Глава 8. Фашистский лагерь
Глава 8. Фашистский лагерь
«Видел все зверства фашизма»
Халтурин Степан Степанович, 1918 год, пос. Омутнинск, рабочий
22 июня 1941 года пошли в бой под Львовом. Бой-то неудачным был, что ты! Отступали-отступали, и тут меня ранило в обе ноги. Две недели провалялся в полевом госпитале. Там познакомился с медицинской сестрой Леной. Сразу влюбился. Она была такая скромная, улыбалась красиво. Никогда не забуду ее. После войны искал, но, видимо, не судьба.
После госпиталя снова пришел в роту, и в отступлении мы дошли до Киева. 30 декабря под Киевом я попал в плен. Находился в лагере «Хом» в Польше. В 1942 году мне удалось бежать. Со мной было еще четверо моих товарищей. Подробно рассказывать о том, как бежали из плена, не буду, очень тяжело вспоминать, да и забыл многое. Я ведь тогда болел здорово, постоянно терял сознание. Шел не сам, товарищи помогали. Для меня эти дни были мучительными, но мечта дойти была сильнее. Но мы не дошли. Нас поймали, избили и привезли снова в плен. Немного подержали и отправили в концлагерь Бухенвальд. В 1944 году снова бежали, прошли 240 километров, дошли до Одера и снова были пойманы. После этого были отправлены на сахарный завод в город Любау. Пробыл я там до апреля 1945 года. Работа была тяжелой. Сейчас бы, может, она показалась мне под силу, но в то время — сущий ад. Болезни, холод, голод буквально валили меня с ног. Сам стою еле-еле, а на меня мешок с сахаром положат — и несешь его до склада. Помогали товарищи. Чувствовал за собой их поддержку. Падал, вставал и опять нес. Иногда казалось, что день длится месяц, а ночь как один час. Ели плохо. Спали на голом полу. Постоянно бессонница, лихорадка, кошмары. Ночи для меня были тоже мучительными. А утром все сначала. Ей-богу, умереть хотелось.
Пробыл, как я говорил, там до апреля 1945 года. Затем мы были освобождены нашими войсками. О, как мы долго ждали этот час! Мы сразу пошли в бой. Мы хотели отомстить за наших товарищей, матерей, жен, дочерей, за весь наш народ.
Во взятии Берлина не участвовал, так как воевал на другом направлении. Берлин находился слева от нас. Так что главные мои впечатления от лагерей немецких. Очень тяжело вспоминать минуты жизни в лагерях. Видел все зверства фашизма. Очень трудно, очень трудно! До сих пор вспоминаю это как ужасный ад.
Фашисты не жалели ни женщин, ни стариков, ни детей. Мне очень больно было смотреть на детей. Худые, грязные, голодные.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Глава 1 Ковался ли в СССР фашистский меч?
Глава 1 Ковался ли в СССР фашистский меч? Считая СССР «империей зла», наши доморощенные поклонники Запада упорно пытаются приписать советской власти все мыслимые и немыслимые прегрешения. В частности, им кажется весьма соблазнительным обвинить большевиков в
ГЛАВА 1. Ковался ли в СССР фашистский меч?
ГЛАВА 1. Ковался ли в СССР фашистский меч? Считая СССР «империей зла», наши доморощенные поклонники Запада упорно пытаются приписать советской власти все мыслимые и немыслимые прегрешения. В частности, им кажется весьма соблазнительным обвинить большевиков в
Глава 13 Фашистский пример для Европы
Глава 13 Фашистский пример для Европы Мне все равно, будет ли правительство социалистическим; для меня важно, чтобы оно дало Польше то, в чем она нуждается. Ю. Пилсудский ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ФАШИЗМ? В конце 1920-х и до середины 1930-х годов Муссолини был исключительно популярен: все
Глава 2 Первый лагерь ГУЛАГа
Глава 2 Первый лагерь ГУЛАГа Меж людей тех, как меж нами, Буржуа есть с бедняками, Есть монахи и попы, Проститутки и воры. Есть князья там и бароны, Но с них сбиты их короны. Из стихотворения неизвестного заключенного, написанного на Соловецких островах. 1926 г.[106] Глядя вниз
Глава 2 Воровской лагерь
Глава 2 Воровской лагерь С тех пор как Лжедмитрия II признали многие русские города и его дело стало на твердую почву, интерес к самозванческой интриге стали проявлять влиятельные лица из Речи Посполитой, некогда покровительствовавшие Отрепьеву. В числе их были князь
Глава 4 Лагерь на Поповом острове
Глава 4 Лагерь на Поповом острове Холод, сырость и тьма — Лагерь, его географическое положение и «прелести» — Последние усовершенствования — Легкий труд за большую взятку Сама природа противится существованию такого явления, как каторга. Соловецкие лагеря особого
Глава 15. Транзитный лагерь Собибор
Глава 15. Транзитный лагерь Собибор 1. «Пропущено через лагеря в Генерал-губернаторстве» Согласно докладу Рихарда Корхерра 1943 года, до конца 1942 года «1 274 166 евреев было пропущено (то есть транзитом) через лагеря в губернаторстве.256То, что речь в докладе шла о лагерях в
Глава II УКРЕПЛЕННЫЙ ЛАГЕРЬ
Глава II УКРЕПЛЕННЫЙ ЛАГЕРЬ Местность, в которой находится Ренн-ле-Шато, носит имя Разе: это маленькая страна на юге департамента Од, расположенная в западной части горного массива Корбьер. Невысокие горы, плато, глубокие долины — таков рельеф этого края, географической
Глава 4 ЛАГЕРЬ ПЕРСОВ
Глава 4 ЛАГЕРЬ ПЕРСОВ Устройство сатрапии Теперь Кир стал монархом величайшей империи, известной в истории. Для управления этой широко раскинувшейся территорией он в основном принял организацию, впервые придуманную ассирийцами, которые заменили завоеванные ими
Глава X. Наступление на укрепленный лагерь
Глава X. Наступление на укрепленный лагерь Некоторое время господствовало течение – отзываться с большим пренебрежением об окопах и их значении. Это пренебрежение питалось неудачным исходом целого ряда сражений, в которых оборона опиралась на укрепления: кордонные
Глава 11. Фашистский ген для континента
Глава 11. Фашистский ген для континента В среде российских чиновников есть такая присказка: «Любое дело проходит четыре стадии – шумиха, неразбериха, наказание невиновных, награждение непричастных». Фраза про «награждение непричастных» как нельзя лучше характеризует
Глава 2 Первый лагерь ГУЛАГа
Глава 2 Первый лагерь ГУЛАГа Меж людей тех, как меж нами, Буржуа есть с бедняками, Есть монахи и попы, Проститутки и воры. Есть князья там и бароны, Но с них сбиты их короны. Из стихотворения неизвестного заключенного, написанного на Соловецких островах.