7.1. На пути ко владычеству на морях

7.1. На пути ко владычеству на морях

Итак, во второй половине XVIII в. Англия превратилась в ведущую мировую державу, процветавшую главным образом за счет безжалостной эксплуатации колоний, хотя и эксплуатацию собственно английского населения я бы не спешил сбрасывать со счетов. Английская промышленность не знала равных, но ее поразительные успехи стоили дорого. Британские пролетарии вкалывали в адовых условиях за нищенские зарплаты, позволявшие еле сводить концы с концами, по 16 часов в день, и ни о каком привычном сегодня для них соцпакете и речи, естественно, не шло. Широко применялся и детский труд, детям, понятно, платили гораздо меньше. Да, флот Ее или Его Величества господствовал на морях, только вот под гордыми вымпелами картина была диаметрально иной, и жизнь рядового матроса мало отличалась от той, что некогда вели гребцы венецианских галер. Слов нет, британские моряки служили по контракту (как правило, приложив смоченный чернилами палец), но сути дела это обстоятельство не меняло. Экипажи сплошь и рядом пополнялись несчастными, которых специальные флотские патрули ловили на улицах портовых городов, чтобы силком притащить на корабль. Жизнь контрактника не стоила ломаного гроша, порой, толком не успев удивиться, он оказывался висящим на рее — наказания были драконовыми, мало-мальское неповиновение каралось смертью. Как я уже упоминал, всеобщее избирательное право пришло в Британию лишь в 1920-х, так что… Недаром известный немецкий историк Манфред Мессершмидт, говоря об английской демократии и гуманности, утверждал, что она определяется «крупнейшей аристократической и военной организацией, какую только знает мир, а именно — Британской империей».[265] Империей, которой, добавлю от себя, заправлял фунт стерлингов и, следовательно, финансовые воротилы.

Конечно, у Англии еще были конкуренты, но им от англичан в XVIII столетии регулярно перепадало, причем с самой зари века. Начало процессу было положено еще в 1702–1713 гг., в ходе так называемой Войны за испанское наследство, которая стала самым настоящим геополитическим межконтинентальным конфликтом, принимая в учет, что боевые действия велись и в Америке, и в Европе. Поводом для начала войны стала смерть испанского короля Карлоса II Околдованного (1661–1700) из династии Габсбургов, правнука того самого Филиппа II, которому британцы времен королевы Елизаветы основательно намылили шею вместе с его Непобедимой армадой. В царствование Карлоса Испания переживала закат, ставший неотвратимым после внезапной смерти сводного брата, чрезвычайно болезненного монарха, доблестного дона Хуана Австрийского,[266] которого историки по традиции зовут Младшим, чтобы не путать с его предшественником, доном Хуаном, победителем турок при Лепанто. Ага, тем самым, что лелеял честолюбивые планы женитьбы на Марии Стюарт и последующего вторжения в Англию. Дон Хуан Младший, такой же королевский бастард, фактически исполнял при Карлосе Околдованном обязанности короля, сражаясь за интересы короны то на море, то на суше, пока его не унесла неизвестная болезнь, столь же смертоносная, что уложила в могилу его знаменитого предшественника! Поскольку последний испанский Габсбург Карлос, скончавшийся чуть позже своего брата-бастарда, так и не оставил наследников, соседи кинулись на его бесхозные владения, как стая волков на старого и больного лося. По завещанию Карлоса трон отошел его внучатому племяннику, герцогу Филиппу Анжуйскому, внуку французского короля Людовика XIV. Англичан это категорически не устроило, как и их союзников, голландцев и австрийцев.

Началась война, продлившаяся целое десятилетие и окончившаяся тяжелым поражением Франции и Испании. Первая, получив по носу, обязалась прекратить поддержку католиков Стюартов и признала английскую королеву Анну. Испания же недосчиталась многих своих заокеанских владений. Британия, напротив, по условиям Утрехтского мира, заключенного в финале войны за Испанское наследство, обеспечила себе гегемонию на море, а заодно и вожделенную монополию в работорговле, став крупнейшим поставщиком живого товара в обе Америки. И это было только начало.

В середине ХVIII столетия грянула новая война за наследство, только теперь уже за австрийское (1741–1748). И снова французы вместе с испанцами сражались и в Европе, и в Новом Свете против англичан, выступивших на стороне австрийской принцессы Марии-Терезии, только теперь союзниками Туманного Альбиона зачем-то стали еще и русские, положив начало нашей «славной» традиции работать у Британии пушечным мясом, доведенной до абсолюта в ходе Первой мировой войны. И опять испанцам с французами досталось на орехи, причем в колониях еще больше, чем в Европе. Если раньше испанские военные корабли еще хоть как-то боролись с потоками английской контрабанды, то после конфликта Британия расставила все точки над «i». Взяла под контроль морские коммуникации, заодно выдворив французов из значительной части их канадских владений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.