Сталин или Киров?

Сталин или Киров?

— В период Семнадцатого съезда партии был большой подъем — победа в Первой пятилетке. Поэтому наш замечательный народ назвал этот съезд Съездом Победителей. Съезд горячо приветствовал доклад товарища Сталина, доклад товарища Молотова и, не будет большой нескромностью, если я скажу, — мой доклад по организационным вопросам.

Нынешние критики стараются всячески опорочить Семнадцатый съезд. Они изобрели фальшивую выдумку, будто на съезде триста делегатов проголосовали против Сталина. Эта клевета нужна для того, чтобы показать, что Сталин потом будто бы мстил за это. Чтобы доказать эту фальшь, они пустили в ход другую выдумку, будто бы Каганович по поручению президиума съезда вмешался в работу счетной комиссии и организовал искажение голосов, поданных против Сталина.

Об этом пишет сын Микояна Серго, об этом зло пишет сын Антонова-Овсеенко, об этом пишет доктор исторических наук Рой Медведев и целый рой других «пчел», которые меды не дают, потому что собирают не мед, а всякую клеветническую дрянь.

«Мьёд», «дрань» — сочно, по-южному произносит Каганович…

— То, что они пишут, малограмотно, потому что каждый грамотный человек знает, что никогда президиум съезда не мог поручить никому из своих членов быть связанным со счетной комиссией. Счетная комиссия всегда была независима на съездах, и никто из членов Политбюро и членов президиума съезда не мог вмешаться в ее работу.

Нынешние критики, видимо, не сговорились между собой, потому что Рой Медведев придумал еще и другой вариант. Он пишет, что уже не президиум поручил Кагановичу, а что Каганович как руководитель комиссии по организации работы съезда связался со счетной комиссией и организовал уничтожение голосов, поданных против Сталина.

То же самое пишет сын Антонова-Овсеенко.

На деле Каганович был занят не только работой съезда, как член его президиума, но и особенно перегружен собственным докладом, большим, серьезным докладом по организационным вопросам партийного и советского строительства. Между прочим, символична резолюция по этому докладу, который начинается словом «перестройка». Это был 1934 год. Таким образом, те, кто сейчас считают, что «перестройка» — новое слово, сказанное в 1985 году, не правы, потому что это слово употребляли и Ленин, и Сталин, и все мы, их верные ученики. Никакой связи, конечно, Каганович не имел и не мог иметь со счетной комиссией — все это выдумка, клевета, все это дрейфусиада, специально придуманная руководителями клеветнической компании, которая сейчас ведется только для того, чтобы доказать злые качества Сталина и его соратников.

— Вы не помните, сколько голосов было подано против Сталина?

— Я не знаю. Говорили, что три голоса. Между прочим, Хрущев пишет — в «Огоньке» напечатали — что, мол, Каганович был против Молотова и Ворошилова и якобы говорил, что нужно голосовать против них для того, чтобы не оказалось, что они получат голосов больше Сталина. Такое придумал! Это все ложь. А дело было так.

Выходили мы из дворца, с заседания, — я, Хрущев и Булганин. Хрущев был первым секретарем горкома, а я был первым секретарем МК. Хрущев обращаясь к Булганину, в шутку говорит: «Тебе, брат, наложат голосов!» — А Булганин отвечает: «Я не сомневаюсь, что и тебе, Никита, наложат!»

А я посмеиваюсь, говорю: «Наложат и вам обоим, и мне тоже наложат! Наложат понемногу всем — так всегда бывает. И Молотову, и Ворошилову, и Микояну. Кому не наложат — Сталину, Калинину и Кирову, и, может быть, Орджоникидзе не наложат. А так — всем понемножку». Вот как было дело.

Хрущев же вычеркнул весь наш с ним разговор, оставил только фамилии Молотова и Ворошилова и изложил так, будто бы я призывал голосовать против них.

— Киров получил голосов «против» больше или меньше, чем Сталин?

— Я не помню. Понемножку все получали против. Шутили даже так. Не то Орджоникидзе, не то Сталин рассказывали, как один грузин прошел в ЦК единогласно, а потом ходил грустный, мрачный. Его спрашивают: почему? Ты же единогласно прошел! А он: в том-то и дело, неужели я такой безгрешный, неужели я уж такой мямля, что против меня никто не проголосовал?

— Молотов рассказывал, что был такой член ЦК Пятницкий, всегда проходил единогласно, потому что в драки не лез, никому не мешал.

— Верно, верно. Вот как этот грузин: неужели я такой безобидный, что против меня не было ни одного голоса?