13. Дело о старцах
13. Дело о старцах
В феврале 1570 года царь направился к Пскову. Кобрин спешит сообщить, что хотя «погрома» в Пскове не было, «были, разумеется, казни (как же Ивану Грозному без казней-то обойтись! — В.М.), погибло, возможно (выделено мной. — В.М.), несколько десятков человек. Среди жертв был игумен Псково-Печерского монастыря Корнилий и келарь Вассиан Муромцев».
Как же, очевидно, хочется Кобрину, чтобы Грозный напоминал собой индийского демона Кали, увешанного черепами! Особенно красноречивы эти «возможно, несколько десятков человек»! Ну что они могут прибавить к славе тирана, только что уничтожившего 700 000! Но так хочется добавить еще хоть немножко — и появляются «несколько десятков». Надо сказать, что многие другие историки, в том числе и Карамзин, все же не решились на столь откровенную ложь. Зимин пишет о двух казненных: св. Корнилии и Вассиане. Дальнейшие казни, якобы задуманные Иоанном, остановил юродивый Никола. Наверно, только в историографии царствования Грозного несовершенные преступления можно ставить в вину.
Показательно отношение историков к святому праведному Николаю Псковскому. Понятно, когда гнусности о русском святом пишет иностранец. Однако Горсей, по крайней мере, все же признает, что сам был свидетелем чудес, творимых юродивым. Но когда Костомаров кощунственно называет св. Николая «дурачком», то это далеко не с лучшей стороны характеризует историка, которого кто-то по ошибке назвал русским.
Что же касается смерти преподобного Корнилия и его ученика Вассиана, которых царь якобы приказал раздавить с помощью какого-то ужасного приспособления, то здесь историки опять повторяют байки Курбского.
По словам митрополита Иоанна (Снычева), на это «нет и намека ни в одном из дошедших до нас письменных свидетельств, а в «Повести о начале и основании Печерского монастыря» о смерти преподобного сказано: «От тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище». «Надо обладать буйной фантазией, — продолжает митрополит Иоанн (Снычев), — чтобы на основании таких слов сделать выводы о «казни» преподобного Иоанном IV. Мало того, из слов Курбского вытекает, что Корнилий умервщлен в 1577 году. Надпись же на гробнице о времени смерти преподобного указывает дату 20 февраля 1570 года. Известно, что в этот самый день святой Корнилий встречал царя во Пскове и был принят им ласково — потому-то и говорит «Повесть» о том, что подвижник был «предпослан» царем в «вечное жилище». Но для Курбского действительное положение дел не имеет значения. Ему важно было оправдать себя и унизить Иоанна».
Первоисточником сведений о кончине преподобного Корнилия является летопись, составленная иеродиаконом Питиримом в XVII веке, то есть, несколько десятилетий спустя после описываемых в ней событий: «…во времена же бывших потом на земли России мятежей много злая пострада и, наконец, от тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище, в лето 1570 февраля в 20-й день на 69 году от рождения своего». Как уже говорилось выше, эта фраза никак не может служить доказательством того, что святой принял смерть от руки царя.
Еще одним источником, на который любят ссылаться обвинители Иоанна IV, является церковная служба преподобномученику. Первая служба была составлена в 1690 г., через 120 лет после кончины святого, во время правления царя Петра I. А современная служба святому, в которой Иоанн Грозный прямо обвиняется в смерти преподобного Корнилия («К безумию склонися царь грозный и смерти ты предаде; тем же и освятися твоею кровию обитель Псково-Печерская»), написана в XX веке в соответствии с неким «устным преданием», и совершается с 1954 г.
Игумен Алексий (Просвирин) считает, что «…не существует никаких достоверных свидетельств, подтверждающих, будто царь лично мучил игумена… не может рассматриваться в качестве серьезного церковно-канонического аргумента текст службы, составленный насельниками монастыря уже в наши дни, хотя бы и с самыми благими намерениями».
Не рассуждая о достоверности современного текста службы, как исторического источника, стоит все же рассмотреть несколько документов, дабы не совершить несправедливость.
Из первой Псковской летописи известно, что царь приехал во Псков на первой неделе Великого поста. После приезда царя во Пскове «…начаша утреннюю звонити по всему граду, и тогда, слышав князь велии звон, умилился душею и прииде в чювство, и повеле всем воем меча притупити о камень, и не единому бы дерзнути еже во граде убийство сотворити… И срете его игумен Печерский Корнилие со всем освященным собором на площади». Заметим, что святой Корнилий встретил царя на городской площади Пскова, а не у ворот Псково-Печерского монастыря (находящегося далеко за городом), где он якобы был убит царем.
Царь «повеле у Святыя Троица колокол сняти, того же часа паде конь его лутчий по пророчествию святого (Николая Псковского. — В.М.) и поведаша сея царю; он же ужасен вскоре бежал из града. И повеле грабить имение у гражан, кроме церковнаго причту, и стоял на посаде немного и отъиде к Москве» (Псковские летописи. Вып. 1, Москва, 1941, с. 115–116).
Из летописи видно, что самое большое «преступление», которое царь совершил во Пскове, — снятие вечевого колокола. Затем царь, потрясенный смертью своего коня, быстро («вскоре») бежит из города, и «немного постояв» на посаде, отъезжает в Москву. Летопись ничего не сообщает о поездке в Псково-Печерский монастырь и об убийстве преподобного Корнилия.
Кроме летописей есть и иные исторические документы. «Независимо от того, был или не был преподобный Корнилий Псково-Печерский казнен лично Иваном Грозным, его имя было записано в царском Синодике опальным, а это значит, что царь брал на себя вину и ответственность за смерть преподобномученика» — утверждают царские враги.
Действительно, заслуживающим внимания документом служит синодик царя Иоанна, в котором записано для поминовения имя св. Корнилия. Известно, что Государь записывал для поминовения имена тех, кто был казнен по его решению. Но царь, как и все прочие православные христиане, мог записывать для поминовения в синодик имена тех, кто ему дорог, а не только осужденных им на смерть. Занесение или незанесение чьего-либо имени в царский Синодик не может служить доказательством казни этого человека по царскому приказу. Например, известно, что в Синодик не было записано имя святителя Филиппа, чудотворца Московского. А ведь в его смерти также обвиняют царя.
Надо сказать, что Синодику иногда придают чрезмерное значение. Необходимо иметь в виду, что Синодик был фактически реконструирован Р. Г. Скрынниковым (о чем он сам неоднократно писал) из рукописных обрывков XVII–XVIII веков, предположительно соответствующих первоначальному Синодику царя Иоанна, собранных Скрынниковым в различных монастырях и зачастую не содержавших никакой иной информации, кроме одних имен. Подлинника документа не существует, историки никогда не держали его в руках!
Большое значение для подтверждения либо опровержения обвинений в адрес царя имеет датировка смерти святого Корнилия. Архимандрит Алипий (Воронов), рассматривая данный вопрос («Преподобномученик Корнилий, игумен Печерский»), указывает на то, что «в отношении даты кончины преподобного Корнилия мнения историков расходятся».
Академик С. Б. Веселовский согласен с датой 20 февраля 1570 г. Митрополит Евгений датирует кончину игумена Корнилия 1577 годом. Известный церковный историк М. В. Толстой считает: «Можно полагать, что Корнилий умерщвлен в 1577 году. Надпись на гробнице о времени смерти его 20 февраля 1570 года совершенно ошибочна, так как в этот самый день Корнилий встречал царя во Пскове и был принят им ласково». Карамзин пишет: «Иоанн отсек голову Корнилию… в 1577 году», хотя в другом месте склоняется к 1570 году. Курбский относит это событие к 1575 году. Исследователь Н. Серебрянский усомнился даже в месте совершения события: «Следует думать, что мученическая кончина преподобного Корнилия, согласно преданию, произошла не в монастыре, а во Пскове, только не в 1577 году».
Можно ли говорить об убийстве царем святого как о доказанном факте, если даже дата и место смерти вызывает споры?
Не только дату смерти, но и способ его «убиения» каждый историк представляет по-своему. Ученые мужи имеют несколько вариантов того, как царь «убил святого»:
1. Убиение жезлом. Царь «у самых Святых Врат поразил своим жезлом св. Корнилия».
2. Убиение «орудием мучительским» через раздавливание. Князь А. Курбский рассказывает в своей «Истории о великом князе московском», что св. Корнилий и св. Вассиан Муромцев: «…во един день орудием мучительским некакими раздавленные: вкупе и телеса их преподобно-мученически погребены».
3. Усекновение главы мечом. В рукописи, хранящейся в библиотеке Троице-Сергиевой лавры написано, что когда игумен Корнилий вышел за монастырские ворота навстречу государю с крестом, царь, заранее разгневанный на него, своей рукой отсек ему голову.
Есть еще вариант печерского предания (на которое так любят ссылаться цареборцы), повествующий о том, что убитый царем св. Корнилий идет за ним по пятам, держа в руках отрубленную голову, и умирает только тогда, когда Грозный раскаивается и начинает молиться.
Таким образом, не только место, дата, но и способ убиения (если оно было) неизвестны.
Причины гнева царя на святого также вызывают большие сомнения.
Исследователь П. Н. Михельсон в своем историко-архитектурном очерке «Изборск» (Псков, 1958) говорит, что Грозный «казнил игумена Корнилия, обвиненного в сношениях с крестопреступниками» (с Курбским. — В.М.). Сохранилось три письма Курбского к Псково-Печерским старцам. В первом он благодарит старцев за присланную книгу, во втором критикует политику царя, а в третьем пеняет своим адресатам за то, что они не прислали ему денег и вообще не поддержали его в антиправительственных устремлениях.
Из писем видно, что как только Курбский раскрыл старцам свои истинные намерения — привлечь их к антиправительственной оппозиции, — они тут же прекратили поддерживать с ним всякую связь.
Есть также легенда о том, что царь заподозрил преподобного Корнилия в государственной измене из-за постройки вокруг монастыря крепостной стены (!). Не говоря о явной алогичности подобных измышлений, следует указать на то, что строительство монастырских стен проходило под полным контролем центральной власти. Стены строились при непосредственном участии царского военачальника Павла Петровича Заболоцкого, специалиста по военно-оборонительным сооружениям, впоследствии ставшего иноком Псково-Печерского монастыря Пафнутием.
Есть версия о том, что царь разгневался на св. Корнилия из-за составленного старцем критического описания его царствования. Но так как ни самого текста, ни даже его пересказа мы не имеем, то невозможно рассматривать чьи-то поздние домыслы как серьезное историческое свидетельство.
О существующей же Псковской третьей летописи историк Н. Н. Масленникова, занимавшаяся исследованием эпохи присоединения Пскова к Москве, осторожно выразилась, как о «созданной в Печерском монастыре при игумене Корнилии», и добавила, что «автор или редактор Псковской третьей летописи… неизменно враждебно относится к Великим князьям. Он не только сильно искажает, но и фальсифицирует историю».
Из всего вышесказанного следует, что ни приписываемое св. Корнилию политическое единомыслие с Курбским, которого на самом деле не было, ни «самовольная» постройка игуменом крепостной стены вокруг монастыря, ни появление в свет описания бедствий подданных не могли послужить причиною казни преподобного Корнилия.
Кроме того (на это обращает внимание современный историк А. Хвалин), «игумен Корнилий, имевший в дореволюционных изданиях чин преподобного, в нынешних святцах Русской Православной Церкви обозначен как священномученик. Памятуя, как тщательно Синодальная Комиссия по канонизации святых еще совсем недавно подбирала чин святости для определения подвига мученичества Государя Императора Николая Второго Александровича, вряд ли подобное перемещение по святцам игумена Корнилия можно отнести к разряду случайностей».
Из всего вышесказанного можно сделать вывод (не отрицая ни в коей мере святости преподобного Корнилия), что факт его убийства именно Иоанном Грозным, тем более убийства собственноручного, не является доказанным.
Относительно же Вассиана Муромцева, якобы (если верить Курбскому) также убитого царем заодно с преподобным Корнилием, то о нем сообщается, что он «известный по истории Российского государства Карамзина как смиренный ученик преподобного Корнилия, по приказанию Иоанна Грознаго будто бы раздавленный вместе с преподобным в один день каким-то мучительным орудием; но в древних монастырских рукописях он нигде не упоминается, хотя фамилий Муромцевых, встречается в древнем Синодике немало».
После этого стоит ли удивляться, что, постоянно обвиняя царя в убийстве преподобного Корнилия, историки как-то стыдливо умалчивают о «его ученике» Вассиане Муромцеве.
По возвращении царя из Пскова в Москву, 25 июня 1570 года состоялся последний акт новгородской трагедии (названный К. Марксом «самой невероятной зверской сценой»). «Невероятное зверство» началось с милосердия: из трехсот изменников, покушавшихся на жизнь царя и целостность Российской державы, были помилованы и отпущены на свободу 184 человека — почти 2/3 приговоренных к смерти. Остальные, в том числе казначей Фуников и печатник Висковатый, поддерживавшие связь между заговорщиками и польским королем, Алексей и Федор Басмановы — вдохновители свержения митрополита Филиппа, Вяземский, предупредивший новгородских участников заговора о провале их планов, а также привезенные из Новгорода изменники были казнены. С того времени силы внутренних врагов России были окончательно подорваны, и всем тем, кто ненавидел Иоанна и его великую державу, оставалось надеяться лишь на мощь враждебного Запада, на клевету и ядовитое зелье.