Finale. Andante maestoso

Finale. Andante maestoso

Революция, даже если она и называется красивым словом "культурная", ничем не отличается от любой другой революции. От некультурной. Ни от той, что "93-й год", ни от той, что "17-й". С помощью революций меняется среда, в которой мы живем. Вчера мы, идя домой, шагали по пыльному тротуару и дышали воздухом, а сегодня – раз!, и кто-то взорвал некую плотину, о существовании которой мы даже не подозревали. Вчера, когда мы ложились спать, за окном был привычный пейзаж. Скучный, постылый. "Глаза б мои его не видели…" А сегодня глянули – Боже! Вокруг простирается водная гладь. "Waterworld". Да как же мы жить-то будем? Да так как-то… Кто-то мутирует, жабры у себя отрастит, начнет нырять за жемчугом, будет вздыхать о "былом", внучкам с перепонками между пальцами рассказывать как оно было "при проклятом совке", ну, а кто-то не сможет "вписаться в реформы", кто-то утонет. "And only bubbles coming up." Буль-буль-буль-бульк…

А вот тем, кто все это благолепие устраивал, тем, кто обо всем знал заранее, им жабры не нужны. Они загодя, перемигнувшись, уже координатами таинственного острова обменялись, они и широту и долготу знают, им тайна двух океанов известна, и уж аквалангом каким-нибудь завалященьким они тоже обзавестись не забыли. "Ну, а вы тут того, побарахтайтесь… Быдло проклятое!"

Во всем этом великолепии есть лишь один малоприятный для "взрывников" штришок – дело в том, что как было справедливо подмечено, у революций есть свойство пожирать своих детей. И в этом смысле культурная революция тоже ничем не отличается от тех революций, где гильотина и прочие "средства социальной защиты". Любой революции нужны мученики, любое мало-мальски серьезное дело должно быть спрыснуто кровью. Ну и в той истории, что мы вам рассказываем, без мучеников тоже не обошлось.