7. «Слово о полку Игореве» и «Илиада»
7. «Слово о полку Игореве» и «Илиада»
Е. И. Классен в работе «Новые материалы по истории славян и славянорусов» (М. 1854) дал сравнительный анализ «Слова о полку Игореве» и поэмы Гомера «Илиада», считая, что «Илиада», так же, как и «Слово», отражает события русской истории и написана русским автором.
В «Слове о полку Игореве» говорится: «О, Бояне, соловью старого времени! Абы ты сия пльки ущекотал, скача славию по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы, рища в Тропу Трояню через поля и горы».
Из этого отрывка мы узнаём следующее:
1. Что певец Игоревых полков называет какого-то Бояна «соловьём старого времени», то есть певцом давно минувших времён. Следовательно, Боян либо описывал древние события, либо сам принадлежал к числу древних поэтов.
Строки «Скача славию по мыслену древу» и «Боян 6о вещий аще кому хотеши песнь творити, то растекашеся мыслию по древу» переводятся на современный язык соответственно как «Скача соловьём по мысленному древу» и «Боян, возжелав воспеть кого-либо, растекался мыслию по древу».
Что же здесь подразумевается под словом «древо»? Нет сомнения, что это слово <…> есть простое указание на то, что Боян писал ещё до изобретения папируса, а потому пользовался деревянными дощечками, на каких писали некогда и руссы (и на которых была написана Велесова книга).
Следовательно, Боян был древним поэтом, ибо писал, скорее всего «чертами и резами», то есть славянской руницей.
Далее мы находим в тексте «Игориады» следующее: «абы ты сия пльки ущекотал… рища в тропу Трояню». Это значит: «Если бы ты воспел полки Игоревы, ты бы так их воспел, как и войну Троянскую».
Но у нас из стихотворений о Трое только и есть одна «Илиада», и мы можем не только предположить, но и утвердительно заключить, что «Илиаду» писал Боян.
Далее Классен считает ошибочным заключение Н. М. Карамзина, что слова «в тропу Трояню» означают — «в путь Троянов». Можно ли что-то воспеть в чей бы то ни было путь? Поют в склад, в лад, дружно, но не в путь. Да и дальнейший текст Игориады «вступила (обида) девою на землю Трояню» ясно нам говорит, что речь идёт об Илионе…. Спрашиваем опять: не был ли Боян только переводчиком «Илиады»? На это нам текст Игориады отвечает в двух местах: нет.
Выражение «летая умом под облакы» — ясно говорит нам, что Боян, сочиняя, возносился умом до облаков, что переводчику делать не нужно, когда мысли уже лежат перед ним готовые и нужны только слова для их перевода.
Строки «Боян бо вещий не 10 соколов на стадо лебедей пущаше, но свои вещие персты на живая струны вскладаше, они же сами князем славу рокотаху» — свидетельствует, в свою очередь, что Боян был вдохновенным поэтом, что ему нужны были для сочинения не силы вещественные, а воодушевление, и тогда струны под его перстами сами славили князя.
На вопрос, на каком языке первоначально была написана «Илиада», решительно отвечаем: не на греческом, ибо Ликург (IX–VIII в. до н. э.) нашёл первые 8 её песен в Кеми, городе троянском, построенном после падения Трои. Почему же греки в продолжении трёх столетий от покорения Трои не знали об этом сочинении, неужели оно могло так долго укрываться от них, если было их собственное?
Семь греческих городов спорили о местонахождении автора «Илиады», но потому только, что в каждом из них найдено по нескольку вариантов тех же кеменских или кемских песен, которые легко могли попасть туда из Кеми, оказавшейся впоследствии под властью греков.
Следовательно, Боян, или Омир (Гомер), был кемеянином, что подтверждают и сами Греки, говоря, что слово «омир» (Гомер) не есть имя певца, а означает на кеменском языке слепца. Это, в свою очередь, говорит о том, что «Илиада» изначально была написана не на греческом языке, иначе иностранное слово, для греков означающее не более как слепца, не могло появиться в качестве имени сочинителя.
Наименование Кеми, места рождения «Илиады», не только не чуждо славянскому миру, но повторяется и в самой России в разных местах, например: Кемино — городок в познанском округе; Кемтендей — река в Иркутске; Кемь — город на севере Карелии; озеро Кемское, речка Кемь и несколько деревень того же имени в округе.
Теперь вернёмся к «Игориаде». Автор называет Бояна, певца «Илиады», «вещий Бояне, Велесов внуче». Но ведь Велес был божеством у руссов. Спрашиваем: может ли грек или вообще иностранец быть названным внуком славянского божества, особенно тогда, когда греки имели постоянные распри с руссами? Нет, не может. Поэтому певец «Илиады», то есть Боян, должен быть руссом. Далее в «Игориаде» мы читаем: «Уже бо братие невесёлая година встала! Уже пустыни силу покрыли. Встала обида в силах Дажь-бога внука, вступила обида девою на землю Трояню, всплескала лебедиными крылами на синем море, у Дона плещущи; убуди жирия времена. Усобица князем на поганые погибе, рекота бо брат брату: се моё, а то моё же; и начаша князи про малое се великое мльвити, а сами на себе крамолу ковати; а погани со всех стран прихождаху с победами на землю Русскую».
Здесь сказитель говорит о тяжких временах, о том, что пустыни покрыли те места, где прежде процветала сила народная. Но что же он причисляет к пустыням? На это он ясно отвечает: «Землю Трояню, окрестности синего моря и протяжение вдоль Дона», то есть троянскую и русскую землю. Спрашиваем, что заставило автора поставить Трою в один ряд с Россией и даже назвать и ту и другую страны силою Дажь-божьего внука, Славяно-Арийского божества?
Создатель «Игориады» признаёт Илион славянским и русским городом как истину, давно известную и несомненную. Трою и Русь населял не просто один народ, а один его род; следовательно, руссы были троянами и, наоборот, — трояне были руссами.
«Часть руссов, очевидно, могли построить Илион. Прозвания: Трояне, Дардане, Тевкры, Фракийцы и Пеласги — не суть собственные имена народа, а только нарицательные. Следовательно, руссы — это название всего народа, заселявшего Трою»[38]. Так писал в середине XIX в. замечательный русский ученый Е. И. Классен.