Пепел Клааса…

Пепел Клааса…

Конечно, старая религия и ее «отпрыск» христианство никогда не смогли бы существовать вместе. И дело здесь не только в теософских различиях (можно долго сидеть и выискивать антагонистические различия в религиозных учениях, но ни к чему хорошему это не приведет; по крайней мере, не посодействует миру и сближению человеческого общества). Причина — в другом.

Дело в том, что каждая религиозная конфессия — это социальная группа, которая борется за достойное место в социуме, за своих последователей (ведь церковь — это еще и могучий финансовый институт), за участие во властных структурах государства. Поэтому христианство, продолжая укреплять свои институты, совершенно естественно должно было вытеснять чужие. Вот основная внутренняя причина конфликта, а уж внешних причин подраться можно найти несметное число.

Однако возвращаюсь к канве своего повествования. Итак, мы проследили, как расходились духовно-догматические пути христианства и иудаизма. По мере обретения сил христиане стали урезать иудеев в гражданских и в имущественных правах.

Христианство обрело статус официальной религии Римской империи при императоре Константине. Император предусмотрел ряд мер, призванных ограничить права иудеев в обществе. Иудеям отныне запрещалось обращать в иудаизм христиан — подобное обращение рассматривалось как преступление, каравшееся смертной казнью. Иудеям запрещалось владеть рабами-христианами и вступать с христианами в брак; они не имели права состоять на военной службе, а также занимать государственные посты, где от них зависели бы судьбы христиан; прежние привилегии, дарованные иудеям, были сильно урезаны. Такая политика ставила своей целью полное отделение христиан от иудеев в общественной жизни. Поскольку же государство и Церковь в тот период были неразрывно связаны, то политика государства нередко находила отражение в положениях церковного учения.

Согласно Кодексу Феодосия 438 года, иудеям гарантировалась определенная защита в случае нападения толпы на их дома и синагоги. Однако тем же кодексом устанавливалось, что все перешедшие в иудаизм христиане теряли право на наследование имущества. Синагоги лишались статуса официального убежища. Миссионерская деятельность разрешалась для христиан, но запрещалась для евреев. В VI в. Кодекс Юстиниана лишил иудеев больше половины прав, дарованных им Кодексом Феодосия.

Согласно Кодексу Юстиниана, иудаизм лишался легального статуса и не подлежал защите закона; права на собственность для иудеев были значительно урезаны. Не только иудеи, все те, кто публично отрицал Воскресение и Страшный Суд, подвергались изгнанию или смертной казни. В 1215 году решением IV Латеранского Собора иудеям предписывалось носить особую одежду и отличительный желтый знак. В 1239 году папа Григорий IX объявил Талмуд «богохульной» книгой, и тысячи экземпляров его сжигались по всей Европе. С тех пор иудеи повсюду стали подвергаться гонениям. Ряд новых антииудейских установлений появился в XIII веке: Оксфордский Собор 1222 года запретил строить новые синагоги; решением Синода в Бреслау 1267 года иудеям предписывалось селиться в специально отведенных для них еврейских кварталах; Базельский Собор 1434 года запретил присуждать иудеям ученые степени. Репрессивные меры продолжали усиливаться, и европейские иудеи становились все более бесправными.

Когда в средние века адепты христианства почувствовали, что чаша превосходства склонилась в их пользу, то они решили одним ударом наконец-то покончить со своей старой соперницей — религией, которая со временем оформится в классический иудаизм.

Назывался этот удар «испанская инквизиция», и эхо этого удара МЫ СЛЫШИМ ДО СИХ ПОР.

Я убедился, что абсолютное большинство людей совершенно не представляют, какие деяния позволяли инквизиции объявить человека еретиком. Обычно говорят что-то вроде: если человек о Боге дурное сказал, или церковь посещал нерегулярно… Ничуть не бывало!

Я добрался до документов Святой испанской инквизиции и прочитал все пункты ереси.

Вот они передо мной. В них нет ни одной претензии к христианскому образу жизни! Если ты христианин, то к тебе претензий нет.

Но вот послушайте, а выводы сделайте сами. Вы еретик и вас непременно надо сжечь, если:

вы ожидаете прихода Мессии и утверждаете, что он еще не приходил,

вы после крещения вернулись к вере Моисеевой,

вы хоть как-то положительно отозвались о законах Моисеевых,

вы не работаете в субботу,

вас заметят в субботу в чистой одежде,

вы застилаете в субботу стол чистой скатертью,

воздерживаетесь от скандалов с вечера пятницы,

смываете кровь с мяса убитого животного,

употребляете в пищу курицу, приправленную чесноком,

прежде чем зарезать курицу, проверили остроту лезвия ножа на ногте,

ходите в пост босиком, приносите извинения друг другу,[10]

перед постом стрижете ногти или волосы,

раскачиваетесь во время чтения молитвы,

устраиваете прощальный ужин перед отправлением в дорогу,

повернули умирающего лицом к стене,

помянули умершего добрыми словами,

помянули усопшего едой или питьем,

при рождении ребенка обратились к гороскопу,

вылили воду из кувшина в доме покойного…

И так далее и тому подобное. Где же здесь христианская ересь? Речь идет только о многих иудейских обычаях, ставших неотъемлемой частью жизни этого народа.

Особенно жестоко преследовались так называемые мараны — иудеи, официально принявшие господствующую религию, ислам или христианство, но втайне сохранявшие приверженность иудаизму. У самих иудеев эта категория людей называлась «анусим» — отпавшие от веры по принуждению. Мусульмане были не особо требовательны при обращении неофитов и еще менее строги в надзоре за их поведением: они довольствовались тем, что новообращенные прилюдно произносили вслух формулу, признающую посланничество Мухаммеда, и иногда посещали мечеть.

Совсем другое дело было у христиан. Инквизиторы постоянно и тщательно следили за «новыми христианами». Если маран по доброй воле приходил, сознавался и сообщал имена других тайных иудеев, то наказание было легким: проводилась религиозная церемония публичного покаяния, сопровождавшаяся различными унижениями. Если маран раскаивался уже после изобличения, то его ждала легкая смерть: прежде чем сжечь у столба, осужденного душили. Тех иудеев, которых инквизиторы не могли насильно вернуть в христианство, подвергали неоднократным мучительным пыткам и затем публично сжигали. Инквизиция преследовала даже мертвых еретиков.

В конце 1480 года кости ста мертвецов, которые при жизни были тайными иудеями, были вырыты и публично сожжены.

При такой ситуации раввины учили, что не следует жертвовать собой из-за выполнения формальностей, так как можно оставаться иудеем в душе и тайно исполнять религиозные обряды. Мараны держали свое иудейство в тайне, о нем было известно только ближайшим родственникам и другим маранам. Иудейские ритуалы обычно отправлялись в подземельях. Маленьким детям никогда не говорилось, что они евреи. Сообщалось им это только в том возрасте, когда они уже могли хранить эту тайну. Многие мараны позже бежали из Испании в более веротерпимые европейские государства, главным образом в Голландию.

Когда вспыхнули костры инквизиции, христианские высшие сановники поняли: недостатка в человеческом горючем не будет. Вот что говорит Хуан Антонио Льоренте: «Деятельность Святой палаты была столь чудовищной, что достигла масштабов настоящей бойни».

Как противопоставление иудеям, ведшим, согласно канонам религии того времени, радостный образ жизни (что порождало у других лютую ненависть), появляется идеология самоуничижения — аскетизм, учение жестокое и лживое. Ходи согбенным, всем своим видом выражая покорность, глаза — долу. Последователей старой — иудейской религии — не просто уничтожали, а уничтожали, глумясь, заставляя носить на одежде сдвоенные желтые круги, дурацкие колпаки,[11] как позже германский фашизм будет заставлять евреев носить на одеждах «опознавательные знаки» — Ф (магендовид — щит Давида).???

Королевским указом от 31 марта 1492 года всем иудеям повелевалось креститься или оставить Испанию. Стон и плач наполнил иудейские жилища. Белое солнце выжигало колонны, двигавшиеся к сборным пунктам в Картахене, Валенсии, Барселоне, Кадиксе…

Люди умирали на горячем воздухе, не достигнув даже места отправки. Павших духом ободряли раввины и подгоняли непрерывные удары монотонных барабанов. Бум, бум, бум — разносилось по знойной каменной пустыне…

А так как приверженцев старой религии было в Испании много, то число изгнанных исчислялось сотнями тысяч. Пережившие испытания (более 20 тысяч человек скончались в дороге) попали в Алжир, Францию, Италию, Голландию, Турцию и в другие страны.

Вся Европа была потрясена безумным поступком испанских правителей. Почти все европейские владетели и даже парижский парламент порицали шаг Фердинанда, а султан Баязет сказал про него: «Как можно назвать испанского короля Фердинанда умным правителем, его, который разорил свою страну и обогатил нашу!»

Христиане победили, и над Европой на несколько столетий нависла «новая культура» — христианская. Еще раз вспомним Лосева, четко определившего квинтэссенцию христианской культуры: «Есть Демиург, Творец, только он велик. В нем абсолютная красота. Все остальное — дело его рук. Все твари Божий».

Запылали костры из книг. Как вы думаете, какие книги они жгли? Они жгли ИСТОРИЧЕСКИЕ книги! Книги, в которых описывалась земная жизнь до катастрофы. И жгли не только в Европе, а по всему миру. Мы можем только догадываться, судя по уцелевшим отрывкам, какие познания, какие сведения о мире до катастрофы могли содержать рукописи, уничтоженные в Мексике ревностным епископом де Ланда. Из всех обширных библиотек Карфагена уцелело только одно-единственное произведение, которое было переведено на латинский язык. А где знаменитая александрийская библиотека? История отныне будет писаться по Христу.

Западная Европа со стоном прогнулась под «культурой» христианства, но сопротивлялась, как могла, многие века: смеялся гомерическим смехом обжора Гаргантюа, показал религиозным гонителям свой розовый зад Тиль Уленшпигель, Даниэль Дефо на примере своего Робинсона Крейцнера (Крузо) учил иудеев философскому отношению к жизни: да, я один на острове, я потерял все, но я ЖИВ! Лессинговский Натан Мудрый взывал к религиозной терпимости и гуманности. Шекспир возмущался устами Шейлока: «…Да, я — жид. Да разве у жида нет глаз? Разве у жида нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей? Разве не та же самая пища насыщает его, разве не то же оружие ранит его, разве он не подвержен тем же недугам, разве не те же лекар-,ства исцеляют его, разве не согревают и не студят его те же лето и зима, как и христианина? Если нас уколоть — разве у нас не идет кровь? Если нас пощекотать — разве мы не смеемся? Если нас отравить — разве мы не умираем?»

Гамлет мучился вопросом: быть или не быть существующему злу — «униженьям века»; что нужно предпринять: умереть? забыться? «смириться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?»

Грянули звуки реквиема Моцарта. Впервые звучал реквием, посвященный не частной смерти, а тысячам и тысячам замученным.

Именно в то время родилась полная нот безысходности философия Баруха Бенедикта Спинозы: «Свобода — это осознанная необходимость». Сын своего народа и своей эпохи даже в этом определении. Мне горько за все человечество, если ему пришлось дать свободе именно такое определение. Оно больше подходит понятию дисциплина. Свобода — это в первую очередь возможность жить так, как ты хочешь. А чем она ограничена — это уже второй вопрос.

«Вооружившись стоицизмом, иудей надел маску презрения и безразличия к агрессивной ненависти, насилию противопоставил хитрость и долготерпение. Терпеливость, воспринятая как "бесконечное вместилище страданий", и составляла секрет успехов иудея, где бы он ни обосновался» (Рафаэль Сабатини, историк).

Однако необходимо заметить, что в восточной Европе (в Италии, к примеру) нравы христиан были более спокойны, и развитие наук, искусств там проходило относительно благоприятно, даже несмотря на Савонаролу (этот хотя бы жег безнравственные, по его мнению, произведения искусства, а не Людей). Про итальянскую живопись можно сказать, что христианство в ней не подавляет искусство, скорее наоборот — служит искусству. В испанской же живописи все наоборот: искусство ради христианства.

Более того, многие христиане неодобрительно отнеслись к жестокостям испанских единоверцев. Величайший авторитет того времени итальянский ученый с мировой славой Леонардо да Винчи создает портрет молодой женщины, сидящей на фоне огромного ущелья, гигантской трещины в земле. В то время у многих художников фоном служило ущелье как символ недавней катастрофы, разделившей людей на два лагеря. И там же, где-нибудь на дальнем плане, вы обязательно увидите силуэт христианской церкви.[12]

Мона Лиза одета не просто в скорбные, а в скорбные иудейские одежды, как и положено одеваться верующей еврейской женщине, соблюдающей традицию. Волосы распущены — символ горя. Если увеличить изображение, то отчетливо будут видны кровавые ниточки лопнувших сосудов на заплаканных глазах. И неизменная полуулыбка в уголках рта.

Существует предположение, что Джоконда — «зашифрованный» автопортрет молодого Леонардо. Похоже на правду. Думаю, что таким образом художник хотел выразить свое отношение к событиям. Современники его прекрасно понимали. Для нынешних же поколений улыбка Моны Лизы стала загадкой, хотя до сих пор люди помнят, что «что-то там именно в улыбке кроется».

Опять сошлюсь на слова моего знакомого раввина: «Если хотите знать, наша фирменная, непостижимая (куда там всяким Джокондам) "улыбка-не-смотря-ни-на-что с грустными глазами" — это, пожалуй, самое сильное и точное отображение нашей вечной (и вечно молодой) мудрости. Никогда, ничто и никто не смог стереть это несравненное выражение с наших лиц, оно — наш с вами общий "Символ Веры"».

Этот период в искусстве принято называть Возрождением. Да побойтесь Бога, что можно возрождать там, где ничего не умирало? История там шла своим обычным ходом, без насилия. Слово «возрождение» совершенно не выражает сути того, что случилось в истории. И вообще, «эпоху» создали искусствоведы XX века.

А ргоро: Первым, кто употребил термин «ренессанс», был французский историк Жюль Мишле (1798–1874), который назвал так седьмой том своей «Истории Франции». Речь шла только о Франции, о ее духовном возрождении после трагических войн Наполеона, приведших Францию к поражениям и унижениям. Термин «ренессанс» понравился швейцарскому ученому Якобу Буркхардту. И он применил его по отношению уже к другой стране — Италии, назвав свой труд «Культура Ренессанса в Италии» (обратите внимание на год: 1860). Ни о каком возрождении как о всеевропейском культурном явлении и речи не шло! И только в XX веке искусствоведы доведут слово «ренессанс» до уровня термина и «раскрутят» до картины якобы всеобщей западной коллективной концепции культурного развития Европы.

Ранее о возрождении как об эпохе не говорилось. По сути, с введением в обиход понятия «эпоха Возрождения» была искажена картина протекания событий (кому это было на руку — понятно). Старые ценности не возрождали, а ни на минуту не прекращали бороться за них. Грядущая эпоха буржуа утверждала свои ценности. Это были обычные для нормального человека гуманитарные ценности, несовместимые с христианскими представлениями о мире, месте и роли человека на Земле. Гражданская культура вытесняла христианскую. Верно и то, что античная культура тоже базировалась на гуманитарных ценностях, но «точка отсчета» была другая. Античность рассматривала человека как равноправную часть мироздания. Определяющим было слово «гармония». В новобуржуазной культуре — «величие человека».

Думаю, даже очень упрямому искусствоведу не придет в голову утверждать, что ренессанс — это продолжение античной культуры. Вспять историческому прогрессу ничто на земле идти не может, это — аксиома. Поэтому нужно говорить не о возрождении, а о Великом противостоянии, отраженном в искусствах.

Вспомним, что реакцией на события в Испании стало народное движение (которое мы без всякого на то основания называем первой буржуазной революцией) в Нидерландах, выступивших, как сказано в БЭС, «против крайностей испанского режима». Прогресс не может остановить ничто. Многонациональная по составу, лежащая у моря торговая Голландия как раз и стала одной из тех стран, которые дали толчок к выходу на первый план достоинства человека как венца промысла божьего. На смену «мрачному средневековью» приходит эстетика буржуазной, или гражданской культуры.

Квинтэссенция этой культуры выражена в словах Людвига Фейербаха (нам, выросшим в советские времена, они известны из монолога горьковского Сатина в пьесе «На дне»):

«Существует только человек. Остальное — дело его рук и его мозга… Все в человеке — все для человека. ЧЕЛОВЕК — это великолепно, в этом все начала и концы. Это звучит гордо».

Процесс становления буржуазной культуры проходил тяжело. Христианская церковь сдавала позиции не просто. Наступили времена Реформации, но Лютер, например, не стал отказываться от наследия Средних веков. Он опирался все на то же антииудейское учение Церкви и средневековые мифы о порочности евреев. В Своем памфлете «О евреях и их лжи», написанном в 1543 году, Лютер призывал сжигать синагоги, еврейские дома и отказаться от всяких защитных мер в отношении евреев. Он утверждал, что евреи паразитируют на обществе. Главной претензией было то, что «обратить евреев в христианство тяжелее, чем самого дьявола». Лютер пытался, хотя и безуспешно, склонить германского князя к полному изгнанию евреев из страны.

При чтении эмоциональных строк невольно может «воспламениться» сердце и отключиться разум, а сон разума, как известно, порождает чудовищ. Поэтому призываю читателя проявлять известную осмотрительность, чтобы огульно не записать всех христиан всех эпох в палачи иудейского и других народов. Даже в самые тяжелые моменты, во время самых страшных гонений всегда находились христиане, чей протест и действия в защиту иудеев отражали их христианские убеждения, ибо для них учение Иисуса из Назарета и вся Его жизнь — это вершина человеческой братской любви.

Еще раз хочу предостеречь читателя: нельзя говорить о жестокости христианства в абсолютном смысле. Всегда находились христианские священники, христианские правители, христианские страны, которые принимали гонимых иудеев, обеспечивая им право на жизнь или хотя бы на выживание…

Чтобы оставаться честным по крайней мере перед самим собой, нужно признать, что некоторые протестантские движения в католической церкви XVI века volens nolens тоже стали определенным буфером на пути кровавого разгула. Под протестантскими позициями нужно понимать религиозные направления, догматы которых и взгляды на христианизацию мира не совпадали с официальными папскими. Многие из протестантов в своих учениях предлагали как бы «компромиссный» вариант. Бороться с инакомыслием были призваны Святая инквизиция и монашеские ордена, призванные выявлять «жидовскую ересь» внутри христианства. А что такое «жидовская ересь»? Под эту статью подходило все, что хотя бы отдаленно напоминало основные положения иудейского вероучения и даже просто жизненную деятельность иудеев. Занятия астрономией; физикой, механикой, химией, опыты горного дела и прочее, короче, все то, что нынче мы зовем наукой, тогда называлось «жидовскими штучками» и более чем запросто могло привести на костер (прочитайте «Молот ведьм» — книгу-руководство инквизиторов Генриха Инститориса и Якова Шпренгера, изданную в 1486 году Кельнским университетом — все сомнения сразу отпадут). Именно по этой причине Леонардо да Винчи, Коперник и другие ученые Средних веков зашифровывали свои научные исследования. Ученые просто не имели возможности открыто предоставлять результаты исследований широкой публике. Иначе могут сжечь, как сожгли Джордано Бруно. А мы сейчас удивляемся: Леонардо да Винчи еще Бог знает когда изобрел парашют, танк, вертолет и прочие полезные вещицы, а «глупое» человечество не воспользовалось его открытиями аж до двадцатого века — более пятисот лет.

Епископ Райнальдо из Ночеры утверждал, что «однажды ночью беседовал с дьяволом (иудеем). Осведомленность дьявола была крайне обширной, ибо вся древняя премудрость является детищем этих ныне ставших дьяволами богов (?!). И не только в древней науке эти дьяволы (иудеи) сильны и опытны, они создали всю материальную культуру древности и, следовательно, являются удивительно ловкими мастерами, зодчими и художниками». Вот так признание!.. Как говорится, комментарии излишни.

Особенно преследовались иудеи, собирающиеся на субботнюю молитву. Она объявлялась сборищем нечистой силы: бесов, ведьм… Древнееврейское слово суббота — шабаш — было ошельмовано навеки.

Начавшись как борьба с «жидовствующими», деятельность Святой инквизиции со временем превратилась в тотальное и безумное уничтожение всего человечества — такова логика развития любой человеконенавистнической идеологии. Только за одну ночь во Франции в 1572 году были вырезаны тысячи протестантов (и не одних только гугенотов).

Не жалели никого: ни женщин, ни детей. Известия о Варфоломеевской ночи были с одобрением встречены в папском Риме и Мадриде и вызвали громкий протест в Англии, Германии и Польше. Даже царь Иван Грозный осудил избиение мирных подданных. Показательны слова папского легата Арно Амори. Накануне штурма города Безье воины обратились к легату с вопросом, как отличить еретиков от христиан-католиков, которых тоже было немало в осажденном городе. «Убивайте всех, — ответил легат, — Господь сам определит своих».

П.И. Кумпан в статье БЭС «Охота на ведьм» пишет: «…Это массовые процессы против ведьм, организованные духовными и светскими властями в средневековой Европе, а также аналогичные процессы в более позднее время в Новом Свете.

До XIII века число преследований за колдовство в Европе было сравнительно невелико. Церковь наказывала колдуна (ученого-исследователя. — Авт.) за отпадение от веры наложением духовного наказания (епитимья, временное или пожизненное отлучение, отказ в причастии перед смертью и т. п.). Светская власть карала демонослужителя не за грех — отступление от слова Божьего, — а за преступление, совершенное по наущению дьявола.

В XIII веке количество колдовских историй, доходивших до суда, значительно увеличилось. Нередко светские суды выносили смертные приговоры колдунам, не нанесшим прямого ущерба. Инквизиция в начале своего существования не преследовала колдунов, оставляя их во власти светских и епископских судов. Однако с XIII века, после буллы папы Григория IX "Голос в Риме" и постановлений папы Александра IV, суду инквизиции стало подлежать всякое колдовство — все, что "явно пахнет ересью".

Отвертеться от обвинения в ереси было практически невозможно, ибо инквизиция исходила из примата: "Errare humanum est" — "Человеку свойственно (заложено в самой его природе) ошибаться". Другими словами, если вы еще не на костре, то это не благодаря вашему благочестию, а вследствие упущений в деятельности инквизиции.

Поворотным пунктом в истории "охоты на ведьм" явилась так называемая "ведовская булла" папы Иннокентия VIII — "Summis desiderantes" (1484 г.). (Примечательно, что этот указ [как и многие другие] по сей день не аннулирован.) С этого момента инквизиция сосредоточила главное свое внимание не на чистоте христианской веры и правильности отдельных догматов, а на беспощадном искоренении ведьм и колдовства. Количество жертв буллы Иннокентия VIII исчислялось сотнями тысяч человек. За 150 лет в Испании, Германии, Италии было сожжено более 30 000 ведьм. В Лотарингии в течение 15 лет инквизитором Николаем Реми было сожжено 900 ведьм, в Фульде Бальтазар Фосса сжег 700 человек, в Бамберге были сожжены 22 девочки в возрасте от 7 до 10 лет, городской совет города Роттенбурга чувствовал «усталость» от бесконечных процессов и сетовал на то, что скоро в городе не останется ни одной живой женщины. В Нейссе для сжигания ведьм была построена особая печь огромных размеров, а на постоянной службе у инквизиции находилось не менее 10 палачей. В Баварии в XVI веке палач зарабатывал на ведьмах до двухсот талеров (огромные деньги) в «плохой» год.

Для заключения под стражу было достаточно доноса, дурной молвы, личных подозрений инквизитора. К даче показаний привлекались свидетели всех сословий и даже преступники и люди, лишенные прав. Нередко доносительство принимало эпидемический и совершенно безумный характер из-за страха доносчика самому попасть под подозрение. В 1630 году в Страсбурге магистрат опубликовал закон, ограничивающий деятельность доносчиков, мотивируя это тем, что вскоре не останется ни одного человека вне подозрения.

На теле арестованного искали, предварительно полностью сбрив волосяной покров, так называемую "дьявольскую печать" — бескровное место, потерявшее чувствительность к боли. Официальные методы следствия включали в себя использование обмана, подслушивания, провокации. Осуждение на смертную казнь предполагало признание в содеянном, для получения которого подозреваемых подвергали жестоким пыткам. После вынесения приговора осужденных ждал костер. Все расходы по ведовским процессам покрывались из средств осужденных ведьм и колдунов. Конфискации подлежало все движимое и недвижимое имущество, вплоть до одежды, как осужденного, так и оправданного.

Отмена процессов против ведьм произошла лишь в конце XVIII века. Случаи стихийного самосуда (обычно сожжения) над заподозренными в колдовстве имели место во многих странах, в том числе и в России».

Безумие дошло до крайности: возникло подозрение даже против папы Григория VII, что он действует с помощью магической книги, в сотрудничестве с дьяволом.

В Южной Америке крестоносцы-конквистадоры «трудились» не покладая рук. Они объявили коренных жителей обеих Америк, Австралии и Африки «небожескими созданиями, появившимися до Адама», то есть «нелюдьми», а следовательно, на них не распространялась заповедь «Не убий!».

Не я придумал клише «мрачное средневековье», но точнее не скажешь. И закончилось оно, как ясно теперь видит уважаемый читатель, не с падением Константинополя, а с обузданием кровавых бесчинств инквизиции. Но притеснения иудеев будут продолжаться еще долго.

…Я опять любуюсь картинами средневековых голландцев, бытовыми сценами на их полотнах… Жизнь прекрасна во всех ее мирных проявлениях. Мальчонке попку вытирают, толстую бабу за сиську пробуют… Жирный Бахус до неприличия счастлив своим бытием. Вот человек в иудейских одеждах, к ногам которого припал его блудный сын. Совершенно отчетливо видно, как у сына трясется от испытанного блуда голова, как у спившегося бродяги… Да ведь сын — это символ отступников от веры отцов! И вот пришло прозрение, а с ним раскаяние и возвращение к «празднику жизни».

Картины того времени символичны, они несут «зашифрованную» информацию. Вот портрет старого еврея. Ни одной детали, которая могла бы хоть как-то рассматриваться как символическая или говорящая, старик и старик, лицо как лицо… Да, но без улыбки!

Видимо, все! Совсем «достали» человека…

В проходе к залу французской живописи висит Брейгель: обрыв берега реки, а в центре — слепцы в одеждах христианских монахов, с капюшонами, ведомые своим пастырем, летят друг за другом в пропасть. На дальнем фоне — христианская церковь!

Вот десятки вариантов «Сельского праздника», написанные различными художниками.

Картины метафоричны, под сельским праздником подразумевается праздник жизни.

Сюжет почти всегда один и тот же: радостные люди гуляют по улицам, катаются по замерзшим каналам родного города, играют дети, пляшет молодежь, за кружкой пива беседуют старики; на театральных подмостках шуты веселят народ. А на дальнем плане — мрачные, согбенные фигуры тянутся в церковь с крестом на шпиле. Впечатление жуткое. Надо сказать, что церковь на дальнем плане у многих протестных художников вскоре стала своего рода знаком.

Да, кстати… К слову. По ходу дела. А скажи мне, наблюдательный читатель, на что похоже строение, изображенное в правом верхнем углу на картине Леонардо да Винчи «Джоконда»?..

В те времена подобные картины обыденной жизни были смелым и очень опасным протестом… Сытый Бахус, подняв свой кубок, наслаждался праздником жизни, а вокруг вовсю пылало пламя инквизиции…

Я медленно закрываю глаза… слышу бой барабанов, вижу черный дым, разрезающий воздух… На костре кипит смола… И пепел Клааса стучит в мое сердце!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.