Прошлые жизни

Прошлые жизни

С того дня, как Ружеро Милавия не явился навстречу, прошло уже больше трех недель. Вопреки совету главы сыскного агентства я не собирался прекращать поиски букиниста. Таинственные эсэсовские организации меня не пугали — если бы меня хотели убрать, то убрали бы уже очень давно.

Один из моих знакомых, компьютерный бог и гений, подобрав пароль, посетил «с неофициальным визитом» электронный почтовый ящик, с которого мне было отправлено письмо. Ящик был зарегистрирован буквально за пару часов до отправки письма, и, кроме письма мне, в нем больше ничего не было. Итак, все пути были перекрыты, все ниточки оборваны, дальнейший розыск был глупым и бесполезным делом. Либо этого человека в Аргентине не было, либо он был нелегальным иммигрантом, который пешком пришел из Бразилии. Я уже было решил, что эта загадка останется для меня неразгаданной, но судьба распорядилась иначе.

Посетители приходят ко мне не часто. Гораздо чаще я наношу визиты сам. В конце концов, это и понятно: раз это мне надо что-то знать, то я сам иду и спрашиваю. А незваные гости приходят ко мне и того реже. Обычно я им не рад, но в тот раз все было по-другому.

Время близилось к полудню вторника. Я решил отвлечься на время от Ружеро Милавии и занялся документами по очередной сделке. Бумаг к тому времени поднакопилось изрядно, и я возился с ними с раннего утра. Покончив с расчетами и планами, я с облегчением вышел из дома, чтобы поехать в банк.

Прямо за моими воротами, перегородив выезд из гаража, стоял большой «БМВ». Водитель спал, откинувшись на спинку сиденья. Мне нравятся немецкие автомобили, поэтому, даже прежде чем я успел рассердиться на такой эгоизм и невежливость, я перебрал в голове весь известный мне модельный ряд баварского завода и присвистнул: выпущен этот представительский седан был не позже 1984 года. Судя по отличному состоянию, он был явно раритетным и стоил очень больших денег. Я вышел из ворот и аккуратно постучал в стекло. Спавший водитель немедленно проснулся и, подслеповато глядя на меня, выбрался из машины. Это был… Ференц Шпеер!

— Извините меня, пожалуйста, герр Кранц, — сказал он по-немецки, явно смущаясь. — Я тогда поступил не лучшим образом и хочу попросить прощения. Меня позвали, и я пошел, поймите, я не мог иначе. Я всю ночь не спал, был за рулем. И припарковался так, чтобы уж точно не пропустить вас, когда вы будете уезжать. И еще… Мне сказали, что вы можете мне помочь.

— Как помочь? — Я даже забыл поздороваться от удивления. — Кто сказал?

— Меня послал к вам один мой знакомый, букинист. Он дал мне какие-то документы в конверте и сказал, чтобы я отдал их вам. Он сказал, что, по несчастью, не смог передать их вам лично, хотя и назначил вам встречу. Еще он сказал, что взамен вы сможете мне помочь.

— Готов биться об заклад, — пробормотал я, — что вашего букиниста зовут Ружеро Милавия.

Шпеер тут же кивнул, улыбнувшись. Видимо, он решил, что теперь я и в самом деле соглашусь ему помочь. Как говорила девочка Алиса у Льюиса Кэрролла, чудеса все прибывали.[3]

— А что вас просили мне передать?

— Вот. — Шпеер достал из небольшой папки, которую держал в руках, несколько листов бумаги и протянул их мне. — И… нет, я должен быть с вами полностью откровенным. Я не договорил тогда. Я очень много читал об этом, ходил по архивами уверен, что те, кому удалось сбежать из осажденного Берлина, из Германии тогда, в 1945-м, — все они убежали на Тибет. Чтобы создать там новое, чистое, истинное арийское государство. Потому что они отыскали там предков и получили их одобрение. Сделал это рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Вот что я вам хотел сказать. Вот что совершенно точно знает тот Ференц, которым я был в прошлой жизни. И его долг, а значит, и мой, ехать туда. Я говорил и с другими людьми. Все они, не сговариваясь, чувствуют то же самое. И теперь я еду в Тибет.

— А чем же могу вам помочь я? И кто такой вообще этот Ружеро Милавия?

— Ружеро… Он помогал мне одно время, давно, когда я только-только осознал свою прошлую жизнь. Он тогда объяснил мне многое. Оказалось, что он тоже давно этим интересуется. Признаться, с тех пор я его не видел, прошло почти десять лет.

А несколько дней назад он позвонил мне и просил приехать к вам с бумагами, которые я получу отнего. Он сказал, что вам их обещал. Он сказал, что взамен вы мне поможете.

— Да как же я могу помочь? Никакой прошлой жизни я не осознавал.

— Ружеро сказал, что у вашего отца хранилась руна, которая принадлежала мне. То есть штурмбаннфюреру СС Ференцу в прошлой жизни. Руна «волчий крюк».

Какое-то время я не знал, что и сказать. Моя предыдущая книга, в которой я рассказывал о том, как нашел эту руну в отцовском сейфе и что было потом, еще не вышла из печати. Рукопись читали всего несколько человек, которые вряд ли стали бы пересказывать ее содержание кому-то еще. Получается, что все было правдой: был загадочный Ружеро Милавия якобы букинист, который знал отца симпатичного веснушчатого Шпеера, знал про руну, знал, что интересует меня… Просто какой-то ангел-хранитель, да и только! Или демон, тут же подумал я. С тяжелым сердцем я вкратце рассказал Шпееру историю руны, потерянной мной в подвалах Хулчрата. Сказать, что он был подавлен, значит, не сказать ничего. Он был в настоящем горе. Потом он немного справился с собой и сказал:

— Беда в том, что для того, чтобы приехать туда и там открыть дверь, каждому нужна руна. Это ключ. Без ключа там делать нечего. Без ключа туда никого не пустят.

Шпеер окончательно расстроился, мне так и не удалось его успокоить. Посидев еще немного и заверив меня, что теперь ему лучше и он в состоянии вести машину, Ференц Шпеер ушел. На мои просьбы приходить еще, звонить и писать он не реагировал. Сел в cвой огромный автомобиль и уехал. Больше я о нем ничего не слышал.