№13. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ «ФАШИЗМ ЭТО ВОЙНА» ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА Ф. ШЁРНЕРА

№13. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ «ФАШИЗМ ЭТО ВОЙНА» ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА Ф. ШЁРНЕРА

24 августа 1945 г.

Москва

Перевод с немецкого

I. Национал-социализм, с момента своего возникновения, благодаря своей программе и своим руководителям, являвшимся сплошь солдатами Первой мировой войны, стал «движением за войну», партией войны и активное участие в ней Людендорфа, считавшегося пророком реванша, характерно в этом отношении.

Если анализировать мою тогдашнюю точку зрения, то меня менее интересовала общая национал-социалистическая программа, чем «чисто солдатские боевые идеи», именно — возрождение Германии и объединение всех активных элементов на войну. Но как я, так и мои товарищи, хотели войну не потому, что нам очень понравились солдатские окопы и свекла первой войны, а потому, что Версальский договор поставил нас в совершенно невозможное экономическое положение. Создатели этого договора руководствовались не чувством справедливого возмещения ущерба, а более всего ненавистью.

В доказательство я желал бы привести запомнившиеся слова Клемансо, обращенные к французскому народу: «50 лет я ждал этого дня, наконец, он пришел этот день, день реванша. Мы возьмем у них снова Эльзас-Лотарингию^[165], 30 миллиардов, 50 миллиардов! ли это? Нет, мы сделаем у них еще республику».

Эта речь была воспринята французами с воодушевлением, но она не пропала даром для немецкого народа. Но мы себе сказали, что наш час тоже придет. И растущий национал-социализм был знаменосцем этой надежды.

И все беседы с товарищами, которые слушали выступления Гитлера, или каким-либо образом принимали участие в допризывной военной подготовке, в частности, встречи с Ремом, Шобертом, Дитлем и др. не оставляли никакого сомнения, что стремлением национал-социализма является война. Когда партия создавала свои организации, так же мало оставалось сомнений в том, что при этом национал-социалистическое руководство преследует конечную цель — подготовку к войне.

И в первую очередь я имею в виду «гитлерюгенд» потому, что в этой области я особенно хорошо осведомлен. Задачей «гитлерюгенд» менее всего являлось воспитание и образование немецкой молодежи, ее основная задача была милитаризация молодежи. У меня свеж в памяти большой сбор «гитлерюгенд» в Лейпциге в 1934 году, который являлся единственным в своем роде военным показом строгого военного руководства и исключительной военной подготовки. Подобные же задачи имел БДМ^[166] (Союз немецких девушек).

Национал-социалистический военный союз знаком мне по моим неоднократным посещениям Рена (Тюрингия) в 1925 году. Эта организация была так хорошо подготовлена в военном отношении, что, примерно в 1935 году, ее членов можно было беспрепятственно переводить постепенно в авиацию. Аналогичное положение было и с замаскированным обучением военных летчиков на целом ряде аэродромов, которое имело место еще с 1924 года, как, например, в Вюрцбурге (Бавария).

Партийный съезд в 1937 году^[167], в котором я принимал участие, был не чем иным, как генеральной репетицией по мобилизации всех средств связи и транспорта по размещению и снабжению.

Целям подготовки тотальной мобилизации служили так же НСКК (Национал-социалистический автокорпус), РАД^[168] (Имперская трудовая повинность) и ОТ^[169] (Организация Тодта), дороги которой имели стратегическое значение. Марки благотворительных организаций и организации «Зимняя помощь»^[170], выручки от уличных сборов и «одноблюдных дней» лишь в небольшом количестве поступали на объявленные благотворительные нужды. Основная масса собранных денег передавалась в распоряжение Организации Тодта.

СА по воспитанию, численности и вооружению ни в коей мере не была предназначена для внутриполитических целей. Безопасность государства достаточно удовлетворительно поддерживала армия и полиция. В 1934 году, году наивысшего развития, в СА, насколько мне известно, было винтовок и пулеметов больше, чем в армии и полиции вместе взятых.

С Ремом я последний раз имел беседу в Дрездене, в июне 1934 года, примерно за две недели до 30 июня, дня его ареста. Во время этого совершенно откровенного разговора у меня создалось впечатление, что Рема несправедливо обвинили в стремлении захватить власть в нац[ионально]-социалистическом государстве. Он сказал мне примерно следующее: «Мне, наконец, нужно для моих полков основной состав активных кадров, соответствующее снабжение личного состава, который длительное время несет службу и, наконец, право издания собственных приказов (имелось в виду только через СА!). Я воспитаю мои СА как базу для сильной пехотной армии, но как собственную дополнительную армию, иначе в них будет отсутствовать подъем и боевой дух, как в чиновничьей имперской армии».

Известно также об одновременной подготовке к войне в индустриальной и хозяйственной областях. Влияние пропаганды на народ служило психологической подготовкой к войне. Пропаганда против евреев была направлена на это же.

II. Моменты внешней политики я могу охарактеризовать одной фразой: внешнеполитическое положение было исключительно благоприятно для развития и проведения в жизнь целей национал-социализма, потому что великие державы действовали в то время порознь.

III. Девиз «фашизм не является продуктом экспорта» подходит также и для национал-социализма, но он не ограничивает понятия «фашизм — это война». При этом два момента достойны внимания:

1) Империалистические цели национал-социализма подтверждаются тем фактом, что, например, никто не думал о том, чтобы после оккупации Бельгии поставить там у власти Дегрелля. Дегрелля утешали все время, что это дело будущего, и он выехал с дивизией СС «Валлония»^[171] на фронт. Покорение Бельгии было исключительно делом Германии.

2) Благодаря этим движениям сопротивления должны быть созданы прогерманские настроения, кроме того, активная оборона для определенного момента в будущем. На успехи этого движения в зарубежных странах никто не надеялся, основное — хотели достигнуть напряженного положения в этих странах.

IV. По старой поговорке — для ведения войны требуются деньги, деньги и еще раз деньги. Этого, как важнейшей предпосылки, национал-социализм имел меньше всего. Кроме того, были недостаточны кредиты, чтобы покупать за границей сырье. Поэтому война должна была вестись без денег и кредитов, а для этого требовалось:

1) Абсолютная внутренняя диктатура (потеря частных состояний путем скрытой инфляции, кампании против евреев и т.п.).

2) Разбойничьи методы ведения войны, грабеж оккупированных областей и нейтральных стран. ОКХ преследовало поэтому чисто практические цели, чтобы обеспечить наше военно-экономическое положение (Украина, Кавказ), и вступало тем самым в возрастающей мере в противоречие с политикой престижа фюрера (Москва, Сталинград).

V. Союз с Италией и Японией определялся не идеологическим родством и не едиными политическими целями, это было империалистическое объявление войны всему миру. Этот союз «оси» мог иметь как следствие, в дальнейшем войну между самими союзниками, потому что, например, Муссолини в Австрии и на Балканах преследовал те же цели, что и Адольф Гитлер. Союз с Японией не был естественным не только по соображениям расового порядка, но и потому, что на китайском рынке резко сталкивались интересы обеих стран.

В конце концов, с Францией (возможно и с Англией) стало невозможным на будущее мирное урегулирование противоречий, к этому привели огромные территориальные притязания Муссолини, которые могли быть разрушены только войной.

Таким образом, национал-социалистическая политика заключения союзов носила в себе зародыш будущих войн. Это подтверждается еще и тем фактом, что наши военные переговоры и соглашения не носили честного, прямого характера. Лично я не помню ни одного случая, чтобы предварительно не предупреждалось об опасности, что переговоры могут стать известны третьей державе.

Я припоминаю предупреждение, сделанное мне генералом Беком, когда я ездил в 1937 году в Италию на переговоры с Генеральным штабом: «Мы полагаемся на вас. Но не забывайте ни на одно мгновение, что все, что мы скажем этим людям, может стать известно на следующий день в Париже».

Союз с Японией не помешал нам и в дальнейшем направлять вооружение в Китай и держать там своего военного советника, как я однажды узнал в Берлине.

В заключение я готов признать, что европейские великие державы незадолго до начала войны добивались длительного мира с Германией, но для нас это было уже слишком поздно. Все народное достояние было употреблено на подготовку войны, хозяйство и индустрия были перестроены на военный лад.

Национал-социализм мог означать только войну. И любое утверждение о том, что мы не хотели войны, являлось только извращением истории.

ШЁРНЕР

24.8.1945

Перевела: переводчик 4 отдела 3 Гл[авного] Упр[авления] МГБ СССР ст[арший] лейтенант ПОТАПОВА

ЦА ФСБ России. Д. Н-21138. В 2-х тт. Т.1. Л.45—50* Заверенная копия. Машинопись. Подлинник под названием «Faschismus heihsst Kreig» на немецком языке — т.1, л.д. 51—58.