СРАЖЕНИЕ У ФИДОНИСИ

СРАЖЕНИЕ У ФИДОНИСИ

18 июня из Севастополя вышла эскадра контр-адмирала М. И. Войновича. В ее составе было два 66-пушечных корабля, десять больших фрегатов (50-пушечный «Св. Георгий Победоносец», 40—44-пушечные «Берислав», «Стрела», «Кинбурн», «Фанагория», «Таганрог», «Легкий», «Перун», «Победа» и «Скорый») и двадцать четыре малых судна, из которых семнадцать было крейсерских. Войнович нес свой флаг на корабле «Преображение Господне», а авангардом командовал бригадир Федор Федорович Ушаков на корабле «Св. Павел».

Войнович имел категоричный приказ Потемкина отвлечь турецкий флот от Очакова и навязать ему генеральную баталию.

Вечером 29 июня эскадра Войновича у острова Тендра встретилась с турецкой эскадрой. У турок было семнадцать кораблей, восемь фрегатов, три бомбардирских корабля и двадцать одна шебека.

Несмотря на свое подавляющее превосходство в силах, капудан-паша проявлял нерешительность. Войнович тоже опасался боя, и в то же время не смел уклониться от него, чтобы не навлечь на себя гнев Потемкина. В результате такой нерешительности противники, обнаружившие друг друга еще 29 июня, в течение трех дней ограничивались маневрированием с целью выигрыша ветра.

Граф Войнович изрядно трусил. В 1770 г. он поступил на русскую службу и, командуя полакрой «Ауза», храбро грабил турецких купцов в Архипелаге. В 1780 г. Войнович был назначен командующим Каспийской флотилией, но персы быстро сбили с него спесь. На Черном же море его нерешительность бесила Потемкина.

На рассвете 3 июля оба флота подошли к устью Дуная и встали в виду острова Фидониси. Ветер дул с севера. Неприятель находился на ветре.

В 6 часов утра контр-адмирал Войнович построил свой флот левым галсом к неприятелю. В 2 часа пополудни Гассан-паша, выстроив свои корабли в две плотные колонны, начал сближаться с русским флотом.

Подойдя к каждому из своих кораблей и отдав словесные приказы, капудан-паша направил главные силы на концевые корабли Севастопольской эскадры. Можно было ожидать, что русский арьергард будет сильно потрепан до того, как корабли центра и авангарда успеют прийти к нему на помощь. Чтобы сорвать замыслы противника, Ушаков решает осуществить охват вражеской эскадры силами своего авангарда (корабль «Св. Павел», фрегаты «Берислав», «Стрела» и «Кинбурн»). Увлекая за кораблями своего авангарда другие русские корабли, Ушаков рассчитывал обойти противника и «бить его с ветру», либо, по крайней мере, отвлечь часть турецких сил от русского арьергарда и облегчить таким образом его положение. В отчете о бое он писал, что капудан-паша отказался от сосредоточенной атаки по арьергарду и «пошел порядочно растягивать свою линию против всего нашего флота». Осуществляя такой маневр охвата, флагманский корабль Ушакова «Св. Павел» и шедшие перед ним два фрегата довольно сильно оторвались от остальных кораблей («ибо бывший за мною фрегат тяжел в ходу», — писал Ушаков). В результате авангард, оказавшийся значительно ближе к туркам, чем кордебаталия и арьергард, выдержал на своих плечах главную тяжесть боя. Капудан-паша направил против «Св. Павла» три корабля (в том числе один 80-пушечный), а с тремя другими «бросился с чрезвычайной скоростью... атаковать передовые мои фрегаты», как писал Ушаков о начале решающего этапа этого боя. Чтобы не дать возможности капудану-паше обойти или абордировать фрегаты и чтобы отрезать от турецкого флагмана его передовые корабли, Ушаков приказал поставить на «Св. Павле» все паруса и пошел на сближение с противником.

Ушакова не смущало, что при этом он все больше отрывается от следовавших за ним кораблей, нарушая правила линейной тактики. «Намерение мое пошло удачно», — писал Ушаков. Передовые турецкие корабли, чтобы не оказаться отрезанными, «с великой торопливостью и без разрешения командующего стали уходить на ветер». За ним и устремился и корабль капудана-паши, преследуемый огнем «Св. Павла» и фрегатов.

Итак, после трехчасового боя турецкая эскадра Эски-Гассана ушла в Варну. Часть ее кораблей и судов была изрядно повреждена, а, по неподтвержденным данным, одна шебека затонула. Обе стороны объявили о своей победе. Фактически же это была перестрелка с ничейным результатом. В рапорте Войновичу Ушаков потратил много слов, говоря о повреждениях турецких кораблей, и даже «потопил» один турецкий корабль. Что же касается флагманского корабля капудана-паши, то ««Св. Павел» сделал отменную и весьма действительную помощь помянутым фрегатам сбить с немалым повреждением капудан-пашинский корабль». Затем «Берислав» и «Стрела» «долгое время имели весьма храброе и неустрашимое сражение с капудан-пашинским кораблем, который, как уже означено, с помощью корабля «Святой Павел» сбит со своего места с немалым повреждением. Фрегат «Кинбурн» также имел действительное и храброе сражение с проходящими от середины линии мимо его кораблями, и как в поданном от командующего оным фрегатом капитана 2 ранга Кумани рапорте значит бросанием от него брандкугеля проходящий мимо него вице-адмиральский корабль двоекратно загорелся, но, видно, вскорости потушен». Таким образом, столько били бедного флагмана, он своим ходом до Варны дошел. Несколько проясняет ситуацию конец рапорта Ушакова, где говорится о потерях русского авангарда. «Святой Павел» — ранено 4 человека; «Берислав» — ранен 1 человек; «Стрела» — ни убитых, ни раненых нет; «Кинбурн» — ранен 1 человек. Итого за три часа столь жаркого боя ни одного убитого и 6 раненых нижних чинов. Повреждения судов авангарда также невелики. Самое большое повреждение получил «Берислав»: «...в корпусе фрегата отменно большим каменным ядром (100-фунтовым. — А. Ш.) пробило против форштевня борт и весьма разбита первая в носу под палубою бимса и духовая у крюйт-камеры труба».

Отмечая преувеличения в рапорте Ушакова Войновичу, следует отдать должное и маневрам бригадира, который впервые у Фидониси отошел от канонов линейной тактики Тоста.

Граф Войнович вел себя у Фидониси крайне пассивно, зато в рапорте Потемкину боевые заслуги Ушакова и роль его авангарда были сильно преуменьшены. При представлении к наградам Войнович не делал различия между кораблями авангарда, фактически одержавшими победу, и кораблями, которые даже не подошли к противнику на пушечный выстрел. Войнович представил к награде всех командиров кораблей и своего флаг-офицера Д. Н. Сенявина, которого, кстати, и послал к светлейшему.

Ушаков не растерялся и послал свой рапорт к Потемкину, что, вообще говоря, было грубейшим нарушением субординации. Светлейший принял сторону Ушакова. За сражение у Фидониси Войнович получил орден Св. Георгия 3-й степени, а Ушаков — Св. Владимира 3-й степени. Но в начале 1790 г. Ушаков был вызван в Яссы в ставку светлейшего. 14 марта 1790 г. ордером Потемкина Ушаков был назначен командующим Черноморским флотом. А графа Войновича сплавили опять в Каспийскую флотилию. Тогда же в письме Екатерине Потемкин писал: «Благодаря Бога и флот, и флотилия наша сильней уже турецкого. Но адмирал Войнович бегать лих и уходить, а не драться. Есть во флоте Севастопольском контр-адмирал Ушаков. Отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он мой будет помощник».

Но все это впереди. А пока «разбитая при Фидонисии» эскадра Эски-Гассана 29 июля 1788 г. объявилась у Очакова в числе пятнадцати кораблей, десяти фрегатов и сорока пяти гребных судов. Лиманская флотилия не рискнула остановить турок.

4 ноября Эски-Гассан ушел зимовать в теплые края. Перспектива вмерзать в лед у Очакова ему явно не импонировала. Кстати, часть русских кораблей рискнула остаться у Очакова зимой 1788/89 г., что привело к печальным последствиям — 42-пушечный фрегат «Херсон» (с 1788 г. «Василий Великий») был раздавлен льдами и погиб, а 40-пушечный фрегат «Скорый» (с 1788 г. «Федот Мученик») 20 марта 1789 г. в ледоход был унесен льдами и сильно поврежден.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.