Заупокойное аутодафе

Заупокойное аутодафе

Уже 17 декабря полицейскими на свае Петровского моста были обнаружены следы крови. Найдены были также обрывки окровавленной рогожи.

19 декабря один из городовых речной полиции, прорубая лед, заметил недалеко от полыньи примерзший ко льду рукав бобровой шубы. После того как лед в этом месте прорубили, из воды было извлечено тело Григория Распутина. Руки и ноги его были плотно связаны веревкой, причем кулак правой руки убитого крепко сжат. Все тело завернуто в накинутую на плечи бобровую шубу, рукав которой всплыл кверху и, примерзнув ко льду, указал место нахождения трупа.

«Протопопов позвонил мне, – вспоминает Матрена Распутина. – Попросил опознать тело…

Когда мы остановились на берегу, нас отвели к домику, в который было перенесено тело отца.

Я подошла близко. Это был, безусловно, он.

Один висок вдавлен от удара… Самым ужасным зрелищем – так как худшие увечья были скрыты одеялом – был правый глаз, висящий на тонкой ниточке. На запястьях виднелись глубокие кровавые борозды…

Закоченевшая правая рука лежала на груди, пальцы были сложены щепотью, как для крестного знамения.

Помню, что открыла рот, чтобы закричать, но не издала ни звука.

Словно сквозь туман до меня донесся протокольный вопрос Протопопова:

– Известна ли вам личность покойного?

Я несколько мгновений смотрела на Протопопова, силясь понять слова.

– Да. Это мой отец, Григорий Ефимович Распутин»⁴⁰⁷.

Тело Распутина было перевезено в Чесменскую богадельню. В эту же ночь туда доставили богато отделанный дубовый гроб. 20 декабря профессор кафедры судебной медицины Военно-медицинской академии Д. П. Косоротов провел вскрытие. Обнаружились многочисленные повреждения, многие из которых были причинены уже посмертно. Вся правая сторона головы оказалась раздроблена и сплющена вследствие ушиба трупа при падении с моста.

Все три пулевых ранения (в грудь, бок и голову), по заключению эксперта, были смертельными, причем погиб Распутин от обильной кровопотери вследствие огнестрельной раны, причиненной самым первым выстрелом.

Юсуповская пуля (напомним, Феликс метил в сердце с расстояния в двадцать сантиметров), войдя в грудь, прошла через желудок и печень Распутина и была, безусловно, смертельной. «Выстрел произведен был, по моему заключению, – отмечал профессор Д. П. Косоротов, – почти в упор, слева направо, через желудок и печень с раздроблением этой последней в правой половине. Кровотечение было весьма обильное».

Вторая огнестрельная рана в правую сторону поясницы была также смертельной. Как отмечал эксперт, «на трупе имелась… огнестрельная рана в спину, в области позвоночника, с раздроблением правой почки»⁴⁰⁸.

Третья пуля «в голову прошла мозг. Рана тоже смертельная, но причинена уже умирающему в агонии… В лоб стреляли, когда тело уже лежало»⁴⁰⁹.

Как писал прокурор С. В. Завадский, ведший дело об убийстве Распутина, «по мнению вскрывавших, после первой раны Распутин не мог жить более 20 минут, а все три [раны] были прижизненные, следовательно третья должна была последовать за первою в промежуток времени самое большее около четверти часа»⁴¹⁰.

«По моему мнению, – заключил Д. П. Косоротов, – Гр. Распутин был убит выстрелом из револьвера. Одна пуля была извлечена; другие же выстрелы сделаны на близком расстоянии, и пули прошли навылет, так что нельзя дать заключения о том, сколько человек стреляло»⁴¹¹.

Известная версия, согласно которой при погружении в воду Распутин был еще жив (точнее, агонизировал), данными экспертизы не подтверждается: «Грудные органы были целы и исследовались поверхностно: но никаких следов смерти от утопления не было. Легкие не были вздуты, и в дыхательных путях не было ни воды, ни пенистой жидкости… В воду Распутин был брошен уже мертвым»⁴¹². О том, что «в воду бросили уже мертвое тело», говорится и в другом источнике, детально описывающем протокол патолого-анатомического вскрытия⁴¹³.

Когда вскрытие закончилось, приехали дочери Распутина, а также А. Лаптинская и А. Вырубова, которая принесла последнее покрывало для Нашего Друга. По просьбе Александры Федоровны Лаптинская обмыла мертвое тело Распутина и умастила его раны благовониями. Вернувшись после ночи, проведенной возле покойника, она рассказала о том, что «тело старца страшно изуродовано, с невероятной дикостью. Не только лицо, но и мошонка превратились в жидкую массу»⁴¹⁴. Лаптинская вложила в мертвые руки Распутина письмо Александры Федоровны: «Мой дорогой мученик, дай мне твое благословение, чтобы оно постоянно сопровождало меня на скорбном пути, который мне остается пройти здесь, на земле. И вспоминай о нас на небесах в твоих святых молитвах. Александра»⁴¹⁵.

20 декабря государыня и Анна Вырубова пришли помолиться над прахом, «который они покрыли цветами, иконами и причитаниями»⁴¹⁶. Великий князь Андрей Владимирович в своих дневниках отмечает, что, по его сведениям, «Аликс действительно ночью приезжала в Чесменскую богадельню посмотреть на труп Распутина, одетая сестрой милосердия»⁴¹⁷.

Отпел Григория по собственной инициативе епископ Исидор (Колоколов)⁴¹⁸.

Царица потребовала себе в качестве реликвии окровавленную сорочку «мученика Григория», для того чтобы хранить ее как реликвию, «как палладиум, от которого зависит участь династии»⁴¹⁹.

Гроб был перевезен в Царское Село и поставлен в Федоровском соборе. Похоронили Распутина в Царском Селе, в недостроенной Серафимовской часовне, возводившейся на деньги Вырубовой. Яму к 3.15 ночи вырыли солдаты воздушной обороны под командованием полковника Мальцева. 21 декабря в 8.30 утра к могиле подошел придворный архиерей отец Ал. Васильев, в 8.40 – Вырубова, а в 8.45 – царская семья, но без наследника⁴²⁰.

На процедуру прощания со «старцем» не были допущены не только его поклонницы и поклонники, но даже жена и дети⁴²¹. «Дмитрий (сын Распутина. – А. К., Д. К.) спросил о самих похоронах, – сконфуженно вспоминает Матрена, – я ничего не могла ему ответить, так как царская чета запретила присутствовать на них, опасаясь неприятностей для нас»⁴²².

Дело, конечно, было не в избытке высочайшей предусмотрительности и заботы о родных и близких Григория. При всей несомненности преклонения, обожания и благоговения, которое испытывала царская чета, и в первую очередь Александра Федоровна, по отношению к Нашему Другу, он – по умолчанию – являлся такой же точно «одушевленной государевой собственностью», каковой в сознании царей был и весь русский народ.

«Хозяин земли Русской» и «Хозяйка земли Русской» – так, по-помещичьи простодушно, определили свою профессиональную принадлежность Николай и Александра Романовы во время всеобщей переписи населения 1897 года.

И сколько бы ни стремились члены семьи последнего русского императора слиться душой и телом с «простым народом», приникнуть сердцем к «истинному» православно-русскому сокровению, в душе они – как и прочие российские аристократы – оставались традиционными крепостниками-душевладельцами. Даже в самой смелой спиритической медитации им не суждено было постичь, что у мужиков и баб есть такое же точно, как и у господ, право на свободную и достойную частную жизнь.

Распутин с самого начала прекрасно это понимал. Именно поэтому, вероятно, ему и удавалось на протяжении десяти с лишним лет успешно играть со своими покровителями в экзистенциальные «кошки-мышки»: «…и восчувствовал я, что хотя и позолотилась моя судьба, но что-то подломилась. <…> Понял я, что моей мужицкой свободе конец пришел. Что будут они все со мной в мужичка играть, а что мне их, господ, их хитрости постигнуть надо, а не то мне скоро – крышка, капут…»⁴²³

На похоронах Распутина смогли присутствовать лишь А. Лаптинская, подруга царицы Юлия Ден, митрополит Питирим, А. Д. Протопопов, полковник Д. Н. Ломан – помощник коменданта императорских дворцов, строитель Федоровского собора и личный секретарь Александры Федоровны, пользующийся, как считал М. Палеолог, ее полным доверием, а также артиллерийский полковник, староста Государева Федоровского собора Мальцев, которому была вверена воздушная защита Царского Села. Панихида продолжалась всего пятнадцать минут.

После отречения Николая II от престола началось немедленное изгнание со всех постов ставленников Распутина. Многие из них – в частности, А. Д. Протопопов – угодили под арест в первые же дни Февральской революции. По этой причине они не смогли впоследствии своевременно бежать из Петрограда и оказались в числе первых жертв «красного террора»…

Временное правительство активно боролось не только с распутинскими протеже, но и лично со «старцем», несмотря на то что прах его на протяжении уже двух с половиной месяцев покоился в фундаменте недостроенной Серафимовской часовни.

По указанию «заложника демократии» в первом составе Временного правительства – министра юстиции А. Ф. Керенского, – согласованному с новым комендантом Царского Села подполковником В. М. Мацневым, командир батареи по охране царской резиденции капитан Климов с солдатами 9 марта разыскал могилу Распутина.

Гроб был поднят. Капитан Климов отверткой пробил крышку⁴²⁴, чтобы «убедиться в том, что найденный в гробу покойник есть именно Григорий Распутин»⁴²⁵. Обнаружилось, что в отверстие от пули на лбу покойному вставлена вата. Из гроба извлекли маленькую икону с подписями: «Александра, Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия». Икона эта была подарена Распутину еще при жизни, и Акилина Лаптинская, которая не только обмывала, но и одевала Распутина, по собственной инициативе положила ее в гроб.

Александра Федоровна через начальника охраны полковника Кобылинского обратилась к Керенскому с просьбой защитить тело от надругательства. Председатель Временного правительства, как пишет Э. Радзинский, велел тайно вывезти труп Распутина и захоронить⁴²⁶.

Петербургский историк А. М. Кулегин, на протяжении нескольких лет изучавший сюжет, связанный с историей захоронения Григория Распутина, излагает несколько иную версию событий.

Источники, которые удалось собрать Кулегину, свидетельствуют о том, что первоначально Временное правительство, и А. Ф. Керенский в частности, не знали о месте погребения останков Распутина. Высказывались разные, самые экстравагантные варианты их дислокации: от села Покровского до царицыных апартаментов. В итоге Керенский уже в первых числах марта 1917 года обратился к журналистам, аккредитованным при Государственной думе, с просьбой провести самостоятельное расследование и помочь правительству установить истину. Мотивом столь спешных разыскных действий являлось опасение, что могила Распутина может превратиться в место массового паломничества тех, кто заведомо не сочувствовал новой власти.

8 марта журналист газеты «Русская воля» В. И. Лаганский сумел выйти на капитана Климова, служившего в зенитной батарее в Царском Селе. Как выяснилось, к тому моменту любознательный зенитчик уже успел не только самостоятельно найти место захоронения «старца», содержавшееся до той поры в глубокой тайне (местные жители, впрочем, с самого начала обо всем догадывались), но и наполовину вскрыть крышку гроба. Взору Лаганского предстал труп с почерневшим лицом и пулевым отверстием во лбу. Картину довершали торчащие в разные стороны клочья белого савана и комья мерзлой земли, упавшие на покойника.

Со всех сторон к месту эксгумации уже спешили любопытствующие. По этой причине гробокопатели решили извлечь Распутина из могилы и перенести в более безопасное с политической точки зрения место⁴²⁷.

Повествование Кулегина выглядит правдоподобным, хотя остается неразъясненной одна деталь: если о месте захоронения «старца» действительно никто ничего толком не знал – даже А. Ф. Керенский, – почему он все же так опасался угрозы массового паломничества и так спешил с его профилактикой? И не кажутся ли слишком блестящими и стремительными результаты «независимого журналистского расследования»?

Посмертный переезд Григория Распутина из Царского Села в Петроград в изложении большинства авторов выглядит одинаково.

Гроб с телом «старца» был доставлен в царскосельскую городскую ратушу, после чего перенесен в опечатанный товарный вагон, стоявший в Царском Селе, и упакован в ящик из-под рояля, а после прибытия поезда в Петроград ночью на автомобиле перевезен в гараж придворного ведомства на Конюшенной площади.

Дальше, однако, версии опять расходятся. Наиболее распространенным в литературе является следующий рассказ.

Гроб положили в грузовик и вывезли из Петрограда. Якобы в первоначальные планы входило погребение Распутина в стороне от Выборгской дороги. В грузовике находились восемь человек: представитель Временного комитета Государственной думы Ф. П. Купчинский, капитан 16-го Уланского полка И. Колоциев и шесть студентов-милиционеров из Политехнического института. Все они подписали письменные показания о том, что сожгли тело «старца» около большой дороги из Лесного на Пискаревку, а прах развеяли.

Позднее выяснились подробности, не отраженные в совместном письменном показании. Вроде бы вблизи Политехнического института машина из-за бездорожья застряла. Студенты подняли шум. Были вызваны милиционеры, и тело было сожжено по согласованию с ними⁴²⁸. Однако в дальнейшем Ф. П. Купчинский признался, что грузовик сломался на Ланском шоссе. Возле машины собралась толпа, которая заставила открыть ящик с телом Распутина. Тогда было решено сжечь труп⁴²⁹.

Морис Палеолог предлагает красочный рассказ о последнем распутинском этапе: «…гроб Распутина был тайно перенесен из царскосельской часовни в Парголовский лес, в пятнадцати верстах от Петрограда. Там на прогалине несколько солдат под командованием саперного офицера соорудили большой костер из сосновых веток. Отбив крышку гроба, они палками вытащили труп, так как не решались коснуться его руками, вследствие его разложения, и не без труда втащили на костер. Затем все полили керосином и зажгли. Сожжение продолжалось больше шести часов, вплоть до зари… Несколько сот мужиков всю ночь толпами стояли вокруг костра, боязливые, неподвижные, с оцепенением растерянности наблюдали святотатственное пламя, медленно пожиравшее мученика-„старца“, друга царя и царицы, „божьего человека“. Когда пламя сделало свое дело, солдаты собрали пепел и погребли его под снегом»⁴³⁰.

Однако А. М. Кулегин приводит вполне обоснованные аргументы в пользу того, что версия о сожжении тела Григория Распутина в лесу – сознательный вымысел его крематоров.

Действительно, около двенадцати часов ночи 10 марта импровизированный катафалк выехал из гаража дворцовой автобазы, что на Конюшенной площади, и двинулся в сторону Новой Деревни. Автор не исключает того, что с самого начала целью поездки являлась кремация трупа Распутина в котельной Политехнического института, недавно оборудованной мощными печами американского производства. В тот момент это было единственное место в городе, где подобная задача могла быть решена успешно.

В дороге вроде бы действительно возникла техническая заминка, и труп попытались сжечь в лесу. Попытка эта, однако, успехом не увенчалась, и в конце концов прах «старца» упокоился в топке институтской котельной, о чем сохранилось достоверное письменное свидетельство. Версия о кремации на снегу была, по мнению автора, придумана для того же, для чего была затеяна и вся история с эксгумацией: чтобы исключить возможность паломничества потенциальных поклонников «старца» к конкретному месту его погребения⁴³¹.

Распутин, скорее всего, был бы доволен таким финалом своего земного пути. Сами не ведая, что творят, его враги, повинуясь воле Провидения, не только устроили «старцу» нечто вроде «второго пришествия», но и позволили ему вознестись к небу не только душой, но и телом.

…27 марта 1917 года из стен Томской психиатрической больницы была выписана женщина с провалившимся носом. В выданном ей удостоверении указывалось: «Предъявительница сего есть освобожденная из-под стражи по распоряжению Временного правительства покушавшаяся на убийство Распутина – Хиония Кузьминична Гусева. Тобольский губернский комиссар»⁴³². Была ли в самом деле невменяемой и социально опасной эта «жертва старого режима», в тот момент мало кого волновало…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.