Эти загадочные кияты

Эти загадочные кияты

Что этот документ может дать для разысканий по поводу происхождения противника Дмитрия на Куликовом поле? То, что Мамай происходит из рода Киятов, бывших какими-то правителями. Кияты эти, если верить «Келейной книге», кочевали по эту (надо так понимать, по западную) сторону Волги еще до прихода монголов.

Дальше идет нечто неудобочитаемое и совершенно фантастическое. Вот из этой фантастики Шенников и вывел Мамая-меркита. Поскольку известно по «Сборнику летописей» Рашид ад-Дина, что киятами именовался род, пошедший от прадеда Чингиз-хана Кабул-хана: «Кабул-хан — третий предок Чингиз-хана, а монголы предка в третьем колене называют [э] линчик. От него расплодилось и пошло множество родов [кабйлэ] и ответвлений [от них]. Его детей и внуков называют кият»^{115}.

То, что Мамай имел отношение к роду Кият, подтверждает вроде бы и упомянутое письмо Шах-Ахмата от 1501 г.: «Кияты князья Мамаевы истинные дети, там рядом с братом моим, а здесь рядом со мной в моем царстве, справа и слева уланы, князья, четыре корачи большие, у меня нет слуг больших и лучших, чем Кияты князья».

Последний большеордынский хан в своем письме пытается напомнить Глинским, что они — Кияты. И просит их, как людей, близких к польскому королю, поспособствовать в получении помощи против врагов. Письмо это, видимо, попало в польские архивы после того, как Глинские пытались поднять восстание и вынуждены были бежать после поражения в Москву.

Шенников рассуждает так: «В 1200-1210-х годах Чингизхан вел многолетнюю борьбу с соседями монголов — меркитами, к которым примкнуло и несколько подгрупп монголов-киятов. Меркиты — по-видимому, тюркоязычный народ, этнически родственный алтайским и саянским тюркам. Нанеся меркитам крупное поражение в 1204 году, монголы затем долго преследовали уцелевшую их часть, отступавшую на запад и нашедшую защиту и укрытие у тюрок-кыпчаков. В ходе этого многолетнего отступления во главе меркитов стояли в течение некоторого времени Тохта-бей (Тохтоа-беки), убитый в 1208 году, и сменивший его Кучлук, затем отделившийся, оставшийся в Средней Азии и после долгой борьбы погибший в 1218 году. Остатки меркитов дошли почти до Волги, где в 1216 году были настигнуты и разгромлены монголами на р. Иргиз.

Судя по тому, что сведения об этих событиях попали в родословную Мамая, его предком был либо монгол из числа киятов, приставших к меркитам, либо меркит, каким-то путем присвоивший родословную одного из этих киятов. Последнее кажется более вероятным, так как имя Мамай (по персидским хроникам Мамак) неизвестно монголам, до появления золотоордынского темника Мамая не встречалось и у восточноевропейских тюркоязычных народов, но зато известно у алтайских и саянских тюрок»^{116}.

На деле натяжек тут — хоть отбавляй. Начать с того, что (как, впрочем, признает и сам автор статьи) меркитские земли перед разгромом их монголами располагались на восточной стороне Волги, а не на западной. Чтобы устранить это несоответствие, Шенников заявляет: составитель первоначальной родословной находился в Сарае; стало быть, для него восточная сторона — «эта». Но откуда он взял, что вообще была какая-то первоначальная «родословная»? Почему не предположить, что составитель родословной Глинских просто пользовался какими-то преданиями, которые за века стали совершенно для него неясны? Это значительно скорее похоже на правду.

Дальше — земля меркитов за Волгой точно не заслуживала названия государства, и уж тем более ее властитель — титула падишаха. Кстати, и Тохта-бей, как признает Шенников, до Волги не дошел.

Наконец, насчет киятов как таковых. Вообще-то считать их монголами не приходится. Дело в том, что в монгольских языках ничего подходящего к этому слову не найдено. Зато в тюркских — полным-полно. Я полазил по Интернету и нашел «киян» — «дальний». Так переводил название рода хивинский хан Абулгази, считавший себя потомком Чингизхана. Слово «киян» с тем же значением есть в современном казахском. А Рашид ад-Дин пишет, что «киятов называют „киян“ (дальние)»^{117}.

Далее, там же: слово «кият» (кияды) переводится с казахского как «режет». Это подтверждает и Калибек Данияров в своей книге «Альтернативная история Казахстана»: «И, наконец, слово єият — „режет“, „кроит“. На современном казахском языке — єияды. Однако на местных диалектах до сих пор произносят єият». Он же приводит еще ряд близких слов: «В казахском языке есть слово єия — „косогор“, „наискось“, єияє — „волоснец“, єиял — „вымысел“, „мечта“, єиялау — „идти по извилистой дороге“, єиялы — „фантазер“, „мечтатель“, „человек, увлекающийся несбыточной мечтой“. И, наконец, слово єият — „режет“, „кроит“. На современном казахском языке — єияды. Однако на местных диалектах до сих пор произносят єият»^{118}.

Интересно, что оба варианта имеют подтверждение. Так, на берегу реки Аму-Дарья (Амударья) находится город Кият (Кят), который основан за два тысячелетия до рождения Чингизхана (нынешний Бируни). В этом месте река режет (размывает) свой правый берег. А в лондонском списке древнего эпоса «Огуз-Наме», датируемого известным российским ученым Бичуриным IV в. до н. э., приводится следующая древнетюркская легенда, повествующая о роде Кият: «Родоначальник его был хорошим стрелком из лука, однако стрелял Кият (наискось) и все равно попадал точно в цель. Поэтому основателю рода дали имя Кият, то есть стреляющий наискось». Вот вам и «режет», и «наискось».

Понятно, что все это могут быть «народные этимологии», не соответствующие действительности. Хотя в случае с городом Кият и Аму-Дарьей это сказать трудно. Но в любом случае ясно одно: слово «кият» со всей очевидностью — тюркского происхождения.