Искушение

Искушение

Чрезвычайное напряжение последних дней сильно повлияло на мое здоровье. Правда, температура повысилась не намного, однако я страдаю от странного нарушения кровообращения. Все-таки малярия не так безобидна, как нам рассказывали. Сердце перевозбуждено, аритмия, по ночам я уже не могу спать. При малейшем напряжении пульс резко учащается.

Посреди всех этих несчастий до нас долетает радостная весть. Нового главного врача армии внезапно уволили два дня назад. Видимо, он всех достал. Его место временно занимает генерал-майор Криглер, тот замечательный пожилой врач-офтальмолог, с которым я встречался в Старой Руссе. Это душа-человек; мы знаем, что он не боится железного воздуха фронта. С ним дело пойдет.

Приближаются Рождество и Новый год.

Одна наша дивизия настолько измотана и побита, что вынуждена выйти из строя. Как только прибыли передовые подразделения дополнительной дивизии, прямо перед Рождеством началось второе массированное наступление генерала Тимошенко. Прикладывая невероятные усилия, он собирается отбить перешеек. После устрашающего артиллерийского огня теперь он, вводя в бой многоствольные реактивные установки и танки, отчетливо выстраивает два главных направления наступления: один на северном фронте снова под Стрелицами, другой на южном фронте в районе Цемены. Это намного опаснее, нежели наступление по всему фронту. К счастью, отсутствует координация между двумя пунктами, что могло бы усилить воздействие, и артиллерийской группе на перешейке не приходится постоянно палить одновременно в двух направлениях. С южной стороны русских отбрасывают, но на севере им удается глубоко прорваться вперед, они продвигаются далеко на запад и достигают участка в районе Отчино. Населенный пункт переходит в их руки. Лишь в последний момент удается сдержать наступление. Возле Горок наши укрепления оказываются отрезанными. В этом месте фронт прорван. Возвести укрепления получается только на новой линии.

Неожиданно, в самый разгар сражения, появляется генерал-майор Криглер. Увидев меня, он внимательно вглядывается мне в лицо и, немного помедлив, говорит:

– Что с вами, профессор? Вы плохо выглядите.

– Я и чувствую себя плохо, малярия дает о себе знать.

– Вы не хотите отдохнуть? В конце концов, мне, как никому другому, известно, что вам пришлось выдержать.

– Вы же сами видите, господин генерал-майор, как здесь обстоят дела. Можно ли договориться со своей совестью и уйти на больничный? – устало отвечаю я.

– Я вас понимаю, и все-таки вам нужны отдых и лечение. Я говорю совершенно серьезно. Мы не хотим вас терять. Если я могу хоть чем-то быть полезен, то, пожалуйста, сразу же обращайтесь непосредственно ко мне. Я все сделаю ради вас.

Он говорит искренне. Слова больше не нужны. Генерал-майор Криглер прощается, ему надо ехать дальше.

На какое-то время я решил прилечь. Его слова не выходят у меня из головы. Ведь он прав: я болен, изможден, мне следовало бы расслабиться, съездить в отпуск, отдохнуть. Эта мысль захватила меня, идея настолько заманчива, что мысленно я тут же переношусь в спокойные горы Шварцвальда, вырываясь из этого убийственного котла и оставляя далеко позади всю боль и страдания.

Завтра Рождество! Последний раз я справлял Рождество дома вместе с женой и нашим маленьким сыном. В полудреме я забываю, что я здесь, где нет Рождества, а есть только холод, борьба, снежные вьюги, раны и смерть. На душе скверно. В глубоком изнеможении я закрываю глаза, отворачиваясь от всего, что творится вокруг. Жуткая мелодия боя убаюкивает меня.

Вдруг тревожно и резко возле кровати дребезжит телефон. Сон как рукой сняло. Хватаю трубку. Это Венк звонит из Демянска. Его голос звучит взволнованно:

– Профессор, вы меня слышите? Хорошо. У нас здесь очень серьезный случай, ранение подключичной артерии, раненый истекает кровью. Вы не могли бы приехать сюда? Помогите нам… пожалуйста…

На мгновение у меня замирает сердце, мне больно. И пока в воздухе с издевательским свистом проносятся снаряды, я отвечаю Венку: «Еду!»

Поездка в Демянск ночью превращается в настоящий ад. Глухой рев боя заглушает шум автомобильного двигателя. Мы едем под огнем с выключенными фарами. Дорогу освещают многочисленные пожары и непрекращающиеся вспышки от выстрелов и разрывающихся снарядов. Снег отражает красноватый свет проносящихся туч, нависших над нашей головой. Колеса рвутся сквозь снежные заносы и обледенелые пробоины. Навстречу нам идут колонны. Закутанные, тяжело нагруженные, мужчины пробираются через сугробы. Это подкрепление для боевых частей, сражающихся на перешейке. Там, наверное, бой в самом разгаре. Кроме того, бесчисленные грузовики преграждают нам путь в Демянск. То и дело приходится останавливаться. А ведь каждая минута на счету, человек истекает кровью, как сказал Венк.

Наконец, на горизонте появляются первые дома Демянска, вскоре показывается красное кирпичное здание полевого госпиталя. Торбек уже заботливо подготовил все необходимое для операции. Достаточно лишь взглянуть на раненого, чтобы понять, что оперировать нужно немедленно.

Снова мы, несколько человек, обступаем операционный стол с тревогой на сердце: удастся ли спасти солдата, который потерял так много крови. Ему дают кислород, делают переливание крови. В соответствии со своим методом я быстро начинаю операцию. Возникают драматические моменты, так прочно врезавшиеся в память, что даже много лет спустя я просыпаюсь по ночам от жутких кошмаров.

У нас получается. Удается вовремя вывести наружу мощную простреленную подключичную артерию и осторожно, подложив марлю, пережать ее. Ну вот, кровотечение остановлено. Образовавшаяся вокруг артерии аневризма легко удаляется. Точно наложив шов, мы закрываем рану в сосуде. Уже на рассвете все завершено. Измученные, едва переставляя ноги, мы идем спать, но от возбуждения никто не находит покоя.

Пока опасность не миновала полностью, я остаюсь в Демянске у Венка. Никогда нельзя быть уверенным в благополучном исходе такой опасной операции. На четвертый день у раненого начинается сильный жар. Под большой грудной мышцей в канале раны образовался абсцесс. Неужели все наши усилия были напрасны? Но нам повезло. После того как мы широко раскрыли гнойник, солдат быстро пришел в себя. Шов на сосуде держится, рука хорошо снабжается кровью, на запястье прощупывается мощный пульс.

Торбек и Венк долго смотрят мне вслед, когда я прощаюсь с ними, чтобы ехать обратно в Новые Горки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.