Налогообложение и финансовые проблемы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Налогообложение и финансовые проблемы

Одной из отличительных черт внутренней политики Юстиниана была его упорная, до сих пор не полностью объясненная, борьба с крупными землевладельцами. Эта борьба отражена в новеллах, папирусах, а также в «Тайной истории» Прокопия, который, несмотря на защиту взглядов аристократии и несмотря на изобилие в сочинении абсурдных обвинений в адрес Юстиниана, выскочки, в его глазах, на троне, все же дает весьма интересную картину социальной борьбы в VI веке. Правительство чувствовало, что его самыми опасными соперниками и врагами были крупные землевладельцы, которые вели дела своих больших владений, совершенно не принимая в расчет центральную власть. Одна из новелл Юстиниана, осуждая отчаянное положение государственного и частного землевладения в провинциях из-за ничем не ограниченного поведения местных магнатов и адресованная проконсулу Каппадокии, имеет следующие весьма многозначительные строчки: «Новости дошли до нас о столь значительных злоупотреблениях в провинциях, что их исправление едва может быть осуществлено одним человеком с большими полномочиями. И нам даже стыдно говорить, сколь неприлично ведут себя управляющие крупных землевладельцев, прогуливаясь с телохранителями, как за ними следует целая толпа людей, как они беззастенчиво крадут все подряд… Государственная земельная собственность почти полностью перешла в частные руки, ибо она была украдена и разграблена, включая все табуны лошадей, и ни один человек не выступил против, ибо уста всех были остановлены золотом». [363] Как кажется, каппадокийские магнаты имели полную власть в своей провинции и даже имели свои собственные отряды вооруженных людей и телохранителей. Магнаты захватывали частную и государственную землю. Интересно отметить, что эта новелла появилась на следующий год после восстания Ника. Подобная информация о Египте времени Юстиниана встречается в папирусах. Член известной египетской семьи землевладельцев Апионов владел в VI веке собственностью в разных местах Египта. Целые деревни входили в состав его владений. Его домашнее хозяйство было почти что царским. Он имел секретарей и слуг, множество работников, своих собственных экспертов (assessors) и сборщиков налогов, своего собственного казначея, свою полицию и даже собственную почту. Такие магнаты имели собственные тюрьмы и содержали свои войска. [364] Крупные владения концентрировались также в руках церкви и монастырей.

Юстиниан вел против крупных земельных собственников беспощадную войну. Вторгаясь в дела наследования, насильственными и иногда подложными подношениями императору, конфискациями на основе ложных свидетельств или подстрекательством религиозных споров с целью постараться лишить церковь земельных владений, Юстиниан сознательно и упорно стремился к разрушению крупного землевладения. Особенно многочисленные конфискации были проведены после попытки дворцового переворота 532 года. Юстиниан, однако, не достиг успеха в сокрушении крупного землевладения и оно оставалось одной из неизменных черт жизни империи в более поздние периоды. [науч.ред.21]

Юстиниан видел и понимал недостатки внутренней администрации государства, выражавшиеся в продажности, воровстве, вымогательстве и влекшие за собой бедность, разорение, а за ними неизбежную смуту; он давал себе отчет в том, что подобное положение страны вредно отзывалось на общественной безопасности, на городских финансах и на состоянии земледелия, что финансовое расстройство вносило в страну беспорядок. Император желал помочь в этом отношении государству. В его представлении роль преобразователя являлась обязанностью императорского служения и актом со стороны императора благодарности Богу, который осыпал его своими благодеяниями. Но как убежденный представитель идеи абсолютной императорской власти, Юстиниан видел единственное средство для облегчения страны в централизованной администрации с улучшенным и вполне покорным ему штатом чиновничества.

На первом плане стояло финансовое положение страны, внушавшее самые серьезные опасения. Военные предприятия требовали громадных средств; между тем налоги поступали в казну все с большими затруднениями. Это беспокоило императора, и он в одной из новелл писал, что ввиду больших военных расходов подданные «должны вносить государственные налоги со всей готовностью сполна «. [365] Но, выступая, с одной стороны, как только что мы видели, защитником ненарушимости прав казны, он, с другой стороны, объявлял себя заступником плательщика против вымогательства чиновников.

Для характеристики преобразовательной деятельности Юстиниана имеют крупное значение две его больших новеллы 535 года. В них изложены главные основания административной реформы и точно определены новые обязанности чиновников. Новелла повелевает правителям «отечески относиться к благомыслящим, повсюду охранять подданных от притеснений, не брать от них никаких приношений, быть справедливыми в приговорах и в административных решениях, преследуя за преступления, охраняя невинных и налагая законную кару на виновных, и вообще относиться к подданным, как отец относился бы к детям». [366] Но в тоже время правители, «имея везде чистые руки», т. е. не беря взяток, должны неусыпно заботиться о государственных доходах, «увеличивая государственную казну и прилагая всяческое усердие на ее пользу». [367] Ввиду покорения Африки и вандалов, и других предполагаемых обширных предприятий, говорится в новелле, «необходимо вносить государственные налоги сполна, охотно и в определенные сроки. Итак, если вы благоразумно встретите правителей и они с легкостью немедленно соберут нам государственные налоги, то мы похвалим правителей и подчиненных». [368] Чиновники должны были давать торжественную клятву в честном исполнении своих обязанностей и вместе с тем становились ответственными за полный взнос податей во вверенной им области. Епископы должны были наблюдать за поведением правителей. Провинившимся чиновникам грозило строгое наказание, честно же исполнявшим обязанности были обещаны повышения. Итак, обязанность как правительственных чиновников, так и плательщиков, по новеллам Юстиниана, чрезвычайно проста: первые должны быть честными людьми, вторые должны охотно, сполна и вовремя платить налоги. В последующих указах император неоднократно ссылается на эти основные принципы его административной реформы.

Не все провинции империи управлялись одинаково. Были провинции, особенно пограничные, с беспокойным туземным населением, которые требовали более сильной власти. Известно, что реформы Диоклетиана и Константина до чрезмерности увеличили провинциальные деления и устроили громадный штат чиновников со строгим отделением гражданской власти от военной. При Юстиниане можно заметить в отдельных случаях разрыв с этой системой и возвращение к прежней, до-диоклетиановской системе. Юстиниан соединил несколько мелких провинций, преимущественно восточных, в более крупные единицы; в некоторых же провинциях Малой Азии он, отметив ссоры и распри между представителями военной и гражданской власти, вредившие делу, постановил соединить функции обеих властей в руках одного лица, губернатора, называвшегося претором. Особенное внимание Юстиниан обратил на Египет с Александрией, откуда Константинополь снабжался хлебом. Организация хлебного дела в Египте и его доставки в столицу пришла, как следует из новеллы, в полное расстройство. [369] Чтобы снова привести в порядок столь важную отрасль государственной жизни, Юстиниан передал в руки гражданского лица, августала (vir spectabilis Augustalis), также и военные функции как в самой Александрии, в этом многолюдном и беспокойном городе, так и в обеих египетских провинциях. [370] Но подобные попытки централизации территорий и властей в провинциях при Юстиниане не носили систематического характера.

Проводя в некоторых восточных провинциях идею соединения властей, Юстиниан оставил на Западе, в недавно завоеванных префектурах Северной Африки и Италии, прежнее отделение гражданской власти от военной.

Император надеялся, что он рядом своих поспешных указов исправил все внутренние недомогания страны и «дал, – по его словам, – своему государству, благодаря блестящим мероприятиям, новый расцвет». [371] Действительность обманула его ожидания, и многочисленные указы не могли переродить людей. Свидетельство последующих новелл доказывает, что прежние смуты, вымогательства и разорение продолжались. Постоянно приходилось возобновлять указы и напоминать о них. В некоторых провинциях была введена усиленная охрана, а иногда прибегали чуть ли не к осадному положению.

Нуждаясь в средствах, Юстиниан иногда обращался к тем мерам, которые он строго запрещал в указах: он за большие деньги продавал должности и вводил, вопреки своему обещанию, новые налоги, хотя, на основании новелл, видно, что он знал о полной несостоятельности населения нести новые налоговые обязательства. Под влиянием финансовых затруднений он стал прибегать к девальвации денег и выпуску монет пониженного качества. Однако отношение населения к этому быстро стало настолько угрожающим, что он был вынужден практически сразу отказаться от этой меры. [372] Ему нужно было во что бы то ни стало пополнять государственную казну – фиск, занимающий, по словам Кориппа, поэта VI века, «место желудка, посредством которого питаются все члены «. [373] Строгость во взимании налогов достигла крайних пределов и гибельно отзывалась на обессиленном населении. По словам одного современника, «иностранное вторжение казалось менее страшным налогоплательщикам, чем прибытие должностных лиц фиска». [374] Деревни обнищали и опустели, так как жители их разбегались. Производительность страны снизилась. В различных местностях происходили возмущения.

Видя разорение страны и сознавая необходимость экономии, Юстиниан стал прибегать к ней в областях, наиболее опасных для империи. Он уменьшил численность войска и стал задерживать ему жалованье; а так как войска главным образом состояли из наемников, то последние, не получая условленного содержания, поднимали восстания и мстили беззащитному населению. Вследствие этих мер граница недостаточно зорко охранялась, и варвары безнаказанно проникали на византийскую территорию, подвергая ее грабежу и разорению. Сооруженные Юстинианом крепости не поддерживались. Не имея возможности противостоять силой вторгавшимся варварам, он должен был от них откупаться, на что нужны были новые средства. Образовался, по словам французского ученого Диля, заколдованный круг: из-за недостатка денег уменьшили войско; из-за недостатка солдат нужно было теперь найти еще больше денег для уплаты нападавшим врагам. [375]

Если ко всему этому добавить частые голодные года, эпидемии и землетрясения, которые разоряли население и увеличивали просьбы о правительственной помощи, то становится ясным, что к концу правления Юстиниана положение империи было по-настоящему прискорбным. Среди этих бедствий особого упоминания заслуживает опустошительная чума 542 года. Она началась около Пелузия, на берегах Египта. Ее, предположительно эфиопское, происхождение неясно. Существовало традиционное древнее подозрение, что эта болезнь обычно шла из Эфиопии. Как Фукидид изучал чуму в Афинах в начале Пелопонесской войны, так историк Прокопий, который был свидетелем ее действия в Константинополе, определил природу и течение бубонной чумы. Из Египта инфекция пошла на север в Палестину и Сирию; на следующий год она достигла Константинополя, затем, распространившись по Малой Азии и Месопотамии, направилась в Персию. Из заморских территорий [науч.ред.22] она захватила Италию и Сицилию. В Константинополе эпидемия длилась четыре месяца. Смертность была огромной. Деревни и города были заброшены, сельское хозяйство замерло и голод, паника и бегство большого количества людей прочь из зараженных мест были бесконечными. Все это ввергло империю в хаос. Прервались все придворные мероприятия. Сам император заболел чумой, однако заражение не оказалось смертельным. [376] Это был только один из факторов, вызвавших ту безотрадную картину, которая нашла свое отражение в первой новелле Юстина II, в которой он говорит о «государственной казне, отягощенной многими долгами и доведенной до крайней нищеты», и о «войске, настолько уже пропитанном недостатком во всем необходимом, что государство страдало от бесчисленных нападений и набегов варваров». [377]

Попытка административной реформы Юстиниана окончилась полной неудачей. В финансовом отношении империя стояла на краю гибели. С этой стороны, конечно, нельзя упускать из виду тесной связи, которая существовала между внутренней и внешней политикой императора. Его обширные военные предприятия на Западе, требовавшие громадных средств, разорили Восток и оставили преемникам тяжелое, запутанное наследство. Добрые, искренние намерения Юстиниана упорядочить жизнь империи и поднять нравственный уровень правительственных органов, о чем торжественно объявляли его новеллы более раннего времени, столкнулись с его военными планами, как наследника римских цезарей, и не могли быть проведены в жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.