ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ МАГА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ МАГА

Эта встреча произошла, потому что Кир любил исследовать пещеры. Он без устали бродил вдоль русел рек и ручьев, поднимаясь в горы до самых высоких голых вершин. При этом он задерживался в пещерах, прятавшихся за соснами на таких высотах, где ветер останавливал рост деревьев, а охотники показывались редко, разве что преследуя горного козла. Здесь, рядом с питаемыми снегами потоками, он заметил за валунами отверстия. Они показались ему довольно естественными, пока Кир не заполз в одно из них и не оказался в пещере, стены которой были стесаны каменным кайлом. Пол был черен от угля, оставленного многочисленными кострами, а в углах валялись охапки камышей как остатки постелей. В нескольких из этих скрытых пещер Кир подобрал кремневые наконечники для копья. В некую прошлую эпоху, решил он, в этих пещерах прятались люди, постаравшиеся замаскировать вход. В Парсагардах никто не слышал о потайных пещерах. Но, рассказывая о своем открытии жене, Кир заметил, что молодые служанки-каспийки сосредоточенно прислушивались, пока он не закончил.

Если бы даже каспии знали тайну пещер, они бы все равно ничего ему не сказали.

Каспии были невежественными и слабыми людьми, первоначально обитавшими на огромном плоскогорье. В детстве Кир называл их «пожилым народом», а иногда – «земляным народом». Они копались в земле, как сурки, сажая семена, собирая урожай, делая из влажной глины горшки и даже складывая дома из сырцовых кирпичей, высушенных под горячим солнцем. Камбис пытался их убедить обжигать кирпичи на огне, ведь обожженные кирпичи выдерживали паводки и дожди, а сырцовые таяли при каждом сильном повышении уровня воды в реке. Он также заставлял их строить запруды из ивовых прутьев и камней, чтобы запасать воду на время засухи.

Каспии говорили на языке, не похожем на цивилизованные языки, у них, казалось, не было героических легенд, и в этом они также отличались от своих завоевателей-арийцев. Они были искусны скорее в воровстве, чем в сражениях и умении обращаться с благородным оружием; если на них нападали, они бежали из своих поселений в низинах, исчезая где-то в нагорных лесах. Поэтому, когда Кир обнаружил потайные пещеры, он решил, что наткнулся на убежище каспиев. Хотя эти пещеры не посещались людьми давно.

Обычно хозяева-персы мало общались с туземным населением, разве что какой-нибудь воин или охотник хотел позабавиться на ячменном поле с молоденькой деревенской девушкой. Огромная пропасть разделяла благородного арийца и низкого каспия. Иранцы, как стали называться арийцы с Персидского нагсрья, ездили на нисайских скакунах; у туземцев были лохматые пони, тяжести они носили на своих спинах; их кузнецы делали из драгоценных металлов, железа и бронзы оружие и лошадиную упряжь, а иранцы создавали более искусные вещи из мягких металлов, серебра и блестящей меди. Что касается одомашнивания животных, то победители разводили благородных молочных коров и другой рогатый скот, в то время как покоренные местные жители держали овец и черных коз, а их женщины ткали теплую одежду из длинной черной шерсти. Своих божеств каспии скрывали и для жертвоприношений уходили в леса. Хотя каспии не проникали в Парсагарды иначе как в качестве домашних рабов, Кир заметил, что их численность в грязных деревнях, где они жили, возрастает. Он сказал об этом Камбису, и тот лишь ответил, что это хорошо. Почему, спросил Кир, для немногих иранцев хорошо властвовать над многочисленными каспиями?

Тогда его отец в своей оракульской манере прищурился и произнес загадку:

– Благодаря каким пяти вещам мы, иранцы, живем?

Кир мог назвать более пяти вещей, но знал, что отец ожидал ответа не на предположение Кира, а на собственные мысли. Он вспомнил ответ из школьных уроков:

– Это – посевы зерна, инструменты для посева, вода, помогающая росту, прирученные животные, способствующие ему, и человеческий труд, собирающий урожай.

Камбис кивнул:

– Теперь задумайся. Из всех этих пяти вещей мы не обладаем ни одним, кроме семян, которые я припас, а каспии обладают всеми. Ты прекрасно знаешь, что они живут за счет земли, а мы живем за счет них, но что, ты думаешь, из этого вытекает? Они нас ненавидят и боятся. Я не могу изменить их отношение к нам, но, если они размножатся, у них будут многочисленные семьи, много рабочих рук и полные животы, тогда они будут меньше нас ненавидеть.

Кир вспомнил мудрое высказывание отца в то утро, когда они с Волькой отправились охотиться на горного козла. Скиф высмотрел одного выше линии лесов и захотел сбить его стрелой. Лишь скиф мог попытаться сделать такое, но и никто, кроме скифа, не смог бы добиться в этом успеха. Они ехали на деревенских пони, укрываясь за деревьями и наблюдая за утесом над головой. В таком месте могли обитать дэвы, эхом передразнивающие голоса людей, и оттого-то жители Парсагард редко осмеливались приближаться к священным вершинам. Вольку, родившегося в степях, не пугали горные божества. Вдруг сопровождавшие их мастифы, почуяв какой-то запах, выскочили вперед пони и быстро скрылись из виду.

Мастифы могли взять след пантеры, хотя им нужно было преследовать козла. Сжав копье, Кир пустил своего пони галопом за собаками и обнаружил бегущего от них пожилого каспия, одетого в шкуры. Он успел как раз вовремя, чтобы отогнать черенком копья огромных собак, уже хватавших за ноги старика с белыми волосами патриарха, выбивавшимися из-под головной повязки. В руках он держал сверток из ткани. Кир велел ему развязать сверток, чтобы посмотреть, не украл ли он что-нибудь. Но там оказались свежеиспеченные ячменные лепешки, гранаты и белый сыр. Киру показалось странным, что деревенский старик принес на голую вершину горы дневной запас пищи – неужели съесть собирался? Взглянув вверх, он заметил отверстие пещеры и еще одного мужчину, но не каспия, наблюдавшего за ним.

– Я рад, что собаки не растерзали моего друга! – крикнул незнакомец. – Хочешь разделить со мной ужин?

Он был не старше Кира, без оружия, с обветренным, загорелым лицом. Волосяной веревкой подпоясал он серое платье, а на ногах носил не сапоги со шнуровкой для верховой езды, а сандалии. Говорил он на мягком восточном диалекте. Ни одно блестящее украшение не выдавало его ранг или сан. Спешившись, Кир понес узелок к нему наверх и заметил, что собаки, обнюхав незнакомца, перестали обращать на него внимание. Любопытный Ахеменид поинтересовался, как его зовут, какого он рода-племени и куда держит путь. Старый каспий, видимо, подал знак молодому человеку, и тот ответил, что у него больше нет ни семьи, ни племени и он хочет отдохнуть от странствий.

– Скажи правду! – воскликнул Кир. – Ты – беглец из восточных земель, нашел приют у деревенских жителей, и они тайно тебя кормят.

В серых глазах незнакомца промелькнул гнев. Затем он грустно улыбнулся:

– Бывает, в правду поверить труднее, чем в удачную ложь. Молодой охотник, правда заключается в том, что у мага больше нет ни рода, ни племени. – В задумчивости он расстелил ткань на земле и разделил еду на две части. У входа в пещеру стоял глиняный кувшин с водой и чаша. Этот маг, как он себя назвал, не мог бежать издалека, поскольку его худые руки и ноги были чисты. – Наверное, я беглец от смерти. Я пришел к этому убежищу, поскольку жители деревни в долине сказали: здесь я могу найти что искал.

Его речь чем-то напоминала речь поэта, хотя поэты всегда ищут ворота царского дворца.

– Что же ты нашел? – спросил Кир.

– Покой Ахеменидов, – объяснил маг, наливая чистой воды в чашу.

Очевидно, незнакомец не понимал, что говорит с царским сыном.

– Ты думаешь, я поверю, будто деревенские жители что-то знают о моем… об Ахеменидах, раздор у них царит или покой?

– Видимо, знают. У них есть настоящее сказание. В нем говорится…

И маг вкратце пересказал, что орды арийцев с огнем и мечом прошли через все земли каспиев и отправились дальше. Однако в стране царя Ахеменида захватчики угомонились и стали жить мирно, поскольку там властитель всем гарантировал порядок и спокойствие.

– Ты, носящий ахеменидские крылья, – с вызовом воскликнул он, – неужели не слышал о беженцах, спешащих сюда от Голубых гор и спасающихся от умирания земли в Шушане?

Затем он извинился за резкий вопрос – почти как человек благородного происхождения, с манерами – и попросил Кира присесть и, даже если он не разделял его мысли, разделить с ним ужин. Кир хотел принять приглашение, но все-таки отказался, не желая связывать себя с беглецом, преломив с ним хлеб. В этом самозваном маге, не носившем пояс для меча, Кир чувствовал тайную гордость.

Сделав прощальный жест, он пошел вслед за Волькой, продолжавшим выслеживать своего козла. Он оглянулся и обнаружил, что незнакомец вместе с деревенским патриархом уже приступил к ужину. Серая вершина высилась над ними, словно бастион под движущимися облаками.

Киру пришло на ум, что этот маг, несмотря на его поэтическую историю, поостерегся подойти к воротам Парсагард.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.