2

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2

На следующий день ранним утром высокий бритонец стоял на каменных ступенях пристани, куда доставила его рыбацкая лодка, и взирал на на дворцы и храмы Константинополя. Он ожидал увидеть второй Рим, но с приближением к городу, качаясь на волнах Мраморного моря, Ивар заметил, сколь разнятся столицы Западной и Восточной империй. На Константинополе лежала печать Востока: круглые купала, минареты, варварские (как казалось Ивару) цвета. До ушей долетали чуждые ему звуки: греческий язык, заменивший латынь, крики верблюдов, непрерывный перезвон колоколов.

С утра уже стояла жара, но ветерок с моря приятно холодил кожу.

С верхней ступени его окликнул мужчина. Ивар покачал головой, показывая, что не понимает. Лысый толстяк, что обратился к нему, руководил разгрузкой рыбы с лодки, на которой Ивар приплыл в Константинополь.

— Кто ты? — спросил толстяк вновь, на этот раз на латинском.

— Я родился в далекой стране, о которой ты, должно быть, и не слышал. Я бритонец и зовут меня Ивар.

— Этим людям не разрешено возить чужестранцев. Как ты попал на борт?

— Я ничего им не платил, если тебя интересует именно это. Но, если баркас принадлежит тебе, я заплачу, сколько ты сочтешь справедливым. Я объяснил твоим людям, почему мне нужно срочно попасть в Константинополь, и они мне поверили.

Толстяк хмыкнул.

— Ты мог бы помочь нам с разгрузкой.

Ивар взял сеть с рыбой, которую рыбаки с трудом поднимали втроем, забросил за плечо и понес к повозке, что стояла на пристани. Толстяк в изумлении смотрел на него.

— Гладиатор! Тебе не нужна работа?

Ивар покачал головой.

— Мне нужно найти один дом. Не поможешь ли ты мне?

После того, как мы закончим разгрузку.

Склад купца находился неподалеку от пристани. Толстяк осушил кружку вина, но Ивару выпить не предложил.

— Слушаю тебя.

Ивар понизил голос.

— Я надеюсь, что опередил посланцев Аттилы. Я должен предупредить двух женщин, что они должны покинуть Константинополь до их появления в городе. Если этого не произойдет, твоему императору придется принимать трудное решение. Дело может кончиться войной.

При упоминании имени Аттилы толстяка передернуло.

— Видишь тот белый дворец. Это Августеон. Расскажи свою историю там.

— Не уверен, что это разумный выход. Может, твоему императору не следует знать о женщинах, которых я ищу. И потом, посланцы Аттилы могли уже приехать. Я бы предпочел найти своих друзей и переговорить с ними.

Толстяк, похоже, с ним согласился.

— Мое имя Полотий, — неохотно пробурчал он, словно шел на большую жертву, называясь незнакомцу. — Гунны уничтожили деревню, из которой я родом [6]. Они согнали всех в церковь и подожгли ее. Там погибли два моих брата. Есть человек, к которому я могу тебя послать.

И Ивар ступил на улицы этого странного, не похожего ни на какой другой, города. Человек, к которому он пришел от рыбного торговца, направил его к другому, тот — к третьем, но наконец Ивар оказался у ворот дома, расположенного рядом с Колонной Клавдия. Слуга подозрительно всматривался в него с другой стороны железной решетки ворот.

— Чего тебе?

— У меня послание для твоей госпожи.

— У тебя? Моя госпожа прикажет высечь меня, если я пущу тебя в дом.

— Меня зовут Ивар, — терпеливо начал бритонец. — Иди и доложи о моем прибытии своей госпоже. Она захочет меня принять.

— Проваливай, — слуга забрался на ворота, чтобы через верх разглядеть настырного оборванца.

Ивар оглядел ворота, взялся за решетку руками. Не особо напрягаясь, снял с петель вместе со слугой и понес к дому.

— Это еще что такое?

Ивар сразу узнал и голос, и его обладательницу, да и девушка, похоже, запомнила здоровяка, хотя видела его раз в жизни.

— Второго такого силача нет. Ты из Британии. Тебя зовут Ивар.

— Да, я Ивар, — кивнул бритонец. — Я привез послание от твоего отца.

Ильдико повернулась к слуге.

— Немедленно скажи своей госпоже, что у нас гость. А потом собери людей, чтобы они поставили ворота на место, — на ее лице отразилась озабоченность. — Что с отцом? Он… он нездоров?

— Я провел у него не больше часа, поскольку он поручил мне дело, не терпящее отлагательств. Мне показалось, что он болен и сильно ослабел.

— Я должна ехать немедленно. Иначе не успею увидеть его.

— Моя госпожа, я прибыл с тем, чтобы предупредить, что домой тебе нельзя, — он предал Ильдико слова Мацио и его настоятельный совет незамедлительно возвращаться в Тергесте.

Ильдико хмурилась, слушая его.

— Люди Аттилы уже здесь. Они прибыли два дня тому назад.

Высокому бритонцу в ее словах послышался упрек, и он поспешил объяснить причины своей задержки.

— Быстрее я идти не мог. И люди мне попадались какие-то странные. Я не понимал ни слова из того, что они говорили. Поэтому часто выбирал не ту дорогу.

— Не думай, что я тебя виню, — успокоила его Ильдико. — Просто чудо, что ты добрался сюда. Дорога далась тебе нелегко?

— Досаждали жара и пыль. Мне все время казалось, что я вот-вот задохнусь. Я не решался пить воду, а трактирщики обсчитывали меня, когда я покупал у них вино.

— Ты прошел весь путь пешком?

Бритонец улыбнулся.

— Как еще я мог попасть сюда? Наездник из меня никакой. Лошадь это чувствует, как только я сажусь в седло, а потому скачет не куда мне надо, а куда ей хочется. Разумеется, я шел пешком. Плыть на корабле вокруг Греции слишком долго.

— Так пройдем в дом. Евгения будет рада тебе. И мы обговорим наши планы на будущее.

Вдова действительно обрадовалась Ивару. Оценивающе оглядела его с головы до ног.

— Так это ты. Мне показалось, что я увидела тебя в саду, но полной уверенности у меня не было, — тем не менее, вдова подготовилась к встрече. Ивара она принимала в парадном наряде, выдержанном в синем и песочном цветах, которые более всего ей шли. На ноги она надела золотые сандалии, украшенные драгоценными камнями, какие, как правило носили только жены правителей. — При каждой нашей встрече я должна заново знакомиться с тобой. Ты все время меняешься. В последний раз у тебя было круглое лицо и румянец во всю щеку, как у ребенка. Теперь ты загорел, словно арабский вождь, и стал худым, как тростинка.

— Я терял вес с каждым сделанным мною шагом, — пояснил Ивар.

— Мне-то казалось, что ты давно возвратился на родину.

Ивар нахмурился.

— Это желание не оставляло меня. Но как я мог туда попасть? После ухода римлян корабли в Британию не ходят. Мне бы пришлось пробираться сквозь дремучие леса, чтобы выйти на берег Канала. А переправься я через него, нашел бы хоть одного знакомого мне человека? Чем бы я зарабатывал там на жизнь? Торговать я не умею, а жизнь тех, кто работает на земле, ничем не лучше, чем у рабов.

— Это здравые рассуждения, — покивала вдова. — Мой тебе совет — оставайся здесь и забудь про свой маленький остров дикарей.

Чтобы обсудить положение дел, Евгения увлекла Ивара и Ильдико в угол.

— Этим утром я получила записку от нашего друга из пустыни, — прошептала она. — Он говорит, что у городских ворот выставлена дополнительная стража. Он полагает, что император прикажет выставить охрану у нашего дома.

— Значит, скачки отменяются, — в голосе Ильдико слышалось облегчение. Последствия поражения более не грозили ей, хотя над ней нависла другая опасность.

Вдова покачала головой.

— Заезд состоится. Юсуф об этом позаботился. Он побывал у императора и рассказал ему о наших намерениях. Ты помнишь, Ильдико, император присутствовал на обоих скачках, выигранных Хартагером, и чуть не сошел с ума от возбуждения. Узнав о предстоящем заезде, он заявил, что ничего менять не надо. А вдоль трассы он приказал поставить своих гвардейцев, чтобы мы никуда не делись.

— Значит, побег невозможен! — воскликнула Ильдико.

— Мы убежим, несмотря на все усилия императора и его доблестной гвардии. Юсуф заверил меня, что волноваться не о чем. Если мы выедем за ворота, ничто не помешает успешной реализации его плана. Но он надеется, что прибегать к этому плану не придется. Поскольку уверен в победе Сулеймана.

Ильдико помрачнела.

— Мы поставлены в неравные условия. Они знают, что шанс на выигрыш есть только у Сулеймана, так что остальные участники заезда попытаются придержать Хартагера.

— Король слишком честен, чтобы идти на такое! — воскликнула вдова. — Ему не нужна победа, добытая подобными методами. Я уверена, он не позволит своим наездникам помешать нам.

— Бояться надо не наездников, — вздохнула Ильдико. — Лошадей.

— Ты хочешь сказать, что другие лошади сделают все, чтобы преградить Хартагеру путь к победе? — вскричала Евгения.

— Совершенно верно.

Вдова отреагировала мгновенно.

— Ерунда! Или ты будешь утверждать, что узнала об этом у Хартагера?

— Дорогая тетя, мой народ разводит лошадей многие столетия. Мы знаем такое, о чем другие не имеют ни малейшего понятия. Когда я была маленькой, мой отец научил одну лошадь считать. Бывало он говорил ей: «Два и три», — и она пять раз кивала. Что ты на меня так смотришь? Я говорю правду. Потому что видела это собственными глазами.

— Ерунда! — повторила Евгения. — Ты еще скажи, что лошади умеют разговаривать.

— Нет, — последовал ответ, — разговаривать они не умеют, но общаться могут. Они всегда знают, когда будут скачки. Иной раз они решают, кому побеждать в заезде. Арабские лошади не любят Хартагера. Он кажется им монстром. Они не хотят его победы. И завтра приложат все силы, чтобы этому помешать.

Евгения покачала головой.

— И все-таки я не могу в это поверить. Я очень надеюсь, что все это досужие выдумки, потому что в противном случае, если они не дадут Хартагеру разогнаться, я потеряю целое состояние. И у тебя, дитя мое, есть основания опасаться за исход заезда. Но, если мы сможем выбраться за ворота, если черный жеребец победит, нам придется сразу же уезжать. Поэтому пора готовиться к отъезду. Пойду отдам моим людям соответствующие указания.

Она двинулась к двери, но задержалась перед Иваром. Его туника была завязана на шее шнуром с кисточками на концах. Легонько ударила по одной из кисточек и она подскочила вверх, шлепнув Ивара по носу.

— Хорошенькое ты выбрал время для возвращения, — улыбнулась вдова и выплыла из комнаты.

Ивар повернулся к Ильдико.

— Что это с ней? — недоуменно спросил он.

Ильдико с трудом сдержала улыбку.

— А ты не догадываешься?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Дело это деликатное, а мы совсем не знаем друг друга. Но я думаю, что этим она показала, что выбрала тебя.

— Выбрала меня? Для чего?

— Она решила, что ты станешь ее следующим мужем.

От изумления у здоровяка-бритонца отвалилась челюсть. Он вытаращился на Ильдико, на какое-то время лишившись дара речи. Потом печально улыбнулся.

— Ты смеешься надо мной.

— Нет, не смеюсь. Я абсолютно серьезна. Видишь ли, я уже хорошо ее изучила. И могу сказать, что она буквально рвется замуж.

— Но… не за меня же! Я варвар. Бывший раб. У меня нет ни земли, ни денег. Несколько монеток в кошеле — все мое достояние. Такое просто невозможно.

— Нет, она настроена решительно. Хочет за тебя замуж. Я заметила, как загорелись ее глаза, когда она вошла и увидела тебя.

Бритонца не убедили слова Ильдико.

— Это долго не продлится. Скоро она передумает.

— На это и не надейся. Говорю тебе: если она чего решила, то сделает обязательно. И твое мнение в расчет браться не будет. Если ты не хочешь стать ее четвертым мужем, тебе остается только одно.

— Что же?

— Уйти. В эту самую минуту. Не через ворота, где тебя могут увидеть. Через калитку в стене. И никогда сюда не возвращаться.