Рузовская улица

Рузовская улица

1769… В XVIII веке территория вдоль Загородного проспекта от современной Звенигородской улицы до Московского проспекта была занята офицерскими светлицами и солдатскими казармами Семеновского полка, между которыми были проложены улицы. Первоначально их было тринадцать. Затем, после устройства в центре слободы плаца для проведения смотров, парадов и учений, количество улиц сократилось. Более того, если вначале нумерация начиналась от Звенигородской улицы, то потом первой улицей стала та, что была ближе к Московскому проспекту. Сегодня это обстоятельство надо обязательно учитывать, чтобы была понятна некоторая путаница в рассказе о порядковом номере той или иной улицы в «Семенцах», как называли в Петербурге слободу лейб-гвардии Семеновского полка.

Улицы строили вдоль пробитых в заболоченном лесу линий-просек. Уже тогда появились первые адреса семеновцев. Они были шуточными: «В Семеновском полку, на уголку, в пятой роте, на Козьем болоте», или: «В Сам Петербурге, в Семеновском полку, дом плесивый, фундамент соломенный, хозяин каменный, номер 9». Затем улицам присвоили порядковые номера. Селились поротно. На современной Рузовской улице располагалась 5-я рота. Здесь же жил и полковой дьякон. Поэтому первоначально, с 1769 года, улица звалась Дьяконовской. Но затем в 1798 году был восстановлен общий порядок, и Дьяконовскую улицу переименовали в 8-ю улицу. Одновременно она называлась 5-й Ротой Семеновского полка. Наконец, в 1821 году, топоним претерпевает еще одно изменение: улица была названа 5-й линией.

1857. В середине XIX века деревянные казармы Семеновского полка заменили каменными, а линии превратили в улицы, которые постепенно начали застраиваться обывательскими домами. В 1857 году они были названы по городам Московской губернии, откуда полк был переведен в Петербург. Так появились улицы Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская, Бронницкая.

Петербург впервые столкнулся с однотипными тематическими названиями, присвоенными улицам в одном ограниченном районе. Это было не очень удобно для запоминания. И в городе возникло первое мнемоническое правило: «Разве Можно Верить Пустым Словам Балерины». Начальные буквы слов этой замечательной абракадабры позволяли легко восстановить в памяти и названия улиц, и порядок их следования друг за другом. Вскоре появились дворовые, не претендующие на появление в печати варианты: «Разве Можно Верить Пустым Словам Бл…». И более изощренная, рафинированная разновидность: «Разве Можно Верить Подлому Сердцу Бл…».

Казалось, что из названий всего шести улиц уже ничего извлечь невозможно, все варианты исчерпаны. Ан, нет. Вот еще один, предложенный низовой культурой в самые последние годы: «Разве Можно Верить Пустым Словам Большевиков». Впрочем, не исключено, что этот вариант родился давно, еще в советские времена, когда фольклор, по определению, был одной из форм общественного протеста против тоталитарного режима. Он был в подполье. И потому мы его не сразу услышали.