Тема VI «Дело Берии» и делишки «демократов»

Тема VI

«Дело Берии» и делишки «демократов»

С темой дневников Л. П. Берии оказалась связанной и ещё одна тема, чем я, должен признаться, немножко горжусь.

Дело вот в чём.»

Сразу же за статьёй профессора Козлова «Реабилитация подлогом — как в кино» в номере 2 журнала «Родина» под рубрикой «Книжный развал» следовало сообщение о том, что издательство «Кучково поле» опубликовало сборник документов «Политбюро и дело Берии».

В журнале «Родина» об этом тысячестраничном «кирпиче», изданном под общей редакцией О. Б. Мозохина, было сказано так:

«В сборник документов вошли наиболее информативные материалы, в которых освещается подготовка и проведение процесса над Л. П. Берией и его окружением. Основная масса документов рассекречена недавно и вводится в научный (ну-ну. — С. К.) оборот впервые. Публикуемые документы ранее были недоступны исследователям, что затрудняло проведение полноценного анализа этого процесса. Настоящий сборник ставит своей целью расширить представление общественности (в пределах тиража аж в «целую» тысячу экземпляров при розничной цене одного экземпляра более 1000 рублей. — С. К.) об этом до настоящего времени закрытом деле. Публикуемые материалы позволяют проследить процесс подготовки и принятия решений по обвинению Л. П. Берии и его окружения в государственных преступлениях».

Ознакомившись с этим сообщением, я сразу же подумал: «Не мои ли, в том числе, скромные усилия привели к такому немалому результату, как хотя бы частичное рассекречивание следственных материалов по «делу Берии»?»

Конечно, процесс рассекречивания и подготовки к открытой печати любых ранее закрытых материалов непрост и времени занимает много. Поэтому почти одновременное появление в печати дневников Берии и сборника документов о «деле Берии» могло быть случайным совпадением. Однако знакомство с самим сборником кое-что, пожалуй, прояснило.

Начну сначала».

Уже на первой странице предисловия (с. 3 сборника) говорится:

«Написано о Берия достаточно много¹. Однако публикации носят противоречивый характер. Кто-то считает его выдающимся государственным деятелем, кто-то палачом. Некоторые — народным героем, другие — развратником, морально разложившимся человеком и шпионом…»

Внизу страницы под сноской 1 приведён список из 11 источников. Будучи знаком практически со всеми из них, должен сообщить, что лишь в одном Берия аттестуется относительно объективно (Рубин Н. Лаврентий Берия. Миф и реальность. — М.: Смоленск, 1998).

При этом в список «источников» историками-составителями была включена примитивная фальшивка некоего А. Вильямса «Дневники Берия». Я писал о ней в предисловии к первому тому подлинных дневников Л. П. Берии.

Ну, я-то был вынужден как-то упомянуть этот грязный опус и кратко проанализировать и оценить его — меня к тому вынуждала сама тема дневников. Но может ли хоть как-то уважающий себя и свой предмет исследователь истории по доброй воле не то что ссылаться на фальшивку Вильямса, но вообще упоминать её?

А если уж упоминать, то исключительно для того, чтобы её полностью и безоговорочно дезавуировать, чего О. Б. Мозохин не сделал.

Зато авторы предисловия к сборнику документов о «деле Берии» не сочли необходимым отметить такие, например, несомненно, интересные и объективные книги о Л. П. Берии, как «Неизвестный Берия» Алексея Топтыгина, «Убийцы Сталина и Берии» Юрия Мухина, работы Ивана Чигирина и Арсена Мартиросяна, ограничившись ссылкой лишь на одну Елену Прудникову, чьи книги о Берии безусловно значительны, но не исчерпывают собой нормативную, так сказать, «бериану».

К «наиболее взвешенной» составители сборника документов О. Б. Мозохин и А. Ю. Попов отнесли книгу А. Сухомлинова «Кто вы, Лаврентий Берия?», изданную в 2003 году. Они сообщают, что книга «написана на документальных материалах и даёт наиболее объективное представление о бывшем наркоме НКВД и министре внутренних дел».

Собственно, уже такое представление Л. П. Берии читателю граничит с фальсификацией истории, поскольку среди первостепенных партийных и государственных постов, которые в разное время занимал Берия и на которых он себя блестяще проявил как созидатель и организатор, объективный историк просто не может не назвать посты первого секретаря Закавказского крайкома ВКП(б), Первого секретаря КП(б) Грузии, члена Политбюро ЦК ВКП(б) и члена Президиума ЦК КПСС, заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров СССР, заместителя и первого заместителя Председателя Совета министров СССР, члена и заместителя Председателя ГКО и, наконец, председателя «атомно-ракетного» Специального комитета при СМ СССР.

Это ведь не формальность! Деятельностью в качестве наркома НКВД СССР и министра МВД СССР выдающийся вклад Л. П. Берии в его эпоху не ограничивается. Более того, даже выдающийся чекист Берия уступает Берии — реформатору Грузии, организатору обороны Кавказа, круглосуточному организатору и руководителю оборонной работы тыла во время войны, руководителю послевоенной экономики и куратору атомной проблемы.

Но вот то, что сами составители сборника документов о «деле Берии» высоко оценивают не более чем сносную (с позиций объективности) книгу А. Сухомлинова, я прошу читателя запомнить.

Этот факт нам вскоре ещё пригодится.

А теперь — о связи сборника документов о «деле Берии» с изданными мною дневниками Л. П. Берии… Как оказалось, я в своём первоначальном предположении о возможности такой связи не ошибся, и это подтвердили, вольно или невольно, сами составители «бериевского» сборника.

Вот как они пишут об этом в предисловии к сборнику:

«В последнее время появились публикации, в которых авторы пытаются обозначить «истинную роль и значение» Лаврентия Берия для советской истории (под сноской 4 внизу страницы значатся три книги Е. П рудниковой. — С. К.). Писатель С. Брезкун-Кремлёв рассказал о Берии в книге «Берия. Лучший менеджер XX века». Но что удивительно, позже им были «найдены» (? — С. К.) дневники Лаврентия Берии, которые якобы были рассекречены (? — С. К.) и открыли истинное лицо «самого известного главы НКВД»…»

Тут надо сразу объясниться…

Я нигде и никогда не писал о том, что «нашёл» дневники. Я писал лишь о том, что получил их текст. Причём ясно и чётко описывал, как и при каких обстоятельствах и в какой форме я этот текст получил.

Впрочем, об этой стороне вопроса мы позднее ещё поговорим, и — весьма обстоятельно — при рассмотрении темы седьмой «Почему дневники Берии были переданы Кремлёву так, как они были ему переданы».

Далее авторы предисловия демонстрируют настолько забавную «наивность», что заставляют вспомнить о девице из «весёлого» дома, которая сообщает клиенту, что её-де мама и папа рассказали ей, что нашли её в капусте и что лично она по сей день пребывает в уверенности, что так оно и было».

Ну, в самом-то деле, лишь возведя «невинные» очи горе, можно написать следующие строки:

«…Однако никаких дневников Берия в Межведомственную комиссию по защите государственной тайны на рассекречивание не направлялось»…

Конечно, не направлялось!

Во-первых, откуда взяться оригиналам дневников Берии, если, по свидетельству даже его ненавистников, архивные материалы Берии в хрущёвские времена уничтожались мешками! Кстати, как юрист О. Мозохин считает — содержимое этих мешков, перед тем как превратиться в пепел, проходило экспертизу на предмет возможного рассекречивания или нет?

Во-вторых, о каких претензиях по поводу ненаправления в какую-то там Межведомственную комиссию дневников Берии может идти речь, если историки-академисты с порога отрицают саму возможность существования таких дневников и безапелляционно (и бездоказательно при том) заявляют об их якобы подложности?

В предисловии к сборнику документов по «делу Берии» язвительно заявляется:

«В связи с этим (публикацией дневников Л. П. Берии. — С. К.) можно предположить, что если будет спрос на такого рода литературу, то в скором времени могут появиться сенсационные дневники и других членов Политбюро, в том числе и И. В. Сталина…»

Однако ирония здесь неуместна.

С одной стороны, Л. П. Берия оказался фактически единственным из членов «классического» сталинского Политбюро, который не умер в глубокой старости, а был уничтожен в расцвете сил, на пятьдесят четвёртом году жизни. Все остальные — Молотов, Маленков, Микоян, Каганович, Ворошилов, Хрущёв, Булганин скончались в преклонном возрасте и имели все возможности для того, чтобы вполне легально оставить после себя мемуары или дневники — если бы они их вели. Кое-кто мемуары после себя и оставил — в той или иной форме.

С другой стороны, если бы члены «сталинского» Политбюро вели дневники, то и они были бы давно наследниками опубликованы — никаких препятствий к тому ни в одном случае не было бы.

С третьей стороны, действительно не исключено (рынок есть рынок) появление и других «сенсационных» дневников членов Политбюро, кроме, естественно, И. В. Сталина. Но вот аутентичность их будет несомненной лишь в том случае, если такие дневники будут отысканы именно в виде оригиналов и отысканы и опубликованы именно наследниками членов Политбюро.

Случай же с текстами дневников и других материалов Л. П. Берии уникален и поэтому никак не укладывается в привычные рамки. Неужели же это непонятно?!

Ни Молотова, ни Маленкова, ни Микояна, ни Кагановича, ни Ворошилова, ни Хрущёва, ни Булганина и тд. никто никогда не арестовывал, их жилища никто не обыскивал, так что какое-либо насильственное, против воли авторов, изъятие их материалов властями практически было исключено.

Что же до Берии — тут всё обстояло иначе, и надо ли эту мысль далее продолжать?

Возвращаясь же к предисловию к сборнику «бериевских» документов, признаюсь, что наиболее лестным для меня оказался следующий пассаж из предисловия:

«Чтобы оградить оградить (слово «оградить» повторено дважды в тексте предисловия, видно, очень уж хотелось его авторам оградить читателей от Кремлёва. — С. К.) исследователей от такого рода «дневников и воспоминаний» и публикуются документы, которые позволяют объективно (вот как! — С. К.) отразить исторические события…»

Иными словами, сами составители сборника прямо признали, что публикация мной дневников Л. П. Берии вынудила официозных историков предпринять какие-то меры противодействия, одной из которых стало частичное рассекречивание материалов «дела Берии».

Между прочим, опечатку (или описку) «оградить оградить» можно отнести к «моменту истины» по, так сказать, Фрейду. Сработало подсознание. Видно, очень уж хотелось составителям сборника оградить читателей от дурного влияния Кремлёва.

Что ж, ради одного такого результата стоило, как говорится, жить и бороться.

Из всех членов сталинского Политбюро наиболее объёмные и полноформатные воспоминания оставил Никита Хрущёв, причём в его случае слова «воспоминания» и «мемуары» надо брать в кавычки — очень уж много в них не то что передержек и натяжек, а прямой, достаточно легко устанавливаемой лжи.

Вот о чём написать бы профессору Козлову и его коллегам по Отделению истории РАН! Вот на что обратить бы внимание и публикаторам следственных материалов по Берии.

Однако явно фальшивые — фальшивые не по их авторству, ибо Хрущёв, как я понимаю, действительно надиктовал то, что было издано на Западе от его имени, а фальшивые по тону и исторической сути — «мемуары» Хрущёва для нынешних официозных «историков» — это «исторический источник». И «источник» именно потому, что антисталинские и антибериевские «мемуары» Хрущёва антиисторичны и фальсифицируют историю.

Нынешние официозные «историки» открыто ненавидят (точнее, как я понимаю, «ненавидят» в кавычках, за приличную плату) советскую эпоху. Поэтому, например, все те советские наименования, которые должны писаться с заглавных букв, они пишут со строчных…

Не «Герой Социалистического Труда», а «герой социалистического труда», не «Политбюро», а «политбюро» и т. д.

Если бы это было не против правил даже нынешней безграмотной «грамматики», то они и имена Ленина, Сталина и Берии писали бы с маленькой буквы.

Зато «Государь Император» они пишут обязательно с больших букв, испытывая при этом, надо полагать, подлинно «верноподданнический», то есть холуйский, восторг.

Что тут сказать?

Ну, сказать-то можно много, и по существу…

Но — стоит ли?

Однако, к слову, в скобках будь замечено — коль уж речь зашла о грамматике, — авторам предисловия не мешало бы определиться с падежами и склонениями. То они упоминают дневники Берия, то — дневники Берии и т. д.

Я-то фамилию «Берия», несмотря на её кавказское происхождение, сознательно в мужском варианте склоняю, подчёркивая тем, что рассматриваю Лаврентия Павловича как сына не только грузинского, но и русского народа. А вот г-н Мозохин с её склонением путается.

Конечно, об этой мелочи можно было бы и не упоминать, если бы академисты козловы-мозохины и K° не путались в намного более серьёзных вещах. Если взять то же предисловие к сборнику документов о «деле Берии», то это предисловие просто-таки переполнено не точными данными, а досужими бабскими слухами и сплетнями, некорректными предположениями и фактическими неточностями — как мелкими, так и крупными.

К мелким относится, например, сообщение о том, что «30 января 1941 г. Берии было присвоено звание «государственный комиссар госбезопасности»…».

Масло, конечно, масляное, а комиссар государственной безопасности — фигура действительно государственная, однако Л. П. Берии 30 января 1941 года было присвоено всё же звание Генерального комиссара государственной безопасности СССР.

К более недопустимым неточностям надо отнести сообщение о том, что в феврале 1941 года Берия «был назначен заместителем председателя Совета народных комиссаров (сохраняю орфографию предисловия, хотя нормативное написание — с заглавных букв. — С. К.) СССР, где курировал работу органов безопасности».

На самом деле функции ЛЛ. Берии как заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров СССР были намного более широкими: с февраля 1941 года он стал курировать ряд отраслей экономики, причём как раз тех, которые оказались «в прорыве».

Такой же принципиальной и, скорее всего, намеренной «неточностью» является утверждение О. Мозохина относительно того, что «..л дальнейшем главенствующая роль в руководстве проектом создания водородной бомбы также перешла к возглавляемым им (ЛЛ. Берией. — С. К.) НКВД — МВД…».

Такое заявление не просто лживо, оно вопиюще безграмотно! Ни НКВД СССР, ни тем более МВД СССР никогда не руководили ни одним атомным проектом, начиная с проекта создания первой советской атомной бомбы. Авторы предисловия вообще не упоминают о Специальном комитете при СНК (СМ) СССР, председателем которого Л. П. Берия стал с августа 1945 года! А ведь всеми «атомными» работами в СССР руководил именно Спецкомитет, а не наркомат внутренних дел, который, к слову, Л. П. Берия перестал возглавлять с конца 1945 года.

В предисловии к сборнику безграмотно и антиисторично заявляется, что «…документы свидетельствуют, что… заслуги Берия были сильно преувеличены. В первую очередь в создании атомного оружия главную роль («в первую очередь главную роль», ну-ну. — С. К.) сыграло большое государственное финансирование».

«Глубокомыслие» последнего заявления граничит, простите, с кретинизмом.

Солнце, безусловно, встаёт на востоке, а успех любого крупного проекта невозможен без большого финансирования. Однако в нынешней «Россиянин» то и дело слышишь о «большом государственном финансировании» различных «модернизационных» проектов, а результаты оказываются почему-то прямо противоположными тем, которые достигались под руководством Берии.

Что ж так?

Может быть, важно не только то, сколько и на что выделяется денег, но и то, кто и на что их расходует?

Берия умел обречь на успех любое дело, которое ему поручали Сталин и эпоха. И секрет был не в якобы «кнуте» Берии, и даже не в его «прянике», а в несомненной управленческой компетентности великого менеджера социализма, в его умении найти людей, опереться на их лучшие качества и верить им.

Публикаторы материалов по «делу Берии» могут здесь воскликнуть: «А, попался, такой-сякой Кремлёв! Вот мы сейчас процитируем выписку из протокола допроса сына Берии, и сразу станет ясно, на что Берия опирался в действительности!»

Что ж, дойдёт время и до анализа этого «признания» Серго Берия.

Документы документам, конечно, рознь, но как раз документы советского Атомного проекта раскрывают первостепенную, выдающуюся роль ЛЛ Берии в ликвидации атомной монополии США и создании советского ядерного оружия.

Именно многолетняя работа по рассекречиванию и изданию документов советского Атомного проекта привела одного из крупных саровских физиков-теоретиков, Героя Социалистического Труда и лауреата Ленинской премии Германа Арсеньевича Гончарова, к выводу о том, что в вопросах атомной работы Берия разбирался на уровне доктора технических наук.

Грустно и забавно то, что авторы предисловия, явно мня себя непогрешимыми «олимпийцами», изрекают:

«Необходимо отметить, что очень многие исследователи цитируют автобиографию Берии, им же самим написанную (вообще-то автобиографии люди пишут именно сами. — С. К .), которая, на наш взгляд, грешит многими неточностями»…

Однако сами авторы предисловия излагают биографию Л. П. Берии настолько невнятно и неточно, что остаётся лишь пожать плечами. И вот такие, с позволения сказать, «эксперты» берутся судить об аутентичности или поддельности текста дневников ЛЛ Берии.

Пожалуй, надо сказать несколько слов и о самом сборнике архивных материалов по «делу Берии».

Когда публикуют те или иные архивные, ранее закрытые, материалы, то можно предполагать, что в первую очередь для публикации отбираются документы или наиболее информативные — если публикаторы объективны, или наиболее подкрепляющие концепцию публикаторов и их заказчиков — если публикаторы недобросовестны.

Я не имел, естественно, доступа к следственным материалам по «делу Берии», зато доступ к ним имел прокурор Сухомлинов. Он-то и сообщил, что эти материалы сведены в 37 томов. Выбирать то есть было из чего!

Так что публикаторы, желающие «разоблачить» Берию и показать его подлинный, то есть, по уверению публикаторов, неблаговидный и негативный, облик, должны были выбрать самое «разоблачительное», самое «смачное»…

Ну и что же они опубликовали?

Если обнародованное внимательно проанализировать, то можно понять, что при явном обилии материала составителям не удалось создать достоверно подтверждаемый негативный облик Берии. Берия не выглядит негативно не только как государственный деятель, но и как человек — внимательный анализ доказывает, скорее, обратное.

И это при том, что задачи-то по отношению к Берии составители имели дискредотационные!

Не подкрепляют отобранные к публикации документы и официальной версии о расстреле Л. П. Берии 23 декабря 1953 года, то есть после вынесения официального приговора. Опубликованные документы её, скорее, опровергают!

Я уже не раз писал (и в очередной раз затронул этот момент при рассмотрении темы третьей «Несмешные «детективы» Вениамина Смехова»), что Л. П. Берию вряд ли расстреляли по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР 23 декабря 1953 года. Но его и не убили при мифическом «штурме» его особняка 26 июня 1953 года.

Скорее всего, после ареста 26 июня 1953 года Берию в течение июля действительно допрашивали — ряд июльских и даже августовских протоколов допросов содержит такие детали, которые мог знать только Берия. Но после внеочередной сессии Верховного Совета СССР в начале августа 1953 года, на которой Берия был окончательно дезавуирован как депутат, живой Берия становился всё более опасным и неудобным.

И, скорее всего, его не позднее середины или конца августа 1953 года бессудно казнили.

Косвенно такое моё предположение подтверждается и тем, что в сборнике документов по «делу Берии» приведены протоколы допросов от 8, 9, 11, 14,16 июля, а уже за 23, 24, 27 июля и т. д. приведены лишь копии протоколов допросов Л. П. Берии. К правде стали подмешивать ложь.

И только за 19 октября 1953 года вновь приводится сам протокол по подлиннику. Но почти телеграфные ответы Берии позволяют предполагать, что мы имеем дело с «ответами» в кавычках, а подпись на протоколе — поддельна.

Почему-то и протоколы допросов Л. Е. Влодзимирского, С. А. Гоглидзе, Б. З. Кобулова, В. Н. Меркулова и других приводятся в сборнике лишь в копиях. А где, спрашивается, оригиналы, на которых должны стоять подлинные подписи допрашиваемых?

И почему даже в копиях в сборнике нет ни одного протокола допросов В. Г. Деканозова и П. Я. Мешика, проходивших с Л. П. Берией, Л. Е. Влодзимирским, С. А. Гоглидзе, Б. З. Кобуловьш и В. Н. Меркуловым по одному делу?

То есть публикация части следственных материалов по «делу Берии» не даёт ответа ни на один объективный вопрос, зато сразу порождает множество новых вопросов.

Общее же впечатление от всего массива «рассекреченных» «документов» — это где умело, а где и неумело изготовленная смесь из правды и лжи, из подлинных сведений и поддельных «сведений», из признаний и «признаний».

Самое же существенное — в сборнике не приведено ни одного протокола (или хотя бы копии протокола) ни одной очной ставки Л. П. Берии с его бывшими подчинёнными.

Собственно, на это указывал уже в 2003 году профессиональный юрист, прокурор А. Сухомлинов в своей книге «Кто вы, Лаврентий Берия?». Напоминаю, что именно эту книгу составители сборника документов о «деле Берии» оценивают как «наиболее взвешенную», написанную «на документальных материалах» и дающую «наиболее объективное представление о бывшем наркоме НКВД и министре внутренних дел».

Сухомлинов был единственным, кого допустили к 37-томному следственному делу Берии, и даже лояльный к ельциноидному режиму юрист высказал ряд сомнений относительно качества следствия. Возможно, и против своего желания, но Сухомлинов написал о Берии как о живой и весьма привлекательной личности. Это несомненное достоинство книги А. Сухомлинова.

Но в 2003 году основные «реабилитационные», так сказать, книги о Берии ещё не вышли в свет, и клеветники на Берию не были очень-то бдительны. Почему, возможно, и вылетело у Сухомлинова неосторожное свидетельство о том, что в 37 томах «следственного» «дела» Берии не находится никаких следов очных ставок с ним.

А ведь это почти доказательство того, что Берия был убит в ходе следствия, а не по приговору Специального судебного присутствия, и убит достаточно рано!

Вдумаемся в ситуацию, зная то, что мы сегодня знаем достоверно.

В первый месяц — июль 1953 года — у следователей бригады «хрущёвского» Генерального прокурора СССР Романа Руденко хватало забот по наработке первичного подлинного материала допросов Берии и его сотоварищей по заключению. Какие-то факты и ответы Берии следователи могли при этом накапливать для написания будущих сфальсифицированных протоколов в тот период «следствия», когда Берии уже не будет в живых.

В очных ставках на начальной стадии следствия особой потребности не было — следователи только нащупывали тактику и стратегию следствия по делу таких опытнейших профессионалов следствия, как Берия и его бывшие подчинённые. Очные ставки на этом этапе могли только мешать.

Осмыслялся, надо полагать, и стиль ответов — в целях обеспечения будущей квалифицированной фальсификации протоколов допросов.

После августовской сессии Верховного Совета СССР для будущих убийц Берии уже были созданы определённые юридические гарантии безнаказанности бессудной расправы над Берией, и условия для его физической ликвидации сформировались. А скорейшая ликвидация нужна была многим, начиная с Хрущёва и заканчивая лидерами Запада и наднациональной золотой элиты.

С другой стороны, убийство Берии и показ его трупа (или даже его расстрела) шестерым подследственным: Влодзимирскому, Гоглидзе, Деканозову, Кобулову, Меркулову и Мешику — могли стать решающим, переломным фактором, обеспечивающим полную готовность всех шестерых показывать что угодно и подписывать что угодно.

После этого, естественно, ни о каких очных ставках с Берией не могло быть и речи по чисто «техническим» причинам.

Нет, воля ваша, господа присяжные заседатели, но что-то тут не стыкуется одно с другим, что-то не связывается.

Знакомство с непосредственно следственными документами тоже не убеждает в их убедительности, зато позволяет предполагать, повторяю, или прямой подлог, или некий когда конгломерат, когда — агрегат правды и лжи.

Причём подчеркну ещё раз вот что…

Как уже было сказано, для якобы разоблачающего Берию сборника документов составители, по логике «разоблачения», должны были отобрать самые «ударные», самые «ошеломляющие» и «разоблачительные» документы и признания Берии.

А ничего такого сногсшибательного в сборнике-то и нет!

Если же нечто подобное там порой и отыскивается, то от таких «разоблачений» явно попахивает фальсификацией или грубым нажимом.

Если мы, например, сопоставим показания жены (или уже вдовы?) Берии — Нино Берии — от 19 июля 1953 года и её же письмо Хрущёву от 7 января 1954 года, то увидим, что несоответствия между двумя документами выпирают как шило из мешка. Причём близок к действительности наверняка второй документ, а он имеет для оценки Л. П. Берии положительный смысл.

Грубовато, грубовато было сработано «следственное» «дело» Берии…

Грубовато оказалась обставлена и публикация материалов «дела» Берии. Так, например, толстый том документов, подготовленный как фактически официальное научное издание, не снабжён абсолютно никаким научным справочным аппаратом (комментарии, примечания и т. п.), кроме крайне неполного именного указателя.

Особенно же поразило меня размещение в сборнике документов (!) без каких-либо комментариев письма на имя Маленкова от некого «члена КПСС (! — С. К.) Мальсагова Дзияудина Габисовича, проживающего: Казахская ССР, Талды-Курганская область, г. Текели, П. Кордон, Заречная, 16, кв. 11».

Датировано письмо 11 июля 1953 года, а 8 августа 1953 года оно было адресовано в «дело Берии» с пометой об ознакомлении с ним Молотова, Хрущёва, Булганина и Руденко.

Вот что писал, в частности, Дзияудин Мальсагов:

«В феврале 1944 г. обкомом ВКП(б) Чечено-Ингушской АССР я был послан в Галанчежский район ЧИ АССР для оказания помощи в выселении чечено-ингушского населения…

…27.ll.44 г. на хуторе (выделение жирным курсивом моё. — С. К.) Хайбахой Нашхоевского сельского совета Галанчежского района утром в начале переселения было объявлено людям: кто не сможет следовать, идти в силу преклонного возраста, болезни, беременности, молодости и т. п., их отправят отдельной транспортной колонной.

Таким обманным путем собрали больных, беременных женщин, стариков, детей и т. д., загнали их в колхозное животноводческое помещение — большую конюшню, предварительно настланную сеном, облитую горючим, замкнув двери, в которой сожгли живыми более 600 человек стариков, детей, больных, беременных женщин и др. путем поджога всего здания. Очевидцами этого зверства кроме меня являются Гаев Джендар, проживающий г. Алма-Ата, Гаевы Мухади и Мухи и ряд лиц, проживающих в г. Текели Талды-Курганской области…

…28.11.44 года таким же путем были преданы сожжению более 500 человек… в селе Елхарой Галанчежского района…»

ит.д.

Вообще-то, анализ этого письма (и ещё ряда приведённых в сборнике писем) может быть в моей книге отдельной темой, но постараюсь быть кратким.

Уж не знаю, надо ли говорить, что описанные Мальсаговым «ужасы» насквозь лживы потому, что такого не могло быть — потому что такого не могло быть никогда.

Вот уж где эта сакраментальная формула применима в полной мере!

Дело даже не в том, что на одном хуторе вряд ли могло насчитываться 600 человек только стариков, — детей, больных, беременных женщин. И не в том, что подобное зверство было абсолютно невозможно как официальная акция Советской власти на собственной территории даже в форс-мажорных обстоятельствах.

Нет, ничего подобного Л. П. Берия не мог санкционировать из чисто прагматических (если уж «демократы» отказывают ему в человечности) соображений.

С одной стороны, подобную акцию в ситуации массового выселения не засекретишь абсолютно, не скроешь — хотя бы от мужчин с, получается, многотысячного хутора Хайбахой…

А подобная акция не могла не привести к таким непредсказуемым последствиям, к такому вполне — если бы это было правдой — взрыву обоснованного возмущения чеченцев, который в военное время доставил бы немало бед.

С другой стороны, акция выселения была подготовлена очень тщательно, с массовым выделением транспорта. К концу февраля операция выселения заканчивалась, так что машин для перевозки людей должно было хватать.

И ещё одна деталь — к операции было привлечено гражданское население Дагестана и Осетии, соседствующих с Чечнёй. Эхо двух чеченских «Лuдице» — если бы они были — не могло не прокатиться по Кавказу с крайне негативным для СССР эффектом. Особенно — с учётом того, что чеченцы имели хорошие связи с Берлином.

Мог ли этого не понимать Берия — сам кавказец?

А понимая, мог ли он санкционировать нечто подобное даже из, подчёркиваю, прагматических соображений? Ведь именно Берия после войны протестовал против жёсткой репрессивной политики в Западной Украине и в Прибалтике, заявляя, что так мы лишь расширяем базу национализма.

Да, особо с выселяемыми не миндальничали — при транспортировке в Казахстан зимой 1944 года умерло 1272 человека (2,6 % от общего числа спец-переселенцев). И это — печально и ужасно. Но тогда и русские в некоторых внутренних областях РСФСР умирали порой от недоедания — третий год шла тяжелейшая, ужасающая война.

Зато сам автор (?) письма Маленкову — как следует из письма же — уже в ссылке в 1945 году окончил в Алма-Ате юридический институт и был назначен заместителем председателя Талды-Курганского областного суда (!).

Стыкуется это с его версией «зверств»?..

Мальсагов в письме от 11 июля 1953 года (оперативно, надо сказать, было написано это письмо) сообщает, между прочим:

«…Об этих фактах зверского уничтожения советских людей, незаслуженного презрения и унижения нас (вплоть до получения не высшей меры наказания, а высшего образования. — С. К.) здесь, в Казахской ССР, я в январе 1945 года написал заявление на имя секретаря ЦК ВКП(б) тов. Сталина, которое не дошло до тов. Сталина, а попало к Берия Л. П.»…

Итак, «палачу» Берии стало известно о том, что жив свидетель его преступления… И что же — в Казахстан летит приказ «стереть его в лагерную пыль»?

Ан нет! Мальсагова — если судить по его письму — после жёсткого разговора с местным чекистом из казахов всего лишь снимают с должности заместителя председателя областного суда Талды-Курганской области…

Дивны дела твои, Господи!

Если раб божий Лаврентий Берия действительно виновен в том, в чём его обвинил Дзияудин Мальсагов, то о чём, граждане, речь?!!

Весь облик Берии, выстроенный Кремлёвым и другими сталинистами, рушится тогда немедленно и бесповоротно — раз и навсегда.

И вот такой, якобы убийственный для объективной оценки эпохи Сталина, «документ» мало того, что за двадцать лет активной «десталинизации» не был извлечён на свет Божий, но даже после того, как был извлечён, не был «обличителями» Берии замечен?

Дивно, дивно всё это!

Сборник-то «документов» по «делу Берии» был подписан в печать 30.11.2011 года, в феврале 2012 года рекламировался в журнале «Родина» и уже несколько месяцев находится в продаже!

Впрочем, возможно, «письмо Мальсагова» будет замечено и запущено в оборот после того, как на него обратил внимание публики незадачливый «апологет Берии» Кремлёв?

Э-э! А вот тут, господа, вы опоздали!

Дело в том, что прокурор Сухомлинов, издавший книгу о «деле» Берии без малого десять лет назад, знакомился с этим «делом» в полном объёме и, значит, «письмо Мальсагова» тоже читал — ведь оно имеет помету от августа 1953 года — «в дело Берии».

Почему же прокурор Сухомлинов не ужаснулся крайней «преступности» Берии и не поведал миру о том в своей книге?

Что — такая информация дискредитировала бы не только Берию, но, одновременно, и Советскую власть? Так ведь этим и заняты сейчас напропалую все «официозные» авторы! Особенно когда речь идёт о Сталине и Берии…

Но, думаю, у прокурора Сухомлинова просто оказалось достаточно здравого смысла и порядочности для того, чтобы сразу же понять фальшь и лживость «письма Мальсагова».

Так что напоминаю возможным «обличителям» Берии, что на их обличения готовый прокурор имеется! Однако не для того, чтобы их поддержать, а для того, чтобы их опровергнуть!

Собственно, даже руденковская бригада следователей не брала эту фальшивку в расчёт, хотя инсинуациями не брезговала и работала нередко «топорно», что отмечал и прокурор Сухомлинов.

Не потому ли всё вышло у руденковской бригады в 1953 году так топорно, что их поджимала ситуация — надо было побыстрее избавиться от Берии, чтобы исключить возможность его ренессанса в условиях нарастающего недовольства всё более распоясывающимся Хрущёвым?

И не потому ли не менее топорно «сработали» в 2012 году составители сборника «документов» о «деле Берии», что их тоже поджимала ситуация — надо было побыстрее нейтрализовать («оградить оградить») положительный для памяти Л. П. Берии эффект, вызванный широкой популярностью его дневников, опубликованных и прокомментированных Кремлёвым?

Ведь сами составители сборника признали, что они предприняли публикацию следственных материалов по «делу Берии» для того, «чтобы оградить… исследователей от такого рода «дневников и воспоминаний».».

В выходных данных сборника документов «Политбюро и дело Берии» сообщается:

«Издание подготовлено во взаимодействии с Комиссией при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России».

Однако знакомство уже с предисловием к сборнику наводит на предположение, что мы имеем дело с типографской опечаткой, и слова «противодействию попыткам» оказались в этой аннотации исключительно по ошибке набора.

Моя книга не имеет целью дать развёрнутый анализ опубликованной части следственного дела Берии, хотя такой анализ и не мешало бы предпринять отдельно. Однако написание ещё одной книги о Л. П. Берии — книги с анализом его «дела» — не входит пока в мои планы. Поэтому выскажу в заключение ещё раз лишь некоторые впечатления об этой документальной публикации…

Она крайне интересна, но не тем, что хотели бы выпятить публикаторы. Так, я с удивлением нашёл в сборнике документов ряд подтверждений того, что пресловутое «дело врачей» было отнюдь не «дутым». При этом становится яснее, почему Берия, зная о вине врачей, тем не менее их выпустил.

Как я догадываюсь, Лаврентий Павлович, уже зная, что Сталин был отравлен, решил пока «не дразнить собак» и сделать вид, что он в оценке «дела врачей» солидарен с отравителем-Хрущёвым, который называл это «дело» «позорным».»

Интересные детали выясняются из материалов следствия относительно, например, генерала Мерецкова и наркома Ванникова. Некоторые фигуры, как, например, ближайший соратник Л. П. Берии по Специальному комитету Махнев, начинают выглядеть, увы, менее привлекательно, чем я их себе до этого представлял.

А вот Берия выглядит из тех протоколов допросов, которые несомненно подлинны, вполне достойно.

А теперь — о протоколе допроса сына Берии Серго, а точнее — о докладной записке Романа Руденко на имя Маленкова № 164/ссов, где приводятся извлечения из протокола допроса C. Л. Берии от 13 июля 1953 года.

Текст этой записки, на мой взгляд, содержит подлинную информацию в том смысле, что слова Серго Берии в ней переданы верно. Хотя в июле 1953 года сын по отношению к отцу повёл себя не вполне достойно и даже недостойно и наговорил о нём немало напраслины.

Но вот некий эпизод Серго Берия передал, как я понимаю, ничего не выдумывая.

На допросе 13 июля 1953 года он показал, что в конце 1952 года был с рядом других коллег на совещании в Кремле у отца. И там, при обсуждении одной кандидатуры, когда об этом человеке было сказано, что он работает не за страх, а за совесть, Л. П. Берия «серьёзно заметил», что «нет людей, работающих за совесть, все работают только за страх».

Серго, как он заявлял в июле 1953 года, это высказывание отца поразило, и он возразил — мол, как же так, «советские люди работают из-за убеждений, из-за совести»… На что Берия-старший якобы ответил, что Серго «не знает жизни».

Правда сильна тем, что даже малый правдивый факт способен обрушить большую ложь. Так что этот факт (причём лично я признаю его за факт) зачёркивает созидательный облик Берии? Что — исчезает облик великого менеджера социализма, умеющего сплотить коллективы, увлечь людей, суметь организовать работу так, чтобы люди работали не за страх, не из-под кнута, и даже не за «пряник», а за совесть?

Перед тем как ответить на такой вопрос, я познакомлю читателя с другой историей…

В «весёлые» «перестроечные» годы в каком-то, уж не упомню в каком, «источнике гласности» я прочёл воспоминания некого старого рабочего, смысл которых заключался в следующем.

Вот, мол, все говорят о Ленине как о самом человечном человеке, повествовал якобы старый питерский пролетарий в плохо обозначенном году, а вот какой был случай…

В первые дни Октября группа красногвардейцев, в которой был и наш пролетарий, привела в Смольный мальчишку-кадета. И, приведя этого безусого «врага» прямо к Ленину, спросила у вождя — что с кадетом делать?

И вот тут «самый человечный» человек, великий вождь мирового пролетариата, на ходу якобы бросил: «Да делайте с ним что хотите!»

«Старый пролетарий», а вместе с ним и те, кто опубликовал его воспоминания, сокрушались — ах, как жестоко и бездушно! Ах, как же можно в такой ситуации отмахнуться?! Ах, а если бы красногвардейцы взяли да и расстреляли несчастного мальчика?!

А теперь вдумаемся…

Во-первых, Ленин не сказал ведь — расстреляйте его. Он фактически дал понять — да отстаньте вы, товарищи, с такой ерундой, не до того…

«Ах, не до того?! — взовьются современные «человековеды» и «душелюбы». — Судьба человека — ерунда? Вот они, проклятые ленинисты-сталинисты, показные гуманисты!..»

Но давайте, повторяю, вдумаемся.

Первые дни Октября…

Совершается небывалое в мировой истории дело — Труд впервые в мире берёт власть, и берёт её «без дураков»…

Ленин занят почти круглосуточно, вопросов масса, и каждые три из двух — важнейшие…

Ленин измотан и устал, у него уже даже на эмоции сил нет, он работает «на автомате»…

И тут к нему, посреди «груды дел и суматохи явлений», вдруг припирается несколько, пардон, прекраснодушных дураков, которые просят разъяснить — что им делать с мальчишкой-кадетом?

Конечно же, в плохом сусальном кино по сценарию какого-нибудь Шатрова-Маршака Ленин должен был бы тут же отставить в сторону все дела и заняться расспросами и увещеваниями пленного: «Э-э, батенька вы мой! Что же это вы, такой молодой, да против народа. Нельзя так. Скажите, что вы больше не будете…»

А потом, наморщив лоб, заложив пальцы за жилетку, Ленин должен был бы сказать пролетариям: «Отпустите его с миром и Декретом о мире. Он больше не будет. И дайте ему на прощание какую-нибудь брошюру товарища Маркса, пусть учится-.»

Но что делать! Революция — дама серьёзная и требует от своего окружения всех сил и внимания.

И реальный, замотанный «работой адовой» Ленин действительно, как я понимаю, отмахнулся. Он ведь был живым человеком! Это потом из него стали делать памятник, причём не столько в сталинские, сколько в хрущёвские и брежневские времена. В противовес Сталину.

Да, Ленин отмахнулся. Но для умных-то людей суть его отмашки должна была быть вполне однозначной: «Ну что вы ко мне, товарищи, с этим сопляком пристали. Делайте с ним что хотите… Хотите — снимите штаны да выпорите, а потом гоните взашей, а хотите — просто дайте по шее да отправьте домой».

Ведь именно так представит себе ситуацию не придворный «ленинописец» Шатров-Маршак и не, пардон, дуболом Дм. Винтер, а нормальный, знающий жизнь и приемлющий жизнь человек!

Собственно, красногвардейцы, как люди недалёкие, однако нормальные, так и поступили. Дали гадёнышу по мордам и выгнали из Смольного.

А теперь вернёмся к рассказу Серго Берии.

Конец 1952 года…

Закончился XIX съезд КПСС, впереди огромные и светлые перспективы, но не меньше, а то и больше больных и нерешённых проблем.

Как никто, пожалуй, другой, Берия знает, как много накопилось в стране, и особенно в руководящих слоях, обюрократившейся или шкурной дряни. Берия знает, что уже скоро Сталину, ему и всей стране предстоят большие изменения — крупные кадровые замены, усиление роли Советов, перестройка партийной работы…

Берия устал и замотан — он хотя и отдыхал в этом году, но кажется, что это было так давно.

И вот тут при обсуждении делового вопроса кого-то не вовремя потянуло на «лирику» и «философию» с митинговым оттенком. Вместо того чтобы конкретно обсудить качества предлагаемой кандидатуры, кто-то употребляет общее затасканное выражение — мол, работает не за страх, а за совесть.

Собственно, никакого криминала в этих словах нет, но что, если в этот момент Берия был чем-то раздражён, устал, издёргался, и свет ему был не мил, а совещание вести надо.

Ведь бывает и так…

К тому же Берия был человеком, а не богом, у которого в запасе вечность.

Вот он и бросил в сердцах: «Нет людей, работающих за совесть, все работают только за страх».

Может быть, он в этот момент как раз вспомнил какого-то руководящего стервеца, не оправдавшего доверия и шкурничавшего.

Может, к слову, Лаврентий Павлович вспомнил и нескольких таких стервецов — ведь и тогда таких хватало.

А тут некстати высунулся возражающий, да ещё кто — собственный сын, и стал в манере бездарного секретаря партбюро рассказывать отцу о том, что у нас ведь все идейные.

Отец ему и бросил в ответ: «Молод ещё, жизни не знаешь»…

Оно бы всё так и забылось, однако через полгода Берию-старшего арестовали. А Берия-младший смалодушествовал (не я ему здесь судья) и стал лихорадочно припоминать — чтобы такое-этакое об отце сообщить.

Вот и сообщил.

Но нельзя же, простите, господа-товарищи, одну, неизвестно точно в какой обстановке и в каком настроении брошенную фразу вырывать из общего контекста всей жизни крупного, самобытного, через край занятого и изо дня в день непрерывно занятого огромной государственной работой человека!

Или кто-то здесь думает иначе?

Я горд и удовлетворён тем, что моя, хотя не только моя, конечно, работа по исторической реабилитации Лаврентия Павловича Берии привела к тому, что современным фальсификаторам истории пришлось рассекретить ещё несколько закрытых страниц нашей советской истории.

И оказалось, что не было палача, не было развратника, не было морально разложившегося человека и шпиона, а был действительно выдающийся государственный деятель, который не стал народным героем именно потому, что вполне был этого достоин.

Оказалось, что даже из, надо полагать, сфальсифицированного — вопрос лишь в том, в какой мере, — следственного дела Берии и его соратников (пусть и сломленных соратников) видна очень непростая, порой да, не очень прямая, но в целом достойная и привлекательная человеческая и историческая судьба.

И последнее…

Даже на фоне «дела Берии», целью которого было не воздать Берии по положительным заслугам, а обляпать его грязью, какими мелкими, серыми и подлыми выглядят судьбы нынешних якобы вершителей судеб нашей великой в прошлом страны.

Какими преступными на фоне даже «дела Берии» выглядят делишки нынешних якобы «демократов».

А что уж говорить о том, как выглядят они, эти якобы вершители судеб, на общем фоне эпохи Сталина и Берии?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.