Представления египтян III тыс. до н. э. о загробном мире

Представления египтян III тыс. до н. э. о загробном мире

Снабжение погребений вещами, необходимыми усопшему после смерти, вошло в обиход у египтян, как и у всех народов мира, задолго до возникновения государства, еще в эпоху первобытности. Черты этого обычая, получившие развитие в дальнейшие эпохи, можно обнаружить уже в додинастическое время: прежде всего это особая консервация тела, в дальнейшем развившаяся в технологию мумификации (со временем персонификацией содействующих этому сил становится бог Анубис, чтившийся в облике шакала). Кроме того, петербургские исследователи Р. Б. Либина и А. О. Большаков предложили недавно новую интерпретацию обычая додинастического времени и начала Раннего царства помещать в погребения палетки. Как известно, растиравшаяся на них краска предназначалась для косметических целей (прежде всего, чтобы подводить глаза): ученые высказали предположение, что ее использование должно было обеспечить усопшему сохранение после смерти важнейшей способности живого человека – видеть.

Уже в эпоху Раннего царства в монументальных гробницах типа мастаб намечается дифференциация их помещений: погребальная камера, где находился саркофаг с телом покойного, размещалась в подземной части, наземные помещения были предназначены для хранения утвари и всевозможных припасов. На западной, а затем на восточной стороне мастабы существовало пространство для совершения жертвоприношений усопшему, позднее трансформировавшееся в особую часовню.

Жертвоприношения эти совершались перед заупокойной стелой с изображением покойного и с записью его имени и важнейших титулов, призванной сохранить после смерти то, что составляло его индивидуальность. Несколько позже той же цели стало служить размещение в особом, практически герметичном (за исключением прорези для глаз, через которую усопший мог «видеть») помещении гробницы – сердабе – статуи ее владельца. Он изображался в расцвете сил (не слишком молодым и не слишком старым, без признаков каких-либо увечий или болезней, если только они не были присущи ему с самого рождения).

Стены гробницы стали оформлять многочисленными рельефными (иногда раскрашенными) изображениями достояния, которое имел владелец гробницы при жизни. Прежде всего это были сцены работ в обеспечивавшем этот достаток обширном хозяйстве, которым покойный был наделен по воле царя. К ним примыкает изображение сидящего владельца гробницы, тут же подпись, поясняющая, что он «смотрит» на совершение для его «двойника» (ка) тех или иных работ. В самих этих работах действуют также «двойники» изображенных людей (так, в подписи к сцене наказания палками одного из работников подвергаемый избиению вопит: «Ведь мой ка хорош? Что я сделал?», – а наказывающий его приговаривает: «Добрая награда для твоего ка!»). Известно, что именно статуя «двойника» покойного помещалась в сердабе гробницы. При этом в гробницах никогда не изображались эпизоды реальной жизни ее владельца. Ее описанию придавалось большое значение, но оно фиксировалось исключительно посредством текста, в автобиографических надписях. Также нет изображений его взаимодействия после смерти с богами (в эпоху Древнего царства боги вообще не изображались в гробницах). Не оформляются изображениями и погребальные камеры – напротив, здесь изображений избегали до такой степени, что специально «увечили» – например, вырисовывали частично или с отсеченной головой – иероглифические знаки, изображающие живых существ.

Еще одним важным компонентом оформления гробницы была надпись, фиксирующая принесение царем (как главным вершителем ритуала, наделенным сакральностью) и богами Анубисом или Осирисом заупокойных жертв покойному, причем прочтение этой надписи вслух любым посетителем гробницы обеспечивало каким-то образом доступность «двойнику» покойного («выхождение в голосе») всех перечисленных в ней даров.

А. О. Большаков объяснил «функционирование» всего комплекса текстов и изображений египетских гробниц Древнего царства, по-видимому, оптимальным образом. Надземные помещения гробниц были предназначены для поддержания существования после смерти человека его «двойника». К выводу о том, что «двойник» сопутствует человеку (и, видимо, вообще любому существу или предмету) с момента его появления на свет и при соблюдении некоторых условий может сохраниться и после смерти, египтяне пришли из наблюдений над свойствами собственного сознания. Они установили, что при воспоминании или во время сна, совершенно независимо от усилий человека, может возникнуть яркий зрительный образ. При этом если воспоминание или сон связаны с другим, уже умершим, человеком, то он появится перед внутренним взором вспоминающего не ребенком и не старцем, находящимся на пороге смерти, а скорее всего таким, каким он запомнился в середине его жизненного пути. Судя по всему, египтяне считали, что в таких воспоминаниях или сновидениях они и наблюдают пресловутого «двойника».

Они полагали, что обеспечить существование ка (и, стало быть, личное бессмертие усопшего даже при жизни отдаленных потомков, не знавших его лично) можно, максимально точно сохранив в гробнице облик человека (прежде всего с помощью статуи в сердабе), имя со всеми титулами и детали жизненного пути (в надписях). Оформленные таким образом наземные помещения гробницы превращались в местопребывание «двойника» умершего, причем изображения на стенах гробницы всевозможного достатка обретали для него реальное существование опять же при условии, что они представали его взору. Сообразно этому «двойник» усопшего и изображался созерцающим совершение различных работ в своем хозяйстве (также «двойниками» работников), а особый бог Осирис (егип. Исет-ирет, досл. «Место глаза» т. е. зрение) делал это созерцание непрерывным, поддерживая для усопшего в гробнице постоянный свет. Исходя из этого, становится понятным и назначение косметических палеток в самых ранних египетских погребениях. Помимо зрения, «двойник» усопшего был наделен и способностью слышать и, соответственно, пользоваться всеми жертвенными дарами, приносимыми ему, согласно соответствующей формуле, царем и божеством.

Виньетка на папирусном свитке «Книги мертвых» (эпоха Нового царства)

Таким образом, в гробнице при помощи изображений и надписей, по большей части неразрывных с ними, конструировался особый «мир-двойник», не слишком большой (ограниченный рамками изображаемого рельефами вельможеского хозяйства), замкнутый на себя и целиком и полностью ориентированный на обеспечение стабильного и благополучного существования усопшего. Сцены реальной биографии усопшего отсутствовали и потому, что не имели отношения к реализации этой задачи, и потому, что, изобразив их, можно было заставить «двойника» постоянно переживать в своем посмертном существовании соответствующие эпизоды, а они, даже будучи необычайно приятными, едва ли принесли бы человеку радость. Изображения богов исключались из оформления гробницы, поскольку, займи они в ней некое место, им немедленно оказались бы переадресованы все заупокойные жертвоприношения усопшему, а также потому, что для поддержания существования «мира-двойника» они (за исключением Осириса и Анубиса на их очень четко определенных, конкретных местах) попросту были не нужны.

Современному человеку трудно представить себе, какое значение могло иметь осознание такой возможности победы над смертью (причем при чисто вспомогательном участии богов, прежде всего силами самих людей) для становления мировоззренческого оптимизма египтян в эпоху Древнего царства. Было ли, однако, посмертное существование совершенно недоступно для того большинства обитателей Египта, которые не имели средств для сооружения гробницы? По-видимому, нет, так как даже в вельможеской гробнице, помимо «двойника», пребывала еще одна сущность усопшего – так называемое ба (досл. «сила»). Ее местопребыванием была, очевидно, погребальная камера, и, соответственно, существование ба было тесно связано с сохранением тела при помощи мумификации. При этом посмертное бытие ба протекало в мире, где действовали силы богов и вторгаться куда людям было небезопасно (поэтому в погребальных камерах Древнего царства, как правило, нет изображений). Обеспечив сохранение своего тела, а самые простые способы мумификации были по средствам практически любой египетской семье, человек, судя по всему, мог положиться на дальнейшую милость божества уже в рамках представлений, сформировавшихся к началу Древнего царства. Трудно сказать, каковы первоначально были эти представления, но в конце III тыс. до н. э. люди связывали свои посмертные упования с божеством, первым пережившим чудо воскрешения, – Осирисом.

Как уже отмечалось, в представлении египтян о возможности добиться продолжения жизни человека после смерти при помощи конструирования в его гробнице особого «мира-двойника» проявилась оптимистическая направленность их мировоззрения. Об этом же свидетельствуют и надежды египтян на обретение посмертного существования при содействии богов, причем не прозябания в мире вечной тьмы и лишений, а, судя по всему, уже в представлениях III тыс. до н. э. жизни, по крайней мере не худшей, чем земная. По существу, благое посмертное существование, каким бы способом оно ни было обеспечено человеку, являлось одной из наиболее важных черт мира, превосходно приспособленного богами к нуждам занятых служением им обитателей долины Нила. Подобная уверенность в благости богов по отношению к египтянам (а в принципе – и к остальным людям) резко отличала их религию и мировоззрение от систем представлений остальных народов ранней древности. Видимо, она была естественным следствием истории Древнего царства, не омраченной, как мы уже говорили, никакими потрясениями в течение примерно 500 лет.