1861–1904 годы
1861–1904 годы
Поскольку отмена крепостного права в 1861 г. затрагивала материальные интересы дворянства, охрану Зимнего дворца немедленно усилили. Призраки дворцовых переворотов были еще живы в его стенах. Поэтому охране – гвардейским караулам и Роте дворцовых гренадер – предписывалось соблюдать «должную осторожность».
Но время требовало создания иных формирований для обеспечения безопасности императорской фамилии. За несколько лет после смерти Николая I, Россия стремительно изменилась. Это касалось и охраны. Рота дворцовых гренадер, которая создавалась как парадно-боевая единица, фактически утратила реальную боеспособность, превратившись в караульно-парадную часть. И хотя в ноябре 1857 г. штаты Роты дворцовых гренадер пересмотрели в сторону увеличения[583], но в условиях нарождавшегося политического терроризма ее реальная полезность в деле физической защиты императорской семьи неуклонно падала. Последний раз «Золотая рота» дворцовых гренадер рассматривалась как реальная боевая единица в 1862 г., когда 20 января получила приказ министра Императорского двора, по которому в случае тревоги «все чины роты» должны были «поспешать во Дворец в малую Фельдмаршальскую залу с оружием и боевыми патронами»[584].
С начала 1880-х гг. Рота дворцовых гренадер окончательно превращается в парадную часть ветеранов, и термин «Золотая рота» постепенно превращается в символ полуинвалидной команды, занимающей посты в караульных будках. По новому штату 1883 г. штатную численность Роты дворцовых гренадер частично сократили[585]. Тем не менее это подразделение сохранялось вплоть до 1917 г., принимая участие во всех торжественно-парадных мероприятиях.
Э. П. Гау. Караул в Пикетном зале Зимнего дворца. 1865 г.
Э. П. Гау. Караул в Большом фельдмаршальском зале Зимнего дворца. 1866 г.
В год отмены крепостного права в России охрану Зимнего дворца усилили. Распределение постов, которые несла Рота дворцовых гренадер по охране Зимнего дворца, на декабрь 1861 г. было следующим. Главные ворота охранялись двумя постами. На первом этаже Зимнего дворца находились три поста: в коридоре с правой и левой стороны ворот – два поста; в Кухонном коридоре – один пост. На втором этаже выставлялись девять постов: в Фельдмаршальском зале, в Коридоре министра Императорского двора, в Портретной галерее, в Галерее петербургских видов, перед Комендантской лестницей, в Передней августейших детей, в коридоре перед камер-юнгферскою ее величества, перед лестницей телеграфа и в Темном коридоре – везде по одному. На третьем этаже Зимнего дворца постов не было.
Таким образом, в Зимнем дворце имелось 14 круглосуточных постов, которые несла Рота дворцовых гренадер. В их обязанности входило не пропускать посторонних лиц во дворец, осматривать вещи, расспрашивать неизвестных и сопровождать их к дежурным.
Усиление охраны Зимнего дворца предпринималось и против возможных заговорщиков-дворян, и против революционных радикалов-разночинцев. Простолюдины как фактор опасности всерьез не воспринимались. По крайней мере вне Петербурга. М. П. Фредерикс, описывая визит царской семьи в Москву весной 1861 г., упоминает, как во время визита в село Коломенское Александр II и Мария Александровна оказались на деревенской свадьбе, подарив молодым подарки. Тогда фрейлина «в давке охраняла с помощь адъютантов маленькую великую княжну Марию Александровну – все платье мое было разодрано на клочки»[586]. Как видим, тогда еще не практиковалось жестко отсекать охраной императорскую семью от народа.
В январе 1862 г. составили «Дополнительные правила об охранении порядка по Зимнему дворцу». Из текста «Правил» отчетливо видно, что в конце 1861 – начале 1862 гг., вариант захвата Зимнего дворца «толпой» рассматривался властями как вполне реальный: «При получении известий… о намерении толпы сторонних людей ворваться во Дворец один из взводов Главного караула поспешает к тому подъезду… и препятствует дальнейшему вторжению толпы, а в случае опоздания следует за оною для овладения ею»[587]. Особую инструкцию составили для караула от гвардейской легкой кавалерии, охранявшей личные покои императора. Ситуация тогда сложилась столь нервная, что, когда весной 1862 г. с крыши Зимнего дворца с грохотом рухнул пласт снега, во дворце началась легкая паника, поскольку решили, что начался штурм императорской резиденции. Европейские прецеденты подобных событий были хорошо известны.
Самой сложной проблемой являлся надежный контроль за бесконечным потоком лиц, ежедневно проходивших через хозяйственные помещения Зимнего дворца. С 15 января 1862 г. «в целях предосторожности впуска посторонних людей во Дворец» высочайшим повелением установили режим работы дворцовых подъездов: подъезды Его Величества, Комендантский, министра Императорского двора открывались с 8 утра до 24 часов ночи; подъезд императрицы – до возвращения во дворец всех высочайших особ; остальные подъезды – Посольский, Иорданский, 4-й запасной половины – держались запертыми[588].
Однако, несмотря на все караулы и посты охраны, периодически срабатывал «человеческий фактор», приводивший к серьезным «проколам» подразделений охраны. Так, несмотря на ужесточение пропускного режима для всей челяди, проживавшей в Зимнем дворце в 1860-1870-х гг., все же не удалось решить проблему жесткого контроля за посещением Зимнего дворца посторонними лицами. Хотя нельзя сказать, что в этом отношении ничего не предпринималось. Например, строжайше запретили принимать на жительство в Зимний дворец родственников без разрешения начальства. Тогда сделали первые шаги в целях «разгрузить» Зимний дворец от многочисленных детей придворнослужителей, которые уже не имели отношения к Императорскому двору[589]. Проверялись все лица, приходившие на дворцовую кухню, предписывалось без вида на жительство на кухню никого не пускать и т. д.[590]
Но огромный поток людей, ежедневно проходивший через хозяйственные помещения Зимнего дворца, сводил все «режимные» усилия на нет. Такая ситуация сохранялась вплоть до 1880 г. Народоволец С. Халтурин, рассказывая соратникам о системе охраны Зимнего дворца, оценивал ее очень невысоко. По дошедшим до нас рассказам, Халтурин «удивлен был беспорядком в управлении… Дворцовые товарищи Халтурина устраивали у себя пирушки, на которые свободно приходили, без контроля и надзора, десятки их знакомых. В то время как с парадных подъездов во дворец не было доступа самым высокопоставленным персонам, черные ходы во всякое время дня и ночи были открыты для всякого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя»[591].
О том, что охрана императорской фамилии оставляла желать много лучшего, наглядно свидетельствует эпизод, произошедший в Зимнем дворце в декабре 1868 г. Как следует из рапорта, около 10 часов вечера дежурный гоф-фурьер на половине императрицы остановил неизвестного человека, который впоследствии назвался профессором русской словесности Иосифом Николаевичем Шиллем. Незнакомец заявил, что он вызван ко Двору для чтения стихов императрице по случаю рождественской елки. Неизвестного немедленно задержали. Вскоре выяснилось, что Шилль пытался войти в подъезд Ее Величества, заявляя, что он вызван ко Двору, но городовой дворцовой стражи, узнав, что приема нет, его не впустил. Тогда Шилль отправился к Главным воротам, через которые и был пропущен во дворец. Заблудившись в бесконечных коридорах дворца, Шилль попросил встретившегося истопника показать, как пройти на половину императрицы, но тот отвел его к дежурному лакею, а затем к гоф-фурьеру, который и задержал незнакомца[592].
Скандал вышел громкий, поскольку постороннего человека задержали уже на половине императрицы Марии Александровны, то есть на втором этаже Зимнего дворца. По результатам расследования объявили, что Шилль умалишенный, и он, конечно, не был профессором. Этот эпизод стал поводом для создания очередной Комиссии по охране Зимнего дворца. Она заседала с января по март 1869 г. В результате составили очередную инструкцию. Главными нововведениями стало увеличение постов у Главных ворот Зимнего дворца, «через которые ежедневно проходит более 500 чел.», и введение особых блях, которые челядь должна была носить во дворце постоянно. Лица, не имевшие блях, немедленно задерживались[593].
В Зимнем дворце ужесточили охрану, пытаясь отсечь поток посторонних людей, ежедневно проходивших через различные помещения дворца. Одним из мероприятий стало учреждение 1 декабря 1879 г. Особой конторы для приема писем и посылок, приносимых во дворец. Тем самым положили конец старой традиции, когда по внутренним коридорам Зимнего дворца совершенно спокойно расхаживали различные посыльные, почтальоны, разносчики газет и пр.
В конце 1870-х гг. на «политическом поле» России ситуация поменялась кардинально. В 1876 г. в Петербурге формируется «второе издание» подпольной организации «Земля и воля». Довольно быстро эта организация переориентировалась с пропаганды на политический террор, главной целью которого был Александр II. Одной из точек отсчета первой волны политического терроризма в России стали выстрелы Соловьева на Дворцовой площади, прозвучавшие буквально в двух шагах от Зимнего дворца 2 апреля 1879 г. Затем народовольцу С. Халтурину удалось взорвать 50-килограммовый фугас в подвале Зимнего дворца 5 февраля 1880 г.[594]
Неудача покушения на Дворцовой площади размежевала членов «Земли и воли», и, после ее раскола, летом 1879 г. на Липецком съезде формируется террористическая революционная организация «Народная воля». Осенью 1879 г. на всех трех железнодорожных маршрутах возвращения Александра II из Крыма народовольцы заложили по мощному фугасу. Взрыв удалось провести в ноябре 1879 г. под Москвой, когда пострадал только свитский эшелон.
После взрыва в Зимнем дворце в феврале 1880 г., устроенного народовольцем С. Халтуриным, возникло обоснованное подозрение в возможной попытке революционеров отравить воду, находящуюся в резервуарах Зимнего дворца. В связи с этим министр Императорского двора направил в начале марта 1880 г. распоряжение управляющему Придворной медицинской частью провести химический анализ воды в главных баках Зимнего дворца и анализ воздуха в личных покоях императора и императрицы. Это распоряжение имело гриф «секретно», и в нем подчеркивалось, что анализы должны проводиться не менее одного раза в неделю. Первый анализ воды взяли 8 марта 1880 г. Он показал, что в воде «не найдено никаких минеральных и органических ядов»[595]. На следующий день после смерти императрицы Марии Александровны (30 мая 1880 г.), главный аптекарь Гросс запросил разрешение о прекращении анализов воды во дворце. Но министр Императорского дворца гр. А. В. Адлерберг резко ответил, что он не видит «причин прекращать», и считает «полезным делать те же исследования и в Царском Селе»[596].
Столярные инструменты С. Халтурина. Музей политической истории России. Санкт-Петербург
Тогда же, в марте 1880 г., создали новое подразделение, специально для охраны Зимнего дворца. Должность руководителя нового подразделения именовалась «заведующий охраной Императорского Зимнего и загородных Дворцов». Он подчинялся непосредственно министру Императорского двора. На эту должность 22 марта 1880 г. назначили жандармского полковника М. И. Федорова[597]. По штатам ему подчинялось всего 15 чел. Из них оперативный костяк составляли 10 унтер-офицеров[598]. Деятельность полковника Федорова по охране Зимнего дворца регламентировалась инструкцией, утвержденной 2 апреля 1880 г.
В § 1 инструкции ставилась задача «ограждения сих дворцов от всякого нарушения в них политической безопасности и спокойствия». В § 4 определялись основные направления деятельности по охране: защита от желающих проникнуть во дворец; проверка паспортного режима; контроль за политической благонадежностью прислуги дворцов «посредством агентуры»; пресечение «злонамеренных слухов, листовок, книг, картин». Произошло перераспределение подчиненности среди обслуживающего персонала дворца. В § 5 было зафиксировано, что служительская команда подчиняется заведующему охраной Зимнего дворца. Также полковнику Федорову подчинили и наружную дворцовую полицию[599], и фактически все подразделения охраны, занятые обеспечением личной безопасности царя.
Новый руководитель охраны Зимнего дворца полковник Михаил Иванович Федоров, в соответствии с инструкцией, развил бурную деятельность. Прежде всего ему надо было исключить возможность проникновения террористов в среду дворцовой прислуги. Поэтому по приказу Федорова немедленно изготовили фотографии всей вольнонаемной дворцовой прислуги[600]. В апреле 1880 г. полковник затребовал от дворцовых структур списки всех служителей и проживающих в Зимнем дворце, особенно не служителей и вольнонаемных[601]. Видимо, параллельно начался подбор «внутренней агентуры» в среде придворной челяди.
Далее началась жесткая проверка на политическую благонадежность всей дворцовой прислуги. Со службы безжалостно исключались и все нарушители дисциплины. Так, летом 1880 г. за прогулы и пьянство уволили несколько дворцовых работников[602]. Федоров потребовал лично представлять ему всех принимаемых на работу во дворец «для расспросов». Для наведения порядка в Зимнем дворце Федоров потребовал подчинить непосредственно ему значительную часть дворцовой прислуги. Начал он со швейцаров. Вообще вся служительская команда насчитывала 111 чел. По предложению Федорова ее разделили на Хозяйственную и Охранную команды.
Федоров потребовал от коменданта Зимнего дворца генерал-майора Дельсаля допускать вольнонаемных мастеров для работ во внутренние помещения дворца только под присмотром унтер-офицеров его службы. Это была серьезная проблема, которую пытались решить неоднократно, но, как правило, повседневная жизнь превращала все грозные инструкции в пустую формальность.
Федоров попытался переломить сложившееся положение. Он составил правила «О наблюдении за рабочими людьми во время производства ими работ в Зимнем дворце». Вводимые Федоровым правила были беспрецедентны. Вход рабочих во дворец разрешался только через Главные ворота или через ворота Черного дворика. Каждый раз все рабочие подлежали «тщательному осмотру» надзирателями и дворцовой стражей «непременно в присутствии дежурных офицеров от дворцовой стражи». Паспорта рабочих тщательно проверялись через систему запросов по месту регистрации и «посредством агентуры». Подрядчик распиской ручался за политическую благонадежность поденных рабочих. В каждом помещении, где велись работы, должен был находиться надзиратель от службы Федорова при двух дворцовых стражах. Дежурных офицеров, заступающих на дежурство, инструктировал лично Федоров, указывая, «на что именно им следует обращать внимание при наблюдении за рабочими». Тщательному осмотру подлежали завтраки и обеды, приносимые во дворец рабочим их родственниками. О любом факте отступления от заведенного порядка Федоров требовал составлять протокол[603].
Федоров потребовал от заведующего Зимним дворцом Дельсаля, чтобы дежурный чиновник ежедневно докладывал ему обо всем, что происходило во дворце за время его дежурства. Федоров также настаивал, чтобы прислуга ежедневно осматривала во дворце «мебель, рояли, вазы, картины, камины, вытяжки и нагревательные трубы» в поисках новых бомб. При проведении балов в Зимнем дворце Федоров требовал заранее предоставлять ему списки приглашаемой прислуги для ее проверки, а в день бала предполагалось сверять личность обслуги.
Приказом от 4 апреля 1880 г. Федоров отменил дежурную охрану в верхних этажах дворца, но одновременно усилил охрану Главных ворот Зимнего дворца. Вся приходящая в помещения дворца прислуга должна была предъявлять «именные билеты» за подписью Федорова, с печатью его службы.
По инициативе Федорова усилили повседневную охрану императора. Александр II охранялся и по вертикали, и по горизонтали. Если император завтракал, то в соседних помещениях находилась охрана. Особое внимание уделялось охране помещений над и под комнатами, где находился в данный момент император, включая чердаки и подвалы. Перемещения императора по дворцу сопровождались параллельным перемещением его охраны. Такой прием позже на профессиональном сленге получил название «коробочки». Во всех императорских резиденциях установили железные двери в подвалы и на чердаки. Все эти новшества одобрил министр Императорского двора А. В. Адлерберг.
Полковник М. И. Федоров обживался во дворце прочно и надолго. Ему отвели квартиру № 43 во Фрейлинском коридоре. 12 апреля 1880 г. к нему из Пскова переехали жена и шестеро детей. В мае 1880 г. он получил звание генерал-майора, но уже 22 июля 1880 г. его четырехмесячная карьера рухнула: должность «заведующего охраной Зимнего дворца» высочайшим указом упразднялась[604].
В архивных документах нет прямых указаний на причины столь резких кадровых изменений. Видимо, его отставка стала результатом подспудной борьбы придворных группировок. Можно предположить, что активная деятельность М. И. Федорова начала задевать влиятельных лиц и, прежде всего, хозяйственников. В архиве сохранились дела, из которых видно, сколько повседневных недоразумений возникало в жизни Зимнего дворца в условиях усиленной охраны. Возможно, к его отставке приложили руку и коллеги по Корпусу жандармов. Для начальника царской охраны П. А. Черевина было совершенно невыгодным укрепление во дворце энергичного провинциального жандармского полковника.
Конечно, устранение М. И. Федорова не означало, что функции охраны полностью упразднялись. Вместо должности «заведующего охраной Зимнего дворца» ввели должность «полицмейстера Императорского Зимнего дворца», ее занял армейский подполковник К. М. Струков. Согласно высочайшему указу, на него возлагались те же обязанности, «кои лежали на Заведующем охраною, за исключением охраны загородных дворцов». Сохранялись финансирование и все структуры, созданные М. И. Федоровым. Но Охранную стражу передали из Департамента государственной полиции в распоряжение петербургского градоначальника и подчинили начальнику Секретного отделения[605]. Кроме этого, на смену профессионалу – жандармскому полковнику пришел дилетант, храбрый офицер, но не знакомый с особенностями повседневной деятельности спецслужб. Подполковник Струков[606] принял дела и вступил в должность 23 августа 1880 г.
Летом 1880 г. в карьере храброго армейского офицера произошли грандиозные изменения. 22 июля 1880 г. его высочайшим указом назначили на должность полицмейстера Зимнего дворца и в апреле 1881 г. произвели в полковники. Трудно сказать на основании только архивных документов, кто «толкал» простого армейского подполковника Струкова в его непродолжительной придворной карьере.
О каких-либо конкретных мероприятиях по охране Зимнего дворца, предпринятых по инициативе полковника Струкова, неизвестно. Вероятнее всего, что продолжали осуществляться инициативы Федорова. Однако имелись и новшества. Так, в ноябре 1880 г. Зимний дворец обследовала специальная комиссия петербургского градоначальника. Результаты обследования доложили министру Императорского двора. Это примечательный и симптоматичный шаг. До этого городскую полицию к охране Зимнего дворца не подпускали и близко, все поэтажные планы Зимнего дворца являлись строго секретными, – а в конце 1880 г. специальная комиссия градоначальника инспектирует обеспечение безопасности дворца. Это было явным проявлением недоверия к дворцовым спецслужбам. Поэтому комиссия старалась выявить все мыслимые и немыслимые недостатки.
Осматривались в первую очередь подвалы и чердаки. Результаты обследования наглядно демонстрируют беспрецедентные меры охраны дворца, введенные генералом Федоровым. Комиссия констатировала, что чердаки «чистые, заперты наглухо и охраняются ружейными часовыми». На чердак оставили только один вход, который охраняли вооруженный часовой и надзиратель дворцовой команды. Чердак разделили сплошными металлическими решетками, двери в них запирались. Чердак также охранялся особыми надзирателями. На крыше Зимнего дворца находилось два постоянных поста. Один часовой охранял участок крыши над императорскими покоями, а второй – у соединения Зимнего дворца с Малым Эрмитажем. Еще на крыше располагался постоянный пожарный пост.
Казалось бы, предусмотрели все. Но комиссия не могла не выявить недостатков. По определению. Поэтому обращалось внимание на вытяжные трубы, выходившие на чердак и крышу Зимнего дворца. По мнению комиссии, по ним можно было сбросить бомбу либо спуститься террористу во внутренние помещения дворца. Дворцовым хозяйственникам предложили перекрыть выходы вентиляционных шахт металлическими решетками вместо деревянных[607]. Сомнения комиссии вызвали стеклянные световые потолки, их легко можно было пробить тяжелой бомбой. Поэтому предлагалось каждый из просветов оградить железной решеткой, покрашенной в белый цвет; вооружить часовых на крыше и увеличить их число; установить на крыше в двух местах металлические решетки из остроконечных пик «с целью изолировать крышу над императорскими покоями».
Особенно тщательно осмотрели дворцовые подвалы. Настолько тщательно, что, видимо, в поисках подкопов комиссия даже простукивала полы подвалов. В результате в подвале под Малой церковью обнаружили пустоту. Пол немедленно вскрыли, но ничего подозрительного не нашли. Комиссия предложила заменить замки в подвалах и особо прочные из них установить под личными покоями императорской семьи. Предлагалось усилить контроль за приемом топлива, особенно угля, поскольку террористы легко могли замаскировать бомбу под кусок угля. В приступе маниакально верноподданнической подозрительности комиссия предложила обследовать «всю внутренность Дворца», поскольку считала, что нет уверенности, что «столяр Батышков (Халтурин) нигде не запрятал каких-либо опасных материалов»[608].
Надо признать, что энергичные шаги полковника Федорова принесли свои плоды. Были сделаны соответствующие выводы и руководителями подразделений охраны. После гибели Александра II 1 марта 1881 г. меры по охране императорских резиденций стали еще более жесткими.
При Александре III Зимний дворец утратил роль жилой императорской резиденции и использовался преимущественно для различных парадных церемоний и мероприятий. Тем не менее именно после 1881 г. в целом удалось успешно решить проблему организации жесткого пропускного режима в дворцовые здания, контроля за дворцовыми помещениями и персоналом. С этой целью чинами Дворцовой полиции совершались ежедневные обязательные обходы всех помещений Зимнего дворца. Естественно, повседневная жизнь дворца, требовавшая присутствия в нем огромного числа людей, постоянно сталкивалась с интересами охраны. Так, в феврале 1885 г. заведующий комнатным имуществом провел через пост на Конюшенной лестнице Зимнего дворца рабочего-позолотчика без бляхи, но надсмотрщик за рабочими, унтер-офицер охранной команды, удалил его из Зимнего дворца, заметив, что у рабочего нет бляхи установленного образца. Возникший скандал разрешили в интересах охраны[609].
Планировка расположения личных покоев императорской семьи во всех дворцах, включая Зимний дворец, оставалась по-прежнему засекреченной. Личные покои императора Александра III в нежилом Зимнем дворце также отнесли к категории строго секретных объектов. В перечне комнатного имущества императора они именовались как «секретные комнаты, выходящие на Неву»[610].
При Николае II Зимний дворец (с декабря 1895 по апрель 1904 г.) вновь стал жилой императорской резиденцией. С осени 1894 по осень 1895 г. в Зимнем дворце шли масштабные ремонтные работы по оборудованию личных покоев для двух молодых семей – Николая II и его младшей сестры Ксении Александровны.
К ремонтным работам привлекались десятки поставщиков Императорского двора. Чтобы не расширять круг лиц, занятых неквалифицированной работой в Зимнем дворце, использовали нижних чинов лейб-гвардии Преображенского полка, свободных от службы. Преображенцев привлекали и при строительных работах по подготовке высочайших балов. Эта работа им оплачивалась[611]. Появление подобной «халтуры» для преображенцев также связано с обеспечением безопасности царя. Охрана не желала без особой на то нужды допускать в жилые покои царя посторонних «работных людей».
Охрану Зимнего дворца в 1895 г. усилили. Часть Сводного батальона перевели в комплекс зданий, непосредственно примыкавших к Зимнему дворцу. Начальник царской охраны П. А. Черевин лично просил командира Преображенского полка великого князя Константина Константиновича отвести часть помещений в казарме Преображенского полка на Миллионной улице для размещения части Сводно-гвардейского батальона. Но великий князь отказал, поскольку эту просьбу офицеры-преображенцы восприняли как покушение на их двухвековое право на охрану царской фамилии. Великий князь записал в дневнике: «Я только тут спохватился, что наше соседство с Зимним дворцом есть двухвековая льгота 1-го батальона Преображенцев и что этой льготой мы ни с кем не должны делиться»[612].
Впрочем, ведомство Дворцового коменданта все же нашло возможность разместить в Зимнем дворце части Сводно-гвардейского батальона, а его офицерам выделили три «холостых» квартиры по Комендантскому коридору Зимнего дворца[613]. К этому времени в Зимнем дворце уже шла ожесточенная борьба за помещения между различными дворцовыми ведомствами. Борьба настолько жесткая, что даже влиятельной Дворцовой полиции пришлось временно предоставить под жилье одному из офицеров, переведенному из Москвы в Петербург, «помещение, отведенное под служебный кабинет начальника Дворцовой полиции»[614].
Несколько слов необходимо сказать и о Дворцовой полиции. Это подразделение, сформированное в декабре 1861 г., изначально предназначалось для усиления охраны Зимнего дворца. Для такого шага были основания. В знаменитой прокламации «Молодая Россия», написанной в апреле 1862 г. студентом Московского университета Петром Зайчневским, прямо указывалась цель революционного движения: «Двинемся на Зимний дворец истреблять живущих там. Может случиться, что все дело кончится одним истреблением императорской фамилии, то есть какой-нибудь сотни, другой людей»[615].
В конце 1861 г. высочайшим повелением военному министру, шефу жандармов, петербургскому военному губернатору, командиру и начальнику штаба Гвардейского корпуса предложили выработать план мер по охране императорской фамилии и по Главному караулу Зимнего дворца.
В результате Комиссия выработала документ, согласно которому при Зимнем дворце формировалась особая команда «городовых стражей», их задачей было «денно и ночно» наблюдать за входами в Зимний дворец и нести наружную охрану.[616] Охране подлежали все восемь подъездов дворца: подъезд Его Величества, Ее Величества, Комендантский, Министерский, Иорданский, Государственного совета, Комитета министров и Наследника. Команда «дворцовых городовых стражей» насчитывала всего 30 человек[617]. Инструкцию для этой команды по докладу министра Императорского двора графа Адлерберга Александр II высочайше утвердил 8 декабря 1861 г. К весне 1862 г. окончательно решились вопросы, связанные с подчиненностью дворцовой городовой стражи. Высочайшим указом ее подчинили флигель-адъютанту полковнику A. M. Рылееву. В Петербурге ему также подчинялись приставы 1-й Адмиралтейской части.
После гибели Александра II от рук террористов в марте 1881 г. очень многое изменилось и в организации охраны царя, и в организации охраны Зимнего дворца. Так, в сентябре 1881 г. отправили в отставку заведующего Зимним дворцом генерал-майора Дельсаля. Некоторое время по распоряжению министра Императорского двора полковник Струков, полицмейстер Зимнего дворца, исполнял его обязанности. Но 1 октября 1881 г. новым начальником Дворцовой полиции назначается полковник П. В. Зиновьев[618], к нему перешли все функции полицмейстера Зимнего дворца по охране царских резиденций и царя, находящегося в них[619].
Окапывание Зимнего дворца в марте 1881 г. с целью поиска фугасов
При Александре III начальник охраны царя генерал-адъютант П. А. Черевин[620] вывел охрану царя на новый организационный уровень. Если говорить о Зимнем дворце, то и там, даже во время официальных мероприятий, Александра III «прикрывали» сотрудники Дворцовой полиции. Например, 26 ноября 1884 г. на приеме в Зимнем дворце присутствовало более тысячи георгиевских кавалеров[621]. Несмотря на то что это была элита армии и опора трона, Александра III охраняли 17 офицеров охранной стражи, 2 армейских офицера дежурили на дворцовой гауптвахте во главе дежурного караула, 3 офицера стояли на пропускных пунктах в подъездах, 16 полицейских офицеров и 4 «чина секретной части»[622] находились среди приглашенной публики. То есть охрану царя в Зимнем дворце обеспечивали 48 человек, не считая гвардейского караула на дворцовой гауптвахте.
Служащие и внутренняя охрана Зимнего дворца. 1900-е гг.
Охраняли царя и во время традиционных январских балов в Зимнем дворце. Судя по ведомости о расходе «вин, водок и питий», во время «Малого выхода» 1 января 1886 г. царя охраняли шесть офицеров охранной стражи, они располагались со своими подчиненными в разных местах дворца. Впрочем, дело охраны царя не предполагало, что офицерам охраны будет отказано в земных радостях. Как ни странно, но царских телохранителей прямо на службе обеспечивали спиртным. Причем в достаточных количествах. На 1 января 1886 г. четырем офицерам охраны полагалось во время праздничного дежурства в Зимнем дворце бутылка мадеры, две бутылки лафита, бутылка водки («очищенного вина») и четыре бутылки пива; второй паре офицеров – одна бутылка шампанского Генри-Гуле. Видимо, столь заметная разница в обеспечении офицеров спиртным связана со степенью близости к «охраняемому телу». Но водка с пивом прямо «на рабочем месте» – это удивительно.
Слуги, чины Дворцовой полиции, чиновники Эрмитажа и свита сербского короля Петра в Павильонном зале Зимнего дворца
30 января 1886 г., во время большого бала в Зимнем дворце, число офицеров охраны увеличили. За безопасность царя отвечали четырнадцать полицейских офицеров (на всех – 7 бутылок пива, 7 бутылок красного вина, 2 бутылки кюммеля[623] 3-го сорта); трое полицейских и жандармских офицеров (только шампанское); двенадцать жандармских офицеров (на всех 6 бутылок бордоского красного вина «Медок», 6 бутылок пива и 1,5 бутылки кюммеля); восемь агентов Дворцовой полиции (на всех 8 бутылок пива и 1 бутылка кюммеля) и четыре чиновника тайной полиции (на всех 4 бутылки пива и полбутылки кюммеля). Всего 41 человек[624]. Кстати говоря, число офицеров охраны автор установил именно по Ведомости винных выдач.
У русских императоров, живших в Зимнем дворце, вплоть до Николая II, сохранялась традиция почти ежедневных визитов в караульное помещение Зимнего дворца. Поначалу царь обходил караулы Зимнего дворца вместе с женой. Например, 19 февраля 1896 г. Николай II записал в дневнике: «Обошли караулы»; 22 февраля: «Обошли караулы; стояли пажи». Позже Николай II обходил караулы один или с подросшими дочерьми.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.