Точка опоры

Точка опоры

В главном – единство, в спорном – свобода, во всем – любовь.

Августин

Ссылка на А. Блока и его поэму «Скифы» давно уже стала дежурной в разговоре о месте России в евразийском сообществе. Эта поэма отразила разочарование некоторой части высшего культурного слоя России в европейском сообществе. 11 января 1918 г. А. Блок писал в своем дневнике: «Мы – варвары? Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое варвары. И наш жестокий ответ, страшный ответ – будет единственно достойным человека»[201].

Современники А. Блока – Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский, П.Н. Савицкий – выразили это разочарование в доктрине евразийства и здесь необходимо отметить следующее. Выше автор уже обращал внимание читателя, что излишне эмоциональное отрицание западничества может заманить человека в ту же ловушку, в которую как раз и попали российские западники, рьяно отрицая не только значение восточных культур, но даже и значение собственной. Н.С. Трубецкой предлагал считать правление Романовых романо-германским игом, между тем, подобные идеологемы в первую очередь служат для разжигания ненависти, ни для чего больше. Автор же полагает, что речь должна идти о сведении до минимума всяких эмоций.

Результатом максималистского отношения европейски мыслящих российских граждан к русской истории стало ее совершенно безумное искажение. Идеологический экстремизм западников привел к их оторванности от народной массы, которая, будем говорить прямо, никогда не примет каких-либо крайних воззрений в силу определенной своей консервативности и неприязни к экспериментам. Идейные западники, по большей части, сектанты и фанатики с соответствующим типом мышления и кругозором. Средой распространения их идей являются поклонники европейской материальной культуры, однако если через полсотни лет Китай продемонстрирует мировому потребителю более высокий уровень качества жизни, то данные поклонники легко перейдут на сторону азиатства.

Ответьте, читатель, на один простой вопрос: если Европа погрузится в пучину политических распрей и экономической бедности, а Китай превратится в материально процветающее общество, то много ли найдется охотников вотировать за европейскую культуру? Вы считаете, что подобный ход событий невероятен? Ничего подобного. Также подумайте над другим простым вопросом: что вы хотите – жить хорошо или жить лучше всех? Это принципиально разные вещи. Для тех, кто хочет жить лучше всех, не хватит и ресурсов всей планеты.

Евразийство сегодня противопоставляется западничеству, и главный вопрос состоит в том, чтобы заменить это противопоставление на вежливо-корректную отстраненность. Почему? Во-первых, хотя бы потому, что не следует поощрять любую межцивилизационную враждебность. Существует вопрос о заимствованиях, и на вопрос, стоит ли заимствовать, можно ответить так: и стоит, и необходимо. При этом нет абсолютно никакой надобности превращаться ни в пресловутого нордического арийца германской выпечки, ни в азиата с раскосыми очами. Учиться на чужих ошибках очень полезно. Не стоит только безоглядно следовать чьим-либо путем, потому что так делают и бараны, когда следуют за козлом-провокатором на бойню.

Во-вторых, выше автор приводил слова Б.В. Раушенбаха о том, что их европейская цивилизация сгнила и, очевидно, дело состоит в том, что они собираются или потенциально готовы сменить европейские камзолы на китайские халаты. Они уже насаждали в России просвещение, свободомыслие, нигилизм, бомбизм, марксизм, либерализм и проч. Если они собираются таким же образом насаждать в России философию Конфуция, то не сложно представить, как это все будет выглядеть.

Таким образом, необходимо решить следующее. Евразийство, очевидно, нельзя понимать как антитезис западничества, оно должно быть синтезом, и оно является синтезом. Но синтез это продукт диалектического взаимодействия тезиса и антитезиса. Антитезисом западничества может быть только некое восточничество. Читатель должен удивиться: а разве оно, это восточничество, присутствует в идеологическом спектре русской мысли? Определенно нет, но следует признать, что оно существовало очень долгий период исторического бытия России, и существовало вполне явно. После утраты Востоком своего значения для великорусского народа оно оказалось во многом изведено из русской культуры, однако, судя по некоторой перегруппировке сил на евразийском пространстве, восточничество вполне способно возродится на наших просторах. Если не так давно люди говорили: «А вот в Европе!», то ныне автор стал замечать, что они начинают говорить: «А вот в Китае!»

Впрочем, антиномия западничество – восточничество, как это уже упоминалось выше, является весьма условной вещью, она не отражает реальную цивилизационную картину, а является отражением борьбы Запада против всего остального мира и за его порабощение. Евразийство же, прежде всего, это учение о России, о ее месте в Евразии и мире вообще, иначе зачем это учение нам, жителям России, необходимо?

Так вот, Россия не нуждается в китаизации вместо европеизации, она нуждается в самоосмыслении и самоопределении. Сегодняшние российские юберменши смеются над особым путем России, утверждая, что это миф и следует идти по европейскому пути. Завтра они будут все так же смеяться над особым путем, но утверждать нечто иное: дескать, России следует идти китайской дорогой, не изобретать и не оригинальничать. Если великорусский народ станет всерьез воспринимать подобные утверждения, то ничего, кроме безумных шараханий из стороны в сторону, он не получит. Великороссы не французы, не немцы, не китайцы, не тюрки, не англосаксы, не финно-угры, и пора бы уже как-то понимать это очевидное обстоятельство именно умом. Но для копирования и подражания особого ума не надо…

Определимся в терминах. Евразийство это российская, а не русская доктрина. Этот нюанс следует очень хорошо помнить. Евразийство это цивилизационная доктрина, но никак не национальная. Она берет свое начало в идеях славянофилов, но не имеет ничего общего с идеей всеславянства (иначе панславизма), просто потому, что значительная часть славян входит в состав Западной цивилизации. Евразийство ни в коей мере не отрицает какого-либо национализма, тем более русского, но национализм в понимании евразийцев должен иметь, прежде всего, вид культурной работы, а не политиканства, что более чем логично, поскольку этническая самобытность выражается именно в культуре, созданной в ходе исторического развития.

Следует совершенно четко понимать, что последователем евразийства может быть человек любой веры, национальности или же расовой принадлежности, который признает цивилизационную самостоятельность России. Неужели так просто? – спросит читатель. Да, именно так просто, и никак иначе. Это основополагающий момент. Все остальное опционально. В рамках евразийства можно заниматься каким угодно национальным, политическим, экономическим и идеологическим строительством, нюанс заключается только в том, что системообразующим народом российской цивилизации является великорусский народ, он же является и ее культурным лидером.

Зададимся простым вопросом. Может ли в рамках евразийства существовать, к примеру, татарский национализм? Несомненно, может, но только в том случае, если он направлен на татарское национальное строительство, а не на подрыв русских культурных основ российской цивилизации.

Сейчас следует решить один из главнейших вопросов евразийской доктрины. Какой фактор является главным духовным фактором России? Здесь следует дать вполне определенный ответ. Главным духовным фактором российской цивилизации является православие. Т. е. вы можете исповедовать родноверие, ислам, иудаизм, буддизм, практиковать шаманизм и поклонение духам предков, однако ваша именно антиправославная позиция является и антицивилизационной по отношению к России. Вы имеете право создавать, но разрушать вы права не имеете.

К примеру, российские последователи ислама не ведут антиправославную деятельность, они достаточно мирно уживаются с РПЦ, а вот коммунисты в советское время практиковали антиправославную и вообще антирелигиозную пропаганду и преследования. Т. е. их деятельность носила явно выраженный антицивилизационный характер, и это утверждение весьма трудно оспорить.

Деятельность западников в России никогда не была успешной, и она не может быть успешной по определению, так же как и деятельность всякого рода коммунистов, глобалистов, либералов и общечеловеков. Почему? Западники говорят: «Мы должны пойти по европейскому пути», «мы должны стать европейцами» или же – «мы – европейцы». Некоторые граждане России могут заявить вполне определенно: «Я не хочу быть европейцем» или даже так – «я не европеец, а по европейскому пути можете отправляться сами». Что мы, граждане России, имеем в результате? В результате мы имеем раскол и гражданскую войну, иногда явную, иногда подспудную.

Западничество, впрочем, как и некое возможное восточничество, принадлежит к антицивилизационным и антисистемным доктринам. Ничего, кроме смуты, хаоса и беспорядка, оно в Россию принести не может.

В советский период коммунисты утверждали: «Мы строим коммунизм». Предположим, вы, читатель, встаете на одном из политических собраний того времени и заявляете: «Я не собираюсь строить ваш коммунизм». Каковы были бы последствия? Если бы вы продолжили упорствовать в своей ереси, то вас определили бы или в сумасшедший дом, или в лагерь за антисоветскую агитацию и не потому, что коммунисты были такими уж гнусными деспотами, а потому, что если бы они оставили ваше выступление безнаказанным, то через месяц коммунистическая идеология в СССР рухнула, лопнула бы, как воздушный шарик от микроскопического прокола.

Система, подобная коммунистической в СССР, крайне неустойчива и может существовать только при постоянно воспроизводимом насилии. Сегодня вы можете выйти на улицу с лозунгом «я не желаю строить капитализм» – и что из того? Окружающие вас граждане даже посочувствуют вам, а некоторые, возможно, пригласят в ряды КПРФ, но ни одна из идеологий, существующих в России, не рухнет от вашего выступления. Автор, как сторонник евразийства, не собирается вести свой народ ни по западному, ни по восточному пути, ни к светлому будущему. У великорусского народа есть своя дорога и своя судьба, данная ему Богом. Есть огромное пространство России, и его следует обживать. Вот в чем проблема.

Вышесказанное автором не означает, что он призывает к культурной самоизоляции и к некоему железному занавесу. Ни в коем случае. И здесь-то как раз мы должны обратиться к понятию национализма в трактовке Н.С. Трубецкого.

«Вытекая из национального самопознания, он (истинный национализм. – К.П.) весь основан на признании необходимости самобытной национальной культуры, ставит эту культуру как высшую и единственную свою задачу, расценивая всякое явление в области внутренней и внешней политики, всякий исторический момент жизни данного народа именно с точки зрения этой главной задачи. Самопознание придает ему характер известного самодовления, препятствуя ему насильно навязывать данную самобытную национальную культуру другим народам или раболепно подражать другому народу, чуждому по духу, но почему-либо пользующемуся престижем в определенной антропогеографической зоне. В своих отношениях к другим народам истинный националист лишен всякого национального тщеславия или честолюбия. Строя свое миросозерцание на самодовлеющем самопознании, он всегда будет принципиально миролюбив и терпим по отношению ко всякой чужой самобытности. Он будет чужд и искусственного национального обособления. Постигнув с большой ясностью и полнотой самобытную психику своего народа, он с особенной чуткостью будет улавливать и во всяком другом народе все черты, похожие на его собственные. И если другой народ сумел дать одной из этих черт удачное воплощение в виде той или иной культурной ценности, то истинный националист не задумается заимствовать эту ценность, приспособив ее к общему инвентарю своей самобытной культуры»[202].

Именно так и никак иначе.

В XIX веке и до конца ХХ века для людей, привыкших жить заимствованиями в интеллектуальной сфере, все было просто. Существовал один культурно-исторический тип, у которого следовало учиться, это Запад. Сначала образцом для подражания являлась континентальная Европа, впоследствии – США. Русский профессор приезжал в Берлин, восторгался цивилизацией, возвращался в лапотную Русь и писал очерк о том, как обустроить Россию. В наше время ситуация представляется гораздо более сложной.

Нынешний завкафедрой политологии едет в Японию, восторгается местной цивилизацией, возвращается в беспросветно чугунную Русь и пишет статью о заимствовании японских методов в русскую управленческую практику. Сегодняшний политический деятель едет в Китай, восторгается туземными темпами развития экономики, возвращается в Москву и пишет очерк о китайском пути развития. Очерк расстраивает редакцию французской «Le Monde» до слез, и она отвечает метафизическим бормотанием о пагубности китайского опыта для России, как будто «Le Monde» и вправду заботят судьбы несчастных россиян. Обыватель выходит в Сеть и узнает, что есть еще и индийский путь, и бразильский, и еще Господь знает какой, и все это вопиет и требует перенесения на русскую почву.

Так вот. Для того чтобы съездить в Японию (США, Германию, Китай, Францию, Индию и т. д.), набраться впечатлений и предложить ошеломленным россиянам, что следует идти по японскому (американскому, германскому, французскому, китайскому, индийскому и т. д.) пути, не требуется семи пядей во лбу, защиты докторской диссертации и двадцати лет глубоких размышлений. Это может сделать самый обычный среднестатистический идиот, и именно так все и происходит.

Поскольку копирование не является творческим процессом, то национальный дух, искусственно возбужденный поначалу, довольно быстро приходит в упадок, заражается равнодушием и вялостью. Работа движется рывками, по принуждению, без ясной цели и смысла, поскольку волевой импульс не идет из глубин национального сознания.

Очень многие говорят: «Что делать?».

Ответ может быть только один. Что-то делать нет необходимости. Есть необходимость думать, и думать собственной русской головой. П.Я. Чаадаев в свое время написал золотые слова: «Мы будем истинно свободны от влияния чужеземных идей лишь с того дня, когда вполне уразумеем пройденный нами путь».

Итак. В чем же может состоять новое евразийство?

Принципиально нового в нем ничего нет, это все то же старое доброе евразийство с его духом сопротивления прометеевской эпохе, но с акцентом на некоторые весьма важные положения и с добавлением некоторых исторических обстоятельств.

1. Российская (православная) цивилизация является одним из цивилизационных типов свойственных культурной организации человечества, отдельным и самостоятельным явлением. Системообразующим народом Российской цивилизации является великорусский народ, он же является ее культурным лидером. Территорией прямого действия Российской цивилизации следует признать территории в границах СССР после Второй мировой войны, территорией жизненно важных интересов российской цивилизации является Евразия, а территорией интересов весь мир.

2. В первую очередь в систему нового евразийства следует включить индоевропейскую проблему. Решение этой проблемы состоит в том, что славянские народы являются прямыми потомками древнейших праиндоевропейцев, а Восточная Европа является территорией оформления первичной индоевропейской общности. Таким образом, маккиндеровский хартленд является не просто географическим, а этногеографическим понятием.

Миграции ариев (т. е. представителей индоевропейского унитарного пранарода) на восток – в Сибирь, Дальний Восток, Центральную Азию; на юг – в Малую Азию, Иран, Индию; на запад – в Западную Европу приводили к завоеванию местных неиндоевропейских народов и образованию новых этносов, в которых арии представляли господствующий социальный слой. Таким образом и появились более поздние индоевропейцы как ответвления от главного арийского ствола. Новое евразийство как раз и состоит в признании европейских, тюркских, финских и др. этнических и культурных общностей народами-акцепторами российской цивилизации, которые родственны славянам вообще и великороссам в частности. Великороссы, таким образом, действительно являются народом, соединяющим пресловутые Запад и Восток и мостом межкультурного взаимодействия для многих цивилизаций.

3. История Орды и казачества является не только частью общероссийской истории, но и частью истории русского народа. То же касается и истории Литвинской Руси.

4. Следует подтвердить, что духовной основой русского народа является православное христианство.

В отношении прежнего евразийства, т. е. в отношении политических, геополитических, экономических, культурных и др. взглядов евразийцев, т. е. П.Н. Савицкого, Н.С. Трубецкого, Л.Н. Гумилева и др., следует признать определенную преемственность взглядов.

Автор полагает, что одной из важных, а может быть и важнейших задач нашего русского бытия является его осмысление. Безусловно, такие вопросы, как «что делать?» и «куда идти?», также важны, но пора уже и вполне серьезно задаться вопросом «кто мы такие?». Попыток ответить на этот вопрос предпринималось множество, присутствуют и некоторые интересные наблюдения, и удачные зарисовки отдельных черт национального характера, но, в принципе, среди всего множества работ на эту тему действительно ценного очень мало, и автор не собирается утверждать, что он чего-то достиг. Но он попытался.

Если мы возьмем тот же пресловутый национальный характер, то его рассмотрение невозможно без рассмотрения исторических условий, в которых он развивался. Но если история подается неверно, то неверными будут и суждения о национальном характере. Притчей во языцех стали разговоры о влиянии «монголо-татарского ига» на душу русского народа, именно в нем всякий человек, претендующий на звание русолога и знатока таинственной русской души, ищет причину резких духовных различий между западным человеком и великороссом.

Известны слова К.Маркса: «Это было иго, которое не только подавляет, но растлевает и иссушает самую душу народа, который ему подпал. Монголо-татары установили режим систематического террора, орудием которого были грабежи и массовые убийства».

Сейчас попробуем заменить слова «монголо-татары» на «коммунисты». Посмотрим, что получится. «Это было иго, которое не только подавляет, но растлевает и иссушает самую душу народа, который ему подпал. Коммунисты установили режим систематического террора, орудием которого были грабежи и массовые убийства». Разве эта картина не является сутью исторической концепции советского периода (в первую очередь раннего), которую нам навязывают сегодняшние либеральные историки? Может быть, советские историки воссоздавали картину русской жизни в XIII веке по своим личным впечатлениям от ХХ века? Но о чем же тогда писал К. Маркс? Не кажется ли читателю, что он писал о том, что он хотел видеть, а не о том, что было в реальности? Впрочем, с Марксом-то все понятно, семьдесят лет его цитировали все без исключения ученые Страны Советов, а затем в одночасье изменили ему.

Так вот. Все это не история, все это идеологический вздор.

Романовы после своего прихода к власти облили грязью Орду, большевики после своего прихода к власти облили грязью Романовых, нынешние либералы облили грязью большевиков, те же, кто придет после либералов, обольют грязью и этих деятелей. В результате каждый получит свое, и именно то, что он хотел, но можем ли мы доверять всей этой «истории», написанной ради сведения политических счетов и самовосхваления? За всю эту ложь частью уже заплачено, частью еще предстоит заплатить.

Тот, кто посеет зубы дракона, пожнет горький урожай.

Новое евразийство, на взгляд автора, должно, прежде всего, не вести какую-то очередную борьбу против очередного ига, хотя бы и романо-германского, а работать над восстановлением российской истории. Нас должна интересовать именно эта история, а не только история Московского княжества, выводимая произвольным образом от Киевской Руси. Возможно, что к концу XXI века Россия останется единственным сколько-нибудь значимым в военно-политическом отношении регионом проживания остаточного массива белой расы, но эта раса никогда не исчезнет с лица Земли, и можно быть уверенным, что через некоторое время начнется процесс ее нового роста и бурной экспансии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.