МОТОРНАЯ ЛОДКА НА СМОЛЕНСКОЙ ПЛОЩАДИ

МОТОРНАЯ ЛОДКА НА СМОЛЕНСКОЙ ПЛОЩАДИ

Не успели избрать генеральным секретарем Горбачева, как Шеварднадзе умело похвалил Михаила Сергеевича на первом же пленуме ЦК и решительно поддержал его линию, которая еще не была толком сформулирована. Эдуард Амвросиевич говорил о том, как весь мир откликнулся на избрание Горбачева, процитировал статью из газеты «Вашингтон пост» и добавил лукаво:

— Я знаю, что Михаил Сергеевич не любит, когда его хвалят. Но это не я, это американцы говорят…

В зале довольно засмеялись.

Никто не ждал, что Горбачев назначит его министром иностранных дел. Но Михаилу Сергеевичу был нужен не столько профессионал — их достаточно в аппарате министерства, — сколько единомышленник, союзник. Однажды они вместе отдыхали в Пицунде, говорили о происходящем в стране, и Шеварднадзе с нескрываемой горечью сказал:

— Все прогнило, все надо менять.

Во время разговора с Громыко, который уже переходил в Верховный Совет, Горбачев спросил, кого он видит на посту министра иностранных дел. Громыко сразу же назвал своего первого заместителя Георгия Марковича Корниенко, считая его самым достойным, затем как бы нехотя добавил еще две кандидатуры — посла в Соединенных Штатах Добрынина и посла во Франции Воронцова.

Горбачев выслушал его без интереса и спросил:

— Как вы смотрите на Шеварднадзе?

Даже выдержанный Громыко был поражен: республиканский партийный секретарь в роли министра иностранных дел? Но тут же справился с собой:

— Нет, нет, я не против. Я же понимаю, это продуманное предложение.

Горбачев объяснил, что на посту министра иностранных дел нужна крупная политическая фигура, человек, способный к переменам. Громыко не посмел возразить генеральному секретарю.

Недели за две до окончательного решения Горбачев позвонил Шеварднадзе в Тбилиси:

— У меня есть весьма серьезные намерения в отношении тебя. Два предложения. Конкретизировать пока не готов. Но оба потребуют твоего переезда в Москву.

Шеварднадзе, как полагалось, сказал, что для него главное — получить поддержку генерального секретаря в работе на нынешней должности. Ничего иного ему не нужно. В последних числах июня 1985 года Горбачев вновь позвонил ему и предложил занять пост министра иностранных дел. Эдуард Амвросиевич искренне удивился:

— Все, что угодно, мог ожидать, только не это. Я должен подумать. И вы еще должны подумать. Я не профессионал… грузин… Могут возникнуть вопросы.

Следующим утром он прибыл в Москву. В разговоре с Горбачевым выложил все доводы против. Дипломатия — это профессия, а у него нет опыта. И главное — этот пост все же должен занимать русский человек.

— Вопрос решен, — ответил Горбачев. — Он согласован с секретарями Центрального комитета. Твою кандидатуру поддерживает Громыко. Что касается национальности, то да, ты — грузин, но ведь советский же человек! Нет опыта? А может, и хорошо, что нет? Нашей внешней политике нужны свежесть взгляда, смелость, динамизм, новаторские подходы…

После беседы Горбачев собрал политбюро.

— Нам не найти второго Громыко, — сказал он, — с его опытом, знанием проблем внешней политики. Но ведь и сам Андрей Андреевич когда-то начинал свой путь в дипломатии не с таким опытом и знаниями, какие имеет сейчас. Я беседовал с Андреем Андреевичем о том, кого выдвинуть на пост министра иностранных дел. Квалифицированных дипломатов у нас много. Опытный работник Корниенко. Как на партийной, так и на дипломатической работе был Червоненко. В поле зрения Добрынин. И все же мысли у нас пошли в другом направлении. На пост министра нужна крупная фигура, человек из нашего с вами состава, которого мы хорошо знаем и в котором уверены.

Громыко, правда, попытался вставить слово:

— Воспитана целая когорта дипломатов.

Горбачев пропустил его слова мимо ушей.

— В результате мы остановились на том, чтобы рекомендовать Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе. Это сформировавшийся деятель, принципиальный, понимающий интересы партии. Эдуард Амвросиевич показал себя человеком закаленным, выдержанным, умеющим найти подходы к решению проблем. Необходимо иметь в виду и такой важный момент: страна у нас многонациональная, и необходимо, чтобы это находило отражение и в составе центральных органов партии. Убежден, товарищи, что это правильное решение.

Потом выступил Громыко, как всегда лояльный к мнению начальства:

— Предлагаю поддержать. Товарищ Шеварднадзе — член руководящего центра. Это важно для министра иностранных дел.

1 июля собрался пленум ЦК. Шеварднадзе перевели из кандидатов в полноправные члены политбюро. Кстати, на этом же пленуме секретарем ЦК избрали Бориса Николаевича Ельцина.

Когда Громыко освободил кабинет, Шеварднадзе впервые приехал на Смоленскую площадь. У подъезда высотного здания его ждал начальник секретариата министра, проводил на седьмой этаж, показал кабинет номер 706. В этом кабинете сидели все его предшественники, начиная с Вышинского. Шеварднадзе попросил собрать заместителей министра, откровенно сказал им:

— Положение у меня — хуже не придумаешь. Удивить вас познаниями в области внешней политики не могу. Могу лишь обещать, что буду работать так, чтобы мне не было стыдно перед вами, а вам — за меня. Мне придется особенно трудно на фоне авторитета Андрея Андреевича. Что я по сравнению с ним, крейсером внешней политики? Всего лишь лодка. Но с мотором.

Шутка всем понравилась.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.