13.2. «Партия стилета» как прообраз «Красных бригад»

13.2. «Партия стилета» как прообраз «Красных бригад»

Я люблю мою страну, потому что я люблю все страны.

Джузеппе Мадзини

Да, знамена ада двигаются впереди, и нет сознательного человека, любящего свою родину, который не встал бы под эти знамена, под эти хоругви франкмасонства. Придите же вы, все страждущие, и поклонитесь Гению-Обновителю, выше поднимите чело ваше, братья мои, масоны, ибо грядет он — Сатана Великий.

Журнал «Обозрение итальянского масонства»[455]

Главным «революционером» на службе ее величества королевы Виктории, по мысли американского историка и политолога Вебстера Тарпли, был уроженец Генуи Джузеппе Мадзини.[456] Это был авантюрист экстра-класса, демагог и популист, член масонской ложи «Великий Восток» и прекрасный оратор, заклятый враг католичества и всех монархий, за исключением британской, естественно. Именно этому человеку цитировавшийся мной выше Вебстер Тарпли приписывает создание разветвленной агентурной подрывной сети, распространявшейся на весь Европейский континент, а то и дальше.

Первой среди этих организаций было тайное общество «Молодая Италия», прозванное недоброжелателями Партией стилета, поскольку грешило оно от случая к случаю убийствами проштрафившихся политиков. Ну а чего с ними панькаться?

Вебстер Тарпли пишет, деньги под эту затею выделили Джеймс Стэнсфельд, младший лорд Адмиралтейства и один из руководителей британской разведки, и Джон Бауринг из МИДа, будущий «поджигатель» Второй опиумной войны в Поднебесной, о которой ниже. Не знаю, так ли это на самом деле, но замечу: в разное время разбросанные по всей Италии ячейки Партии стилета насчитывали от тридцати до трехсот человек, исключение составлял Милан, где «младоитальянцев» было несколько тысяч. На гонорары от литературного творчества, каким в свободное время баловался Мадзини, такую ораву не прокормишь, согласитесь, и уж тем более не вооружишь. И потом, Мадзини только и делал, что циркулировал между родной Италией и Лондоном, где занимался сбором средств, это известно. Не на паперти, надо думать, просил…

Кипучая деятельность Мадзини и его «партии стилета» обернулась на Апеннинском полуострове непрерывной чередой смут и кровопролитий. Население получило хаос, а лидеры Священного союза — головную боль. Феодальные конструкции, возрожденные ими в ходе Венского конгресса, трещали по швам. Зато британцы, надо полагать, потирали руки.

За «Молодой Италией» последовали другие организации аналогичного толка, «Молодая Польша» и «Молодая Германия».[457] Весной 1834 г. в Берне представители этих трех сообществ подписали Акт братства, учредив «Молодую Европу», некий прообраз интернационала, который сам Мадзини рассматривал в качестве противовеса Священному союзу. Он же ратовал не останавливаться на достигнутом, грезя созданием «Молодой Швейцарии» и «Молодой Франции», «Молодой Аргентины и «Молодой Боснии», «Молодой Турции» и «Молодой Армении» и так далее, куда бы ни простирались британские интересы. Как вы понимаете, друзья, на местах этим организациям предстояло заниматься не сбором фиников или, скажем, винограда, а совершенно иными делами. Не все они, конечно, были созданы, но те, что сколотили уже после Мадзини, оставили след в истории человечества, и след этот частенько был кровавым. А по-другому, друзья, и быть не могло, поскольку все эти скроенные по рецептам Мадзини этнические организации революционного толка были, если хотите, бомбами замедленного действия. Почему? Ну как же, ведь они боролись не только за отмену феодальных порядков, но еще и за национальное самоопределение. Это последнее обстоятельство определяло их враждебность по отношению ко всем прочим этническим группам в пределах определенной территории. Логика тут была простая: двум хозяйкам на одной кухне не ужиться, и точка. Более того, они не просто мечтали о независимости, а ставили куда более далекоидущие цели. Так, националисты из руководства «Молодой Польши» ратовали за восстановление Речи Посполитой от Балтики и до Черного моря. На мысли соседей по этому поводу им было, в общем, начхать, куда это рисковало завести, понятно. Ярким примером развития ситуации может служить ход так называемой демократической революции в Венгрии (1848–1849). Ее вожди, борясь за установление демократических прав и свобод, слом феодальных порядков, национальную независимость от Габсбургов и прочие святые вещи, в революционном запале совершенно упустили из виду, что, оказывается, в Венгерском королевстве проживают и представители разнообразных нацменьшинств. Всевозможные словаки, сербы, хорваты, русины, румыны и прочий люд, которые, к слову, вкупе составляют больше 60 % от всего населения, на минуточку. Защитники Шандора Петефи[458] и его единомышленников из «Молодой Венгрии» пишут, что, мол, революционеры по наивности полагали, будто «демократические преобразования и утверждение приоритета личной свободы сделают ненужными корпоративные права нацменьшинств как пережитка феодальной системы». В таком случае они крупно просчитались, в самом скором времени революционной венгерской армии пришлось сражаться на несколько фронтов сразу, и против правительственных войск, и против этнических вооруженных формирований, сколоченных соседями. Это и предопределило провал революции.