4. Михель Адриансзон де Рейтер Украшение своей эпохи (1607–1676)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4. Михель Адриансзон де Рейтер

Украшение своей эпохи

(1607–1676)

Абрахам ван дер Мор

Михель Адриансзон родился 24 марта 1607 года в семье бедных родителей во Флиссингене, провинция Зеландия. Его отец, возчик пива, одно время был моряком. Четвертый из 11 детей, Михель был мужественным, предприимчивым и честолюбивым. Позднее он говорил, что в юности «не желал ничего, кроме моря». В 1618 году он поддался этому зову, впервые ступив на палубу корабля в качестве юнги в возрасте 11 лет. Так более чем скромно началась карьера, в ходе которой, если процитировать великолепную биографию де Рейтера, написанную Реверендом Герардом Брандтом спустя всего 10 лет после смерти адмирала, «юнге было суждено подняться по ступеням лестницы к самым вершинам морской службы, испытав все опасности от моря и врагов».

Большую часть следующих 32 лет будущий адмирал прослужил в торговом флоте. В 1622 году он завербовался артиллеристом в армию, но через несколько месяцев снова вернулся в море. За свое прилежание, хорошее поведение и смелость он становится канониром, боцманматом, боцманом, шкипером торгового судна и, наконец, капитаном собственного корабля. В его морской опыт вошли служба на китобойце (1633 — 35 годы) и недолгая служба капитаном приватира в 1637 году. Впервые он использовал фамилию «Рейтер» в 1633 году, позднее добавив к ней приставку «де». Это было сделано в память об отце матери, который служил в армии кавалеристом — «ruiter».

В этот период плавать по морю — часто означало сражаться, и шкипер де Рейтер получил свою долю военных приключений. Молодым моряком он был ранен в голову и попал в плен к испанским приватирам в Бискайском заливе. Попав на берег, он бежал вместе с двумя другими моряками и пробрался по суше домой через всю Францию. Позднее в качестве капитана корабля он показал себя отважным, но благоразумным командиром. Подводя итог этой фазы карьеры де Рейтера, Брандт пишет: «Его осторожность, отвага и везение, или, говоря более христианским языком, божественная поддержка, всегда благоприятствовали ему, позволяя добиваться хороших результатов и избавляя его от величайших опасностей».

В декабре 1640 года, после 60 лет оккупации, Португалия восстала против исконного врага Нидерландов — Испании. Генеральные Штаты решили послать на помощь инсургентам 20 кораблей. «De Haze»[6] шкипера де Рейтера был зафрахтован адмиралтейством Зеландии для участия в этой экспедиции. Сам де Рейтер был избран контр-адмиралом маленького флота. Это назначение подтвердило высокую репутацию, которую он успел приобрести. Попытка перехватить конвой из Ла-Платы привела к нерешительному бою у мыса Сент-Винсент с превосходящими силами испанского флота. Однако вскоре начались колониальные проблемы, которые вынудили Голландию прекратить помощь португальцам. Де Рейтер об этом не сожалел. Хотя он сам действовал очень хорошо, ему не понравились действия военного флота, и после возвращения домой в 1642 году он с удовольствием возвращается к карьере торговца.

Де Рейтер был не только хорошим моряком, он оказался неплохим дельцом. К 1652 году он добился некоторых успехов. В январе этого года он женился в третий раз (перед этим дважды овдовев) и решил, что наступило время расстаться с морем. Судьба решила иначе.

Годом раньше англо-голландское торговое соперничество привело к тому, что британский парламент принял Первый Навигационный акт, направленный против голландской торговли. Летом 1652 года началась война. Голландская республика быстро поняла, что на карту поставлено все ее будущее. В результате началось спешное строительство военного флота и вербовка способных моряков. Люди с таким богатым опытом, как де Рейтер, были нужны на квартердеке, и совет провинции Зеландия обратился к нему с просьбой поступить на службу во флот.

Сначала шкипертвердо отказался, у него были собственные планы. Однако власти продолжали настаивать, взывая к его патриотизму в самых льстивых выражениях. Де Рейтер был глух к лести, но призыв к патриотизму не мог оставить его равнодушным. Впервые выйдя в море в качестве капитана военного корабля в 1641 году, он писал: «Я буду действовать искренне, как честный капитан, в надежде, что бог благословит работу, ради которой мы посланы во имя нашей дорогой Отчизны». Его преданность «Отчизне» оставалась непоколебимой. Хотя де Рейтер знал, что состояние военного флота значительно улучшилось, в основном усилиями Маартена Харпертсзона Тромпа, он предвидел «будущие несчастья, внешние и внутренние». Внешние — потому что британские корабли были крупнее, более многочисленны и более сильны, чем голландские. Английские моряки были лучше обучены и более опытны в боях. Внутренние — потому что страну разъедали противоречия, в основном между дворянским регентским советом, который возглавляли братья Иохан и Корнелис де Витты, и простым народом, который желал правления Оранского дома. Последний штатгальтер Вильгельм II скончался в начале 1650 года, оставив после себя маленького сына принца Вильгельма III. Регенты, которые жаждали власти, не желали назначения нового штатгальтера. Они отвергли предложение Оранского дома назначить молодого принца генерал-капитаном и генерал-адмиралом, чтобы кто-то из представителей Оранской династии управлял от его имени, пока Вильгельм не достигнет совершеннолетия. Эти раздоры мешали подготовке флота, который сохранял сентиментальную верность Оранскому дому.

Наконец де Рейтер поддался на убеждения и согласился совершить одно плавание, хотя, как он писал, «с большой неохотой и беспокойством». В результате 29 июля 1652 года совет провинции назначил «нашего дорогого верного капитана Михеля де Рейтера за его особые качества и его проверенную верность, отвагу и опыт в морской войне» вице-коммодором. Это не было постоянное звание, он давалось главному помощнику вице-адмирала Витте де Витта в составе флота под командованием Маартена Тромпа.

Для де Рейтера начинающаяся кампания стала началом череды боев, которая тянулась более двух десятилетий. По словам Брандта:

«Его несравненная отвага, которую он продемонстрировал перед лицом смертельных опасностей и самых трудных испытаний, его исключительная осторожность (эти два величайших воинских таланта) стали видны и друзьям, и врагам в семи войнах, более чем 40 стычках и 15 крупных морских сражениях, в 7 из которых он был командующим».

Первое из этих сражений произошло 26 августа 1652 года возле Плимута, когда де Рейтер отразил попытку англичан перехватить направляющийся на запад конвой, шедший под его эскортом. В 1652 году он командовал арьергардом голландского флота во всех трех крупных сражениях этого года: Трехдневном бое (28 февраля — 2 марта), бое на банке Габбард (12–13 июня) и бое у Шевенингена (8 — 10 августа), где нашел свою смерть Тромп. Бой у Шевенингена стал последним крупным морским сражением войны, которая в апреле 1654 года завершилась подписанием Вестминстерского мира.

11 ноября 1653 года де Рейтер получил звание вице-адмирала Амстердамского адмиралтейства. На сей раз он решил остаться на службе после заключения мира и в последующее десятилетие он участвовал в экспедициях в Балтийское море, Северную Атлантику и Средиземное море, чтобы защищать голландские интересы в войнах со Швецией, Португалией и берберийскими государствами. В 1660 году он получил датское дворянство в награду за свое участие в захвате союзниками у шведов в прошлом году острова Фёнен.

Как мы видим из географии действий де Рейтера, морская торговля Голландии быстро оправилась от удара, полученного в Первой англо-голландской войне. Амстердам оставался финансовой столицей Европы, и корабли под трехцветным голландским флагом все еще играли главную роль на мировых торговых путях. Разумеется, это не могло ускользнуть от внимания Англии. В 1660 году республику сменила монархия, была реставрирована династия Стюартов. Однако Карл II, как выяснилось, не меньше Кромвеля желал покончить с голландским торговым превосходством. В 1663 и 1664 годах были отправлены экспедиции, которые, без формального объявления войны, должны были атаковать голландские колониальные владения. Вскоре военные действия перекинулись и на европейские воды, и в январе 1665 года Нидерланды объявили Англии войну.

Первое крупное сражение Второй англо-голландской войны произошло 13 июня, когда голландский главнокомандующий ван Вассенаар ван Опдам атаковал английский флот герцога Йоркского. Бой завершился катастрофой для голландцев. После 12 часов сражения они были вынуждены бежать, потеряв 17 кораблей и 4000 человек, тогда как англичане потеряли только 1 корабль и 800 человек. Среди убитых оказался главнокомандующий — его флагманский корабль погиб почти со всем экипажем при взрыве порохового погреба. Был убит и второй по старшинству командир — лейтенант-адмирал Эгберт Мюссен Кортенар. Известие об этом поражении, самом серьезном поражении голландцев на море, погрузило всю страну в траур.

Де Рейтер в начале войны отсутствовал. Он совершал долгое плавание по Средиземному морю, у берегов западной Африки и Америки. Он вернулся домой северным путем — вокруг Шотландии — вскоре после боя у Лоустофта и 6 августа стал на якорь в северном порту Делфзейл. Голландцы обрадовались его возвращению, и в стране снова забрезжила заря надежды. Тысячи людей пришли в порт приветствовать де Рейтера, воздавая ему величайшие почести, когда-либо оказанные адмиралу. Его необычайная популярность усилилась еще и потому, что в отсутствии штатгальтера, в час опасности Голландии просто нужен был человек, вокруг которого можно было сплотиться. Раньше эту роль играли представители Оранской династии. Иохан де Витт для этого не подходил, а вот де Рейтер — вполне.

Так как решительно никто не сомневался в том, что де Рейтер является самым способным из адмиралов, 11 августа 1665 года он был назначен лейтенант-адмиралом провинции Голландия и главнокомандующим флотом Нидерландов. Последующие события показали, что это был мудрый выбор. В завершающие месяцы кампании 1665 года он провел домой большой конвой Ост-Индской компании, закупоренный в Бергене англичанами. Потом де Рейтер занял позицию возле устья Темзы, обеспечив благополучный переход других голландских торговых судов. В следующем году де Рейтер провел 2 самых жестоких сражения эпохи парусного флота. В Четырехдневном бою (11–14 июня 1666 года) он разбил британский флот под командованием Джорджа Монка (теперь герцога Албемарла) и принца Руперта, захватив или уничтожив 17 кораблей ценой потери 6 своих. Англичане потеряли также 8000 человек, голландцы — 2000. Англичане быстро снарядили новый флот. Монк и Руперт снова встретились с де Рейтером 4–5 августа, в день Св. Джеймса. Оба противника имели примерно по 90 кораблей и 20 брандеров. В основном из-за ошибочных действий голландского арьергарда, которым командовал сын Маартена Тромпа Корнелис, де Рейтер потерпел поражение. Тромп покинул строй, чтобы вести свой собственный бой. Де Рейтер проявил исключительное мастерство и сумел свести потери всего лишь к 2 кораблям, но не смог предотвратить другое несчастье. 8 августа англичане в ходе смелого рейда уничтожили 150 голландских торговых судов, стоявших на якорях у Текселя. Де Рейтер вернулся в море еще до конца месяца, надеясь добиться успеха, который уравновесил бы неудачи, но стечение обстоятельств не позволило флотам противников встретиться в этом году до наступления зимы.

В это время в голландском городе Бреда начались мирные переговоры. Военные расходы истощили ресурсы обоих правительств, особенно английского. Чтобы сэкономить средства, несмотря на протесты Монка, Карл II приказал разоружить английские линейные корабли, оставив в строю лишь фрегаты для продолжения атак против голландского судоходства. Узнав о таком неожиданном решении, Иохан де Витт решил усилить позицию Голландии на переговорах, нанеся впечатляющий удар: атаковав главную базу британского флота в Чатаме, в устье реки Медуэй.

В июне 1667 года де Рейтер вышел с Текселя, чтобы реализовать этот смелый план. Он имел 24 линейных корабля, 20 малых кораблей и 15 брандеров. Корнелис де Витт сопровождал адмирала в качестве специального представителя Генеральных Штатов. Их отвага была сполна вознаграждена. 20 июня голландцы захватили форт в Ширнесе, охранявший устье Медуэя и решительно пошли вверх по течению. Они прорвали заграждение, установленное поперек реки в Апноре, и сожгли 8 английских кораблей. Особое удовлетворение им доставил захват флагмана английского флота корабля «Ройял Чарльз». Когда 23 июня голландцы спустились по реке, по словам современного английского историка, они нанесли «один из самых блестящих ударов в истории морской войны, который имел немедленный и очевидный эффект». В Лондоне началась паника, все опасались высадки голландцев. Буквально вся Англия начала требовать немедленного заключения мира.

В течение следующих недель голландский флот продолжал держаться возле устья Темзы, нервируя англичан. После неудачной атаки форта Лэндпарт возле Гарвича 10–13 июня де Рейтер разделил свой флот на 2 части. Одна эскадра под командованием лейтенант-адмирала Арта ван Неса отделилась, чтобы блокировать Темзу, а сам де Рейтер повел остальные корабли вдоль Ла-Манша, что вызвало панику у населения прибрежных городов. Именно тогда знаменитый английский мемуарист Сэмюэль Пепис подслушал, как один член Совета Адмиралтейства воскликнул: «Ей-богу, я думаю, голландцам помогает сам дьявол!»

Де Рейтер оставался в Ла-Манше до конца апреля, пока не получил известие о подписании в Бреде мирного договора. Немедленным следствием его рейда в Медуэй стало улучшение условий мира в пользу Голландии. Условия английских Навигационных актов, подрывавшие голландскую морскую торговлю, были облегчены, и каждая сторона сохранила свои колонии, которые были захвачены в ходе военных действий. Так как голландцы захватили значительные территории на западном побережье Африки и в Ост-Индии, они больше выиграли от подобного обмена, хотя потеряли свои владения в Северной Америке, включая город Нью-Амстердам, который англичане переименовали в Нью-Йорк.

Жизнь де Рейтера вдохновляла многих авторов. Он является одной из самых значительных фигур Золотого века Нидерландов, и о нем мы знаем достаточно много, хотя сведения о годах юности адмирала довольно обрывочны. Брандт, которого больше интересовал де Рейтер-адмирал, иногда рассказывает кое-что о де Рейтере-человеке, его качествах мужа и отца. Поэтому мы знаем де Рейтера несколько лучше, чем остальных персонажей его эпохи. Эта картина никогда не изменялась. В наше время стало обычным принижать память о великих исторических деятелях, доказывая, что они были всего лишь людьми. Однако, насколько известно, его никто не пытался бросить тень на репутацию де Рейтера. Да это никому и не удалось бы, найдись даже подобный безумец. Величайший моряк, когда-либо плававший под голландским флагом, был не только выдающимся адмиралом, но и прекрасным человеком. Любая попытка запятнать его репутацию вдребезги разбивается о факты. Сначала любой историк, который изучает жизнь Михаэля Адриансзона де Рейтера, проходит через период недоверия. Встающая перед ним картина близка к абсолютному совершенству. Однако факты неоспоримы, и они лишь вызывают у исследователя восхищение не только адмиралом, «Правой рукой Генеральных Штатов», но и человеком, в котором голландский народ, признавший его одним из своих величайших сыновей, видит добродетели, достойные всяческого подражания.

На одном из витражей, установленном в 1966 году в ознаменование 300-летия Четырехдневного боя в Старой Церкви во Флиссингене, где похоронен де Рейтер, можно найти девиз: «Soli Deo Gloria» — «Слава принадлежит одному богу». Никакие другие слова не могут лучше характеризовать де Рейтера. Вся его жизнь является примером глубокой веры и благочестия. Процитируем Брандта: «Среди всех прочих чудесных и достойных вещей в этой жизни является то, что он, которого столь высоко ценили все остальные, столь мало думал о себе самом. Он считал, что не достоин славы за все победы, одержанные под его флагом, и приписывал все свои деяния и успехи богу». Это было действительно так. После своей великой победы у Текселя в 1673 году де Рейтер сказал: «Что я должен говорить? Наши языки не могут изрекать похвалу, но должны вознести благодарность богу за его доброту к нам. Благость его велика. Мы можем лишь надеяться, что нам посчастливится выказать должную благодарность ему». Сегодня можно заподозрить, что подобные речи были не более чем дежурными фразами, не выражающими истинных взглядов человека. Но в течение всей своей жизни де Рейтер ни разу не сказал и не написал ничего, во что не верил бы со всей искренностью. Эта цитата типична. Мы можем привести много подобных ей, они шли из самой глубины его благочестивого сердца и отражали веру, которая ниспослана немногим, даже в более благоговейную эпоху.

Однако не только благочестие и патриотизм отличали де Рейтера. Документы того времени свидетельствуют о его отваге, милосердии, честности, простоте, самоотверженности и великом таланте командира. Мы будем просто вынуждены прийти к заключению, что эти качества благородной натуры во многом определили ту великую роль, которую де Рейтер сыграл в Золотом веке Нидерландов. Однако благородный человек не обязательно является хорошим адмиралом. Поэтому мы должны бросить взгляд на иные причины величия де Рейтера.

Прежде всего следует упомянуть его богатый опыт. Он начал свою службу на спардеке и совершил много плаваний простым матросом, поэтому он был хорошо знаком со всеми аспектами жизни простых моряков. Позднее, в качестве шкипера и бизнесмена, он часто использовал врожденную тактичность, чтобы улаживать сложные вопросы с властями за рубежом. Таким образом де Рейтер отточил свое дипломатическое искусство, которое сослужило ему хорошую службу позднее, когда он уже в звании адмирала выполнял различные деликатные дипломатические миссии. Пока де Рейтер был моряком торгового флота и приватиром, он участвовал во многих боях, от абордажных столкновений, когда корабли сходятся бортами, до артиллерийских дуэлей один на один. Когда он еще мальчишкой впервые вышел в море, не существовало реальных различий между торговыми судами и военными кораблями, и методами руководства капитанов. Однако за время жизни де Рейтера сформировалась совершенно специфическая военно-морская тактика, прежде всего в голландском флоте усилиями таких адмиралов-новаторов, как Пит Хейн и Маартен Тромп. Среди прочих тактических новинок они предложили строй кильватерной колонны, бой на параллельных курсах, бой на контркурсах. Де Рейтер начал свою адмиральскую карьеру в переходный период, когда остатки старой тактики еще использовались внутри рамок новой, и новые правильные сражения частенько завершались доброй старой свалкой.

В качестве командира де Рейтер сполна проявил такие качества характера, как рассудительность и осторожность. В области стратегии он делал все возможное, чтобы держать силы своего флота сосредоточенными. Он был готов пойти на серьезный риск, однако никогда не подвергал флот опасности гибели, так как от сохранности флота зависело существование республики. Принимая решения, он всегда рассматривал все детали стратегической и тактической ситуации. Он мастерски отделял важные факторы от второстепенных, никогда не терял из вида конечную цель и всегда первыми делал самые важные дела. Де Рейтер оценил значение своевременной разведки и постоянно направлял дозорные суда, чтобы собрать как можно больше сведений, что позволяло ему изменять планы в соответствии с изменениями обстановки. Изучение операций де Рейтера также делает ясным, что он уделял большое внимание мобильности, снабжению, внезапности, моральному духу и дисциплине. В этом списке читатель может видеть все основные принципы военного дела, которые адмирал использовал, не вдаваясь в лишнее теоретизирование.

В области стратегии голландские адмиралы руководствовались инструкциями Генеральных Штатов или их представителей, которые иногда выходили в море вместе с флотом. Де Рейтер часто плавал вместе с такими представителями. Естественно, он сам определял свою стратегию, однако всегда был вынужден подстраиваться под их требования. В качестве главнокомандующего в марте 1666 года он написал письмо Иохану де Витту, в котором с присущей ему скромностью просит регента иногда давать ему советы, так как, будучи назначенным на столь высокий пост, он считает себя «совершенно неискушенным в государственных делах». Витте де Витт прислал ему план морской кампании против Англии, однако он с сожалением отозвался об этом плане: «Неплохо. Однако если попытаться его выполнить так, как предписывает документ, мы можем столкнуться с множеством неожиданностей, которые просто невозможно перечислить на бумаге».

Во время великих морских войн, когда основные операции проводились недалеко от побережья Голландии, Генеральные Штаты обычно требовали полного повиновения. При экспедициях в отдаленные моря адмирал просто не имел возможности держать связь с правительством в течение многих месяцев, поэтому он должен был принимать решения сам. Однако он не мог действовать самостоятельно. Традиции и письменные инструкции требовали созыва военного совета из адмиралов и капитанов, которые обсуждали наиболее важные вопросы. С самых первых лет командования де Рейтер имел привычку часто советоваться с подчиненными и постоянно информировать их о ситуации и своих намерениях. Эта практика, несомненно, во многом объясняет отсутствие письменных свидетельств о намерениях адмирала. Почти все приказы отдавались в устной форме. Во время некоторых экспедиций pitjaersein — устные приказы (от малайского слова Bitjara — говорить об) — поднимались почти ежедневно. Таким путем де Рейтер добился того, что весь флот был знаком с его доктриной. С точки зрения историка можно пожалеть о том, что он редко записывал на бумаге мысли, которые влияли на то или иное решение. Позднее мы попытаемся проанализировать стратегические и тактические факторы, которые вынудили его действовать в Первом бою у Шоневельда в 1673 году именно так, как он сделал.

В области тактики де Рейтера не удалось превзойти никому. Мы можем сделать такой вывод не только на основании его успехов, но и опираясь на свидетельства современников. В своих операциях он умело использовал любое подвернувшееся преимущество, которое предоставляли ему ветер и волны, солнце и луна, течения, мелководье и мели. Его тщательная разведка, неожиданные атаки, строгое сохранение строя, на котором он настаивал, использование брандеров, сигнализация и частые учения составляли основу его тактической школы, через которую прошли все, кто плавал под его командованием. Насколько важное значение придавал де Рейтер сохранению строя, становится ясно из его циркулярного письма, датированного 10 августа 1671 года, которое он написал во время учений мирного времени.

«Каждый день мы с великим сожалением наблюдаем беспорядок, в который иные адмиралы и капитаны приводят флот, постоянно не исполняя приказы поднимать паруса и становиться на якорь в надлежащем порядке. Они ведут себя так, словно мы находимся на виду у неприятеля. Полагая, что все это несет большой ущерб стране и противоречит намерениям Их Высоких Величеств достопочтенных господ из Генеральных Штатов, мы настоящим со всей серьезностью приказываем и распоряжаемся, дабы все офицеры и капитаны флота следовали приказам о поднятии парусов и постановке на якорь с полной строгостью и пунктуальностью».

Несмотря на свою скромность, де Рейтер стал персоной не только национального, но и европейского масштаба. Ему было пожаловано датское и испанское дворянства — последнее в 1676 году. Лишь его отказ посетить двор Карла II не позволил ему стать еще и английским дворянином. Королю передали, что после принца Оранского уже никого нельзя принимать в качестве адмирала. В 1666 году французский король Людовик XIV пожаловал ему орден Св. Михаила. Французский морской министр Кольбер называл де Рейтера «le plus grande capitaine qui ayt ete en mer» — «величайшим командиром среди когда-либо выходивших в море». Несколько иностранных держав, получавших военную помощь от Генеральных Штатов, специально просили, чтобы командующим флотом назначили де Рейтера. Многие иностранные офицеры пытались добиться разрешения плавать на голландских кораблях, чтобы наблюдать за действиями адмирала и учиться у него. В 1677 году в Лондоне была опубликована английская биография де Рейтера. Хотя она была написана бывшим врагом — который даже не упомянул об экспедиции к Медуэю! — книга была полна искреннего уважения. «Коротко говоря, он был столь прекрасен как человек, столь благочестив и набожен как христианин, столь стоек как солдат, столь мудр, предусмотрителен и успешен как командир, столь верен, ревностен и честен как гражданин своей Родины, что полностью заслужил быть названным перед потомками украшением своей эпохи, любимцем океана, гордостью и честью своей страны».

Большая часть службы де Рейтера протекала в пору так называемого «отсутствия штатгальтера» в 1650 — 72 годах, когда внутренние распри привели к тому, что верховная власть в республике попала в руки Иохана де Витта. Сам де Рейтер не вмешивался в политические баталии. Для него главным были интересы государства. Хотя он оставался верным зеландцем, его провинция занимала лишь второе место. Так как именно на службе в провинции Голландия он сумел подняться к самым вершинам командования флотом, де Рейтер в 1653 году счел необходимым покинуть адмиралтейство Зеландии и поступить на службу в Амстердамское адмиралтейство. Сначала он колебался, но де Витт убедил его. Позднее де Рейтер, зеландец, живший в Амстердаме, лейтенант-адмирал провинции Голландия и главнокомандующий флотом Нидерландов, поднимет флаг на корабле «Де Зевен Провинсиен».[7] В качестве «правой руки государства» он был одним из опорных столпов, поддерживавших иностранную политику Иохана де Витта и, позднее, Вильгельма III, политику, которая вынудила Нидерланды, сильнейшую морскую державу мира, играть международную роль, далеко превышавшую возможности страны. И это не могло тянуться очень долго.

Де Рейтер находился в хороших отношениях с братьями де Витт, но одновременно сохранял тесные связи с оранжистами. В эти годы молодой принц Вильгельм III, «Дитя государства», постепенно превращался в магнит, который притягивал к себе всех оранжистов, хотя это старались не афишировать. В 1672 году серия поражений, которые потерпели голландцы на суше после начала войны с Францией, привела к тому, что Генеральные Штаты призвали принца занять место своего отца. Его права для адмирала были совершенно очевидны. Де Рейтер написал принцу, заверив, что флот будет рад воцарению Его Высочества. Он призывал божье благословение новому штатгальтеру и заверял его в своей верности.

Хотя старый адмирал и молодой принц находились в прекрасных отношениях, смена правительства не заставила де Рейтера отказаться от дружбы с Иоханом и Корнелисом де Виттами после их трагического падения, хотя очень многие ради собственной карьеры открещивались от знакомства с ними. Когда Корнелис, который вместе с де Рейтером участвовал в экспедиции к Медуэю, был арестован и ложно обвинен в заговоре против принца, де Рейтер отправил Генеральным Штатам письмо в его защиту. Позднее «достопочтенный господин» спросил адмирала, где он оставил свою справедливость и мудрость, когда писал это письмо. Де Рейтер ответил: «Если в нашей стране никто не смеет говорить правды, ее дела обстоят очень плохо. Однако я буду говорить правду до тех пор, пока смотрят мои глаза». К сожалению, его заступничество было напрасным. В августе разъяренная толпа ворвалась в тюрьму, когда Иохан де Витт пришел навестить Корнелиса, и забила обоих братьев до смерти.

Война, которая привела к падению братьев де Витт, была вызвана желанием короля Людовика XIV присоединить Голландию к своим владениям. Чтобы удовлетворить свои амбиции, он в 1670 году заключил секретное соглашение с английским королем Карлом I, который обещал в обмен на ежегодную подачку в 200000 фунтов поддержать вторжение на территорию Голландии, а также снова ввести в Англии католическую веру. Людовик также заключил наступательные договора с германскими княжествами Кёльн и Мюнстер. В марте 1672 года голландцы оказались под ударами из Франции и Германии на суше и из Англии на море. Их маленькая армия пятилась назад. Лишь путем самых крайних мер, — открыв шлюзы в дамбах и затопив часть территории страны, — им удалось остановить вражеское наступление.

На море де Рейтер ждал возможности атаковать численно превосходящие силы вражеской коалиции, после того как соединились английский флот герцога Йоркского и большая французская эскадра графа Жана д’Эстрэ. Он получил шанс, когда союзники, вернувшись из бесполезного похода в Северное море, стали на якоря в Солебее на побережье Саффолка. Флот союзников состоял примерно из 150 кораблей, в том числе 71 линейного корабля. Утром 7 июня де Рейтер захватил противника врасплох, атаковав его с наветренной стороны со своими 130 кораблями, из которых лишь 62 были линейными. В сумерках он отошел, нанеся противнику серьезные повреждения и временно парализовав любую активность союзного флота.

Вскоре силы голландского флота сократились на одну треть, так как много моряков пришлось отправить на сушу, чтобы укрепить потрепанную армию. Де Рейтер до конца года мог вести лишь оборонительные действия. В конце июня союзники снова вышли в море и попытались безуспешно перехватить возвращающиеся домой голландские торговые конвои, но боев при этом не происходило. В сентябре французская эскадра ушла домой. Зимой де Рейтер командовал обороной Амстердама с моря. Город был осажден французской армией принца де Конде. С наступлением весны адмирал начал готовиться к выходу в море.

В мае 1673 года де Рейтер направился к устью Темзы, чтобы заблокировать английский флот, не позволить ему выйти в море и соединиться с французами. Военное положение республики все еще оставалось сложным. Половина страны находилась в руках противника. Из-за опасного положения на суше вклад Фрисландии в подготовку флота оказался минимальным, а корабли Зеландии вообще не были готовы к выходу в море. Только 3 голландских адмиралтейства поддержали де Рейтера. Теперь его флот состоял из 31 линейного корабля, 12 фрегатов, 18 брандеров и некоторого числа мелких кораблей. Вместе с флотом шли 8 тяжело нагруженных торговых судов, которые планировалось затопить на самых важных фарватерах в устье Темзы. Адмирал и его военный совет разработали план операции в мельчайших деталях. Однако, к их величайшему разочарованию, разведка сообщила, что большая часть английских кораблей уже вышла в море или находится вблизи от пунктов затопления брандеров. Операцию пришлось отменить.

При таких обстоятельствах де Рейтер решил собрать свой флот в Шоневельде[8] — район моря примерно в 15 милях западнее Флиссингена между Фламандской и Зеландской отмелями. Глубины там составляли около 5 фатомов, оттуда можно было легко пройти к устьям Шельды и Мааса. Отсюда удобно было следить за устьем Темзы и Дуврским проливом. Более того, господствующие юго-западные ветры позволяли флоту легко перейти на север вдоль побережья Голландии. Шоневельд использовался в качестве пункта сбора флота республики во время всех европейских войн. В Англии и Франции это место было известно как «дыра де Рейтера» и его «первый форт между мелями». В августе 1666 года адмирал спас голландский флот после боя в день Св. Джеймса, уведя флот в Шоневельд. В июне 1667 года он использовал эту стоянку как отправную точку во время рейда к Медуэю.

Одной из самых привлекательных черт Шоневельда является его непостоянство. Песчаные мели и банки имеют привычку перемещаться. Карты стремительно стареют, но для голландцев Шоневельд все-таки был родным. Зато противники считали этот район предательским и часто преувеличивали его опасности, что делало «дыру де Рейтера» еще более привлекательной для адмиралов республики.

Голландский флот, стоявший на якоре в Шоневельде 16 мая 1673 года, уступал английскому более чем в 2 раза. Он мог встретить на равных французский флот, который, как полагали, направляется в голландские воды. Однако голландцы считали неразумным покидать Северное море, так как, по сведениям разведки, англичане готовили высадку.

Во второй половине мая де Рейтер получил кое-какие подкрепления. Прибыл Корнелис Тромп с 7 амстердамскими кораблями. Под давлением принца Вильгельма III он помирился с де Рейтером, с которым находился в ссоре после боя в день Св. Джеймса. 30 мая представители принца и Генеральных Штатов прибыли на борт флагмана де Рейтера корабля «Де Зевен Провинсиен». Во время заседания Верховного военного совета, на котором присутствовали все адмиралы, план де Рейтера был принят единогласно. Флот должен ожидать у Шоневельда, пока противник не атакует его, или не попытается высадить десант. В обоих случаях надлежит действовать с предельной энергией. Представители пообедали на борту корабля, а потом сошли на берег.

1 июня весь флот поднял паруса и несколько дней проводил учения. После завершения маневров главнокомандующий и его адмиралы побывали в гостях у Тромпа на его флагмане «Гуден Лееув». Во время непринужденной беседы за вкусным обедом было получено сообщение о приближении англо-французского флота.

Английским флотом командовал принц Руперт, который одновременно в качестве адмирала Красного флага командовал авангардом союзников. Французская эскадра графа д’Эстрэ образовала центр союзников как эскадра Белого флага. Сэр Эдвард Спрэгг командовал арьергардом, или эскадрой Синего флага. Руперт имел инструкции, предписывающие высадить войска и, если это будет необходимо, разбить голландский флот. В Англии были дополнительно собраны еще 10000 солдат, чтобы усилить десант, погруженный на корабли.

Вечером более 100 вражеских кораблей, из которых 67 были линейными, стали на якоря у Фландрских отмелей, готовые атаковать неприятеля на следующий день. Де Рейтер со своими 50 линейными кораблями тоже стоял на якоре. Рано утром 2 июня корабли принца Руперта поставили паруса, голландцы сделали то же самое. Через несколько часов флоты противников сблизились на расстояние 10 миль. Затем ветер стих, и флоты снова бросили якоря, чтобы дождаться более благоприятной погоды. Их примерные позиции показаны на карте 5. (Так как мы почти ничего не знаем о мелях и банках в 1673 году, использована карта ХХ века.) Ночью налетел сильный шторм, который длился 4 дня. Все это время оба флота разделяли все те же 10 миль. В воскресенье 4 июня на кораблях голландского флота по приказу де Рейтера отслужили торжественную обедню.

Принц Руперт ожидал, что голландцы, увидев значительно превосходящие силы противника, попытаются избежать боя и укроются в устье Шельды. Чтобы помешать этому, Руперт собирался отправить 30 небольших быстроходных кораблей, которые должны были связать голландцев боем, пока не подойдут линейные корабли союзников. Большая часть этих кораблей была взята из эскадр центра и арьергарда. Этот отряд не имел своего командира, и каждый корабль управлялся собственным капитаном. Когда 7 июня погода улучшилась, принц решил привести в действие свой план. Примерно в 9 утра, используя благоприятные течения, флот союзников поднял якоря и пошел на голландцев. Малые корабли шли впереди, за ними следовал авангард Руперта, потом центр д’Эстрэ, а за ним арьергард Спрэгга. Флаг де Рейтера развевался в центре, Тромп командовал авангардом, а вице-адмирал Адриан Банкерт — арьергардом.

Реакция де Рейтера оказалась совсем не такой, как ожидал Руперт. Вместо того чтобы попытаться отойти, он построил свой флот в линию кордебаталии (карта 6–1). Это означало, что больше нет смысла выдвигать авангард вперед, однако не было специального сигнала, чтобы отозвать его назад, и в результате хаос усилился. Эскадра Тромпа угрожала выйти на ветер, поэтому авангарду союзников и эскадре Руперта пришлось изменить курс. Снова идеально выстроенной кильватерной колонне Тромпа пришлось сражаться с опасно скученными кораблями союзников. Вдобавок они не научились действовать совместно. Многие корабли не могли стрелять, потому что другие перекрывали им линию огня.

Д’Эстрэ взял курс прямо на эскадру де Рейтера. Последний двигался на NNO. Французы немного отстали. Из-за этого де Гранси не смог атаковать замыкающие корабли эскадры де Рейтера и пошел на вице-адмирала Корнелиса Эвертсена, который возглавлял голландский арьергард. В результате Банкерт обнаружил, что его атакует часть эскадры д’Эстрэ и эскадра Спрагга (карта 6–2).

К этому времени Тромп оставил попытки выиграть наветренное положение у Руперта и завязал бой на параллельных курсах с эскадрой принца и специальным авангардом. В течение 2 часов его 15 линейных кораблей сражались против почти 40 кораблей союзников. Противники, следуя на NNO, подошли почти к самым мелям Валхерена. К счастью для голландцев, корабли союзников мешали друг другу стрелять, а усилившийся ветер помешал им использовать орудия нижней палубы, так как волны захлестывали в открытые порты. Поэтому голландцы сумели выстоять. Примерно в 15.00 принца Руперта начали беспокоить уменьшающиеся глубины, он решил повернуть свои корабли и выстроить колонну в направлении на SW (карта 6–3). Он мог скомандовать общую атаку с наветра, однако боялся мелей. Тромп решил последовать за своим противником, надеясь соединиться с командующим, и бой возобновился теперь уже на обратном курсе.

Тем временем собственная эскадра де Рейтера вела бой со значительно уменьшившимся центром союзников. Он правильно решил, что из его подчиненных, Тромпа и Банкерта, первый находится в большей опасности. Самым эффективным способом помочь ему было спуститься на его противника с наветра. Чтобы сделать это, де Рейтер должен был повернуть на обратный курс и прорезать линию французов. Видя, что Тромп продвигается дальше на север, де Рейтер отправил к нему авизо[9] с приказом повернуть за ним. Поворот де Рейтера на юг застал врасплох французских адмиралов (карта 6–3). В своих рапортах они выражают восхищение этим решением и точность исполнения маневра.

Зато сам де Рейтер об этом маневре в своем журнале пишет очень коротко: «В 3 часа пополудни мы направились на юго-запад навстречу принцу Руперту и эскадре Синего флага». Очевидно, в этот момент он не знал точно, с кем именно сражается Тромп. В своем рапорте принцу Оранскому де Рейтер пишет: «Мы продолжали следовать на северо-восток до 2 часов пополудни. Определив время и место, когда нам следовало повернуть на юго-запад, я сделал сигнал своей эскадре и сообщил адмиралу Тромпу с помощью авизо». Лишь французские рапорты после боя сохранили детальное описание этого исключительно важного маневра. Когда д’Эстрэ увидел, что приближается голландская эскадра, он попытался сохранить наветренное положение. Ему удалось проскочить под самым носом «Де Зевен Провинсиена». Два флагманских корабля обменялись залпами при расхождении. Часть французских кораблей тоже сумела выиграть ветер у голландцев, но многим кораблям это не удалось, и они тяжело пострадали, когда проходящие мимо голландцы обстреляли их. Продержавшись еще некоторое время на северо-западном курсе, д’Эстрэ повернул назад и последовал за своим противником (карта 6–5).

Когда де Рейтер увидел, что многие французские корабли стараются уклониться от его флагмана, он заметил: «Противники все еще уважают «Де Зевен Провинсиен». Он определенно имел в виду собственный корабль, но следует также помнить, что его страна называлась точно так же: Нидерланды состояли из семи соединенных провинций. Наконец эскадра адмирала приблизилась к дивизии де Гранси, которая соединилась с остальными французскими кораблями под ветром у голландцев, после чего повернула на обратный курс. То же самое сделал и Банкерт, пристроившись в кильватер к своему командующему. Положение противников в это время показано на карте 6–6.

Пока происходили эти события, де Рейтер увидел, что Тромп не последовал за ним. Либо авизо не доставило ему приказ командующего, либо он не сумел его исполнить. Де Рейтер беспокоился за судьбу Тромпа и потому принял третье решение, которое повлияло на исход боя. Со словами: «Не может быть сомнений, что нам следует делать раньше. Лучше помочь друзьям, чем нанести урон врагам», — он приказал своим кораблям и кораблям Банкерта снова повернуть на обратный курс, чтобы соединиться с Тромпом (карта 6–7).

Примерно в 18.00 на кораблях де Рейтера увидели пропавшую эскадру, которая приближалась с северо-востока. После полудня Тромп потерял из вида главные силы флота. Из-за тяжелых повреждений он уже был вынужден сменить 3 корабля в качестве флагманов и теперь держал флаг на четвертом. Увидев флот де Рейтера, он воскликнул: «Люди, там старик! Он идет нам на помощь, и я не покину его, пока дышу!» По свидетельству очевидца, эти слова мгновенно разлетелись по кораблю, поднимая дух моряков.

В нужный момент де Рейтер приказал своим кораблям повернуть на юго-запад. Теперь весь голландский флот был выстроен в единую непрерывную линию. Союзники последовали за ним, и начался бой на параллельных курсах (карта 6–8). Многие французские и английские корабли не могли участвовать в бою, поэтому численное превосходство союзников уже не имело значения. Де Рейтер попытался извлечь выгоду из относительного беспорядка в рядах противника, приказав нескольким своим дивизиям прорвать строй неприятеля. Это еще больше увеличило хаос.

Темнота помешала де Рейтеру пожать плоды своей блестящей работы в течение дня. Когда союзники отошли мористее, он собрал флот и стал на якорь, сохранив строй. Союзники оставались под парусами примерно до 5 утра, после чего тоже стали на якоря примерно в 12 милях от голландцев. Один из капитанов Руперта выразил общее мнение, сказав: «Эта дыра слишком мала и пески слишком опасны, чтобы мы снова решились сунуться туда».

Как и во всех морских боях XVII века в Первом бою у Шоневельда противники почти не понесли потерь. Каждая из сторон лишилась нескольких брандеров и мелких кораблей. Не погиб ни один линейный корабль, лишь 1 голландский и 2 английских корабля получили такие повреждения, что их пришлось отослать домой. Потери в людях тоже были относительно небольшими.

Тактически бой не завершился победой голландцев и стратегически он не был решающим. Тем не менее, атака союзников была отбита, а их планы высадки десанта рухнули. Более того, положение де Рейтера после боя было более выгодным, чем до него. Его флот, действующий в отечественных водах, легко мог возместить потери и пополнить припасы. Зато флот союзников находился на значительном удалении от своих баз, и ветер, который теперь повернул на восток, лишь умножил его трудности.

В течение ночи голландцы исправили повреждения, полученные кораблями. Утром де Рейтер был готов атаковать противника, но ухудшение погоды помешало ему возобновить бой. Неблагоприятные погодные условия сохранялись до 14 июня, когда голландский флот наконец сумел захватить инициативу. Начался Второй бой у Шоневельда, в результате которого противник был отброшен к берегам Англии. Опасность, угрожающая Нидерландам с моря, была полностью устранена.

В августе после нескольких мелких стычек союзники предприняли новую попытку. В Англии был собран десантный корпус численностью более 20000 человек. Почти половина его была посажена на корабли принца Руперта — 90 фрегатов и линейных кораблей. Де Рейтер, который имел 75 кораблей, встретил противника и 21 августа 1673 года дал бой у Текселя. Снова угроза вторжения была ликвидирована.

Это был последний крупный бой Третьей (и последней) англо-голландской войны. Британский парламент был разочарован действиями французского флота. Вдобавок депутатов взбесило сообщение, что Карл I получает деньги от французов, и в феврале 1674 года они через голову короля заключили Второй Вестминстерский мир с Голландией. Условия мира в основном сводились к восстановлению довоенного «статус кво».

Несмотря на подписание мира с Англией, война с Францией продолжалась. В начале 1675 года французы захватили у Испании остров Сицилию, в результате чего появилась возможность сотрудничества на море между Голландской республикой и ее традиционным врагом. Когда было решено, что Голландия направит на Средиземное море небольшой флот для оказания помощи в обороне Сицилии, испанцы потребовали, чтобы им командовал де Рейтер.

Сам адмирал не одобрял этот проект. Во время его обсуждения де Рейтер сказал, что, по его мнению, силы французского флота на Средиземном море значительно превышают силы испанцев, и его флот не сумеет изменить общее соотношение сил. Во время начавшихся споров некий «господин из адмиралтейства» сказал 68-летнему адмиралу: «Я не думаю, что вы уже настолько стары, что начали бояться и потеряли отвагу!» Это было грубое оскорбление, но де Рейтер спокойно ответил: «Нет, я не потерял отвагу. Я готов отдать жизнь за свою страну. Но я удивлен и опечален тем, что господа готовы рискнуть и опозорить флаг государства». Вынужденный принять командование, несмотря на все возражения, де Рейтер заявил: «Господам не следует меня просить. Они могут приказать мне. И если я распоряжусь спустить государственный флаг хоть на одном корабле, меня следует бросить в море вместе с ним. Если господа из Генеральных Штатов вверяют мне флаг, я готов рискнуть жизнью».