех Святых). В общем можно сказать, что все бразильское побережье по своей почве было пригодным для культивирования сахарного тростника.

На этой основе и началось действительное заселение и колонизация Бразилии. Не входя в подробное описание чередования успехов и неудач, через которые прошли первые колонисты, остановимся лишь на том, как было организовано их хозяйство. Принцип владения землей был принципом абсолютной на нее собственности. Среди прав, предоставленных донатарием капитанств, имелось, как было уже указано, право распределять земли между поселенцами по своему усмотрению. Дарованные земли, как правило, были очень велики, и участки, их составлявшие, измерялись многими лигами. Это вполне понятно: земли хватало с излишком, а аппетит на нее у этих пионеров, завербованных с таким трудом, не удовлетворялся малыми долями. Они искали в Новом Свете положения не скромных землевладельцев-крестьян, а крупных земельных магнатов, владельцев обширных латифундий. Кроме того, еще один фактор предопределял возникновение здесь крупного землевладения. Культивирование сахарного тростника с хозяйственной точки зрения было осуществимо только на крупных плантациях. Уже до того, чтобы расчистить и должным образом подготовить почву в этой тропического девственной среде, требовались соединенные усилия многих работников. Далее, работы по посадке тростника, сбору урожая и доставке его на заводы, где вырабатывался сахар, оказывались рентабельными лишь при осуществлении их в крупных масштабах. Все это было бы не по плечу мелким изолированным землевладельцам.

Таковы обстоятельства, предопределившие преобладание в Бразилии крупной земельной собственности.

Возникновение в Бразилии крупной земельной собственности и сопровождавшего ее монокультурного хозяйства было вызвано одними и теми же причинами. Тропическое земледелие имело своей единственной целью производство определенных продуктов большой коммерческой ценности. Лишь ради этой цели оно предпринималось, и без нее, его бы или совсем не начинали, или же оно тотчас бы погибло.

С развитием монокультурного земледелия в Бразилии начинает использоваться рабский труд. Португалия не располагала населением, достаточным для обеспечения своих колоний рабочей силой. Кроме того, португальцы не были склонны, как и переселенцы из других европейских стран, эмигрировать в тропики, чтобы наниматься там в батраки. В английских колониях сначала пробовали применить иные формы труда – нечто вроде полурабства белых рабочих, так называемых «работников по договору». Замена этих последних неграми не заставила себя долго ждать. Применение рабского труда в колониях американских тропиков способствовало возрождению в западной цивилизации рабства – общественной формы, почти прекратившей свое существование с момента крушения Римской империи.

Я указывал, что уже в первоначальный период колонизации в Бразилии использовался труд туземцев на добыче красного дерева. Теперь, с большим или меньшим успехом, туземцев начали использовать на плантациях сахарного тростника. Но такое положение существовало недолго. По мере того как прибывало все больше переселенцев из Старого Света и возрастал спрос на рабочую силу, падал интерес индейцев к тем безделушкам, которыми оплачивался их труд. Они становились более требовательными. Кроме того, если индеец, кочевник по своей природе, более или менее удачно справлялся со спорадической и относительно свободной работой по добыванию красного дерева, то совсем иначе получалось у него с дисциплинированным, строго организованным и оседлым видом деятельности, каким являлось земледелие. Чтобы заставить индейцев работать, начали применять силу, следить за ними самым строжайшим образом в целях предотвращения их ухода или бегства. До неприкрытого и полного превращения туземного населения в рабов оставался лишь один шаг. Еще не прошло и 30 лет с начала заселения Бразилии и возникновения там земледелия, а рабство индейцев уже успело сделаться повсеместным и прочно укоренившимся явлением.

Покорение свободолюбивых туземцев произошло не без длительной борьбы. Вначале индейские плена отходили подальше от центров колонизации, но затем, когда европейцы начали преследование индейцев, последние, в свою очередь, стали нападать на поселки белых, и когда им удавалось одержать победу, что благодаря их численному превосходству над колонистами происходило нередко, они не оставляли камня на камне в этих поселках, истребляя людей и уничтожая все попадавшее им в руки.

Это был бурный период в истории Бразилии. Между колонизаторами и туземцами происходили частые войны. Пленников, захваченных на войне, продавали, что было очень выгодным делом. Кроме того, белые всячески поддерживали и разжигали распри между отдельными индейскими племенами, и вражда между последними становилась все более ожесточенной. От всего этого, разумеется, больше всего страдали сами же индейцы, но и белым доставалось изрядно. Известно огромное количество случаев полного уничтожения только что возникших колониальных поселков. Некоторые части бразильского побережья так сильно страдали от набегов туземцев, что там совершенно не было нормально организованных поселений. Колонисты в этих областях влачили жалкое существование, периодически подвергаясь нападениям индейцев, уничтожавших плоды их труда и жилища. Такой была обстановка на территории современных штатов Баия и Эспирито-Санто, которые продолжали жестоко страдать от набегов индейцев вплоть до начала прошлого века.

Метрополия попыталась принять меры против такого положения вещей. Первый королевский указ по данному вопросу (carta regia) датируется 1570 г. Он санкционировал обращение в рабство индейцев, но лишь тех из них, которые брались в плен в «справедливой» войне. Под «справедливой» войной понималась война, ведущаяся с племенами, не желавшими подчиняться колонизаторам и вступать с ними в какие бы то ни было соглашения. За этим первым законом последовал целый ряд других. Все они исходили из принципа утверждения рабства индейцев, которое было окончательно упразднено только в середине XVIII в. Однако пережитки его в более или менее завуалированной форме сохранялись и после.

Индейский вопрос в Бразилии и связанные с ним трудности могли быть разрешены только посредством использования каких-то иных источников рабочей силы. Но и после того как стала применяться эта новая рабочая сила, колонисты никогда не прекращали попыток эксплуатировать индейцев, особенно в бедных районах, где труднее было приобрести дорого стоивших черных рабов, ввозимых из Африки. Индейцы, в свою очередь, не переставали оказывать упорное сопротивление. Например, в Сан-Висенте (ныне штат Сан-Пауло) начиная с XVII в. кипела ожесточенная борьба. Белые преследовали беглых индейцев в самых отдаленных и диких местах, где те пытались укрыться. Так возникли экспедиции, известные под названием «бандейра» (т. е. экспедиция за пределы заселенных районов). Бандейранты проникали в самую глубь континента, значительно расширяя таким образом границы португальских владений. Среди жертв этих бандейр наряду с индейцами оказались и иезуиты миссионерских пунктов, расположенных непрерывной цепью через сердце материка от реки Уругвай на юге до верховьев Амазонки на севере. Этим иезуитам удалось приручить индейцев, которые жили в пунктах, основанных «святыми отцами», и работали на них. Бандейранты периодически совершали налеты на эти поселки, отбивали у иезуитов индейцев и уводили последних в плен. Патеры, вспугнутые с насиженных мест, уступали в неравной борьбе. Территория, занятая раньше ими и потому включенная в кастильские владения, так как патеры были по происхождению испанцами, освобождалась для португальской колонизации. Охота на индейцев оказалась одним из главных факторов, обусловивших обширность территории современной Бразилии.

Однако как рабочая сила индейцы не могли удовлетворить европейцев не только по причине своего нежелания работать на белых пришельцев, но и вследствие своей недостаточной выносливости и малочисленности.

Только использование труда африканских негров разрешило для белых завоевателей проблему рабочей силы. Уже с середины XV в. португальцы вели торговлю черными рабами, приобретаемыми на африканском побережье и ввозимыми в королевство, где они использовались в качестве домашней прислуги, как чернорабочие в городском хозяйстве и даже в земледелии. Их труд применяли также на островах Мадейра и Зеленого мыса, колонизированных португальцами во второй половине XV в. Достоверно неизвестно, когда негры появились впервые в Бразилии, по некоторым сведениям их привезли туда с первой официальной партией переселенцев в 1532 г. Во второй половине XVI в. их было там уже много.

Процесс замены индейцев неграми продолжался до конца колониального периода. В таких районах, как Пернамбуко и Баия, он протекал очень быстро. В самых бедных районах, как, например, на крайнем севере (Амазония), этот процесс шел очень медленным темпом. У черных рабов имелся один очень существенный недостаток: они дорого стоили. Причиной этого была прежде всего большая смертность негров при перевозке на кораблях. Плохое питание, страшная скученность в интересах полного использования грузоподъемности судна, долгие недели, проводимые в чудовищных антисанитарных условиях, – все это приводило к тому, что только часть рабов достигала места назначения. В среднем до Бразилии добирались живыми едва 50%, причем большинство из них – больными и инвалидами. Поэтому в Бразилии цена на здорового раба всегда была очень высокой и доступной только для колонистов богатых и процветающих областей.

Организация крупных сахарнотростниковых хозяйств колонии самого начала носила один и тот же характер, независимо от того, применялся ли труд африканских рабов или полурабов индейцев. Это были крупные хозяйственные единицы со значительным количеством рабочих под непосредственным начальством хозяина или же назначенного им управляющего. Производственный процесс достигал широкого размаха благодаря обширности территории и многочисленности рабочих. Своими масштабами он резко отличался от работы на мелких земельных парцеллах, где трудился сам владелец земли или арендатор.

Центральным элементом являлось «энженьо» – нечто вроде завода, где сосредоточены приспособления для обработки тростника и изготовления сахара. Со временем наименование «энженьо» стало пониматься в более широком смысле и распространилось на все хозяйство с его землями и плантациями. «Энженьо» и «сахарнотростниковое хозяйство» стали синонимами. Нередко владелец сдавал часть своей земли мелким арендаторам, которые выращивали тростник самостоятельно, но обязывались обрабатывать его на энженьо землевладельца. Это так называемая «обязательная работа». Арендатор получал половину сахара, выработанного из его тростника, и определенный процент из полученного отдавал в уплату за арендованную землю, причем размеры этой уплаты менялись в зависимости от сезона и места и колебались между 5 и 30%. Бывали и вольные арендаторы, имевшие право обрабатывать выращенный ими тростник на любом энженьо по собственному выбору. Хотя такие мелкие производители на социальной лестнице стояли и ниже сеньоров – крупных землевладельцев, но их нельзя все же приравнять к обыкновенным крестьянам. У них тоже имелись рабы, и, независимо от того, работали ли они на собственной земле или на арендованной, их хозяйства являлись вполне самостоятельными.

Не все сахарные хозяйства располагали собственным энженьо. Это объяснялось дороговизной необходимого оборудования. Энженьо – сложное целое, состоящее из многочисленных элементов и механических приспособлений. Его составными частями были молотилка, выжималка, котел, подававший тепло, необходимое для очистки сока, и специальное помещение для перегонки, где завершался процесс получения сахара из тростника. Кроме того, при каждом энженьо имелись «главный дом», где жил владелец, «сензала» – жилище черных рабов, конторы, конюшни и другие служебные помещения вспомогательного характера. Земли энженьо использовались не только под тростниковые плантации, но и под посевы пищевых культур для пропитания многочисленного персонала, а также под лес, дававший древесину для построек.

Число рабочих, занятых в каждом отдельном энженьо, различно. Обычно в среднем энженьо было занято от 80 до 100 рабов, но бывало и значительно больше. Сохранились сведения об энженьо, хотя это относится уже к XVIII в., где было свыше тысячи рабов. Вольнонаемные работники – явление редкое, они встречались только на руководящих и специальных должностях надсмотрщиков, дистиллировщиков, изготовителей ящиков для упаковки сахара и т. д. Чаще всего это были бывшие рабы, получившие свободу.

Кроме сахара, из тростника вырабатывалась еще и водка, которая, хотя и была продуктом второстепенного значения, все же широко потреблялась в колонии и экспортировалась на африканское побережье в обмен на рабов. Наряду с перегонными камерами для водки при энженьо, существовали еще специальные заведения, предназначенные исключительно для водочного производства. Эти так называемые «малые энженьо», или «мельнички», как правило гораздо примитивнее и скромнее обычных энженьо, так как одна только перегонка водки требовала приспособлений значительно более простых и дешевых. Существовали водочные заводы, на которых было занято не больше 10 рабов.

* * *

На протяжении более чем полутора веков производство сахара в том виде, как мы его описали, составляло единственную базу бразильской экономики. Это производство имело и большое международное значение. Бразилия долгое время оставалась главным поставщиком сахара на мировой рынок, и только с середины XVII в. у нее начали появляться серьезные конкуренты – колонии Центральной Америки и Антильских островов.