Глава 5 Переправа через Геллеспонт

Глава 5

Переправа через Геллеспонт

Зима в Малой Азии. – Разрушение моста. – Негодование Ксеркса. – Нелепое наказание моря Ксерксом. – Ксеркс приказывает возвести новый мост. – Сооружение нового моста. – Строительство моста завершено. – Солнечное затмение. – Армия отправляется в поход из Сард. – Приказ о походе. – Колесница Юпитера. – Колесница Ксеркса. – Прибытие в долину Трои. – Великое жертвоприношение. – Подавленное настроение армии. – Способ вербовки в армию. – Положение солдат. – Тяготы и лишения. – Буря на горе Ида. – Абидос. – Парад войск. – Ксеркс рыдает. – Причина рыданий Ксеркса. – Комментарии писателей. – Беседа с Артабаном. – Артабан снова предупреждает. – Тревога Артабана. – Ксеркс не убежден. – Совет Артабана относительно использования в войне ионийцев. – Мнение Ксеркса об ионийцах. – Артабану разрешено вернуться. – «Потешный» морской бой. – Речь Ксеркса. – Переход по мосту. – Предварительные ритуалы. – Приказ к выступлению в поход. – Движение флота. – Смятение и беспорядок

Хотя древняя Малая Азия находилась на той же широте, что и Нью-Йорк, там практически не было настоящей зимы. Снег выпадал только на горных вершинах, ледяная корка покрывала только спокойные реки. В воображении местных жителей снег и мороз ассоциировались не с собственными зимами, а с холодными северными землями, о которых им мало что было известно, кроме диких, преувеличенных слухов и легенд.

Но несколько месяцев в году дули ураганные ветры и лили холодные дожди, так что Ксеркс был вынужден ждать наступления хорошей погоды. Правда, ему не удалось полностью избежать разрушительного влияния зимнего ненастья. Пока он пережидал в Сардах, разразившаяся страшная буря разметала наведенный через Геллеспонт мост. Когда Ксерксу доложили об этой катастрофе, он сильно разгневался. Ярость его была направлена как на море, разрушившее мост, так и на архитекторов, которые не сумели построить крепкое сооружение, способное противостоять стихии. Царь решил покарать волны и строителей. Он приказал высечь море огромным бичом и бросить в воду цепи как вызов могучей стихии и твердое намерение подчинить ее своей воле. Палачи, выполнявшие этот бессмысленный приказ, во время экзекуции кричали морю слова, продиктованные им Ксерксом:

– Жалкое чудовище! Это наказание налагает на тебя Ксеркс, твой повелитель, за то, что ты оскорбило его, хотя он ничего плохого тебе не сделал. Царь Ксеркс непременно одолеет тебя, хочешь ты того или нет. Он ненавидит и презирает тебя, омерзительное создание, за твою безмерную жестокость и тошнотворную горечь твоих вод.

Людей, построивших мост, неспособный выдержать зимний шторм, Ксеркс приказал обезглавить.

Утолив жажду мести, Ксеркс назначил на строительство второго моста новых инженеров и рабочих. Эти работники уже прекрасно понимали, что от прочности моста зависит их жизнь, а потому предприняли все мыслимые меры предосторожности. Они выбрали самые крепкие корабли и поставили их так, чтобы они наилучшим образом противостояли давлению потока. Каждое судно было надежно закреплено на месте тяжелыми якорями. Корабли поставили в два ряда, в каждом ряду их было более трехсот. Это сооружение не доходило до азиатского берега на ширину одного-двух кораблей, оставляя проход лодкам и судам, чтобы не нарушать коммуникации. Это не мешало переправе, так как корабли служили опорами моста, тянувшегося до самого берега.

Надежно закрепив корабли-опоры, строители натянули от берега до берега два толстых каната: концы их были надежно закреплены, для чего в землю врыли громадные столбы с кольцами. Канаты, проходившие по палубам над водой, стянули крепким такелажем, так что каждое судно оказалось надежно связано с остальными.

Поверх канатов соорудили настил из древесных стволов, а на стволы набросали ветви, чтобы заполнить щели и выровнять поверхность. Эту «подушку» покрыли толстым слоем земли, и получилась дорога, по качеству не уступавшая проложенным по суше. По сторонам воздвигли высокие брустверы, чтобы вид воды не возбуждал лошадей и вьючных животных, пересекавших пролив вместе с воинами.

Когда строительство моста было завершено, Ксерксу в Сарды сообщили, что все готово к началу похода. Однако тут случилось событие, поначалу встревожившее царя. Солнечное затмение! Затмения в те времена считались грозными сверхъестественными знамениями. Ксеркс разволновался и захотел узнать, что предвещает воцарившаяся темнота. Он приказал магам обсудить затмение и высказать свое мнение. Маги отвечали, что солнце – хранитель божественности греков, а луна охраняет персов и погасший дневной свет несомненно означает, что в предстоящей борьбе небеса отворачиваются от греков. Это объяснение удовлетворило Ксеркса, и приготовления к походу были продолжены.

Войско, покидавшее Сарды, представляло грандиозное зрелище. Впереди двигались караваны мулов, верблюдов, лошадей и других вьючных животных, сопровождаемые погонщиками и ответственными за имущество. Следом шли многочисленные войска, собранные из всех народов, подвластных персам. Затем со значительным интервалом выступали тысячный отряд всадников в роскошном снаряжении и тысяча копьеносцев, волочивших по земле огромные копья в знак уважения и покорности царю.

За копьеносцами перед царем следовала священная процессия, на которую потрясенные зрители взирали с величайшим благоговением. Во-первых, там было десять роскошно украшенных священных лошадей; каждую вел конюх в богатой одежде, словно жрец, совершающий обряд. За лошадьми катилась священная колесница Юпитера, очень большая, искусно выполненная и обильно украшенная золотом. Колесницу тащили восемь белых лошадей. Ни одному человеку не дозволялось коснуться колесницы, поэтому возничий шел сзади, управляя упряжкой вожжами, протянутыми под колесницей. Следом прекрасные, специально подобранные кони тянули колесницу самого Ксеркса. Рядом с царем сидел его возничий, знатный персидский юноша.

За царской колесницей снова шли войска. Среди них – отборный двухтысячный корпус царских телохранителей – тысяча пеших и тысяча конных, вооруженных великолепно и богато, чтобы почеркнуть их высокий статус и особые обязанности. За телохранителями следовали десять тысяч пехотинцев и десять тысяч всадников, замыкавших персидскую часть войска. С интервалом в четверть мили топало бессчетное количество слуг и другого люда, обычно сопровождавшего армию. Это была пестрая, беспорядочная и шумная толпа.

Первой целью этой огромной человеческой массы был Абидос; наведенный через пролив мост связывал Абидос, расположенный на азиатской территории, и Сест на европейском берегу Геллеспонта. Путь к Абидосу лежал на север через провинцию Мисия (Мизия). Проводники вели армию в глубине страны, чтобы избежать изрезанного побережья и множества мелких речушек, текущих на запад к морю. Обойдя справа гору Ида, войско прибыло к берегу Скамандера и встало лагерем в долине Трои.

В те дни мир был полон легенд о военных подвигах, совершенных несколькими веками ранее при осаде и захвате Трои. Каждый великий полководец, проходивший мимо, по традиции прерывал поход и проводил некоторое время в местах древних сражений, чтобы воодушевиться, укрепиться духом, подстегнуть свое честолюбие и почтить память павших героев. Ксеркс традиции не изменил. Как впоследствии и Александр Великий. Ксеркс обследовал окрестности, поднялся на руины крепости Приама и, удовлетворив любопытство, приказал принести в жертву богам тысячу быков и совершить величественное возлияние в честь павших героев, освятивших своими подвигами долину.

Ксеркс безусловно испытывал радостное возбуждение, которое вряд ли разделяли его несчастные солдаты, приближаясь к реке, переправа через которую таила много опасностей и знаменовала начало истинных тягот. Состояние армии и ее перспективы были в высшей степени удручающими. Во-первых, никто не шел в поход добровольно. В наше время (по крайней мере, в Англии и Америке) новобранцев, особенно из бедных слоев общества, соблазняют различными льготами и выплатами, перед которыми они не могут устоять. Сам процесс рекрутирования вполне добровольный; тех, у кого есть дом, друзья, невеста, ясные цели в жизни, вербовщики не беспокоят. Совсем не так обстояло дело с солдатами Ксеркса. Они были рабами, собранными со всей империи; их безжалостно оторвали от родных домов, бежать им было некуда. Их жизнь в военном лагере была полна лишений. В наши дни, когда завербовать солдат гораздо сложнее, а на обучение современным методам ведения войны требуется гораздо больше труда и времени, о солдатах заботятся. Но во времена Ксеркса гораздо легче было набрать новых рекрутов, чем тратиться на обеспечение здоровых и комфортных условий уже набранным. Разумеется, вооружение и амуниция приближенных к царю военных частей были великолепны, хотя это было лишь украшением, и не их личным, а царским. Что касается любой мелочи для личного комфорта – еды, одежды, укрытия от непогоды или приличных условий для отдыха, – рядовые воины были этого лишены. Они не имели личного интереса в военной кампании, им не на что было надеяться в случае победы. Если им удастся выжить, они продолжат влачить жалкое существование. Но на это был ничтожный шанс, ибо одержит агрессор победу или потерпит поражение, простых солдат почти всегда ждала неизбежная смерть. Армия Ксеркса была ордой нищих, жалких и отчаявшихся рабов, гонимой вперед бичами командиров.

Как-то ночью эта беспомощная людская масса была захвачена врасплох страшной бурей, разыгравшейся среди скалистых склонов и ущелий горы Ида. Порывы сильного ветра, ливень, гром и молнии обрушились на дрожавших от страха людей, не имевших никакой защиты от разбушевавшейся стихии. Очень многие погибли от холода или прямых попаданий молний. А потом, когда армия достигла равнины Трои близ Скамандера, всей речной воды не хватило, чтобы утолить жажду людей и огромных стад вьючных животных, так что многие тысячи ужасно страдали от жажды.

Боевой дух войска пал, и в Абидос прибыла подавленная и отчаявшаяся армия. Однако это не имело особого значения. Покой властителя, такого деспотичного и величественного, как Ксеркс, не могла потревожить горькая судьба его рабов. Ксеркс прибыл в Абидос и стал готовиться к форсированию пролива в манере, подобающей грандиозности этого события.

Первым делом требовалось устроить пышный парад, причем не ради полезных военных целей, а лишь для того, чтобы царь мог потешить свою гордыню видом великой армии. На холме неподалеку от берега Геллеспонта установили величественный беломраморный трон, с которого Ксеркс самодовольно взирал на длинные колонны пеших и конных воинов, ряды палаток, бесчисленные стада вьючных животных на суше, с одной стороны, и армаду судов, стоящих на якоре в море, с другой. Вдали соблазнительно маячили берега Европы, а через пролив тянулась длинная, великолепная дорога, готовая принять армию по мановению царской руки.

Глубокие душевные волнения чувствительных людей способствуют слезливости. Ксеркс, взволнованный и преисполненный гордости от сознания невыразимого величия момента, смягчился и вначале сиял от счастья. Вскоре Артабан, стоявший рядом, заметил сверкающие в царских глазах слезы. Артабан спросил, в чем дело, и Ксеркс ответил: «Печально сознавать, что, как ни велика масса людей, шествующих передо мной, через сто лет ни одного из них не будет в живых».

Мягкосердечность, проявленная Ксерксом, в сочетании с неумолимой жестокостью по отношению к огромному количеству людей, о смертности которых он сейчас скорбел, вызвала разнообразные комментарии писателей всех веков, пересказывавших эту историю. Артабан сразу ответил племяннику:

– Не следует царю тревожиться из-за человеческой смертности. В большинстве своем лишения и страдания людей так ужасны, что они предпочитают смерть жизни, поэтому в некотором отношении смерть надо считать не бедой, а избавлением от бед.

Теория Артабана обретала неопровержимое доказательство в лице несчастных солдат Ксеркса, маршировавших перед ним.

Признав правоту дяди, Ксеркс поспешил сменить грустную тему и спросил, испытывает ли еще Артабан сомнения в успехе похода, которые он выражал в Сузах на первом совете. Артабан, как оказалось, был полон дурных предчувствий, но искренне надеялся, что пророчества призрака подтвердятся.

– Я много думал об этом, – продолжал Артабан, – и мне кажется, что существуют две очень серьезные опасности.

Ксеркс попросил уточнить.

– Обе они происходят из колоссальности твоих замыслов. Во-первых, у тебя так много боевых и транспортных судов, что, если при высадке на греческое побережье вдруг разразится шторм, я не представляю, как ты сможешь для всех найти убежище. Там нет гаваней для такого огромного количества судов.

– А вторая опасность? – спросил Ксеркс.

– Во-вторых, очень трудно найти пропитание для такого множества людей, собранных в твоих армиях. Невозможно даже подсчитать, сколько провианта может понадобиться громадной армии. Твои хранилища скоро опустеют; ни у одной страны, через которую ты пройдешь, нет ресурсов для прокорма такого множества ртов; боюсь, что поход неизбежно закончится голодом. Чем меньше сопротивления ты встретишь и чем дальше продвинешься, тем будет хуже для тебя. Я не представляю, как избежать этой опасности, и потому не знаю ни минуты покоя.

– Я признаю твои доводы не лишенными оснований, – ответил Ксеркс, – однако в великих начинаниях никогда не следует держать совет с нашими страхами. Я готов испытать многие лишения, но не откажусь от поставленной цели. Кроме того, благоразумные и осторожные советы не всегда самые лучшие. Тот, кто не рискует, ничего не добивается. Мои жизненные наблюдения доказывают, что смелые и решительные гораздо чаще добиваются успеха, чем те, кто взвешивает и обдумывает каждый шаг, бездействует при малейшем признаке опасности. Если бы мои предшественники поступали в соответствии с твоими принципами, Персидская империя никогда не достигла бы своего величия. Продолжая действовать по тем же принципам, я с уверенностью ожидаю таких же успехов. Мы завоюем Европу, а затем с миром вернемся в Персию, не столкнувшись ни с голодом, которого ты так сильно боишься, ни с другим страшным бедствием.

Услышав эти слова и поняв, что Ксеркса не переубедить, Артабан перестал его отговаривать, но один совет отважился предложить: этот совет касался использования в войне ионийцев. Ионийцы по происхождению были греками. Их предки пересекли Эгейское море и расселились в разных местах вдоль побережья Малой Азии, в западных провинциях Карии, Лидии и Мисии. Артабан считал рискованным вести этих людей в бой против их соплеменников. Как бы ни были они лояльны в начале похода, когда окажутся на земле своих праотцов и услышат, что враг говорит на их родном языке, тысяча разных обстоятельств может поколебать их преданность и привести к мятежу.

Артабану опять не удалось убедить Ксеркса. Царь считал, что брать в армию ионийцев вполне безопасно.

– Во время вторжения в Скифию, когда Дарий оставил ионийцев под командованием Гистиея охранять мост через Дунай, – напомнил Ксеркс, – они проявили стойкость и преданность, доказали, что им можно доверять, и сейчас я доверюсь им. Кроме того, они оставили свое имущество, своих жен и детей, все, что им дорого, в Азии. Пока в наших руках такие заложники, ионийцы не посмеют пойти против нас.

Ксеркс добавил также, что, поскольку Артабан так сильно озабочен результатами экспедиции, он не станет принуждать его идти с армией дальше, разрешает вернуться в Сузы и взять там на себя управление державой до царского возвращения.

В программу парада войск, во время которого состоялась эта беседа между Ксерксом и его дядей, входил «потешный» морской бой в Геллеспонте между флотами двух наций для увеселения царя. Победили финикийцы. Ксеркс пришел в восторг от сражения и величественного зрелища.

Вскоре Ксеркс отправил Артабана в Сузы в качестве регента империи, после чего созвал придворных и полководцев и объявил, что настал час переправы через Геллеспонт. Царь произнес напутственную речь, призвал приступить к великим военным трудам с решимостью и непреклонной волей, заявил, что после победы над греками ни один другой враг в обитаемом мире не сможет справиться с персами.

Распустив совет, царь отдал приказ на следующий день на рассвете перейти мост через Геллеспонт. Утром, как только стал рассеиваться мрак, на мосту сожгли различные благовония, разбросали ветви мирта – символ триумфа и радости. Ожидая появления солнечного диска, Ксеркс стоял с чашей, полной вина, собираясь принести жертву богам. Когда первые ослепительные лучи сверкнули над горизонтом, Ксеркс вылил вино в море, затем швырнул в воду чашу, бесценный золотой кубок и персидский меч. Древний историк, описавший церемонию, был не уверен, предлагались эти дары в знак преклонения перед солнцем или должны были умилостивить море, раздраженное и оскорбленное предыдущим наказанием.

Одно обстоятельство указывает на то, что дары все же предназначались солнцу. Во время жертвоприношения Ксеркс обратился к великому светилу с речью, которую можно было бы рассматривать как просьбу о защите. Царь призвал солнце сопровождать и защищать экспедицию, охранять ее от всех бед, пока он не завершит свою миссию: подчинит всю Европу персидскому владычеству.

Затем армия тронулась в путь. Порядок процессии был похож на тот, в каком войско покинуло Сарды. Караваны вьючных животных брели впереди и позади многочисленных полков всех наций. Эта бесконечная процессия шла по мосту весь первый день. Сам Ксеркс и предметы культа проследовали через Геллеспонт на второй день. Впереди двигался многочисленный конный отряд, шлемы всадников были украшены гирляндами; затем выступали священные лошади, тянувшие колесницу Юпитера, за нею – сам Ксеркс в своей боевой колеснице. Развевались знамена, гремели трубы. В тот момент, когда колесница Ксеркса вкатилась на мост, флот, отведенный на период подготовки к азиатскому берегу, пришел в движение и величественно направился к берегам Европы, сопровождая властелина. Так прошел второй день.

Еще пять дней переправляли остатки армии и караваны с военным имуществом. Командиры подгоняли бичами людей и животных, стремясь ускорить процесс; в результате, как всегда бывает при перемещении таких огромных масс, все смешалось в невообразимом грохоте и пыли. Уклоняясь от бичей, люди и животные спешили вперед и падали, создавая заторы, телеги ломались. Многие, усталые и истощенные, так и не поднялись, погибнув в дикой давке. Однако вся эта орда переправилась на Европейский континент. Люди были охвачены страхом неизвестности, не имея представления о тех ужасах, которые придется испытать им в войне, затеянной их безрассудным властителем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.