3.5. Оставление Гродно и отход частей 3-й армии южнее и севернее Немана

3.5. Оставление Гродно и отход частей 3-й армии южнее и севернее Немана

В такой обстановке командующий армией генерал-лейтенант В. И. Кузнецов принял решение: в ночь с 22 на 23 июня оставить левобережную часть Гродно, отвести правый фланг армии на рубеж рек Свислочь и Котра. Оно может быть отражено в боевом донесении штаба фронта за № 006 по состоянию на 17 часов, но, увы, в Сборник боевых донесений № 35 оно по непонятной причине не включено. Приходится для реконструкции событий пользоваться апокрифами. Единой линии фронта не существовало, на восток уходили неорганизованные толпы беженцев, отдельные военнослужащие и мелкие разрозненные подразделения из разбитых частей. Нетронутые склады ГСМ и уцелевшие хранилища боеприпасов по приказу командующего были заминированы саперами стрелковых полков 85-й стрелковой дивизии и в 00:30 23 июня взорваны. Командир взвода полковой школы 59-го полка И. Я. Привалов был начальником 3-го караула у военных складов на северной окраине Гродно. Он вспоминал, что его людям было поручено подготовить склады к уничтожению под руководством воентехника 2 ранга Серегина. Также со склада было выдано несколько тонн тола для минирования мостов через Неман и складов ГСМ. К полуночи приказ был выполнен, по паролю «Москва» был произведен одновременный подрыв всех заминированных объектов. Боеприпасы и топливо сдетонировали со страшной силой. В радиусе нескольких километров не осталось ни одного целого стекла, ударная волна сбивала людей с ног за два километра от места взрыва.

В. А. Короткевич вспоминал: «Проходим у глухого забора, за которым было кладбище. На душе становится еще тяжелее… Вдруг над городом возникло зарево. Это был километровый столб огня. Послышались тяжелые взрывы, а за ними в небе треск рвущихся патронов. Были взорваны склады боеприпасов и бензохранилища. Далеко и долго освещалась дорога на Лиду, заполненная горожанами-беженцами и отдельными войсковыми подразделениями…» Одновременно были взорваны последний уцелевший шоссейно-дорожный и железнодорожный мосты через Неман, причем центральный пролет последнего упал в реку, блокировав судоходство. Их заминировали саперы не из состава 85-й дивизии (ее 140-й ОСБ находился на строительстве укреплений на границе, где и был уничтожен), но ответственность за организацию была возложена на начальника инженерной службы дивизии. Несмотря на то, что днем руководители военного госпиталя № 2384 и 48-го дивизионного медсанбата добились отправки со станции Гродно двух санитарных поездов с ранеными, к исходу дня госпитальный комплекс и еще несколько наскоро приспособленных зданий (вроде бы школ) были вновь переполнены. По преданию, тяжелых вывезти на восток не сумели — ходячие ушли пешком, — но медики добровольно остались с ними в надежде на милосердие врага по отношению к раненым.

Ничем не оправданное решение на оставление Гродно привело к еще большему ухудшению ситуации на правом фланге фронта. Не попытавшись задержать противника, принудив его увязнуть в уличных боях в расположенном на холмах старинном городе с причудливой планировкой улиц, командование 3-й армии оставило немцам возможность импровизировать, то есть действовать непредсказуемо. К тому же при уходе из города армия лишилась самолично взорванных крупных складов горючего и боеприпасов. Теперь подвоз БП следовало организовывать из Лепеля и Крулевщизны, а ГСМ — из той же Крулевщизны, с аэродрома Черлена, из Орши, Волковыска, Мостов, Лиды, Дретуни или Молодечно, то есть за десятки и сотни километров. В боевом донесении № 3 от 24 июня командование армии сообщало: «В частях создалось чрезвычайно тяжелое положение с боеприпасами. Части имеют от 1/4 до 1/2 боекомплекта. Части, находясь в штатах мирного времени, не имеют транспорта. Артиллерийские склады и базы мне не известны. Как сама обстановка, так и отсутствие снабжения армии боеприпасами ставят армию в чрезвычайно тяжелое положение. Прошу срочных распоряжений о выделении в мое распоряжение резервов и о снабжении боеприпасами, горючим и автотранспортом для подвоза». В конце концов был оставлен выгодный рубеж на Немане; перегруппировав имеющиеся силы, можно было ударом мехкорпуса в северном направлении отсечь 161-ю дивизию вермахта от реки и ликвидировать плацдарм на восточном берегу. Лишив 161-ю ПД возможности пополнять запасы топлива, боеприпасов и провианта, можно было резко ослабить давление противника на лидском направлении и получить таким образом возможность перебросить к Скиделю одну из дивизий 21-го корпуса.

Когда ни одной переправы на Немане уже не осталось, юго-восточнее Гродно к реке после изнурительно тяжелого марша вышли подразделения 1-го дивизиона 444-го КАП. Дивизион остановился у какой-то деревни метрах в восьмистах от взорванного моста; на восточном берегу еще оставалась какая-то наша часть. На реке в этом месте застряли плоты: до самого начала войны лес сплавлялся на север, на экспорт, чтобы на целлюлозно-бумажных заводах в городах Кенигсберге, Тильзите и Рагните (ныне российские Калининград, Советск и Неман) старательные немцы могли изготовлять из него высококачественную бумагу. Переправить матчасть по плотам было невозможно, но с того берега доставили около трехсот артиллерийских выстрелов. До подхода неприятеля оборудовали позиции. Огнем на прямой наводке корпусные артиллеристы сумели сдержать врага, отсрочив трагическую развязку до утра. Когда рассвело, немцы возобновили атаки, потом последовало несколько налетов пикирующих бомбардировщиков. К 15 часам 23 июня дивизион прекратил существование. Уцелевшие бойцы и командиры по плотам ушли за Неман в сторону Скиделя, все орудия, тягачи и автомашины были разбиты или утоплены в Немане.

Полковая школа 444-го полка к 22 июня оставалась на месте прежней дислокации и несла караульную службу. Бывший курсант У. А. Билецкий вспоминал, что 18 июня полк убыл в летние лагеря — без боеприпасов, с учебным деревянным снарядом и пустой гильзой при каждом орудии. 22 июня, когда начались артобстрел и бомбардировка Гродно, силами всех свободных от несения службы курсантов была организована погрузка боеприпасов (склад был заполнен «под завязку») и их доставка на позиции, как писал Билецкий, в Лососьно. Н. С. Беликов писал, что в их учебную батарею (комбат — старший лейтенант Баев) боеприпасы привозили не просто артснабженцы, а курсанты. Данный топоним имеет отношение к реке Лососьна, у которой занимали оборону части 85-й и 204-й дивизий, а также некоторые другие подразделения. Деревня Лососно (Лососьно — вариант полонизованный) — это пригород Гродно, она находится на выезде из Гродно в направлении Сопоцкина. Ж.-д. станция Лососно находится примерно в 3–5 км от деревни на участке Гродно — Кузница, фактически это уже в самом городе. Неподалеку находится Фолюш (он и теперь военный городок). Есть такая деревня и на территории Польши, называется Лососьна Велька. Обе деревни находятся на берегу Лососны — Лососьны, или, как гродненцы ее называют, Лососянки.

Боеприпасы грузили на сцепленные по двое прицепы, после чего трактора отвозили их на позиции; так длилось до вечера. Вечером трактора не вернулись, все имеющиеся прицепы были заполнены. После этого был получен приказ о соединении с основными силами полка. В районе Лососьно курсанты соединились с огневиками. Как только поступили боеприпасы, артиллеристы открыли огонь по врагу и нанесли ему потери в живой силе и технике. Немцы пустили танки в обход с целью выйти на огневые и подавить нашу артиллерию, но были расстреляны в упор прямой наводкой. Тогда в расположение артиллеристов пробралась группа диверсантов в форме РККА, им удалось уничтожить личный состав 1-й батареи. После этого отошли к местечку Мосты, где полк воссоединился (правда, уже без матчасти 1-го дивизиона). Бывший сержант В. Д. Науменко был по специальности вычислителем-топографистом и служил во 2-м дивизионе 444-го КАП помкомвзвода топографов. Он писал, что дивизион встретил войну также западнее Гродно, но при отходе сумел сохранить матчасть.

Что происходило севернее города, было, вероятно, командованию армии не известно. Ничего нет и в исторической литературе. И могут тут помочь лишь положенные на бумагу устные рассказы и письма из личных архивов. М. А. Дейнега, инструктор политотдела 56-й дивизии, вспоминал: «Я направился к дороге на Лиду. Не успел отойти от вокзала, как в двух-трех километрах высоко вверх взметнулся огненный столб и послышался сильнейший взрыв. Это взорвали склады боеприпасов. Выйдя на дорогу, влился в поток уходивших из Гродно войск и беженцев. Не помню, какое расстояние прошел, когда увидел указатель влево: 113-й лап. Я обрадовался, ибо это был артиллерийский полк нашей дивизии. Свернув на указатель, увидел в молодом сосновом лесу группу военных. Среди них был знавший меня замполит полка батальонный комиссар Протасов. Он рассказал, что полк потерял за день почти все орудия, понес очень большие потери в людях, и они собирают теперь остатки полка, что везде неразбериха и паника, ничего не известно о штабе дивизии».

85-я стрелковая дивизия сдала свой участок 204-й МД и организованно, походными колоннами двинулась на новый рубеж. Ее путь пролегал южнее Немана, на марше соблюдался строгий порядок и светомаскировка. 204-я моторизованная дивизия, разредив свои боевые порядки, чтобы занять полосу 85-й, осталась на прежних позициях и продолжала укреплять свою оборону. Подразделения танковых дивизий 11-го мехкорпуса, потерявшие в кровопролитных боях первого дня десятки боевых машин, отступили частично на юг, частично на восток. А. Я. Марченко вспоминал: «К вечеру мы вынуждены были отойти к Гродно. Машин в строю оставалось уже мало. В мой танк угодил снаряд из 105-мм пушки, повредил поворотный механизм и вывел из строя орудие. Машина загорелась, но ее удалось потушить. У нас иссякли боеприпасы, стало недоставать горючего. Не было никакого снабжения. Вечером мы узнали, что по приказу командования наши войска оставляют Гродно, а наша дивизия должна прикрывать их отход. Однако никаких конкретных указаний мы не получили. Я решил вернуться в расположение полка, чтобы пополниться всем необходимым. На складах удалось найти кое-что из продовольствия, боеприпасов, заправиться горючим. Попытки связаться со штабом дивизии не дали результатов. Никого из командования в городе не было. Решил двигаться на Лиду вслед за отступающими частями. Так закончился для нас первый день войны»[215].