Глава 9. В оккупации

Глава 9. В оккупации

«Люди перестали улыбаться»

Кожевникова Зоя Ивановна, 1937 год, село Судка Курской области, рабочая

Семья была большая, пять человек. Занимали комнату при школе. Отец был директором. Как началась война, все в нашей жизни изменилось. Отца на фронт не взяли, оставили на работе. Фронт с каждым днем приближался все ближе. Не дожидаясь прихода немцев, отец ушел в лес к партизанам. Когда уходил, матери наказал, чтобы она обязательно спрятала или уничтожила школьную и личную библиотеку и все остальное, что не должно попасть к немцам. Запомнила я, что люди перестали улыбаться, ходили молчаливые и хмурые. Мать пыталась прятать книги, но все не успела. Не знала, куда их укрыть, и решила все сжечь. Жгла четыре дня. Такая большая библиотека стала пеплом, до чего жалко теперь, это ведь были хорошие книги, не то что сейчас макулатура на прилавках.

Вскоре к нам пришли немцы. Из школьной квартиры нас выгнали, в школе сделали лазарет. Немцы пока не знали, что отец мой ушел в партизаны, поэтому мать решила сразу уехать. Веши все остались у немцев. Удалось забрать небольшой сундучок с одеждой и раскладушку. Мама нас, своих детей, посадила на корову, и поехали мы к нашему деду, он жил за двадцать километров в деревне. Когда мы уехали, немцы установили свою власть. Всю землю раздали людям, которые остались, велели им обрабатывать, чтобы весь урожай отдать затем им. Потом они стали искать след к партизанам, потому что те не бездействовали: поджигали склады с боеприпасами, сделали налет на склад с оружием, а при случае расправлялись и с немцами. Тогда фашисты собрали все население в здании сельсовета, начали допрашивать их, чтобы им сказали, где партизаны. Тут были в основном женщины с детьми и старики. Женщины не отвечали на вопросы, да они и не знали, где партизаны. Тогда у них немцы отбирали маленьких детей, на глазах матерей прокалывали их штыками и бросали в колодец. Взрослых потом заперли в этом же здании сельского совета и подожгли. Сами немцы стояли вокруг дома и никого из него не выпускали. Это я все помню со слов матери.

В доме деда мы прожили недолго. У него и так была большая семья: жили вместе две дочери с детьми, жена и дети второго сына, да еще нас приехало четыре человека. Поэтому мама с нами ушла на квартиру. Вскоре и сюда пришли немцы. Корову у нас забрали. Есть стало совсем нечего. Мать стали вызывать на допросы. Спрашивали, не знает ли она что о партизанах, нет ли у нее связи с отцом. Для нас это были самые страшные дни. Когда маму уводили к немцам на допрос, мы сидели на своем старом сундуке и плакали — ждали маму. Мы понимали, что ее могут убить. Радостно было, когда мама приходила домой. Как-то все-таки отнекивалась. Мы ее обнимали, нам было с ней очень хорошо. А мама была печальная. Все это время от отца не было никаких вестей.

Для нас, детей, в войну все было страшно. Прямо по огородам проходили окопы, шли бои. Часто были воздушные налеты, много было воронок от снарядов. А жили дружно. Люди делились друг с другом пищей. Если у кого не было дома, то жили вместе несколько семей. Особенно дружно жили вдовы, они во всем выручали друг друга. Людей сближало общее горе.