6. Славосмысл

В своей замечательной книге «Путями великого россиянина», вышедшей в 2006 г. в Санкт-Петербурге, Александр Иванченко приводит два отрывка из поэмы неизвестного нам славянского поэта Славосмысла «Песнь о побиении иудейской Хазарии Светославом Хоробре». Иванченко пишет, что в 1847 г. польский учёный, профессор Варшавского университета Фаддей Воланский опубликовал свою книгу «Памятники славянской письменности до Рождества Христова», в которой была воспроизведена «Песнь о побиении иудейской Хазарии Светославом Хоробре», написанная поэтом Славосмыслом во время до «облагодетельствования славян письменностью». Известно, что Ф. Воланский был приговорён иезуитами к сожжению на костре из собственных книг; этот мужественный учёный посмел выступить против христианства (считал христианство чуждой религией), а также посмел утверждать, что письменность у славян была задолго до новой эры.(!!!)

«Песнь о побиении иудейской Хазарии Светославом Хоробре» Славосмысла была переведена A. C. Иванченко и опубликована сначала в журнале «Волхв», а потом в книге. Вот два отрывка из этой замечательной поэмы. Естественно, наша официальная наука знать не знает ни о каком Славосмысле, также как и о «Бояновом гимне» и, конечно, о «Велесовой книге». Нет этих произведений, да и всё тут! Как они могут быть написаны, если ещё не было Кирилла и Мефодия (которые якобы создали нам письменность)!

1. Не верь, что мысль, как тело наше бренна.

В Сварожье не все ещё пергаменты исчертаны.

И письмена незримые, но живой энергией возлучены,

кому дано — прочтут.

Прости, но повторю твоё же:

пагубою воздастся в поколеньях тех,

кто имя отчее забудет

И землю, пращурами взорану,

братьям ложным, как хлеб насущный,

от детей родных щенятам разломает,

Что ластятся к ногам за сытость к татям со злобою в очах.

Душой своей распорядись, как хочешь; твоё — тебе и право.

Но за народ наш и пред внуками его в ответе я,

Великий князь Руси.

2. Рим не пред воинской силой пал,

как финикийский Карфаген, а братством во Христе,

Чем искусившись, гордый римлянин не смертника,

а душу, ему принадлежавшую, повесил на кресте,

И пыл неукротимый духа усмиряя,

перед распятием души своей кротко на колени стал,

И в помрачении сознания, отринув пращуров завет:

неримлянин у римлян лишь в гостях —

Гостя обогрей и накорми, разделив с ним кров и пищу,

но не право на землю и гражданина честь.

Я римлян чту, они родня нам, Энея помнят, как и мы,

Нелепый вымысел о нём отверг Вергилий,

рассудком здравым эллинов миф измерив.

Троянцев тоже не виню,

Сварожия гармонию познавшие,

они из пепла Трои Рим взградили

И землю у латинов не отняли: не взроптав,

те братьев по крови по-братски приняли.

Упрёк троянцам в утрате мужества пустое:

доблесть человека лучам Эмита

втригоне с Парсом не ровня,

Эллады помин они испепелили также,

но возрождению эллинов порукой было то,

Что на руинах не рыдали — на пепелищах

лира рокотала и дым костров курился на мнимо

победительских пирах.

Распорядилась так судьба:

заблуждения эллинов на этот раз

Спасеньем обернулися для них,

В помощники они позвали труд,

а тот им вдохновенье даровал,

чтоб снова полисы, как Рим троянцы, созидать.

Но всё же в заблужденьях гибельно начало:

в сверкании снегов Олимпа себе подобных

бражников вообразя,

Эллины их богами нарекли,

чтоб за труды и разума, светом озарённого,

творенья жертвы и хвалу призракам воздавать,

Погибель в том и римлянам незримо зарождалась…

необходимым было разоренье Карфагена,

но не покорение Эллады.

Финикийцы, совестью пренебрегая,

на торжищах обманом процветали

и корысти заразу сеяли, как просо,

Семена которого на ниве Эмитом унавоженной,

как проказы семя, возросли,

Эллада же тем временем пуще прежнего взгордясь,

вдохновеньем разума жила, но поклонялася богам.

В другом отрывке поэмы содержатся интереснейшие сведения, о которых мы совсем ничего не знали.

Лишь мести духа прорицательницы с Непри[35] убоявшись,

эллины сыну дщери Россичей имя Пифагора дали,

Признав, что Пифией[36] рождён он в Дельфах,

обет свой девственницы не сдержавшей.

Затворенная в храме, в святилище оракула,

как простая смертная, вопрошателю иль хранителю отдалась

И, по законам Греков, что очень вероятно, казнена была,

когда сокрыть уж тайны не смогла —

Малец проворный, с власами светлорусыми,

от беспечной матери из укрытия сбежав,

В притворе храма, как позолоченными цацками,

В Дельфы приносимыми дарами драгоценными играл.

Прочих же Славян, науками прославивших Элладу, —

молва о том идёт по всему свету —

В Эллинов богоравных возвели

и в изваяньях каменных их лики воссоздали,

Не смущаясь, что обличьем богоравные —

Скифы — варвары.

Род Любомудра из Голуни от Зевса! —

достойнейший из правнуков Геракла Гераклит.

Здравомысл из Бусовграда,

что ныне киевлянином считался —

Критенов демоса мудрейший Демокрит.

Средь Россичей известный нам Всеслав,

Эллинам Анахарсис —

отец хратий,

учение которого воспринял

жрец Клио Геродот.

Яровит, тоже бусовградец наш преславный,

сначала управителя Афин Перикла друг,

А после толпою афинян приговорённый к смерти

как безбожник —

семена материи и всех вещей посмел узреть!

Но теперь он тоже в камне —

божественный Анаксагор, —

кто старое помянет,

нынче уж того ждёт прежде

Анаксагоров приговор…

Велик тот перечень имён эллинских,

Славян скрывающий,

в нём, между прочим, также одно время

Проживающий на Самосе Аристарх

и сиракузец Архимед,

Сварожия читавшие скрижали

и тел сварожьих познавшие движенье,

Пращуры которых, в ремёслах

многих искусные Этруски,

к тому же солевары и песнопевцы,

От Непры берегов под солнце италийское

к Лакшнам перешли и град у моря

восзидали Соленцы…

Таким образом, по свидетельству многих древних исследователей, оказывается, что большинство выдающихся героев и учёных Греции были славяно-ариями.

Е. И. Классен пишет: «Скифские письмена, сохранившиеся в некоторых скандинавских и всех поморских рунах, а также и по левому берегу Енисея, свидетельствуют, что они служили образцом для древних греческих письмен, равно как и для кельтских и готских алфавитов»[37].