4. Война Спарты с Персией

4. Война Спарты с Персией

В сентябре 403 г. Спарта внесла изменения в политику Лисандра. Теперь она объявила о поддержке «законов предков», под которыми имела в виду не демократию, а умеренное государственное устройство.

Изменения не носили принципиального характера – Спарта не отзывала своих губернаторов и гарнизоны из всех бывших подчиненных государств Афинской империи. Цель Спарты не изменилась – поддерживать раскол Аттики и держать в подчинении государства Эгейского бассейна. Элевсин и Афины должны были вернуть спартанские займы, а эгейские государства – платить Спарте дань; будучи зависимыми от Спарты, они не допускались к участию в Спартанском союзе, но во всех вопросах внешней политики были привязаны к Спарте. Их положение ничем не отличалось от положения афинских союзников во второй половине V в. Фактически они были подчиненными государствами Спартанской империи.

Члены Спартанского союза теоретически сохраняли суверенитет. Их союз со Спартой являлся добровольным, оборонительным и взаимным. Каждый союзник обладал одним голосом на общесоюзном совещании, которое имело право отвергать предложения спартанского народного собрания и выдвигать собственные предложения. Ранее Спарта тщательно взвешивала свои шаги, даже когда она не только имела большинство голосов в союзном совещании, но и пользовалась поддержкой ведущих членов союза. Однако, заключив в 404 г. мир с Афинами, она пошла против воли Фив, Коринфа и других. Павсаний в 403 г. вторгся в Аттику, также невзирая на оппозицию Фив и Коринфа, отказавшихся присылать войска. В обоих случаях Спарта, вероятно, обладала большинством голосов в союзном совещании в поддержку своей политики, но, поступив так, она оттолкнула от себя сильнейших членов союза. Во время правления Совета тридцати в Афинах Спарта запрещала греческим государствам принимать изгнанников из Афин; возможно, за этот указ высказалось большинство членов Спартанского союза, но Фивы, Коринф и Мегара воспротивились ему и открыто его нарушали. Даже если действия Спарты в данных случаях не нарушали букву устава союза, они, безусловно, противоречили цели союза – защите союзных интересов; ведь Спарта просто-напросто укрепляла свою власть над подчиненными государствами своей зарождающейся империи, а Фивы, Коринф и Мегара не желали поощрять этот процесс.

Когда Спарта хотела получить большинство голосов союзников, не согласовывая свою политику с реальными силами союза, то она, как правило, вымогала их у слабых государств лестью и угрозами. Чем более имперской становилась ее политика, тем охотнее она шла на то, чтобы раскалывать крупные государства на множество мелких, пусть это и ослабляло союз в целом. В начале 400 г., уже усилившись благодаря власти над Афинами и другими покоренными государствами, Спарта решила начать с Элиды. По собственной инициативе Спарта потребовала, чтобы Элида вернула свободу ряду малых государств, которые она низвела до статуса периэков, и выплатила свою долю затрат на ведение Пелопоннесской войны. Когда Элида отказалась, Спарта объявила войну, и Агис выступил в поход на ее земли. Но произошло землетрясение, которое впоследствии стали считать неблагоприятным знамением. Из-за него Агис отступил. Однако Элида привлекла на свою сторону государства, неприязненно относящиеся к Спарте, и в 399 г. Спарта снова объявила войну. На этот раз ей удалось заручиться поддержкой союзного совещания, хотя Беотия и Коринф отказались присылать войска. С армией, набранной в других государствах союза, и с отрядом из Афин Спарта опустошила и разграбила богатые земли Элиды, не став, впрочем, нападать на незащищенный город. Богатая олигархическая партия, на которую рассчитывала Спарта, безуспешно попыталась захватить власть. В начале лета 398 г. демократические вожди Элиды приняли условия Спарты: сдать свой флот, разрушить две крепости, дать свободу примерно восьми малым государствам и возобновить союз со Спартой. Эта война имела много общего с войной Афин против Тасоса в 465–463 гг. Пелопоннесские члены союза были напуганы, а более отдаленные встревожены.

В центральной Греции Беотия последовательно сопротивлялась имперской политике Спарты, а Этолия в 399 г. отправила тысячу отборных гоплитов на помощь Элиде. Спарта здесь рассчитывала на поддержку Афин, Фокиды и на собственную укрепленную базу в трахидской Гераклее. В 399 г. она послала на север войско, которое казнило 500 граждан Гераклеи и изгнало племена, обитавшие у горы Эта. Дальше к северу союзником Спарты была сильная Халкидийская лига. Эти земли лежали на сухопутном пути в Малую Азию, который стал очень важен для Спарты.

Когда в 405/04 г. умер Дарий, трон наследовал Артаксеркс Мнемон, оставив своего брата Кира вице-царем в Малой Азии. Однако Кир имел виды на престол. Желая воспользоваться помощью греков, он не требовал от Спарты выполнения соглашения 412 г., по которому Спарта признавала власть Персии над греческими городами в Малой Азии; весной 401 г., выступив на юг с армией, Кир сообщил спартанскому правительству, что намеревается напасть на Артаксеркса, и потребовал от Спарты содействия. Смысл этого требования был совершенно ясен. Если Спарта собиралась выполнять соглашение 412 г. и уступить греческие города Персии, то ей не стоило поддерживать Кира. Если же она собиралась оборонять Ионию от персов, то ничего не теряла, поддерживая Кира. Эфоры решили поддержать Кира, и летом 401 г. спартанский наварх с эскадрой из 35 кораблей появился у побережья Киликии, дав Киру возможность захватить прибрежные проходы и войти в Сирию. Неофициально Спарта вступила в войну с Персией.

Кир имел под своим началом армию из коренных народов и отряд из 13 тысяч греческих наемников, набранных главным образом на Пелопоннесе; ими командовал спартанец Клеарх. Решающий бой произошел под Кунаксой, где Евфрат подходит близко к Тигру. Греки, не потеряв ни одного человека, разбили левый фланг персидской армии, но Кир погиб, и его армия обратилась в бегство. На этом восстание закончилось; греки оказались одни посреди враждебной империи. В открытом бою они доказали свое превосходство над азиатскими армиями, так как, несмотря на вероломное пленение их командиров, они с боем прошли через Джеезиру, Курдистан и Армению до Эрзурумского плато, где из-за глубокого снега им пришлось повернуть к Черному морю. Обманутые местным проводником, они блуждали по диким горам Армении, отбиваясь от враждебных племен, пока не достигли священной горы над греческим городом Трапезунт. Когда отряд вышел на перевал, Ксенофонт, командовавший арьергардом, услышал впереди громкие крики и поскакал вперед, решив, что снова напал враг, но это его воины кричали: «Таласса, таласса!» – «Море, море!» На этом месте греки воздвигли высокую пирамиду из камней, а неделю спустя отметили свое спасение жертвоприношениями и играми в Трапезунте. Весной 399 г. они перешли на спартанскую службу, так как Спарта официально вела войну с Персией.

Подвиги «десяти тысяч», столь блестяще описанные Ксенофонтом, усилили презрение греков к варварскому оружию и создали ложное впечатление о слабости Персидской империи. Греческие гоплиты, безусловно, не знали поражений в схватке с тяжелой пехотой, и Артаксеркс не забыл атаку греческой бригады под Кунаксой; но сила Персии заключалась в ее коннице, богатстве и флоте. Спарта тоже была обманута. Когда Артаксеркс приказал своему сатрапу Тиссаферну захватить греческие города, Спарта приняла вызов и отправила экспедиционные силы на защиту Ионии. Их командир Фиброн в 400 г. привел в Малую Азию 4 тысячи пехотинцев Спартанского союза, тысячу неодамодейцев из Лаконии и 300 афинских всадников, которых с удовольствием предоставили вожди демократических Афин; к этим силам прибавились новобранцы из греческих городов, а в 399 г. в его распоряжении оказалось 6 тысяч опытных бойцов – остатки «десяти тысяч». На море Спарта имела большой флот, являясь бесспорным хозяином Эгейского моря. В 397 г. она вступила в союз с восставшим против Персии Египтом, который обещал прислать зерно и оснастку для флота. Ничего столь крупномасштабного греки не предпринимали со времен Афинской экспедиции в Египет; и в размахе задуманного крылась его слабость, поскольку Персия не могла рассматривать действия Спарты как очередной пограничный инцидент.

Общей стратегией экспедиции руководили из Спарты эфоры. Они приказали Фиброну и сменившему его Деркиллиду вторгнуться в Карию; в случае успешного вторжения Спарта могла привлечь на свою сторону карийцев и занять те гавани, которыми мог бы воспользоваться персидский флот при наступлении в Эгейском море. Такая стратегия была очевидна для всех, кто изучал кампании ионийцев, Кимона и Кира. Но эфоры, возможно завидуя влиянию Фиброна и Деркиллида, лишили их возможности осуществить ее. Чтобы флот мог транспортировать и снабжать армию при ее наступлении вдоль карийского побережьья, было необходимо единое командование; но эфоры поставили во главе армии и флота не подчиняющихся друг другу командиров. Не имея никакого контроля над флотом, полководцы повели армию на север и разорили сатрапию Фарнабаза. Поскольку они не могли ни вызвать на бой персидскую конницу, ни захватить какой-либо крупный город, так как у них не было осадных орудий, то ничего не приобрели, кроме добычи и враждебности реальных или потенциальных союзников. Деркиллид в 399–398 гг. оказал большую услугу эллинскому делу, покорив вифинийцев и укрепив Херсонесский перешеек, но его операции не могли серьезно повлиять на ход войны.

В 397 г. эфоры приказали Деркиллиду и наварху Фараксу совместно напасть на Карию. Фарнабаз и Тиссаферн, глава южной сатрапии, немедленно объединили свои сухопутные силы, чтобы защитить небольшой персидский флот из 40 кораблей, который стоял в карийском Кавне под командованием афинского эмигранта Конона. Однако Деркиллид и Фаракс так и не провели совместную операцию. Как только Деркиллид вошел в Карию, Тиссаферн и Фарнабаз направились в сторону Ионии, выманив его из Карии. Две армии наконец встретились, но Деркиллид так же боялся персидской конницы, как персы – греческой пехоты. Было заключено перемирие на время переговоров на более высоком уровне. Тем временем Фаракс со 120 кораблями запер Конона в Кавне, но у него было недостаточно войск, чтобы сразиться с персидской армией, поддерживавшей Конона. Фараксу пришлось отступать на Родос.

Приближалась зима 397/96 г. Спарта надеялась заключить с Персией соглашение на условиях, предложенных Деркиллидом и Тиссаферном: Персия признает независимость греческих городов в Азии, а Спарта отзовет из них своих гармостов и гарнизоны. Морская мощь Спарты оставалась в неприкосновенности, а персидский флот был гораздо малочисленнее. Трахидская Гераклея была укреплена, Элида на Пелопоннесе наказана, заговор Кинадона в Лаконии раскрыт. На западе Спарта вступила в союз с Дионисием, могущественным тираном Сиракуз. Ее сила казалась еще внушительнее, чем прежде. Но в реальности спартанские позиции подрывало всеобщее недовольство. Беотия и Коринф не желали подчиняться. В 397 г. были перехвачены и казнены послы из Афин в Персию. Островитяне Эгейского моря и азиатские греки воевали настолько неохотно, что многие из них дезертировали от Деркиллида во время его наступления на Карию. В самой Спарте после смерти Агиса (лето 398 г.) разразился династический кризис. Его сын Леотихид был лишен права на престол по обвинению в том, что в реальности он – незаконный сын Алкивиада, и под пагубным влиянием Лисандра, надеявшегося вернуться к власти, царем был избран хромой Агесилай, брат Агиса.

Зимой 397/96 г. сиракузский мореплаватель, зайдя в финикийский порт, увидел, что там собралось множество военных кораблей и еще больше строится. Он на первом же судне вернулся в Грецию и рассказал в Спарте обо всем, что видел. Спартанцы не сомневались, что Персия собирается направить этот флот в Эгейское море и изгнать их из Азии, так как царь царей прервал переговоры, которые начал Тиссаферн, и назначил греческого капитана Конона адмиралом флота. Поэтому Спарта и ее союз решили удвоить усилия и разгромить Персию в Азии до того, как будет готов ее новый флот. Это решение было принято главным образом под влиянием Лисандра, обладавшего непревзойденным опытом смелых операций в Геллеспонте и Ионии. Он был уверен, что греческий флот докажет свое колоссальное преимущество, тем более что Персия теперь не распоряжалась ресурсами Египта, и греческая армия превзойдет подвиги «десяти тысяч». Если бы Спарта прибегла к стратегии Кимона и направила свои крупные военные и морские силы в Карию и Киликию, она могла бы разгромить персидский флот или запереть его в финикийских водах. Но слабым звеном в расчетах Лисандра была не уязвимость Персии, а солидарность греков: в течение последних семи лет Спарта вела себя так, что ее притязания на роль защитницы свободы азиатских греков хоть и соответствовали истине, но не находили никакого отклика у государств Эгейского бассейна.

Какое значение придавалось экспедиции, видно из того, что командующим сухопутными войсками был назначен один из спартанских царей, Агесилай. Ему был придан штаб из тридцати спартиатов, который возглавлял Лисандр, и материковая армия, состоявшая из 2 тысяч лаконских неодамодейцев и 6 тысяч гоплитов из государств – членов Спартанского союза. В придачу к ним имелись армия Деркиллида из более чем 10 тысяч закаленных пехотинцев и резервы греческих государств Азии, так что спартанская армия по численности пехоты мало уступала тому войску, которое впоследствии повел в Персию Александр Македонский. Однако у Агесилая было очень мало конницы, в то время как превосходство Александру обеспечивала именно конница; но, имея не менее 100 трирем в море и крупные резервы флота в эгейских государствах, Агесилай обладал морским превосходством, которое позволяло ему взять любую прибрежную позицию, высадившись в тылу врага. Например, хотя конница Тиссаферна удерживала долину Меандра между базой Агесилая в Эфесе и Карией, это не помешало Агесилаю морем переправиться в Карию – страну, неудобную для действий конницы.

Весной 396 г., когда экспедиционные силы собирались в Гересте на Эвбее, Агесилай по примеру Агамемнона совершал жертвоприношения в Авлиде. В этот момент появились несколько беотийских всадников и от имени беотархов велели ему убираться. Когда он отплыл, его подношения выбросили в море. Тот факт, что Фивы, Коринф и Афины не прислали Спарте никаких войск, доказывает, что Агесилай отнюдь не пользовался широкой поддержкой греков. В Азии Агесилай заключил перемирие с Тиссаферном, который управлял Карией, снял Лисандра с поста начальника штаба и отправил его на Геллеспонт, где Лисандр доказал свою полезность, переманив на свою сторону знатного перса Спифридата, а затем завоевав большую часть сатрапии Фарнабаза, пока недостаток конницы не вынудил его отступить. Зимой 396/95 г. Агесилай набрал конницу в греческих государствах Азии и настолько вымуштровал свою армию гоплитов, пелтастов, лучников и метателей дротиков, что в начале 395 г. одержал значительную победу над персидской конницей у реки Пактол и захватил в ее лагере добычи на 70 талантов. Эта победа стоила Тиссаферну головы; но занявший его место Тифрауст, еще более способный дипломат, заплатил Агесилаю 30 талантов за то, чтобы он напал не на Карию, а на сатрапию Фарнабаза. Когда Агесилай, направившись на север, подошел к Киме, он получил новые инструкции от спартанского правительства. Ему предписывалось принять наряду с сухопутным морское командование и назначить собственного наварха, чтобы можно было проводить смелые операции предположительно в стратегически важных Карии и Киликии. Агесилай назначил навархом своего родственника Писандра и велел островным и прибрежным государствам прислать дополнительные корабли. Вскоре к тем триремам, которые уже находились в его распоряжении, прибавилось еще 120 новых. В оставшуюся часть кампании и в течение зимы Агесилай совершал непрерывные набеги на сатрапию Фарнабаза и захватил огромную добычу. Но ему не удалось разгромить Фарнабаза, и вдобавок он лишился союзника в лице Спифридата, поссорившись с ним из-за раздела добычи.

Стратегия Агесилая в 396-м и 395 гг. завоевала ему популярность среди бойцов, но в итоге оказалась гибельной: пока он не тревожил Карию и Киликию, персидский флот набирался сил. По-видимому, в 396 г. персидский флот раздирали разногласия между составлявшими его эскадрами – греческой, киликийской, киприотской и финикийской; последняя была особенно уязвлена назначением Конона на должность главнокомандующего. Летом 395 г. Конон добился значительного успеха. Он перенес свою базу на малоазийское побережье к юго-востоку от Родоса и инспирировал восстание демократов на Родосе. Они убили проспартанских олигархов и открыли гавань флоту Конона. Закрепившись там, Конон перехватил конвой с припасами из Египта и привел дополнительные эскадры из Финикии и Киликии. Однако ему было нечем платить своим командам, и в отсутствие Конона, который отправился к Тифраусту, а может быть, и в Вавилон в поисках денег, киприотская эскадра восстала и создала в Кавне параллельное командование. Когда Конон вернулся, в Кавне и на Родосе начались столкновения. К концу 395 г. Конон восстановил свою власть, казнив примерно сотню зачинщиков и выплатив своим людям просроченное жалованье. Весной 394 г., когда Агесилай планировал большой набег на внутренние области, флот Конона был готов возобновить наступление в Эгейском море[58].

Тем временем в Греции антиспартанские вожди Фив Исмений и Андроклид, организовав сильные партии в Фивах и некоторых городах Беотийской лиги, летом 395 г. развязали войну между Фокидой и Локридой, а затем убедили Беотийскую лигу откликнуться на просьбу Локриды о помощи. Когда фокийцы обратились к Спарте, эфоры велели Беотии не вторгаться в Фокиду и передать вопрос в арбитраж Спартанского союза. По наущению Исмения Беотийская лига отказалась подчиняться, вторглась в Фокиду и в конце лета 395 г. опустошила ее. Тогда Спарта и ее союзники объявили войну и начали собирать силы для вторжения в Беотию. Вероятно, именно во время переговоров между Беотийской лигой и Спартой персидский агент, родосец Тимократ, преподнес щедрые дары антиспартанским вождям в Фивах, Коринфе и Аргосе и сообщил антиспартанским лидерам в Афинах (которые не приняли от него деньги), что персидский флот готов начать наступление. Его визит вселил надежду в фиванцев и афинян, и в конце лета или осенью 395 г. Афины заключили «вечный» оборонительный союз с Беотийской лигой и отдельно с Локридой.

Едва были оформлены эти союзы, как Спарта начала наступление. Планировалось одновременное вторжение. Лисандр должен был действовать из Фокиды, а Павсаний – выступить из Пелопоннеса. Однако Лисандр прибыл первым во главе армии, которую собрал в Гераклее и соседних городах Трахиды, а также в Фокиде и Орхомене (Орхомен отложился от Беотийской лиги). Не дожидаясь Павсания, он напал на Галиарт, попал в ловушку между защитниками города и фиванской армией и вместе со многими своими людьми погиб под стенами города. Основная часть его войска заняла сильную позицию и отбила фиванскую атаку. Но ночью многие союзники Спарты дезертировали. Павсаний, придя из Платеи со своей армией, обнаружил, что на помощь беотийцам уже прибыла афинская армия и что враг имеет огромное преимущество в коннице. Он собрал на совещание своих старших офицеров. Те больше стремились к тому, чтобы выручить тела Лисандра и его людей, чем к решающему сражению. Когда беотийцы отказались выдавать мертвых, если Павсаний не пообещает отступить, он дал свое согласие, и спартанская армия отошла.

Вернувшись в Спарту, Павсаний предстал перед судом за ведение кампании. Его приговорили к смерти, но он бежал в Тегею, где жил в изгнании. Он без боя погубил престиж Спарты в центральной Греции, и последствия его оплошности вскоре стали очевидны. За зиму к повстанцам присоединились Коринф (отказавшийся присылать подкрепление Павсанию), Аргос, Акарнания, Левкас, Амбракия, Эвбея и Халкидийская лига. Был разгромлен спартанский гарнизон в фессалийском Фарсале, а трахидская Гераклея выдана предателями беотийцам, которые умертвили пленных спартанцев и отдали город соседним племенам. Затем с их помощью беотийцы вторглись в Фокиду и разбили спартанскую и фокийскую армии. Спарта, ожидая, что силы конфедератов войдут на Пелопоннес, в начале 394 г. решила отозвать Агесилая и основную часть его армии. Таким образом, война за свободу греческих государств в Азии была забыта. Основными причинами ее неудачного исхода были отсутствие единого командования на суше и на море, некомпетентность Фиброна, Деркиллида и Агесилая, политическая агрессивность Спарты, щедрая раздача Персией золота и готовность Фив, Коринфа, Афин и Аргоса пойти на соглашение с Персией.

Те, кто осуждал проперсидский коллаборационизм, в данном случае имели полное право осудить Фивы, Коринф, Афины и Аргос. Конечно, Спарта и Афины с равной готовностью пошли бы на сговор с Персией, схватившись не на жизнь, а на смерть в Пелопоннесской войне, но в 395 г. Спарта воевала за независимость Ионии, когда государства-коллаборационисты нанесли ей удар в спину. Они покрыли себя бесчестьем, не последовав примеру Спарты, которая около 459 г. отвергла предложения Мегабаза.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.