Первый секретарь крайкома спасен от ареста

Первый секретарь крайкома спасен от ареста

Партийное дело завели не только на Щелокова, но и на первого секретаря Краснодарского крайкома Сергея Медунова. Он был хозяином края с 1973 года. Когда Брежнев стал вспоминать военные годы и свои подвиги, то больше всех от этого выиграл Медунов. Знаменитая Малая земля, где воевал полковник Брежнев, находилась на территории Медунова.

Первый секретарь крайкома позаботился о том, чтобы подвиг Леонида Ильича был достойно увековечен. Когда Брежнев приехал в Новороссийск, растрогался, обнял хозяина края.

Об успехах Кубани писали постоянно. Медунов обещал на партийном съезде собрать миллион тонн риса. Построили искусственное водохранилище, затопили дома, людей переселяли в другие места. Весь край работал на этот миллион — в жару по колено в воде, чтобы Медунов мог получить золотую звезду Героя Социалистического Труда. Потом выяснилось, что обещанный миллион — это липа. Только поля загубили.

Сергей Федорович Медунов окончил Кизлярский аграрно-педагогический техникум, работал в школе, служил в армии. Он считался участником войны, получил удостоверение ветерана. А потом удостоверение отобрали, потому что выяснилось: войну он провел далеко от фронта — штурманом-инструктором центра подготовки летчиков. После демобилизации попал на партийную работу в Крым. В октябре 1959 года его назначили первым секретарем Сочинского горкома, через десять лет стал председателем Краснодарского крайисполкома, а в 1973-м пересел в кресло первого секретаря.

Медунов вел себя как маленький диктатор.

Виктор Салошенко, который руководил краевым комсомолом, а потом стал первым секретарем Краснодарского горкома партии, вспоминал, как заведующий сельскохозяйственным отделом докладывал о ходе хлебозаготовок. Медунов — в плохом настроении — отдал какое-то распоряжение.

— Мы не можем этого сделать, — возразил завотделом. — Распоряжение подписал сам Золотухин!

— Кто такой Золотухин? — высокомерно спросил Медунов.

— Министр заготовок СССР, — растерянно ответил завотделом.

— Я еще раз спрашиваю, кто такой Золотухин? — взорвался Медунов. — Если я вам что-то говорю!

Когда собственный корреспондент газеты «Советская Россия» покритиковал некоторых краснодарских руководителей, Медунов добился, чтобы журналиста отозвали из края.

Один из подчиненных Медунова секретарь крайкома по пропаганде Иван Павлович Кикило еще в августе 1977 года написал в Комитет партийного контроля при ЦК записку, обвинив руководителя края в масштабных приписках. Но до поры до времени все сходило Медунову с рук.

А в Краснодарском крае происходили немыслимые по тем временам вещи. Об этом напомнил журнал «Люди», где составили полное описание «медуновщины». Знаменитое в те годы «рыбное дело» началось с ареста директора сочинского магазина «Океан» Арсена Пруидзе. Дальше пошло-поехало:

«Вячеслав Воронков, мэр города Сочи (тайники с перстнями и бриллиантами, квартира с фонтаном и камином, автомобиль „Форд“, праздники с цыганами, брюнетками и шатенками в Рыцарском Замке, „я допустил перерождение и невыдержанность“, тринадцать лет с конфискацией имущества);

секретарь сочинского горкома партии Александр Мерзлый и начальник управления общественного питания Валентина Мерзлая по прозвищу „Шахиня“ („групповуха“ с немками на берегу моря, кража оружия у пограничников, присвоение автомашин, бесплатное строительство дачи, приписки, собирание взяток с работников торговли, арест, симулирование психического заболевания, по пятнадцать лет лишения свободы с конфискацией имущества);

секретарь крайкома Тарада (добровольная сдача следствию ценностей на 750 тысяч рублей, признание взяток от ста человек, три тайника — на кухне, в сарае, в курятнике, взялся помочь следствию, умер от инсульта в Лефортовской тюрьме);

управляющая трестом столовых и ресторанов Геленджика Бэлла Бородкина по прозвищу Железная Бэлла (взятки на один миллион рублей, расстрел);

первый секретарь горкома партии Геленджика Погодин (исчез);

председатель Хостинского райисполкома Логунцов (был допрошен как свидетель, вернувшись домой, написал письмо сыну, обмотал себя проводами и воткнул их в электрическую сеть)».

Вот такая беседа с Медуновым состоялась у корреспондента журнала «Люди»:

— Я сыну Жорику машину купил пополам с тестем, «Жигули», в северном исполнении, утепленную, — он же болел у меня. Тарада написал, что вызывает Медунов и говорит: «Сыну машину надо купить. Сын больной. А денег нет». Тарада якобы сходил за деньгами и положил мне в ящик стола конверт, а в нем — шесть тысяч. Это клевета! Это ложь!

Тараду назначили в Москву заместителем министра, так он свой хрусталь и ковры грузовиками перевозил и в Москве на взятке попался, а деньги его из-под земли вырыли, четыреста пятьдесят тысяч, уже желтеть начали. И в тюрьме начал на сокамерников стучать — там его и убили.

— До сих пор неизвестна судьба Погодина, первого секретаря горкома партии Геленджика. Он исчез, как утверждают, после разговора с вами. Одни сочиняют, что Погодина вывезли на подводной лодке за границу. Другие пишут, что его «убрало» местное КГБ по вашему указанию…

— Это неправда. Погодин был беспринципный, и бабская сторона его губила. Он с армянкой, директором школы, сожительствовал, но не разводился с женой. Армяне грозились его убить. Но жена жалобы не подавала. Погодин приехал на пленум крайкома и после пленума уехал в Геленджик. Звонят оттуда: до сих пор не приехал, где? Начали искать. Кто-то видел ночью, как Погодин пешком шел по городу. Был слух, что ушел он в Австралию, как раз австралийское научно-исследовательское судно в ту ночь отчалило. Я думаю, вот что могло быть: либо кто-то вывез его в море и утопил, или в каньон бросили, а за ночь шакалы съели. Так и отец его погиб, и косточки не нашли. Наше КГБ Погодина очень активно искало.

— А что скажете про Бэллу Наумовну Бородкину, Железную Бэллу из Геленджика?

— Она с немцами сожительствовала, голой на столе плясала, а ее пригрел Погодин и Главкурортторг. Воровала, гадина, по всем статьям! К ней уже тогда бандиты подъехали, поставили к стене, все забрали. Ко мне пришел Погодин: у нас в Геленджике сдается дом, давайте дадим квартиру Бородкиной! Я отказал: ни в коем случае, у нее же свой дом есть, пусть его продаст, потом подумаем. Она и мне автомашину с продуктами подсылала, но я отправил назад. Но тронуть Бородкину было трудно: она опекала семью члена политбюро Кулакова, бесплатно кормила их…

Судьба первого секретаря Геленджикского горкома партии Николая Федоровича Погодина так и осталась загадкой. Он исчез бесследно. Бэллу Наумовну Бородкину за хищения социалистической собственности приговорили к высшей мере наказания. Только в Геленджике несколько десятков местных руководителей были приговорены к различным срокам тюремного заключения. Такие аресты прошли и в Сочи.

Руководители городской торговли и общественного питания назвали имя своего покровителя — Анатолия Георгиевича Тарады, секретаря крайкома. Он получал деньги за то, что прикрывал существовавшую в крае теневую экономику, в основном подпольные цеха, которые гнали «левую» продукцию. Благодарные «цеховики» передавали ему деньги, а он делился с остальными. Говорят, что на следствии Тарада обещал назвать имена, но в ту же ночь умер в камере.

Первый секретарь крайкома понял, что расследование нужно остановить. Медунов твердо мог рассчитывать на генерального секретаря и его окружение. Однажды Медунова распекали на секретариате ЦК. Он вернулся в Краснодар. Ему позвонил Брежнев:

— Ты не переживай и не очень обращай внимание на случившееся. Работай спокойно.

Когда заведующий сектором отдела пропаганды ЦК Наиль Бариевич Биккенин приехал в Краснодар, Медунов со смыслом показал ему огромные фотоальбомы, на которых он был запечатлен вместе с Леонидом Ильичом. Имелось в виду, что делать какие-то замечания человеку, столь близкому к генеральному, по меньшей мере глупо.

Медунов доложил в Москву, что прокуратура «действует методами тридцать седьмого года». Вопрос в 1981 году разбирался на секретариате ЦК. О коррупции в Краснодарском крае доложил заместитель генерального прокурора и начальник следственного управления союзной прокуратуры Виктор Васильевич Найденов, высокопрофессиональный и принципиальный юрист.

Но на секретариате обсуждали не продажных краснодарских чиновников и их высоких покровителей, а прокуратуру. Найденову объяснили, что он занимается дискредитацией партийных кадров, и тут же освободили от должности. Вел секретариат Андрей Павлович Кириленко, он не пожалел злых слов в адрес Найденова.

Виктора Васильевича перевели в следственное управление МВД на унизительно низкую должность заместителя начальника отдела по расследованию уголовных дел о преступных посягательствах на грузы…

Многие чиновники были лично обязаны Медунову и не давали его в обиду.

«В крайкоме с согласия Медунова была создана четкая система подарков, — рассказывал на следствии бывший секретарь крайкома Тарада. — Подарки и продукты вручались ответственным лицам в Москве, на отдыхе — в Сочи, Геленджике, при приезде в край. Я принимал участие в сборе подарков…»

Не упускал Сергей Федорович возможности порадовать своего покровителя. Когда Брежнев приехал в Новороссийск в сентябре 1974 года, ему надели на палец золотое кольцо. На приеме Медунов предложил тост:

— Дорогой Леонид Ильич! В Центральном комитете есть ядро — это политбюро, а в политбюро ядро — это вы. Это ядро направляет работу не только внутренней политики. Работа политбюро, генерального секретаря давно вышла за пределы нашего государства. Вы взяли правильный курс. Вас поддерживают вся партия, весь советский народ, все прогрессивное человечество, которое борется за укрепление мира на земле. Дорогой Леонид Ильич, позвольте и русскому, и украинцу, и туркмену, узбеку, и литовцу, эстонцу, я уже не говорю о грузине, азербайджанце, армянах, поднять тост. Весь народ вас поддерживал, и поддерживает все прогрессивное человечество, что вы признанный лидер борьбы за дело мира на земле… Как не сказать спасибо вам за победу во имя построения коммунистического общества!

К очередному юбилею Леонида Ильича местный завод фарфорово-фаянсовых изделий представил огромную вазу, а Медунов сам сочинил поздравление:

Человеку

С любовью к людям от матери.

Мудрому от народа.

Степенному от земли.

Твердому от металла.

Патриоту от Родины.

Герою от труда и войны.

Интернационалисту от пролетариата.

Коммунисту от Ленина.

Вождю нашей партии

Леониду Ильичу Брежневу

С пожеланиями доброго здоровья

И долгих лет работы на счастье

Трудового человечества.

И человек, который мыслил так жалко-примитивно, обладал неограниченной властью над огромным регионом России…

В распоряжении первого секретаря был самолет Як-40. «То есть это был типовой самолет, — вспоминает Виктор Салошенко, — но салон был разделен на две части. Первая — для небольшого количества рейсовых пассажиров, а вторая часть “принадлежала” персонально Медунову».

Первый секретарь прославился тем, что распорядился превратить Краснодарский край в зону для некурящих. Курение было запрещено во всех общественных местах: «Если ты любишь родную Кубань, дымом табачным ее не погань!» Ничего из этого не вышло, но краснодарский опыт изучали по всей стране. Медунов отличался невиданным самодурством. Например, приказал бульдозерами снести все парники, в которых люди выращивали для себя овощи. О ситуации в крае написала газета «Советская Россия». На защиту Медунова бросилось партийное руководство, секретарь ЦК Зимянин.

«Сколько гнева, — вспоминал тогдашний руководитель газеты Михаил Федорович Ненашев, — обрушилось на голову главного редактора со стороны Михаила Васильевича Зимянина за это, по его мнению, необдуманное выступление, которое, как замечено было в беседе, противоречит позиции ЦК КПСС».

Все неблаговидные дела, как правило, прикрываются красивыми словами. На это Медунов был мастер.

«Однажды Медунов, собрав нас, идеологических работников края, — вспоминал Виктор Салошенко, — начал приводить убедительные аналогии, подчеркивая достоинства именно советской идеологии… Говорил медленно, стараясь донести до каждого из нас весь смысл откровений хорошо известных из истории личностей. Он начал читать размышления о реализации в 1945 году американской послевоенной доктрины против СССР: “Посеяв в Советском Союзе хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить… Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа…” На аудиторию это произвело ошеломляющее впечатление… Внимая словам первого секретаря крайкома КПСС, члена ЦК, мы, разумеется, ощущали себя политиками, на чьих плечах лежала ответственность за судьбы народа…»

Сергей Медунов цитировал мнимое высказывание Аллена Даллеса, который в пятидесятые годы возглавлял ЦРУ. Цитата эта ходовая, ее любят неквалифицированные и необразованные авторы, но она придуманная. Даллес этих слов не говорил — владеющий английским языком, если не жалко времени, может в этом убедиться, проштудировав все им написанное (цитата существует только на русском).

Главное — он и не мог этого сказать. Приписывать Даллесу намерение морально разложить советских людей нелепо. Он был набожным человеком, ненавидел безбожную советскую власть, поэтому если бы высказался на эти темы, то призвал бы вовсе не к разложению русского народа, а, напротив, к восстановлению традиционных, в первую очередь религиозных ценностей. В списке антисоветской подрывной литературы, выпуск которой финансировало ЦРУ, Библия была на первом месте…

И вот такой идеологической пищей потчевали провинциальных аппаратчиков. Слушая этот бред, они ощущали себя настоящими политиками, которые должны отстаивать советскую идеологию от нападок заокеанских врагов. Но борьба за чистоту идеологии, как видно, не мешала воровать, брать взятки и заниматься приписками.

«Юрию Владимировичу Андропову, — пишет бывший второй секретарь Ставропольского крайкома Виктор Алексеевич Казначеев, — сообщили о валютных операциях Медунова по продаже за границу черной икры и других незаконных действиях краснодарцев на многие миллионы долларов, коррупции в торговле и иных сферах народного хозяйства».

В марте 1982 года Комитет партийного контроля отправил в секретариат ЦК записку «О многочисленных фактах взяточничества среди руководящих работников Краснодарского края». Ее не стали рассматривать, отправили в отделы ЦК для проверки. Все подтвердилось. В конце мая записка в обновленном варианте вновь поступила в секретариат ЦК. Надо было что-то делать, но Брежневу не хотелось обижать Медунова.

Выслушав Андропова, Леонид Ильич просил:

— Что же делать?

— Возбуждать уголовное дело, — предложил Андропов, — Медунова арестовать и судить.

— Юра, этого делать нельзя, — сказал Брежнев. — Он руководитель большой партийной организации, а теперь его — под суд? Мы опоганим хороший край.

24 мая 1982 года Андропова избрали секретарем ЦК. Он получил у Брежнева согласие переместить Медунова на менее видную работу — был такой эвфемизм в партийной канцелярии. 23 июня Горбачев пригласил к себе находившегося в Москве посла на Кубе Виталия Ивановича Воротникова. Объяснил:

— Есть наметки относительно твоей работы. Насколько ты знаком с машиностроением и оборонным комплексом?

И заговорил о ситуации в Краснодарском крае:

— Медунов — совсем обнаглел.

Через две недели посла Воротникова отозвали с Кубы и велели немедленно вылетать в Москву. 19 июля в три часа дня его принял Андропов. В разговоре участвовали секретари ЦК по сельскому хозяйству — Горбачев и по кадрам — Капитонов.

— Речь идет о рекомендации вас первым секретарем Краснодарского крайкома партии, — сказал Андропов. — Медунова мы отзываем в Москву. В крае сложилась пренеприятная ситуация. Медунов наконец понял, что дальше там оставаться ему нельзя. Взяточничество, коррупция среди ряда работников различных сфер, в том числе среди партийного актива. Арестованы и находятся под следствием более двухсот человек.

На следующий день окончательное решение было принято на секретариате ЦК. Вел заседание Андропов.

— Медунова отзываем в распоряжение ЦК, — сказал Юрий Владимирович. — В крае выявлены многочисленные факты нарушения законности. Взяточничество среди руководящих работников, даже среди партийного актива. В Сочи, Геленджике, Краснодаре. Арестовано сто пятьдесят два человека, под следствием девяносто девять. Медунову неоднократно указывали на эти факты, однако он не реагировал, не воспринимал советов и критики, сам создавал трудности для следствия…

Медунов рассказывает об этом так:

— Меня пригласил к себе Горбачев, сказал: «Сейчас пойдем к Андропову. Разговор будет неприятный». Андропов объявил: «Время пришло отозвать вас в распоряжение ЦК и дать другую работу. Министерств свободных нет, пойдете пока заместителем». Ни упреков, ни объяснений. Все у меня внутри заклокотало. «Я пойду к Леониду Ильичу». — «А вот этого делать не надо. Леонида Ильича нам надо беречь». В Краснодаре собрали пленум, я простился… Всех предупредили, чтобы никаких вопросов.

Медунова назначили заместителем министра, он занимался заготовкой плодоовощной продукции. Все понимали, что это пересадочная станция. Но каким будет завершение этого пути? Многие были уверены, что Медунова ждет тюрьма.

И ошиблись. Времена переменились: он лишился партбилета и работы, но не свободы. Спокойно ушел на пенсию и даже сохранил золотую звезду Героя Социалистического Труда. Это Щелоков не вынес позора и покончил с собой. А Сергей Федорович Медунов умер в своей постели в сентябре 1999 года на 84-м году жизни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.