ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИХ НА ТЕАТРАХ ВОЙНЫ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИХ НА ТЕАТРАХ ВОЙНЫ
С 1943 года усиливалась тенденция оставлять стратегические вопросы проведения операций на усмотрение главнокомандующих на различных театрах войны. Это было естественным следствием глобального характера боевых действий. Отныне выбор главнокомандующих и их подчинение ключевым требованиям политики стали постоянной заботой политических руководителей.
Это была сложная задача – координировать стратегию на различных театрах войны с общей стратегией. Решения, принимаемые локально в старомодной манере традиционной стратегии, случались все реже и реже. Дело в том, что из-за взаимозависимости всех военных операций у главнокомандующих не оставалось свободы действий для принятия самостоятельных стратегических решений.
По прежним канонам искусства стратегии главнокомандующий всегда был в состоянии сам планировать и вести сражение, которое может решить исход всей войны, но на значительно удаленных друг от друга театрах войны это уже было не реально. Планирование действий в отдельно взятом районе сказывалось на генеральном планировании, а следовательно, и на планировании операций в других районах.
Где сосредоточить усилия? От решения этого вопроса зависело размещение сил и средств на любом театре войны. В этом плане союзники столкнулись с проблемой, которая никогда не волновала немцев: какую часть флота направить в Тихий океан, какую в Средиземное море и, наконец, какую для подготовки высадки во Франции. Все это были десантные операции, а возможности транспортировки войск ограниченны.
Любому частному решению главнокомандующего предшествовало совещание с вышестоящими властями, и оно зависело от их одобрения.
В марте 1942 года по предложению президента США театры войны были поделены следующим образом: Тихий океан и Китай (Чан Кайши) отдали США, остальная Азия и Средиземное море (позднее Ближний Восток) – Великобритании, а Атлантику и оставшуюся часть Европы делили между собой оба союзника. Поэтому образовался такой театр войны, как последний из перечисленных, где решения приходилось принимать Объединенному штабу союзников, и театры войны, находившиеся под контролем только одной державы, где решения принимались Генеральным штабом соответствующей страны. В последнем случае союзник мог защищать свои интересы только посредством политического вмешательства Высшего командования. Подобные вмешательства требовались постоянно, поскольку стратегия на отдельном театре войны должна была подчиняться общим стратегическим задачам.
Совместное ведение войны союзниками осложнялось еще и тем, что британская структура Высшего командования на данном театре войны отличалась от американской. Американцы, как и немцы, давали главнокомандующему на определенном театре войны общие указания и предоставляли ему широкие полномочия. Примером силы и одновременно слабости американской системы командования может служить борьба между президентом и генералом Макартуром во время корейского конфликта. Дело в том, что в американской конституции четко не оговорено политическое руководство действиями главнокомандующих. Как я уже сказал, президент предоставил право отдавать приказы Объединенному комитету начальников штабов, а он в некоторых случаях делегировал эти полномочия главнокомандующему. В этом и заключался потенциальный источник конфликтов при коалиционном ведении войны.
Британцы предпочитали коллективную систему, рассматривая главнокомандующего как первого среди равных. Известно, что такая система возникла во времена крупных десантных операций, когда главнокомандующий сухопутных войск управлял всем театром войны, а военно-морские силы и авиация действовали в качестве поддержки. Эта система тоже основывалась на конституции, так как с началом войны профессиональные командующие тремя видами вооруженных сил сразу же переходят в подчинение к своим министрам. Черчилль изменил этот порядок по причине неудачного опыта в Норвежской кампании, но он остался в силе в отношении всех морских территорий. Даже в 1943 году командующие флотами в Атлантике, и британским, и американским, действовали под началом своих министерств флота и никоим образом не подчинялись Объединенному штабу союзников. Три сектора Тихого океана, контролируемые американцами, находились под командованием адмирала Нимица, то есть не министра флота, а в данном случае Объединенного штаба.
Существовал и особый порядок в отношении командования союзной бомбардировочной авиацией, действовавшей против Германии с территории Англии. Британский начальник штаба военно-воздушных сил командовал как английской, так и американской бомбардировочной авиацией и отвечал за нее перед Объединенным штабом в Вашингтоне. Все это дает некоторое представление о том, с какими трудностями приходилось сталкиваться союзному Объединенному штабу. Он вынужден был учитывать соперничество, существовавшее между отдельными видами вооруженных сил, и координировать их действия, не оскорбив при этом национальные чувства или общественное мнение в обеих странах; ему надо было преодолеть расхождения в конституциях двух стран, различия в полномочиях, предоставленных офицерам Объединенного штаба и командующим.
В последние два года войны при назначении главнокомандующего все больше приходилось считаться с общественным мнением. В Великобритании рядовой гражданин должен был смириться с тем, что основная власть переходила в руки США, этот процесс облегчался благодаря громадному авторитету Черчилля.
«Период главного наступления союзников был периодом верховного командования», – говорит Эрманн. Этот этап начался с высадки союзников в Северной Африке в ноябре 1942 года, когда главное командование осуществлял Эйзенхауэр. Английские войска, разгромившие силы «Оси», соединились с американцами в Тунисе, и Эйзенхауэр остался главнокомандующим, тогда как Александер стал командующим союзными сухопутными войсками. Но в январе 1944 года пост главнокомандующего на Средиземноморском театре войны передали британскому генералу Вильсону. Американского генерала назначили его заместителем. Сухопутные войска и командование ими остались в руках Александера. В это же время Объединенный штаб, отвечавший за общую стратегию ведения войны, договорился с Британским комитетом начальников штабов, что он возьмет на себя обязанность давать более подробные указания главнокомандующему на Средиземноморском театре войны. Так Средиземное море полностью оказалось под властью Великобритании.
Это была политическая уступка. План «Оверлорд» – план окончательного разгрома гитлеровской Германии – был уже тщательно разработан. Американцы считали, что его осуществление потребует единого Высшего командования. Во время обсуждений в Каире в ноябре 1943 года, предваряющих Тегеранскую конференцию, они даже предложили, чтобы был один главнокомандующий для всех союзных держав, действующих против Германии со стороны Атлантики и Средиземного моря, но Черчилль и Британский комитет начальников штабов высказались против, что и привело к такому компромиссу. «Оверлорд» передали американскому главнокомандующему, а английского генерала Вильсона назначили главнокомандующим в Средиземноморье. Военно-воздушные силы, действующие с территории Италии, напрямую подчинили начальнику штаба Королевских ВВС в Лондоне. Это было сделано даже еще до утверждения плана «Оверлорд», который первоначально должен был стартовать в мае 1944 года.
В Тегеране еще предполагалось, что командовать операцией «Оверлорд» будет генерал Маршалл, но президент высказался в пользу Эйзенхауэра. Если бы все войска, сражавшиеся против Германии, оказались под единым главнокомандующим, то авторитет Маршалла оправдал бы назначение его на этот пост. Но после достигнутого компромисса это уже не имело значения. Кроме того, план «Оверлорд», вокруг которого сначала было много споров, приняли теперь так спокойно, что, по мнению президента, не нужен был авторитет Маршалла, чтобы довести его до конца; он действительно, как ведущий военный мыслитель, казался незаменимым в Вашингтоне для выработки общей стратегии военных действий. Как написал мистер Шервуд, «это было одно из самых трудных и самых самостоятельных решений, которые когда-либо приходилось принимать Рузвельту».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.