Глава 6 КАК СТАМБУЛЬСКИЕ МЫШИ РАЗБУДИЛИ ЦАРСКОСЕЛЬСКОГО КОТА

Глава 6

КАК СТАМБУЛЬСКИЕ МЫШИ РАЗБУДИЛИ ЦАРСКОСЕЛЬСКОГО КОТА

В 1740–1768 гг. татары продолжали разбойничьи набеги на южные районы Российской империи. Как-то даже упоминать об этом глуповато, как если бы написать, что в 1740–1768 гг. волки продолжали ловить зайцев и задирать скот у крестьян. У волков в этом была физическая потребность, а у татар — способ производства. Масштабы набегов были обратно пропорциональны отпору русских войск. Так, во время войны России с Пруссией, воспользовавшись малочисленностью русских войск на юге страны, хан Крым Гирей (по прозвищу «Дели-хан» — «Шальной хан») совершил несколько больших набегов и увел в Крым многотысячный полон.

Турецкое правительство, с одной стороны, отмежевывалось от крымских разбоев и даже заявило, что не будет вмешиваться, если русские побьют татар. Но с другой стороны, как доходило до дела, Турция начинала угрожать России. России не дозволялось даже строить крепости на своей собственной территории.

Все русско-турецкие конфликты XVI–XVIII веков так или иначе касались Польши.

Королевская власть в Польше с 1572 г. была не наследственной, а выборной. Формально участвовать в выборах могли все дворяне, но фактически дело решали несколько богатейших магнатов, частные армии которых были больше и сильнее, чем королевская. Естественно, что иностранные державы не были безучастны к «польским выборам». Пруссия, Саксония, Швеция, Австрия, Турция и Россия голосовали деньгами, а при необходимости — штыками и саблями.

Королевская власть в Польше была настолько слаба, что магнаты могли годами вести большие «частные войны». Польский же король при этом оставался нейтральным наблюдателем, а в отдельных случаях даже официально протестовал.

В такой ситуации участие России в выборах польского короля было жизненно важной необходимостью.

5 октября 1763 г. умер польский король Август III. Австрия предложила выбрать королем принца из саксонского дома. Екатерина II вместе с прусским королем Фридрихом II предложила кандидатуру Станислава Понятовского. Русский кандидат был получившим хорошее образование аристократом, неплохим дипломатом и, наконец, его предки были Пясты — потомки древнейшей польской королевской династии.

Россия не жалела огромных денег на подкуп магнатов. Кроме того, в Польшу без лишнего шума вошли русские войска. Когда австрийский посланник Лобкович начал было говорить о русских войсках, вступивших в Польшу, и требовать объяснений о поводах к таким действиям России, Екатерина II на докладе об этом написала: «При сочинении ответа князю Лобковичу не худо дать им приметить, что здесь весьма странным кажется, что при всяком случае нас в допрос ведут».

7 сентября 1764 г. Станислав Август Понятовский был официально выбран королем. Вскоре Екатерина II и Фридрих II потребовали от Польши уравнять в правах католиков и диссидентов (так называли православных и протестантов). Екатерина заявила, что пока права диссидентов не будут гарантированы, русские войска останутся в Польше.

В конце концов сейм принял закон об уравнивании в правах диссидентов. Но он остался на бумаге. Польские магнаты плевать хотели на решение сейма, принятое под угрозой русских штыков.

Несколько католических епископов и магнатов составили 29 февраля 1768 г. в местечке Бар Каменецкий конфедерацию, то есть союз против решений сейма. (Устройство подобных конфедераций и ранее было нормой политической жизни Польши.) Конфедераты начали собирать войска и чинить расправы над православным духовенством и мирянами.

Ответом магнатам было народное восстание, во главе которого стали запорожец Максим Железняк и польский сотник Иван Гонта. Восстание охватило значительную часть Правобережной (польской) Украины.

Восстание гайдамаков было подавлено, но оно имело неожиданные последствия. Отряд гайдамаков под началом сотника Шило захватил местечко Балта на турецко-польской границе. Границей была мелкая речка Кодыма, которая отделяла Балту от турецкой деревни Галта. Шило погостил 4 дня в Балте, вырезал всех поляков и евреев и отправился восвояси. Однако евреи и турки из Галты ворвались в Балту и в отместку начали громить православное население. Услышав об этом, Шило вернулся и начал громить Галту. После двухдневной разборки турки и гайдамаки помирились и даже договорились вернуть все, что казаки награбили в Галте, а турки — в Балте. И самое интересное, что большую часть вернули. Все это могло остаться забавным историческим анекдотом, если бы турецкое правительство не объявило бы гайдамаков регулярными русскими войсками и не потребовало бы очистить от русских войск Подолию, где они воевали с конфедератами.

Русский посол Обрезков запросил указаний из Петербурга. Никита Панин посоветовал Обрезкову «соединять в изъяснениях наших с турками ласку с твердостью». А в качестве главного аргумента в спорах с турками выслал 70 тысяч золотых для «подарков». Но все было напрасно. Мало того, султан сменил ряд миролюбиво настроенных высших чиновников. 25 августа 1768 г. был сменен великий визирь, а 14 сентября — рейс-эфенди (министр иностранных дел).

Одной из причин агрессивности султана было сильное французское влияние. Французы существенно помогли Турции с оружием. Мало того, они постарались уверить окружение султана в том, что Екатерина II желает вступить в брак со Станиславам Понятовским и объединить Польшу с Россией. Косвенным подтверждением этой фальшивки служила интимная связь Екатерины и Станислава до 1758 г., когда она была цесаревной, а он — послом. Разумеется, никаких реальных оснований сия фальшивка не имела. Екатерина как женщина уже давно не нуждалась в Понятовском, а Екатерину-императрицу такой брак привел бы к катастрофе.

25 сентября посол Обрезков был вызван к великому визирю. Обрезков был введен в палату, переполненную турецкими чиновниками. Посол начал свою речь с поздравления визиря. Но тот его остановил: «Вот до чего ты довел дело!» — и, дрожа от злости [24], начал читать длинный список прегрешений русских. Главным аргументом были действия гайдамаков в Балте, потопление нескольких барок на Днестре, убийство каких-то турок в Дубоссарах. На основании вышесказанного визирь потребовал, чтобы все русские войска покинули Польшу и чтобы Россия перестала защищать там диссидентов. При этом визирь потребовал от Обрезкова немедленно согласиться со всеми турецкими требованиями, «или хочешь увидеть войну?» Ложь визиря была весьма затейлива: гайдамаки — польские подданные, действовали с польской территории, не контролируемой русскими войсками, — при чем здесь Россия? Наконец, русские войска были единственным средством урезонить гайдамаков.

Обрезков резонно отвечал, что давать обязательства вне его компетенции, и попросил визиря письменно изложить все требования, которые будут немедленно отосланы в Петербург. В ответ по приказу визиря посол и 11 человек его свиты были арестованы, под улюлюканье толпы проведены через весь Стамбул и заключены и Семибашенный замок. Это был турецкий способ объявление войны.

Екатерина и ее окружение всеми силами хотели оттянуть войну. Положение Екатерины на престоле было еще недостаточно прочно. Россия серьезно увязла в польских проблемах, на решение которых требовалось минимум несколько лет.

Тем не менее Екатерина была настроена оптимистично, сравнивала турок с мышами, разбудившими спящего кота, и пообещала «задать такого звону, какого от нас не ожидали».

Объявляя войну России, султан и его окружение надеялись на ее быстрое окончание. Турецкое командование решило сосредоточить на границе с Польшей главную армию в 400 тысяч человек, к которой ожидалось присоединение армии польских конфедератов. Главный удар предполагалось нанести из района Хотина на Варшаву, а затем действовать двумя группами на Киев и Смоленск. Главной армии должна была содействовать 80-тысячная армия из Крыма, получившая задачу сковать русские войска, расположенные на Украине, и, наконец, отвлекающий удар предусматривалось нанести силами 50-тысячной армии через Северный Кавказ на Астрахань. В этих целях турецкое командование наметило высадить десант в районе Азова, который должен был действовать совместно с закубанскими татарами и горцами.

Турецкий план войны имел ряд реальных оснований. Турки могли поставить под ружье более солдат, чем любое государство Европы. Формально в случае войны каждый правоверный, способный носить оружие, должен был встать под знамена султана. Турецкий воин был храбр, вынослив, неприхотлив в походе. Большую часть турецкого войска составляло конное ополчение. Пехота в основном состояла из янычар. Турецкая пехота была хорошо подготовлена для возведения укреплений. За короткий промежуток времени турки укрепляли лагерь, пехотные позиции, артиллерийские огневые позиции, отрывали окопы. Укрепившись, они неохотно покидали свою позицию, ограничиваясь контратаками.

Турецкая армия имела многочисленную артиллерию. Недостатком ее была большая разнотипность и разнокалиберность. Значительная часть полевых пушек не имела колесных лафетов, а была установлена на станках, стрелявших с грунта. Такие орудия перевозились на повозках или на вьюках. Причем артиллерия вьючилась не только на лошадей, но и на верблюдов.

Турция имела большой военный и транспортный флот и могла легко высадить десант в любой точке побережья Черного и Азовского морей. Турецкие армия и флот опирались на систему мощных крепостей на Днестре и Днепро-Бугском лимане. В Крыму турки имели крепости Керчь и Кафу.

Несмотря на объявление войны, боевых действий в 1768 г. не было.

Кампанию 1769 г. начал хан Крым Гирей. 15 января 70 тысяч всадников перешли русскую границу и двинулись по Елизаветградской провинции. Далее хан собирался идти в Польшу, где его ожидали конфедераты. Несколько польских попов служили проводниками татар. Орда, подошедшая к Елизаветграду (с 1924 г. — Кировоград), была встречена огнем крепостных орудий. Крым Гирей не решился штурмовать крепость, а распустил орду на мелкие отряды. Татарские отряды рассеялись по русской и польской территории. Опустошив значительную часть территории и захватив много пленных (только под Елизаветградом увели свыше 1000 человек)[25], татары отошли за Днестр. Сам же хан отправился к султану, взяв с собой несколько десятков наиболее красивых пленниц.

Татарский отряд, действовавший независимо от основных сил Крым Гирея, направился на восток и опустошил окрестности Бахмута, захватив свыше 800 человек[26].

Первая армия под началом князя Голицына 15 апреля 1769 г. форсировала Днестр и двинулась к турецкой крепости Хотин. Гарнизон Хотина составлял около 30 тысяч человек. Голицын имел 80 тысяч человек, но не решился штурмовать Хотин. Стычку с турками 19 апреля Голицын представил как большой успех. А через два дня князь приказал отойти от Хотина и двигать назад в Россию. 24 апреля Первая армия перешла Днестр.

С известием о своих «победах» Голицын направил в Петербург корнета Миниха (внука фельдмаршала). Екатерина более двух часов беседовала с корнетом, который рассказал о безобразиях в армии и бездарности Голицына. Поначалу Екатерина не поверила корнету и даже написала Панину 3 мая, что Миних «взбалмошен и лжив». Но, узнав о возвращении Первой армии за Днестр, императрица отправила рескрипт Голицыну.

Однако первыми через Дунай переправились турки. Согласно реляции, 200 тысяч переправившихся турок были «прогнаны назад» генерал-майором князем Прозоровским. Думается, что в реляции была допущена небольшая ошибка — приписан ноль или два нуля к числу турок.

В первых числах июля Голицын второй раз переправился через Днестр и обложил Хотин.

22 июля на войско Голицына напал хан Крым Гирей с 40-тысячной ордой, но «был отражен с большим уроном и поспешно отступил». Опять же возникает сомнение в достоверности реляции Голицына. Атаковать с 40 тысячами иррегулярной конницы без артиллерии вдвое большее регулярное войско может только сумасшедший. Да и как показывает история, при пятикратном превосходстве татары не нападали на регулярные войска. Наконец, при сражении 80 тысяч с 40 тысячами должны быть тысячи убитых, что, естественно, было бы отмечено в реляции. Поэтому мы не без оснований можем предположить, что это была обычная разведка боем, проведенная небольшим татарским отрядом, а то и просто налет на фуражиров или попытка отбить табун лошадей.

25 июля на Хотин двинулись турецкое войско и татарская орда под началом Али Молдаванджи-паши. 1 августа Голицын собрал военный совет и объявил, что у Али свыше 100 тысяч турок и татар. Что делать? Совет постановил опять драпать за Днестр.

Это вторичное возвращение из-за Днестра произвело сильное раздражение в Петербурге, тем более что весь июль получались от Голицына постоянные донесения об успехах.

Узнав о деяниях Голицына, прусский король Фридрих II долго хохотал, а потом воскликнул: «Вот она, драка кривых со слепыми!»

Между командирами Первой и Второй армий Голицыным и Румянцевым конфликт усилился — оба слали в Петербург доносы друг на друга. Терпение Екатерины лопнуло. 13 августа в Совете граф Чернышев объявил, что императрица «соизволила рассудить для некоторых обстоятельств генерала князя Голицына от армии сюда призвать; генералу графу Румянцеву принять он него команду, а генерала графа Панина (Петра Ивановича) назначить командиром над Второй армией». Близкие к Паниным люди было недовольны тем, что главнокомандующим Первой армией был назначен Румянцев, а не Петр Панин. Говорили, что последний был бы гораздо способнее для наступательного движения, для одушевления армии, тогда как Румянцев слишком методичен и в то же время так искусно владеет пером, что будет очень трудно высылать ему приказания:.он всегда сумеет отписаться. Назначение Румянцева приписывали интригам женщин: матери его графини Румянцевой и сестры графини Брюс.

Тем не менее Голицын до своего отъезда из армии успел добиться и некоторых успехов. 29 августа Али Молдаванджи-паша, перейдя Днестр, напал на русское войско в Каменцах, но был разбит, потерпев большой урон. Русские перешли в наступление и 6 сентября нанесли туркам поражение на Днестре.

Противник спешно покинул Хотин и отошел к Яссам. Пустой Хотин был занят русскими 10 сентября. 18 сентября Голицын оставил армию, над которой принял начальство Румянцев[27].

26 сентября генерал-поручик Эльмпт вступил в Яссы и привел жителей к присяге императрице всероссийской. «Яссы взяты, — писала Екатерина Бибикову, — визирь ушел за Дунай, и только с ним тысяч до пяти; партия наша пошла в Бухарест; от Хотина до Ясс считается до 20 ООО турецких мертвых лошадей, кои лежат по дороге. Новая молдаванская княгиня вам кланяется. Вся Молдавия учинила нам присягу, и скота всем досыта».

Новая молдаванская княгиня жаждала блистательных успехов, движения наступательного. Получивши известие о некотором успехе нового главнокомандующего Второй армией графа Петра Панина, она писала его брату графу Никите: «Я тем наипаче радуюсь, что все сие сделалось от храброго наступления». Голицын был отозван за медлительность, осторожность. Тем неприятнее было для Екатерины получать донесения от нового главнокомандующего Первой армии с жалобами на трудности. Екатерина всеми силами старалась подстрекать самолюбие Румянцева.

В начале октября генерал-поручик Эльмпт отошел к Хотину, оставив в Яссах небольшой отряд Прозоровского. С уходом главных сил корпуса Эльмпта возникла угроза возвращения турок.

Румянцев, прибывший в войска, указал Эльмпту на эту ошибку и попытался частично исправить ее посылкой в Молдавию передового корпуса Штофельна, на который была возложена задача очистить от противника территорию Молдавии и овладеть Браиловым и Галацем, что давало возможность разобщить силы турок и татар.

Однако Штофельн не выполнил указаний Румянцева. Заняв всю Молдавию, он выдвинул свои части к Галацу. Крепость была взята с ходу. Но затем, вместо того чтобы взять Браилов, он выслал в Валахию отряд Анрепа, который вскоре вступил в Бухарест, а затем двинулся к Журже. Здесь Анреп был разбит турками. Румянцев немедленно послал подкрепления Штофельну и снова указал на необходимость овладеть Браиловым, а не действовать вширь. Но было уже поздно. Турки сумели собрать силы и отразили попытку русских войск взять Браилов. После неудавшейся попытки снова взять Журжу Штофельн отвел передовой корпус в район Фокшаны — Бухарест. В целом, несмотря на отдельные неудачи, действия отряда Штофельна подготовили базу для последующих действий русской армии.

На этом кампания 1769 г. закончилась.

Несколько слов стоит сказать о действиях русских на Северном Кавказе. Боевые действия там начались нападением кубанских татар на калмыков в апреле 1769 г. Калмыкам удалось отбить нападение и нанести большой урон татарам.

Русско-турецкие войны 1769–1774 и 1787–1791 гг.

В ответ против кубанцев и кабардинцев, которые формально были подданными Порты, был двинут отряд под начальством генерал-майора Медема. К его отряду присоединилось большое число конным калмыков во главе с ханом Убаши. Медем взял крепость Копыл и вышел к реке Кубань.

В июле 1769 г. отряд Медема вместе с калмыками нанес «сплошное поражение неприязненным народцам на Кубани». О результатах поражения можно судить по тому, что победителям досталось 30 тысяч голов скота.

Современного читателя не должно удивлять, что в реляциях о победах над кочевниками на первом месте идут сведения о захваченном скоте. Если свидетельством эффективности операции против Швеции или Пруссии могут служить, к примеру, захваченные орудия, то для кочевников главное — скот. Потеря нескольких пушек для татарской орды не имела никакого значения, поскольку они все равно не умели их грамотно использовать, а захват скота противником мог вызвать в орде голод.

В августе 1769 г. значительная часть кабардинцев присягнула на верность России.

Летом 1769 г. отряд графа Тотлебена вышел из Моздока, перешел Кавказские горы долинами Терека и Арагвы и расположился на зимних квартирах в Имеретии.

Кампанию 1770 г. первыми начали турки. Их сильный отряд двинулся к Рущуку на Фокшаны, чтобы разрезать русские силы между двумя главными городами княжеств — Бухарестом и Яссами. Генерал-майор Подгоричанин и Потемкин со сравнительно незначительными силами разбили неприятеля после упорного сражения.

Нападение неприятеля на Бухарест было отбито. Но Штофельн после удачной битвы с турками вынужден был отступить от Браилова, найдя укрепления его слишком сильными. При отступлении он выжег 260 селений, чтобы отнять у неприятеля возможность опять напасть на Фокшаны. Узнав, что опасность снова грозит Бухаресту от Журжи, Штофельн перешел сюда, поразил турок под Журжой, сжег этот город и 143 селения. Пространство по Дунаю на 250 верст от Прута до Ольты было совершенно опустошено опять с целью предохранить Бухарест от нового нападения.

В этих движениях прошли два первых месяца 1770 г. Румянцев все стоял в Подолии и писал императрице, что давно перешел бы в Молдавию, если бы там не было недостатка в провианте и фураже, которые надо было отправлять туда из Подолии.

23 апреля 1770 г. армия Румянцева выступила с зимних квартир к Хотину, где был устроен мост для переправы через Днестр. Из-за сильных дождей русское войско пришло к Хотину только 12 мая и 15 мая перешло Днестр. В русской армии насчитывалось около 39 тысяч человек (вместе с больными), тогда как турки выставили 200-тысячное войско. «Иду с армиею за Днестр, — писал Румянцев, — и походом моим прямым по сей стороне Прута стараюсь в неприятеля вложить больше мыслей, чем суть прямые мои силы, и прикрывать недостаток оных видом наступательных действий». Непроходимые от дождей дороги представляли страшные препятствия, так что Румянцев мог двинуться из-под Хотина только 25 мая. Поход был тяжелый. «Здешний климат, — писал Румянцев, — попеременно то дождями обильными, то зноем чрезвычайным нас тяготит, ибо в ясные дни, коих и немного было, при самом почти солнечном всходе уже жар величайший наступает, которого на походе солдаты, паче из новобранных рекрут, снести не могут, а ночи, напротив, холодом не похожи на летние». Поход тяжкий, а впереди солдата ждала не славная смерть на поле битвы, а смерть в госпитале от чумы. Поэтому Румянцев решился идти по левой стороне Прута, безлюдными местами, где не было еще опасности от чумы.

В первых числах июля у местечка Рябая Могила Румянцев встретил 72-тысячное турецко-татарское войско при 44 орудиях. Армия Румянцева насчитывала 37,5 тысяч человек при 112 орудиях полевой и 142 орудиях полковой артиллерии.

Несмотря на численное превосходство противника, Румянцев решил атаковать и разгромить его, для чего силами дивизии Репнина (8 тысяч человек) и главными силами армии (23 тысячи человек) нанести главный удар по его правому флангу. Корпус Боура (около 4 тысяч человек) получил задачу наступать на левый фланг противника, отвлечь его силы от направления главного удара и затем совместно с главными силами атаковать укрепленные позиции. Отряд Павла Потемкина должен был переправиться через реку Прут и, двигаясь по правому берегу, снова форсировать ее и нанести удар в тыл неприятельской позиции.

16 июня русские войска продвинулись вперед на 9 км и расположились на виду у противника.

Атака была произведена на рассвете 17 июня. Корпус Боура и главные силы под прикрытием артиллерийского огня подошли к центру турецких позиций и атаковали высоту, где располагался лагерь противника. Турецкое командование, отвлеченное действиями этих частей, не заметило выхода на свой правый фланг корпуса Репнина. Турки попытались контратаковать войска Репнина и главные силы русских войск конницей, но эти атаки были отбиты огнем артиллерии. Русские каре повели атаку на основную вражескую позицию. Одновременно в тыл туркам стал действовать корпус Павла Потемкина. Противник не выдержал атаки с трех сторон. «Напоследок, ужаснувшись со всех сторон веденных на него движений, сорвал свой лагерь и обратился в бег».

Русским войскам удалось нанести противнику сравнительно небольшие потери — около 400 человек убитыми, но моральная победа была значительна.

Разбитое при Рябой Могиле турецко-татарское воинство остановилось на левом берегу реки Прут у речки Ларга. Главные силы турецкой армии находились еще за Дунаем, в районе Исакчи, когда верховный визирь выслал на помощь отступавшим 20-тысячный отряд турецких войск с тем, чтобы объединенными силами (общей численностью около 100 тысяч человек), разгромить армию Румянцева.

Сражение у Рябой Могилы 17 июня 1770 г.

После сражения у Рябой Могилы русские войска потеряли контакт с противником, и Румянцев приостановил движение главных сил до получения точных разведывательных данных, а 18 июня выслал три авангарда. По правому берегу двигались авангарды Григория Потемкина и Боура, а по левому — авангард Репнина.

21 июня Потемкин сообщил, что турецкие войска сосредотачиваются у Фальчи на реке Ларга. Предположив, что он имеет дело с главными силами противника, Румянцев немедленно двинулся им навстречу. И это было действительно так. По предварительным данным, войска Абды-паши и Абазы-паши насчитывали около 80 тысяч человек (15 тысяч турок и 65 тысяч татар).

Сосредоточение главных сил русских войск в районе реки Ларги осуществлялось со 2 по 4 июля. Абды-паша, пытаясь помешать этому, провел несколько конных атак 4 и 5 июля. Однако атаки не причинили особого вреда русским. К 5 июля сосредоточение закончилось. Всего у русских оказалось 38 тысяч штыков и сабель, 119 орудий полевой и 140 орудий полковой артиллерии.

Позиция противника на левом берегу речки Ларга напоминала позицию при Рябой Могиле. Это было возвышенное плато, примыкающее к реке Ларга, левый берег которой крутой. Находящиеся на нем возвышенности господствуют над правым берегом. Позиция была хорошо защищена естественными препятствиями. С севера (с фронта) позицию прикрывала непроходимая вброд река Ларга, с запада — реки Балаше и Прут, с юга и юго-востока — река Бабикул. С северо-востока и востока позиция не имела естественных препятствий и была наиболее уязвимой.

Турки учли преимущества и недостатки позиции и укрепили ее четырьмя ретраншементами. Первый, наиболее уязвимый фланг, был укреплен сильным подковообразным ретраншементом с тем, чтобы, опираясь на него, не допустить обхода позиции справа. Все ретраншементы были заняты пехотой. Конница была сосредоточена за правым флангом.

Румянцев решил демонстративными действиями с фронта сковать основные силы противника и нанести удар по его правому флангу, вдоль хребта между реками Ларга и Бабикул. Для этого он разделил войска на три группы и поставил им следующие задачи: правой группе генерала Племянникова (6 тысяч человек, 25 орудий) наступать на левый фланг и центр неприятельской позиции, отвлечь силы противника с направления главного удара, а затем одновременно с основными силами атаковать его; левой группе, состоящей из отряда Боура (4 тысячи человек, 14 орудий) и отряда Репнина (11 тысяч человек, 30 орудий) наступать в трех каре и нанести удар по наиболее слабому правому флангу противника; главным силам под командованием Румянцева (19 тысяч человек, 50 орудий) наступать в одном каре вслед за войсками Боура и Репнина, усиливая группировку на направлении главного удара.

Полевая артиллерия была распределена побатарейно и действовала на флангах или фасах каре. Основная масса полковой артиллерии действовала со своими полками, а часть ее была сведена в батареи численностью от 2 до 10 орудий каждая. На флангах имелись батареи, состоявшие из пушек или единорогов, и не менее двух гаубиц. Напомним читателю, что батареей в то время называлась совокупность орудий, стоящих на одной позиции (от 2 до 100 и выше), а не артиллерийское подразделение. Артиллерия полка не делилась на подразделения, а полевая артиллерия делилась на артиллерийские полки, которые в свою очередь делились на роты.

Сражение при Ларге 8 июля 1770 г.

На военном совете Румянцев произнес знаменитую фразу: «Слава и достоинство наше не терпят, чтобы сносить присутствие неприятеля, стоящего в виду нас, не наступая на него».

Наступление русских началось перед рассветом 7 июля. Быстрое продвижение войск было обусловлено как боевой выучкой, так и отличной работой инженерных частей (особенно в районе наступления отряда Боура). Ночью саперы укрепили дороги в труднопроходимых участках местности и навели мосты через Ларгу.

Первые лучи солнца озарили уже построенные русские каре в непосредственной близости от неприятельского лагеря. Татарские пикеты с запозданием известили турецкое командование.

Турецкие батареи открыли интенсивный, но малоэффективный огонь по наступающим каре. Полевая и полковая артиллерия отрядов Репнина и Боура открыла ответный сильный огонь. «60 полковых орудий, — пишет Андрианов, — образовали в интервалах между каре 7 батарей и с дистанции 200–300 шагов открыли оживленный картечный огонь»[28]. Однако каре остановились и дальше продвигаться не смогли. Тогда атаку ретраншемента Румянцев приказал подготовить артиллерийским огнем, для этого он усилил артиллерию отрядов Боура и Репнина 17-орудийной батареей генерала П. И. Меллисино. Бригада, находившаяся в составе артиллерии главных сил, была быстро выдвинута вперед, заняла огневую позицию, открыла меткий огонь по артиллерии противника и заставила ее замолчать.

Каре Племянникова, медленно продвигаясь вперед, тоже подошло к укреплениям противники и завязало артиллерийскую перестрелку. Заняв огневую позицию у крутого оврага вблизи моста через реку Ларгу, артиллерия вела сильный огонь по левофланговому ретраншементу.

Пока на левом фланге велась артиллерийская перестрелка, противник решил ликвидировать нависшую угрозу разгрома своего правого фланга, для чего подготовил удар всей татарской конницы по левому флангу войск Репнина и Боура, а также по главным силам. Однако этот маневр был вовремя разгадан Румянцевым, который выдвинул против конницы пехотную бригаду Римского-Корсакова с артиллерийской батареей майора В. М. Внукова. Заняв огневую позицию левее русской конницы, батарея майора Внукова немедленно открыла огонь по татарской коннице и нанесла ей тяжелые потери.

Так как артиллерия правого фланга противника была подавлена и для войск Репнина и Боура создались благоприятные условия для атаки укреплений, Румянцев решил привлечь артиллерийскую бригаду Меллисино на наиболее угрожаемое направление — против татарской конницы. Бригаде Меллисино было приказано усилить огонь батареи майора Внукова и отразить атаки конницы.

Бригада быстро заняла новую огневую позицию вблизи батареи Внукова и, нанеся совместно с ней тяжелые потери татарской коннице, вынудила ее отступить и отказаться от атак левого фланга русских войск.

К этому времени войска Репнина овладели ретраншементом и артиллерией, занимавшей огневые позиции на правом фланге противника. Каре Боура значительно продвинулось вперед, а его артиллерия заняла удобную огневую позицию и начала обстрел укреплений противника с тыла.

Используя успех, достигнутый русскими войсками на левом фланге, отряд Племянникова, наступавший на правом фланге, решительно и успешно атаковал неприятельские укрепления.

Артиллерийский обстрел позиции с фланга и тыла и мощный удар пехоты сломили сопротивление противника, который обратился в паническое бегство. Для преследования противника была послана конница Салтыкова. Войска Боура преследовали другую группу противника до реки Прут, а артиллерийским огнем поражали турок и за рекой.

К 12 часам дня сражение закончилось. Преследование противника было плохо организовано, а скорей всего, его и не было. В результате Румянцев оправдывался, что де тяжелая конница погналась за татарами, но догнать их не могла. Это понятно, тяжелая кавалерия вообще создана для иных целей. Непонятно, что делала легкая кавалерия? Грабила турецкий лагерь?

Согласно реляции Румянцева, после того, как неприятель был разбит и прогнан, «в добычу получено тридцать медных хороших пушек с лафетами и три такие же мортиры, с артиллерийскими запасами к ним, знамен досталось только восемь». Неприятель потерял убитыми в самом лагере до тысячи человек, кроме того, многие бросились в топи в тростниках, находящиеся на левом берегу Прута, где также были перебиты, но из-за недостатка времени не сосчитаны. В плен взято двадцать три человека, «поелику в первом жару не могли щадить».

У русских было убито только 29 человек и ранено 61.

В ответной реляции о сражении у Ларги Екатерина писала Румянцеву: «Вы займете в моем веке несумненно превосходное место предводителя разумного, искусного и усердного, за долг почитаю вам отдать сию справедливость и, дабы всем известен сделался мой образ мысли об вас и мое удовольствие об успехах ваших, посылаю к вам орден св. Георгия I класса. При сем прилагаю реестр тех деревень, кои немедленно Сенату указом повелено будет вам отдать вечно и потомственно».

Награды и повышения получили многие десятки офицеров и генералов. Среди них были и будущие звезды первой величины. Григорий Потемкин удостоился Георгия 3-й степени, капитан Михаил Кутузов был произведен в оберквартирмейстеры премьер-майорского ранга.

Оценивая сражение у Ларги, следует отметить, что его исход решил массированный огонь русской артиллерии. Из 119 орудий полевой артиллерии на направлении главного удара действовали 94 орудия. Для большей эффективности огня даже полковая артиллерия частично сводилась в батареи. На поле боя артиллерия эффективно маневрировала как огнем, так и колесами (особенно это касается артиллерийской бригады Меллисино).

Хорошо действовали пехотные каре. Конница действовала неважно, что дало повод известному советскому историку Л. Г. Бескровному заявить: «После этого сражения стало ясно, что тяжелая конница для данного театра просто непригодна»[29].

Как видим, даже «мэтр» военной истории XVIII века не понимал разницы в функциях легкой и тяжелой кавалерии.

Разбитые у Ларги турецкие войска отошли к озеру Кагул, а татарская конница — за реку Сальчу по направлению к Килин-Измаилу.

Вскоре к Кагулу со стороны Исакчи подошла армия великого визиря Халил-бея. В итоге у озера Кагул сосредоточилось около 150 тысяч турок при 150 полевых орудиях, а также около 80 тысяч татар Каплен Гирея.

Румянцев принял смелое и единственно разумное решение атаковать турок. Оставив обоз с боеприпасами и продовольствием на реке Сальчи под прикрытием 10-тысячного отряда генерала Волконского, Румянцев с оставшимися 27 тысячами человек при 149 полевых и 106 полковых орудиях подошел к турецкому лагерю.

Поле сражения было ограничено с севера Трояновым валом, с запада — непроходимой вброд рекой Кагул, а с востока — широкой лощиной. На линии Троянова вала ширина поля доходила до 8 км. К югу оно сужалось до 1–1,5 км, образуя мешок. С севера на юг поле сражения пересекалось четырьмя хребтами с проходящими между ними лощинами.

Позиция, выбранная Халил-беем, имела ряд преимуществ: она располагалась на командных высотах, все хребты и лощины являлись удобными для нанесения контратак сильной турецкой конницей и пехотой. Однако позиция имела и недостатки: будучи расположена на узком участке, она была тесной для многочисленной турецкой армии и, кроме того, уязвимой на правом фланге. Турки допустили ошибку в том, что не заняли Троянов вал, который нетрудно было бы укрепить и сделать неприступным. Этой ошибкой, как и уязвимостью правого фланга турецкой позиции, удачно воспользовался Румянцев.

В течение одной ночи турки укрепили свою позицию, построив четыре ряда окопов, расположенных ярусами по высотам хребтов, с пятью рвами впереди них. Многочисленная турецкая артиллерия была расположена в укреплениях, пехота — в окопах, а конница — в глубине лагеря.

Замысел Румянцева состоял в том, чтобы, прикрываясь от татар, концентрическими ударами всех сил разгромить турецкую армию, нанеся главный удар по ее левому флангу.

В ночь на 21 июля Румянцев отдал диспозицию на боевое построение армии и определил задачи войск. Диспозицией предусматривалось построение войск в пяти каре, между которыми должна следовать артиллерия и конница; последнюю с фронта должна была прикрывать артиллерия.

Артиллерия, подойдя на дальность действительного артиллерийского огня, должна была занять огневые позиции на фасах и углах каре и своим огнем подготовить атаку пехоты.

Румянцев выделил незначительную часть сил — каре Брюсса (3 тысячи человек, 26 орудий) и Репнина (до 5 тысяч человек, 26 орудий) — Для нанесения удара по правому флагу противника. Основные силы — Дивизия Племянникова (4,5 тысячи человек, 26 орудий), дивизия Олица (7,5 тысяч человек, 45 орудий) — на главное направление для нанесения удара по левому флангу противника. Для удобства наблюдения за ходом сражения и управления войсками Румянцев следовал в центре боевого построения, с дивизией Олица.

Сражение при Кагуле 21 июля 1770 г.

Обращает на себя внимание решительное сосредоточение сил для нанесения удара полевому флангу и, соответственно с этим, распределение артиллерии. Из 149 орудий полевой артиллерии 97 орудий предназначались для действия на главном направлении. Правда, забегая вперед, необходимо отметить, что в ходе сражения была осуществлена перегруппировка сил. Обстановка сложилась так, что дивизия Олица наносила удар совместно с войсками левого фланга, в результате чего новая ударная группировка была создана в ходе сражения.

Наступление русских началось 21 июля в 1 час ночи. На рассвете, около 5 часов утра, войска перешли Троянов вал. Едва русские успели построиться в каре, как показалась многочисленная турецкая конница. Из орудий полевой артиллерии была создана большая батарея генерал-майора Меллисино, которая повела частый картечный огонь по турецкой кавалерии. Румянцев приказал из резервов создать импровизированные пехотные отряды (прообраз колонн Бонапарта), которые должны были отрезать отступление турецкой кавалерии. Артиллерийский огонь и угроза окружения заставили турецкую конницу ретироваться, как говорилось в реляции, «во всю лошадиную прыть».

К 8 утра русские войска подошли к неприятельскому лагерю. Каре генерал-поручика Племянникова подошло вплотную к турецкому ретраншементу, и в этот момент 10 тысяч янычар толпой выскочили из лощины на левом фланге. В руках у них были только сабли. Янычары ворвались внутрь каре Племянникова, состоящего из четырех полков, и развалили его. Уцелевшие солдаты бежали к другим каре. А янычары напали на следующее каре, которым командовал Олиц.

Сам Румянцев с криком «Ребята, стой!» поскакал останавливать бегущих. Но, и как в сражении у Ларги, дело решила артиллерия. Бригада Меллисино «произвела жесточайший огонь» по янычарам. Первый гренадерский полк с несколькими орудиями был выведен из резерва и ударил в тыл янычарам. Бригада Меллисино и полковая артиллерия первого гренадерского полка блестяще выполнила возложенную на них задачу по поражению контратаки янычар. Особенно отличилась артиллерия гренадерского полка, состоявшая из двух полупудовых единорогов, двух 12-фунтовых пушек и двух секретных гаубиц, под руководством поручика А. О. Базина.

В то время как главные силы отражали контратаку янычар, а артиллерия уничтожала их ряды картечным огнем, каре Боура атаковало ретраншемент, опрокинуло турок и овладело большой батареей противника на его левом фланге. Затем было выдвинуто вперед несколько батарей, открывших фланговый огонь по противнику, и был выслан батальон егерей для участия в отражении контратаки янычар.

Неся огромные потери от картечи, янычары, зажатые с трех сторон, устремились обратно в укрепления лагеря.

После того как главная группировка нанесла тяжелое поражение противнику и вступила в его ретраншементы, каре Брюсса атаковало правый фланг турок, каре Репнина обошло этот фланг, артиллерия открыла огонь с тыла.

Охваченный паникой противник бросил орудия, а также все имущество лагеря, и обратился в бегство, настигаемый артиллерийским огнем. Для преследования турок в направлении Исакчи был выслан отряд Боура, а в направлении Измаила — войска Репнина.

Совершив форсированный марш, войска Боура 4 августа достигли Урочища Картал, напротив Исакчи. Здесь противник предпринял попытку переправиться на правый берег Дуная, но войска Боура, поддержанные огнем пяти батарей, с ходу атаковали скопление турок. Турецкая речная флотилия открыла огонь по русским, прикрывая переправу своих войск, но огнем русской артиллерии часть судов была потоплена, а остальные отогнаны.

Потери турок на реке Кагул были огромны. За три дня боев убитых, раненых, пленных и потонувших насчитывалось более 20 тысяч человек. Русскими войсками было захвачено 164 орудия с боеприпасами (из них 26 на берегу Дуная), 60 знамен, много военного имущества и продовольствия. Потери русских убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 921 человек, из них потери в личном составе артиллерии убитыми и ранеными — 45 человек.

За победу при Кагуле Румянцев получил чин фельдмаршала. Сам Румянцев в реляции хорошо сказал о роли артиллерии в сражении: «Действием превосходным нашей артиллерии брали мы верх над неприятельскою многочисленностью, осыпавшую нас ядрами и картечами без большого, однако, вреда и их батареи приводили в молчание». То же самое, но в иных выражениях говорили пленные турки: «Нет сил сбить русских, которые поражают нас огнем, как молнией». А один паша просил «показать ему пушку, которая стреляет без участия прислуги».

Пока мы говорили о боевых действиях Первой армии, а теперь обратимся ко Второй армии графа Панина. Его армия после перехода через Буг насчитывала 45 750 человек со 179 орудиями осадной, полевой и полковой артиллерии и 34–6-фунтовыми кегорновыми мортирками. В полевой артиллерии было: пушек 12- и 6-фунтовых — 35; единорогов полупудовых — 15, 8-фунтовых — 10. В полковой артиллерии: единорогов 12-фунтовых — 14,8-фунтовых — 19,3-фунтовых — 25; пушек 3-фунтовых — 21. Осадный парк состоял из 32 пушек и 8 мортир.

Основной целью наступления Второй армии была мощная турецкая крепость Бендеры, расположенная на высоком правом берегу Днестра в 80 км от его устья. В крепости находилось около 350 пушек и мортир.

15 июля состоялось сражение Второй армии с частями турецкого гарнизона. Турки отошли в крепость, но Панин запретил преследовать отступающих и идти на штурм. Ряд историков позже порицало его, но, судя по всему, такое решение было правильным. Неудачный штурм Екатерина простила бы Румянцеву, но никогда — Панину, которого она именовала «мой персональный враг».

Панин решил взять Бендеры правильной осадой. Для этого главные силы армии форсировали Днестр. Отряд под командованием генерала Каменского с 12 орудиями (четыре 12-фунтовых пушки, четыре полупудовых единорога и четыре 5-пудовых мортиры) оставался на левом берегу Днестра с целью принять участие в осаде из-за Днестра. К осаде крепости было привлечено около 30 тысяч человек, 26 осадных пушек, 7–5-пудовых мортир, 30 полевых орудий и 30–6-фунтовых кегорновых мортирок.

Остальные силы прикрывали осаждающих от возможного нападения турок и татар.

Осада Бендер.

Осадные работы начались 18 июля, а к 20 июля на левом берегу Днестра в строю уже было шесть осадных батарей.

22 июля по единому сигналу все батареи открыли огонь по предместью и крепости. В ходе обстрела артиллерией было выпущено 499 снарядов, в результате чего противник понес потери, оставил предместье и ретраншемент и отошел в крепость. 23 июля русские войска заняли предместье и ретраншемент, который превратили во вторую параллель и поставили в ней еще две батареи.

На рассвете 15 сентября мощный взрыв потряс Бендеры. Русские войска пошли на штурм. Когда были захвачены стены крепости, началось сражение на узких и кривых улицах города. Уличные бои длились почти сутки, и лишь к 8 утра 16 сентября остатки гарнизона выкинули белый флаг. В плен было взято 11 794 человека (в том числе 5390 янычар), захвачено 348 орудий, 30 тысяч бомб, гранат и ядер[30], 21 тысяча пудов сухарей и т. д. Противник потерял убитыми и ранеными около 5 тысяч человек. Потери в русской армии тоже были велики. Только за день штурма они составили 2561 человек Убитыми и ранеными, а всего, с учетом потерь за период осады, — 6235 человек.

За поздним временем года действия Второй армии в кампанию 1770 г. ограничились взятием Бендер. Зимой и русские генералы, и турецкие паши предпочитали не воевать — они ведь люди степенные, не чета казачьим атаманам и татарским мурзам.

Рассказав о деятельности Второй армии, мы вернемся к Первой, которую мы оставили после Кагульского сражения.

После разгрома полевых армий турок Румянцев решил овладеть системой вражеских крепостей — Измаилом, Аккерманом, Силистрией, Журжей, Браиловым и другими.

После Кагула 20-тысячный турецкий конный отряд отступил к крепости Измаил. Для преследования турок на Измаил был послан отряд Репнина с 10 полевыми пушками.

26 июля четыре русские каре подошли к крепости. Между каре находились три гусарских полка и казаки. Турецкая конница не решилась вступить в бой у стен Измаила, а начала отступление на Килию по дороге вдоль Дуная. Репнин шесть верст пытался преследовать противника, но отстал и вернулся к Измаилу.

Репнин направил для взятия крепости генерал-майора Потемкина с тремя батальонами пехоты. После небольшой перестрелки турки сдались. При занятии крепости — слово штурм здесь не подходит, — русские потеряли 11 человек убитыми и 10 ранеными. В качестве трофеев в крепости взято 6 знамен, 37 пушек, 8760 ядер, 96 бочек пороха и др.

5 августа Репнин оставил Измаил и направился к Килии. В Измаиле же был оставлен небольшой гарнизон. Вскоре Румянцев прислал в Измаил инженера генерал-майора Голенищева-Кутузова и артиллериста генерал-майора Унгерна для укрепления и вооружения крепости. Забегая вперед, скажем, что в 1771 г. Измаил сделался главным пунктом формирования русской Дунайской флотилии и ее базой.

К 10 августа Репнин подошел к крепости Килия, где находился трехтысячный гарнизон под началом Муфтия-эфенди. Репнин послал в крепость парламентера с предложением сдать крепость при условии свободного выхода турецкого гарнизона с личным оружием и имуществом. Муфтий-эфенди отказался. Турки открыли артиллерийский огонь и предприняли две «отчаянные» вылазки.

К 18 августа русские по ночам построили брешь-батареи в 80 шагах от крепостной стены. На рассвете 18 августа по стенам крепости был открыт огонь. К полудню батарея расстреляла весь завезенный туда боекомплект, но укрепления Килии пострадали мало, а турки интенсивно обстреливали батарею. Турецким ядром был убит командир батареи майор Внуков, герой Ларги и Кагула. В такой ситуации Репнин решил выиграть время до темноты, когда можно будет пополнить боекомплект на батарее, и послал парламентеров в крепость с предложением сдаться на прежних условиях. На сей раз турки задумались, было объявлено перемирие. А 21 августа Килия сдалась. Гарнизон покинул крепость с личным оружием. В крепости же русские нашли 90 пушек и мортир, 10 тысяч ядер, 400 бочек пороху и много других трофеев. В ходе осады Килии русские потеряли около 200 человек убитыми и ранеными.

Для захвата крепости Аккерман из отряда Репнина был послан бригадир барон Игельстром с четырьмя пехотными полками, эскадроном гусар и 250 казаками.

13 сентября Игельстром начал осаду Аккермана. Крепость Аккерман по тому времени была одна из лучших в Бессарабии. Ее укрепления состояли из каменной стены, рва глубиной до 14 метров с каменным эскарпом и контрэскарпом. Крепостная стена была усилена небольшими бастионами. Внутри крепости была еще одна каменная стена, отделявшая крепость от замка.