Шантаж нацистов

Шантаж нацистов

Прошло всего два месяца, как Хуго Юнкерс снова встал у руля и начал наводить порядок, планируя новые исследования и разработки. Тут новый удар обрушился на его седую голову. Нацистское правительство во главе с Гитлером начало править в Германии. Либеральный демократ, профессор Юнкерс встретил это известие с негодованием в последний день января 1933 года.

Государственным комиссаром по авиации на правах министра назначен Геринг. Его заместителем – Мильх. Этим двоим был прекрасно известен весь расклад интеллектуальных сил, исследовательских и производственных возможностей консорциума Юнкерса. Они ценили потенциал компаний Юнкерса очень высоко и отводили ему ведущую роль в своих планах будущего вооружения Германии. Вот только этот упрямый старик Юнкерс может помешать. Но ничего, на их пути к власти они обрели опыт решения более сложных человеческих проблем, и с Юнкерсом они, безусловно, справятся. Надо только действовать постепенно, шаг за шагом, и эта проблема будет решена.

Они начали с патентов Юнкерса. Уже на третий день правления новой власти в Дессау пожаловал один из заместителей министра обороны и вежливо потребовал от Юнкерса передать все его личные патентные права в акционерную компанию Junkers Flugzeugwerke AG. Хуго прекрасно понял, что это только их первый шаг, и категорически отказался просто так, за здорово живешь, кому-то дарить свою собственность. Но он недооценил способности своих вымогателей, которые тут же нанесли ему очень болезненный удар. Троих его ведущих сотрудников, директора Детмана, главного инженера Фернбруга и конструктора Дреммера, арестовали по сфабрикованному обвинению в распространении коммунистических идей.

Затем за всемирно известного и заслуженного профессора, которому уже 74 года, берется Мильх. Во время жесткой беседы с Юнкерсом в марте Мильх озвучивает предложение руководства не просто отдать патенты, а в обмен на контракты. Но он также выдвигает требование уволить старых конструкторов-евреев, поскольку они неблагонадежны. Хуго отвергает эти предложения, считая их выражением политической мести. Он пишет в дневнике: «Политическая ненависть – это плохой кучер. Он хлещет лошадей до тех пор, пока они не понесут стрелой, и коляска окажется в канаве».

После того как нацисты 27 февраля подожгли здание Рейхстага, они добились принятия чрезвычайных декретов, отменявших важнейшие статьи Веймарской конституции, и начали массовые репрессии против коммунистов. Однако выборы 5 марта 1933 года не дали желаемого результата: НСДАП не завоевала двух третей общего числа мандатов в Рейхстаге, собрав 17 миллионов голосов избирателей. У Хуго Юнкерса еще оставалась какая-то надежда – более 22 миллионов немцев голосовало против нацистов. Но он ясно понял, что это конец, когда 24 марта был объявлен закон о наделении Гитлера чрезвычайными полномочиями. Этот закон стал юридической основой дальнейшего нацистского беззакония.

В конце марта Мильх ведет переговоры с компанией ATG, выпускающей железнодорожные вагоны, хозяином которой был Фридрих Флик, о производстве самолетов Юнкерса. Самого Юнкерса уведомить об этом сочли лишним.

В апреле Мильх вызывает Юнкерса в Берлин и уже в ультимативной форме требует подчиниться. Юнкерс стоит на своем. Тогда в дело включается подконтрольная нацистам Фемида. Юнкерс вызывается в суд Дессау, где судья ему объявляет, что он обвиняется в шпионаже в пользу иностранного государства. На период следствия он будет находиться под домашним арестом, и ему запрещается покидать Дессау. Вести расследование поручается следователю Леммлеру.

Это уже было более чем серьезно. Зная о многих «делах» нацистов, Хуго понимал, что их не остановят ни его заслуги перед Германией, ни все его почетные звания и достижения. Когда 1 мая Геринг стал министром авиации, а Мильх его заместителем и государственным секретарем Министерства авиации, Юнкерсу стало ясно, что позиции его врагов еще более укрепились. Весь месяц он просидел дома и мучительно перебирал возможные сценарии. Его несколько раз вызывал следователь Леммлер, и Хуго понял, что попал в лапы профессионала, который мастерски подтасовывает факты, используя его бизнес в России, Швеции и Турции, также многочисленные контракты по продажам лицензий и самолетов иностранным компаниям. Леммлер без стеснения обрисовал Юнкерсу перспективу его упорства – арест и тюрьма за шпионаж.

Дома за большим столом они долго сидели молча. Хуго, Тереза и их сын Клаус. Наконец Тереза произнесла: «Надо отдать им эти патенты».

2 июня 1933 года Хуго Юнкерс подписал соглашение о передаче своих прав на 170 патентов компаниям JFA и JUMO. Дело Юнкерса о шпионаже было закрыто, а домашний арест отменен. Но это был конец только первого акта драмы. Юнкерсу еще принадлежала большая часть акций этих двух компаний.

У нацистов грандиозные планы увеличения выпуска боевых самолетов в 20–30 раз. Но для этого надо перестроить всю авиационную промышленность. А где взять столько денег? Шахт придумывает трюк с акциями. Гитлеру это понравилось. Теперь на вооружение Военно-воздушных сил будут выделяться ежегодно миллиарды рейхсмарок. Авиалиния Люфтганзы из Берлина в Кёнигсберг становится учебным центром для военных летчиков по освоению ночных и слепых полетов. К концу 1933 года на авиационных заводах и аэродромах будут работать два миллиона немцев.

Клауса Юнкерса вызвали в Берлин к Мильху на 22 августа 1933 года. Мильх объявляет Клаусу, что его заводу в Дессау выдается контракт на тысячу трехмоторных самолетов Ju-52 в разных модификациях и большое число одномоторных W-33 и W-34 в учебно-тренировочном варианте. Первые 178 Ju-52 и 45 W-33/W-34 должны быть переданы в воинские части в следующем году. Одновременно консорциуму Юнкерса выделяются государственные субсидии.

Для Юнкерса это означало, что программу выпуска Ju-52 надо было увеличить в десять раз. К концу сентября Клаусом Юнкерсом и директором по выпуску Тидеманом была разработана поэтапная «Программа АВС» реорганизации серийного производства 52-го по типу конвейера Форда. Проектировщики Зинделя подготовили согласованный с военными проект Ju-52 в варианте бомбардировщика. Предшествующее вооружение пулеметами одной машины на заводе в Лимхамне в Швеции военных не устроило. Теперь они требовали подвесить две тонны бомб. Но организовать нормальный бомбовый отсек снизу фюзеляжа по центру тяжести самолета Зиндель не мог – мешали четыре сквозных лонжерона крыла с промежутками между ними в 800 мм. Вот в них-то Зиндель и решил сбрасывать бомбы, вертикально расположенные в фюзеляже. Удалось разработать конструкцию вертикальных кассет на восемь бомб по 250 кг или 32 бомбы по 50 кг. Срочно был разработан прицел для вертикального бомбометания. Всем было ясно, что бомбардировщик из 52-го оказался примитивный, но богатые заказчики требовали его в огромном количестве, обещая поддержку государства по всем вопросам.

Это была наживка, на которую невозможно было не клюнуть. Но теперь, когда у Юнкерса началась перестройка на крупносерийный выпуск самолетов и авиационных моторов, Мильх, получивший звание полковника, решает, что этот консорциум уже не сорвется с их нацистского крючка и будет исправно поставлять новые боевые самолеты с двигателями. Осталось только избавиться от этого чуждого их задачам строптивого и интеллигентного старика, этого научного гения и демократа, который не способен вписаться в их строгую вертикаль власти. Начинался второй акт драмы Хуго Юнкерса.

Теперь ставилась задача отобрать у Юнкерса акции самолетной и моторной компаний, лишить его поста председателя Совета директоров и выгнать из Дессау. Начали с того, что завели против Хуго Юнкерса новое уголовное дело. На этот раз его обвинили в государственной измене. Оказывается, он не использовал свое руководящее положение в консорциуме в критическое для Германии время, чтобы помочь государственным органам разоблачить врагов и мешал их судебному преследованию, скрывая соответствующие факты.

Уголовное дело отца подкреплялось обвинениями в связях с коммунистами его сына Клауса Юнкерса и дочери Аннелизы Юнкерс. Клаусу особо вменяли в вину его дружбу с уволенным директором Адольфом Детманом.

Процесс низложения профессора Юнкерса и его отлучения от единоличного управления созданными им заводами даже среди нацистов вызвал разногласия. У Мильха вдруг проснулось чувство сострадания к его бывшему шефу, он вспомнил, каким доверием пользовался у Юнкерса и сколько хорошего тот сделал в становлении его карьеры. Мильх заикнулся, что нельзя мешать Юнкерсу защищать его интересы. Но большинство главарей нацистов твердо стояли на необходимости смены руководства такого важного консорциума. И уж если компания получает большие субсидии и заказы от государства, то вполне законно, чтобы ее руководство было полностью подконтрольным. А для этого надо отнять у профессора Юнкерса его контрольный пакет акций.

Шантаж нацистов начался с новой силой. Юнкерсу заявили открытым текстом, что если он будет тянуть с продажей акций государству, то к уголовному делу о государственной измене добавится уголовное дело о его преступной финансовой афере в Филях в России. Хуго совсем сник, уехал в свой частный дом в Баварии, недалеко от Мюнхена, и нанял множество адвокатов, чтобы найти способ отбиться от государственных шантажистов.

Но нацисты не мешкали, и ранним утром 17 октября за Юнкерсом пришли. Под эскортом полиции его привезли на аэродром и самолетом доставили в Дессау. В окружном суде началось слушание его второго уголовного дела. Прокурор неистовствовал и грозил. Тут Хуго снова встретился со злобным взглядом следователя Леммлера. Судебное слушание длилось долго. Старика Юнкерса брали измором. К вечеру объявили перерыв, и Хуго оказался в одиночной камере. Но в восемь вечера заключенный Юнкерс вызывается на допрос. Конвоиры приводят его в темную комнату с единственной настольной лампой. Когда Юнкерса усадили на привинченный к полу стул и он поднял усталые глаза, перед ним напротив за столом неясно высветилось лицо следователя Леммлера.

Допрос уже длился шесть часов. Когда Леммлер почувствовал, что подсудимый вот-вот потеряет сознание, он достал подготовленную бумагу. Так в два часа ночи 18 октября 1933 года профессор Хуго Юнкерс подписал распоряжение о передаче 51 % акций его компаний государству.

Потеряв финансовый контроль над своими компаниями, Хуго был вынужден передать свой пост председателя Совета директоров JFA и JUMO временно назначенному на эту роль президенту торговой палаты Дессау, господину Мюллеру. В это время Мильх уже вел переговоры с реальным кандидатом на этот пост, одним из директоров вагоностроительного завода консорциума Флика – Генрихом Коппенбергом.

Полностью деморализованного профессора Юнкерса привезли обратно в его баварский дом. В живописном городке Байришзелл, в 80 км южнее Мюнхена, у самой южной границы Германии, Хуго уже давно купил этот дом для отдыха с семьей. По решению суда он за свои «преступления» получил мягкое наказание – был поражен в гражданских правах и ему разрешалось находиться только в Байришзелле и в Мюнхене, где он будет жить под постоянным наблюдением полиции. Основателю фирмы запретили появляться на своих предприятиях и в городе Дессау, принимать участие в любых будущих делах консорциума «Юнкерс» и вступать в контакт с определенными людьми, в том числе с некоторыми родственниками. Его паспорт был конфискован, а телефон отключен. Фактически это был домашний арест.

Нацисты постарались донести до каждого ученого и конструктора свое угрожающее предупреждение, что их может ожидать та же судьба, какой удостоился даже такой пионер авиации, как профессор Хуго Юнкерс.