17.  БОРЬБА ЗА АККОН

17. 

БОРЬБА ЗА АККОН

Жители Аккона были специфическим народцем, пестрой смесью представителей самых разных наций и всех стран, участвовавших в крестовых походах, перемешанных с остатками туземных народностей, как-то: сирийцев, армян, левантийских греков и арабов. Особой категорией жителей города были пулланы, как первоначально именовались потомки крестоносцев и женщин, переселившихся в Святую землю из Апулии (Южной Италии), — позднее этим названием стали обозначать всех полукровок, происшедших от связей между жителями Запада и Востока. В число жителей Аккона входило и немалое число асоциальных и даже криминальных элементов из Западной Европы: людей, у которых на Родине по каким-либо причинам земля горела под ногами; людей, потерпевших экономический крах; преступников, которым было обещано прощение при условии их участия в крестовых походах. Все они были людьми, в той или иной степени лишенными корней, попавшими в совершенно непривычные для них жизненные условия, что вызывало всеобщее одичание нравов.

Согласно многочисленным сообщениям вторящих друг другу хронистов современников событий, степень их нравственного падения была чрезвычайно велика, и Иаков де Ви-три, епископ Аккона с 1216 г., один из лучших знатоков города и населявших его людей, писал в своей «Иерусалимской истории» (Historia Hierosolimitana) и в письмах, в частности, следующее: «Здесь проживает великое множество христиан, не принадлежащих к Римской церкви, как-то: иаковиты во главе с собственным архиепископом; сурийцы (айсоры) со своим епископом, которые совершенно погрязли в нечестии, поскольку выросли среди сарацин, всемерно потакавших их дурным обычаям, а также несториане, грузины и армяне, не имеющие никакого духовного руководства. Но хуже всех пул-ланы, которые, собственно говоря, образуют паству нового пастыря. Они были воспитаны от юности своей без должной строгости и полностью преданы похотям плоти. Кроме того, я нашел здесь чужестранцев, которые в отчаянии бежали со своей родины вследствие совершенных ими преступлений, лишенные страха Божия и погубившие весь город своими позорными деяниями и безбожным примером. Да и кто мог бы перечислить все преступления этого второго Вавилона, в котором христиане отказывали сарацинам в Святом Крещении, ибо предпочитали обращать их в рабов и подвергать притеснениям!» Эта глубочайшая моральная испорченность значительной части населения Аккона усугублялась постоянно вспыхивавшими в городе конфликтами и вооруженными схватками между ведущими политическими и церковными властными группами. При этом немалую роль играли итальянские морские республики и крупнейшие духовно-рыцарские ордены. Эти внутренние распри не прекращались до самого падения последней твердыни крестоносцев в Святой земле.

Незадолго до нашествия мамелюков фортификационные сооружения Аккона были дополнительно укреплены по настоянию короля Генриха (Анри) П (1286–1291 гг.). Немецкий пилигрим Лудольф фон Сухем, посетивший Палестину примерно через сорок лет после изгнания оттуда христиан, писал об этом следующее: «Сей знаменитый град Аккон расположен у самого моря, сложен из громадных каменных глыб и окружен мощными высокими башнями, стоящими почти на расстоянии броска камня друг от друга; каждые из городских ворот располагались между двумя башнями, а стены были, и сейчас еще остаются, настолько широкими, что на них могут свободно разъехаться две едущие навстречу друг другу повозки. А с другой стороны, то есть со стороны материка, город был защищен отдельными стенами и чрезвычайно глубокими рвами и укреплен многочисленными бастионами и разнообразнейшими оборонительными сооружениями».

В Акконе насчитывалось примерно 30–40 тыс. жителей, в том числе немало хорошо обученных воинов, из них примерно 1000 рыцарей и 14 000 ратников. Христиане господствовали над подступами к морю. Во главе ордена иоаннитов в 1285–1293 гг. стоял Великий Магистр Жан де Вилье. Весть о его избрании Великим Магистром застала Жана де Вилье во Франции, где он, начиная с 1280 г., исполнял должность приора французской провинции ордена. Но до этого он уже бывал в Святой земле, ибо в 1277 г. мы встречаем упоминание о нем как о командоре важнейшего орденского дома иоаннитов в Триполи.

Новый султан Египта провел основательную подготовку к штурму Аккона. Как выяснилось, двойное кольцо стен вокруг города с многочисленными оборонительными башнями являлось почти непреодолимой преградой даже для многочисленной, хорошо вооруженной и обученной армии. Задача осложнялась присутствием в Акконе готовых на все защитников города, которые, хотя и враждовали между собой, теперь, когда речь шла о выживании всех и каждого, сражались упорно и самоотверженно. Султан стянул под Аккарон солдат и осадную технику изо всех подчиненных ему областей. Громадные, сконструированные согласно новейшим открытиям в области баллистики осадные орудия составляли костяк этой мамелюкской «артиллерии», отменно функционировавшей и без применения пороха. Осаждавшие связывали с ее действием большие надежды и давали своим осадным орудиям характерные прозвища, например Победоносное или Яростное. Согласно тщательно продуманному плану эти чудовищные камнеметы были направлены на основные точки оборонительной линии, чтобы проложить дорогу мамелюкам, идущим на приступ.

Современные хроники приводят противоречивые данные о количестве войск осаждающих, собравшихся у стен последней твердыни крестоносцев в Святой земле. Однако сарацин было, несомненно, гораздо больше, чем обороняющихся. Для ослабления морального духа осажденных султан применял и психологические средства ведения войны. Каждый день мусульмане шли на приступ, испуская ужасные крики, лезли на стены под звуки оглушительной музыки, а перед последним, решающим приступом 18 мая, когда неприятельское войско с дикими криками пошло на штурм, сотни мамелюков с барабанами и литаврами подъехали к городу на верблюдах, дабы «вселить в сердца храбрецов страх, а в сердца трусов — ужас».

Борьба за Аккон, продолжавшаяся на протяжении сорока дней, велась с обеих сторон с величайшей жестокостью. Метательные машины мамелюков непрерывно осыпали стены и башни Аккона снарядами. Мусульманские минеры систематически подводили подкопы под важнейшие укрепленные пункты крепости, в первую очередь, естественно, под башни, как главные базы обороны. Султан использовал против каждой башни по 1000 саперов, чтобы подготовить несущие стены, фундаменты и находящиеся глубоко под землей основания башен к обрушению после заполнения подкопов бревнами, которые затем поджигались. Для ослабления кольца осады защитниками Аккона периодически предпринимались вылазки, главным образом ночью, причем в них принимали участие в основном члены духовно-рыцарских орденов.

Так, бедные рыцари Христа и Храма Соломонова однажды попытались путем комбинированного нападения с суши и с моря нанести удар по войскам эмира Хамы, чей стан располагался напротив участка обороны стен Аккона, порученного заботам тамплиеров. Нападение с суши было совершено через ворота Святого Лазаря, расположенные неподалеку от моря. Со стороны моря в направлении берега поплыли небольшие суда с орденскими лучниками и арбалетчиками на борту, чтобы засыпать расположенные там войска эмира Хамы тучами стрел и болтов. Кроме того, тамплиерами была предпринята попытка при помощи «греческого огня» из метательной машины, установленной на борту корабля, поджечь сарацинские шатры вместе с теми, кто в них находился. Однако сильный ветер, разбросавший корабли храмовников в разные стороны, сорвал попытку нападения. Еще одна ночная вылазка, на этот раз с участием иоаннитов, также завершилась неудачей. После первого же соприкосновения с противником весь мусульманский лагерь оказался ярко озарен огнем подожженных шатров и палаток, и враги увидели, как малочисленны нападающие. Иоаннитам, понесшим в этой вылазке огромные потери, пришлось отказаться от своего замысла и возвратиться в крепость ни с чем.

Невзирая на все мужество крестоносцев и попытки прорвать кольцо осады, обороняющимся не суждено было добиться успеха. Во всех предприятиях их преследовали неудачи. К тому же сила сопротивления обороняющихся начала ослабевать вследствие дополнительных трудностей, связанных с необходимостью непрерывного несения караульной службы.

Мамелюки захватывали одну башню Аккона за другой. Первой пала передовая Башня короля Гугона. Осознав, что удерживать ее дальше невозможно, гарнизон поджег деревянные перекрытия башни, и она обрушилась вследствие пожара. Это произошло 8 мая. На следующей неделе мамелюкские минеры подкопали и обрушили Английскую башню, Башню графини Блуаской и совсем новую Башню короля Генриха II.

Английская башня, известная также как Башня короля Эдуарда, целиком обрушилась в ров. Нападающие использовали ее обломки для того, чтобы засыпать ров и насыпать вал. Затем этот вал был надстроен с помощью мешков с песком и хвороста, образовав своего рода мост в город, шедший до второго оборонительного пояса. Таким образом, мусульмане смогли перенести боевые действия во внутреннюю линию обороны.

Особое внимание нападающих было обращено на сильнейший пункт этой укрепленной линии — так называемую Проклятую башню. Чтобы привести и эту башню к обрушению, султан бросил в бой все имевшиеся у него в наличии вспомогательные средства. Мамелюкские камнеметы вели непрерывный обстрел, под башню подводились подкопы, так что мамелюки вскоре смогли подобраться к этому христианскому бастиону, оттеснив оборонявших башню сирийских и кипрских рыцарей, а также рыцарей ордена Святого Лазаря в восточном направлении, к воротам Святого Антония. На помощь изнемогавшим бойцам поспешили иоанниты и храмовники. При этом был смертельно ранен Великий Магистр тамплиеров Гийом де Божё, которому стрела впилась под мышку, угодив между пластинами нагрудного панциря и наплечником. Он умер вскоре после ранения. Был тяжело ранен и Великий Магистр иоаннитов фра Жан де Вилье. Невзирая на протеста раненого Магистра госпитальеров, он был отнесен своими рыцарями на один из стоявших в порту кораблей, отплывших на Кипр.

18 мая сарацины начали общий штурм Аккона. Мусульманское войско было разделено на 150 отрядов по 200 человек в каждом отряде, имея в тылу резервные подразделения, почти равные им по численности. И вот лавина нападающих хлынула в проломы на месте рухнувших башен Аккона и в бреши, пробитые в стенах, очень скоро проникнув внутрь города. Бои шли за каждую улицу. Христиане героически защищались всеми имевшимися в их распоряжении средствами, однако сильно уменьшившиеся отряды оборонявшихся не могли устоять перед напором масс фанатичных мусульман. Те же попросту убивали всех мужчин, женщин и детей, невзирая на то, было ли у них оружие или нет. Лишь незначительной части населения Аккона удалось добежать до гавани и до стоявших там венецианских кораблей.

При этом разыгрывались неслыханные по своей жестокости сцены; каждый хотел во что бы то ни стало получить местечко на последнем отплывавшем корабле. Церкви и монастыри были осквернены, монахи и монашки пали жертвой мечей беспощадных победителей. О гибели доминиканцев сообщают трогательную легенду, что они принимали «мечное сечение», как мученики первых веков христианства, с пением молитвы «Богородице, Дево, радуйся».

Но отдельные гнезда сопротивления, например укрепленные орденские дома иоаннитов, Тевтонского ордена и тамплиеров, держались еще несколько дней. Расположенный в северозападной оконечности города, окруженный с трех сторон морем, замок ордена Храма, в котором укрылись уцелевшие рыцари-тамплиеры и небольшое число горожан, стал последним очагом сопротивления крестоносцев. Тамплиерский замок невозможно было взять без правильной осады, и поэтому султан предложил гарнизону капитулировать. Он обещал защитникам замка предоставить им возможность беспрепятственного выхода со всем имуществом и корабли для их эвакуации на остров Кипр. Маршал ордена Храма Пьер де Севрей согласился на эти условия и договорился с султаном о том, чтобы эвакуация защитников громадного замка храмовников осуществлялась под надзором 100 мамелюков во главе с эмиром.

Однако мамелюки, опьяненные радостью победы, начали силой забирать в полон женщин и детей. Возмущенные этим нарушением договора, рыцари Храма перебили всех мамелюков и выбросили их из замка на улицу вместе с поднятым было над замком султанским знаменем, приняв твердое решение драться не на жизнь, а на смерть. При попытке султана завязать новые переговоры мамелюкский парламентер был обезглавлен тамплиерами. И началась осада орденского дома. Под переднюю часть замка был подведен подкоп, она рухнула, и 2000 охваченных слепой яростью мамелюков ворвались внутрь. Этого оказалось слишком много для здания, потерявшего устойчивость. Замок храмовников рухнул с ужасающим грохотом. Под его обломками оказались погребены как защитники, так и нападавшие.

Так окончилась эта священная война. Изо всех членов духовно-рыцарских орденов, пребывавших в Акконе, удалось спастись только 7 иоаннитам и 10 тамплиерам. Из числа 15 тевтонских рыцарей, оборонявших Аккон, уцелел только один — Верховный Магистр ордена Приснодевы Марии Бурхард фон Шванден. Рыцари ордена Св. Лазаря погибли все до единого. В руках сирийских христиан остались только окруженный тройными стенами Тир (вскоре сданный мамелюкам без боя) и находившийся во владении тамплиеров Сидон, состоявший из самого города и замка, выстроенного на скале посреди моря. Немногие уцелевшие тамплиеры отступили в этот замок и укрепились там. Когда же мамелюки начали строить со стороны материка дамбу, был сдан и замок. Бейрут и Хайфу султан Египта занял без боя. Христианские монастыри и кельи отшельников на горе Кармил — колыбели монашеского ордена кармелитов — под-вертись повторному разрушению, а все монахи были перебиты. В конце концов в руках христиан остался лишь принадлежавший тамплиерам замок Руад, расположенный на острове в двух милях от сирийского побережья, напротив Тортозы. Этот замок тамплиеров так и остался непокоренным. Орден Храма отказался от него лишь в 1303 г., когда над ним стали собираться грозные тучи, положившие конец власти храмовников в Святой земле.

Взятие Аккона мусульманами практически ознаменовало собой конец эпохи Крестовых походов. Правда, и после этого на протяжении столетий предпринимались попытки возродить к жизни идею крестовых походов, организовывать новые крестоносные предприятия и собирать христианские армии, чтобы снова отвоевать Святую землю у мусульман. Однако идея крестовых походов утратила свою жизненность. Поэтому все аналогичные попытки, предпринимавшиеся как папами, так и светскими государями, были обречены на провал.

Нам, людям XXI в., бывает порой трудно понять, что же, собственно, двигало средневековыми крестоносцами. Наши вера и мировоззрения разительно отличаются от средневековых. Индивидуумы, общество и народы руководствуются в наше время уже не только религиозными мотивами — в отличие от тогдашних времен. В Средние века лейтмотивом всех действий человека была почти исключительно религиозная вера. Только с точки зрения веры можно понять и странствия паломников в Святую землю. Мотивом паломников было прежде всего простое желание быть как можно ближе к Богу и Его святыням, расположенным в земле, исхоженной стопами Божественного Учителя и Спасителя страждущего и погрязшего в грехах рода человеческого. Ради достижения этой высшей цели паломники отдавались на волю неведомой судьбы и были готовы переносить тяготы, труды и опасности, о которых мы, живущие в технократическую эпоху, просто не имеем никакого представления.

Не зря Бернар Клервоский в одном из своих писем заверял жен крестоносцев, что те — уже вдовы, хотя их мужья еще живы. Шансы на возвращение домой из крестового похода были весьма невелики. Но паломники во имя своей веры брали все это на себя, ибо, будучи христианами, верили, что и без того находятся на пути в жизнь вечную. Нам бы этой веры — хотя б с горчичное зерно!

Перейдем же теперь к описанию истории духовно-рыцарских орденов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.