3. Руководство Перикла и Афинская империя

3. Руководство Перикла и Афинская империя

В пору побед и экспансии, с 460-го по 455 г., почести военного командования доставались Мирониду, Толмиду, Леократу, Харитимиду и прочим. Перикл не был в числе виднейших командиров, и даже в 455 г. он, вероятно, лишь замещал Толмида. С другой стороны, после гибели Эфиальта он стал вождем-демократом. Перикл отнял у Ареопага еще больше прав. Он надзирал за строительством Длинных стен. Вероятно, в 458 г. он издал знаменитый приказ «стереть с лица земли Эгину, эту занозу Пирея». Демократы по-прежнему находились на подъеме. В 458/57 г. они заручились поддержкой среднего класса, дав возможность представителям класса зевгитов, из которого набирались гоплиты, выставлять свою кандидатуру в архонты. В 457/56 г., когда провалились спартанские интриги олигархов, а демократия установила свою власть в центральной Греции, Перикл добился отмены остракизма, которому подвергся Кимон. Возможно, он рассчитывал на то, что присутствие Кимона в Афинах даст Спарте надежду на мирное урегулирование и что Кимон сдержит афинских экстремистов. Но каким бы ни был его расчет, Перикл был достаточно уверен в прочности своей позиции, чтобы допустить возвращение своего бывшего соперника. Когда произошла катастрофа в Египте и Афинский союз начал терять своих членов, Периклу была поручена важная задача продемонстрировать афинскую мощь на западе и привести основную часть афинского флота к родным берегам. В последующие годы, вероятно, именно ему афинская политика обязана последовательностью и практичностью.

Перикл пользовался преимуществом знатного происхождения, которое позволило ему попасть в высшие сферы афинской политики. Его отец Ксантипп, – возможно, представитель рода Бузигов – командовал афинской эскадрой при Микале и оставил значительное состояние; мать Агариста была дочерью алкмеонида Клисфена, противника тирании и Спарты и защитника народной свободы. Перикл, родившийся около 495 г., возмужал к расцвету Афинского союза, когда великие времена Общегреческого союза и сотрудничества Афин и Спарты уже уходили в небытие. В течение всей своей карьеры он неустанно противостоял Спарте и рассматривал Афинский союз как основу величия самих Афин. Превыше всего он ставил интересы своего полиса и сумел убедить в этом народные массы. Во внутренней политике его приверженность демократии подтверждалась противоборством с Ареопагом, Кимоном и со Спартой. Его не подозревали в стремлении к тирании, как Фемистокла, поскольку всем известные неподкупность и непогрешимость при распределении государственных денег выгодно отличали его от большинства политиков. Он обладал выдающимися талантами: храбрый воин, способный полководец, яркий оратор, у которого четкая дикция сочеталась с блестящей выразительностью и душевной силой, своим влиянием он прежде всего был обязан уверенным решениям и точному учету всех мелочей в военных и дипломатических ситуациях, благодаря чему предвидел будущее развитие Афин. Его суждения основывались на образовании и опыте. Он учился и дружил с ведущими мыслителями той эпохи – Дамоном, Зеноном и Анаксагором, и его разум не затмевали никакие предубеждения и предвзятость, светские или духовные, а опыт порождал в нем уверенность и хладнокровие, которыми он завоевывал себе сторонников. Он был ответственным политиком и человеком: и как полководец, и как государственный деятель всегда в первую очередь думал о безопасности сограждан. Прежде всего он внушал им, что великая судьба уготовила их городу, и многое сделал, чтобы эти ожидания сбылись.

На политической арене Перикл сталкивался с сильной оппозицией – ее возглавлял Кимон, а впоследствии Фукидид, сын Мелесия, который в итоге подвергся остракизму в 443 г. Проблемы внешней и внутренней политики тесно переплетались. Для дальнейших демократических преобразований необходимо было субсидировать низший класс государства. Деньги для этой цели можно было достать, лишь пользуясь лидерством Афин в их союзе; но такая эксплуатация порождала необходимость противостоять Спарте, и тогда она не смогла бы поддержать недовольных союзников. В случае же трансформации демократического режима возникала надежда на возобновление сотрудничества с союзниками и со Спартой, которое в прошлом привело к эвримедонской победе.

Выбор между этими альтернативами произошел в 454–451 гг. Катастрофа 454 г. усилила позиции Кимона. Многое говорило в пользу его политики сотрудничества с союзниками и сближения со Спартой. Благородство при исполнении государственных обязанностей и щедрая помощь членам своего дема способствовали его популярности во всех классах государства. Однако Перикл провел две реформы, еще более укрепившие демократический строй: Ареопаг был лишен судебных полномочий, которые отошли к Гелиее, а для присяжных, которым теперь приходилось рассматривать намного больше дел, было учреждено государственное жалованье. Гелиея была преобразована в несколько судов (dikasteria). Судей выбирали жребием из 6 тысяч граждан, которые избирались на год из добровольцев и служивших в войске, по 600 от каждой филы. Цель выплаты жалованья была двоякая: она давала равную возможность всем гражданам, и богатым и бедным, участвовать в работе суда и одновременно являлась средством субсидировать многих членов низшего класса. В то же время она укрепляла позиции демократических вождей, так как материальные интересы вынуждали судей поддерживать того, кто им платит, то есть демократический режим, что было особенно важно во время войны, когда среди судей преобладали престарелые и бедные. Более того, прецедент был создан, и жалованье стали назначать и за другие услуги, в результате чего все больше и больше граждан становилось материально заинтересовано в сохранении демократии. Между 454-м и 440 гг. число тех, кто так или иначе получал от государства жалованье, выросло примерно до 20 тысяч человек. Возможно, реформа Гелиеи привела к воссозданию в 453/52 г. института тридцати судей, осуществлявших правосудие в каждом деме по очереди. Учреждение государственного жалованья стало одной из причин для принятия важного закона, предложенного Периклом в 451/50 г. В прошлом сын афинского гражданина и иностранки мог получить гражданство. Начиная с 451/50 г. гражданство предоставлялось лишь тем, у кого оба родителя были гражданами Афин. Отныне государство могло контролировать число тех, кто имел право на получение жалованья.

Законы Перикла, учреждавшие государственное жалованье и ограничивавшие гражданство, в последующие времена подверглись суровой критике. Например, Платон считал, что жалованье сделало афинян «ленивыми, трусливыми, болтливыми и жадными», а современные историки утверждают, что закон о гражданстве не позволил Афинам превратиться в крупное государство. Первый довод не имеет отношения ко времени жизни Перикла; второй более основателен. Но два эти закона не следует рассматривать в отрыве от других законов. Они были теснейшим образом связаны с внешней политикой Афин, так как государство могло обеспечить непрерывную выплату жалованья, лишь облагая налогом союзников, а дискриминация по отношению к матерям-неафинянкам наверняка касалась главным образом женщин из союзных государств. Перикл намеревался преобразовать Афинский союз в Афинскую империю. Доходы империи должны были пойти главным образом на две цели: субсидирование афинской демократии и содержание афинских вооруженных сил. Вследствие этого Афины превратились бы в полис не ионийского, а дорийского образца: его граждане составляли бы элиту и жили за счет подчиненных народов, а наиболее способные мужчины освобождались бы от выполнения гражданских обязанностей ради тренировок и военной службы, и в итоге Афины могли бы стать сильнее Спарты. Перикл намеревался превратить Афины в сильное военно-морское государство и тем самым обеспечить надежную власть демократических вождей. Его политика, как и любая политика, обладала присущими ей недостатками; но, если судить по результатам, благодаря ей была создана империя, а Афины поднялись к вершинам могущества, хотя и не сумели сокрушить Спарту и объединить греческий мир.

В 454–451 гг. Перикл, несомненно, предвидел будущие тенденции развития Афин, но в то время его занимали три непосредственные цели: соперничество с Кимоном, борьба со Спартой и замирение восставших союзных государств. Его демократические реформы преследовали первую цель. Спарта и Афины три года не вели боевых действий на суше, после чего заключили пятилетнее перемирие (451–446); одновременно Аргос заключил тридцатилетнее перемирие со Спартой и вышел из союза с Афинами. Эти события отложили решение второй проблемы. В этой области Перикл и Кимон, возможно, сотрудничали, так как Кимон вел мирные переговоры, а в 450 г. стал главнокомандующим на персидском направлении, но внутреннюю афинскую политику все больше и больше забирали в свои руки Перикл и его сторонники. Высвободившиеся афинские силы могли навести порядок в Эгейском море, и это им вскоре удалось. Между 454-м и 449 гг. число союзников, платящих дань, возросло со 135 до 155 или 173 государств, а в 450 г. флот Афин и их союзников смог начать наступление против Персии. Целью Кимона, командовавшего 200 триремами, было восстановление афинской талассократии в Восточном Средиземноморье. Персы после своей победы в 454 г. захватили Кипр и загнали Амиртея, который сменил Инара, в болота дельты; в 450 г. на передовых базах на Кипре и в Киликии находились крупные персидские силы. Кимон одержал победу над персидским флотом, отрядил эскадру из 60 кораблей на помощь Амиртею в дельте и осадил Китион – финикийскую базу на Кипре. Зимой Кимон умер от болезни, а голод вынудил афинян снять осаду, но их войска одержали новые победы над персидской армией и флотом у кипрского Саламина и, вероятно, у побережья Киликии. В конце 449 г. Персия начала мирные переговоры, а греки ушли с Кипра и из Египта. Вполне возможно, что во время переговоров были освобождены оставшиеся в живых из 6 тысяч греков, захваченных в 454 г. в Египте.

Мирный договор, вероятно заключенный в начале 448 г., назвали Каллиевый, по имени Каллия, возглавлявшего представителей от Афин как от гегемона греческих сил. В Сузах ему, возможно, помогали послы из Аргоса, прибывшие туда, чтобы возобновить пакт о дружбе с Артаксерксом. Условия договора, заключенного между Персией, с одной стороны, и Афинами и их союзниками – с другой, известны нам лишь по пересказу основных статей: «Все греческие города в Азии должны получить автономию. Персидские сатрапы не должны оказываться менее чем в трех днях пути от побережья, и ни один персидский военный корабль не должен плавать в водах между Фаселисом и Кианеями. Афины не должны вторгаться в земли Великого царя». По этому договору азиатские греки получали защиту от Персии, а война с Персией прекращалась: это достижение явилось триумфом союза, заключенного Афинами и ионийцами в 477 г., и ознаменовало достижение той цели, ради которой он создавался. Афины обязались не вмешиваться в дела Кипра и Египта, признавая над ними власть Персии; та, в свою очередь, признавала морское владычество Афин и обязалась не нарушать границ их владений, простиравшихся от Фаселиса в Памфилии и Кианей до Босфора; моря были открыты для торговых кораблей обеих стран. Договор явился окончанием войны Греции с Персией и очередным этапом в консолидации Афинской империи.

Превращение Афинского союза в Афинскую империю совершалось постепенно; при этом все больше и больше государств лишалось свободы действий и оказывалось в подчинении у Афин. Некоторые государства уже к 454 г. находились в таком положении: Карист, Наксос, Тасос, Эгина и, возможно, другие остались без оборонительных сооружений и были вынуждены подчиняться приказам из Афин. Вторая группа государств, более многочисленная, сама лишила себя возможности сопротивления, делая денежные взносы в союзную казну вместо предоставления кораблей в союзный флот; они уже были запуганы и на союзных совещаниях обычно голосовали в соответствии с пожеланиями Афин. Третья группа государств, которых становилось все меньше и меньше, сохраняла некоторые гарантии автономии в виде эскадр, входивших в состав союзного флота; они могли противиться воле Афин, хотя, как показал пример Тасоса, их шансы на успех были невелики. События 460–454 гг. свидетельствуют о важном этапе в преобразовании союза в империю. Союзные войска сражались на Эгине и под Танагрой не в интересах союза, а в интересах Афин; и само их участие в боевых действиях доказывало, что союз полностью подчинен афинской политике. В эти годы возросла морская мощь Афин и ослабли союзники. Афины захватили или уничтожили флоты эгинян и пелопоннесцев, а союзники сражались в Египте, и на их долю пришлась большая часть потерь в финальной катастрофе. Как выразился Фукидид, «афиняне больше не участвовали на равных в совместных кампаниях, но с легкостью расправлялись с недовольными».

Зимой 454/53 г. союзная казна перешла из-под защиты Аполлона на Делосе под защиту Афины в Афинах. В первые годы существования Афинского союза такой шаг мог предложить Самос, но в данном случае Афины действовали, вероятно, по собственной воле. Причиной могло быть то, что Делос уязвим для атак финикийского флота, осмелевшего после успехов в Египте, так как вышедшие из союза государства могли стать передовыми базами для его операций. Но реальное значение этого шага было политическим. Отныне Афины узурпировали контроль над союзной казной, и их финансовые ресурсы мгновенно колоссально возросли по сравнению с ресурсами тех немногих государств, которые еще могли считаться автономными. Союзная казна перестала существовать как независимый фонд; она стала департаментом афинского казначейства и, вероятно, в 450/49 г. из нее была изъята сумма в 5 тысяч талантов, впоследствии пошедшая на афинскую строительную программу. Союзное совещание перестало собираться. Указы, касающиеся дел «Афин и их союзников», отныне издавало Афинское государство: получив всю полноту власти, Афины покончили с пустой формальностью – выслушивать мнения бывших союзников.

Спарта несколькими годами бездействия дала Афинам возможность восстановить свою власть во всем Эгейском бассейне. Между 454-м и 449 гг. количество государств, платящих дань, возросло от 135 до 155 или 173. Оно пополнялось двумя способами: некоторых союзников Афины заставляли или уговаривали участвовать в союзе не кораблями, а деньгами, чтобы лишить их средств к сопротивлению, а тех, кто вышел из союза, вернули в него силой. Первых государств было немного – вероятно, они находились только на Эвбее и в Кикладах. К 448 г. корабли предоставляли лишь Хиос, Лесбос и Самос, которые являлись военно-морскими форпостами в восточной части Эгейского моря и поэтому находились на привилегированном положении. Государств второго типа было намного больше; в основном они располагались на юго-востоке Эгейского моря, это были Милет, Эритры и, возможно, Колофон на ионийском побережье. Методы, которыми обеспечивалась их покорность, известны нам по нескольким надписям, восходящим, вероятно, к 453–449 гг.

В Эритрах и Милете афиняне разместили свои гарнизоны. Их присутствие могло быть оправдано в военное время, но они служили также и для политических целей. Афины отправляли в эти полисы и в Колофон комиссаров (episkopoi), или архонтов, которые действовали под защитой военного гарнизона. Их целью было установление марионеточных или, по крайней мере, послушных правительств в соответствии с указом Афинского государства. В Эритрах комиссары и командир гарнизона жребием избрали членов совета на первый год новой эпохи, а в дальнейшем советники, покидавшие свою должность, назначали себе преемников при участии командира гарнизона. Там, а также в Колофоне правление получило название демократического. Советники давали клятву, за нарушение которой полагалась казнь советника и его сыновей, хранить верность эритрейской, афинской и союзных им демократиям, не восставать против демократических Афин и их союзников, никого не изгонять и не возвращать из персидского изгнания без согласия Афин и эритрейской демократии. Формулировка этой клятвы подразумевала тесную связь между демократическими режимами в Эритрах и в Афинах; Афины выступали от своего имени и имени союзников, Эритры подчинялись политической воле Афин в вопросах изгнания и возвращения из ссылки. В Милете совет из пяти афинских комиссаров «сотрудничал» с высшими должностными лицами правительства, которое сперва было олигархическим, но, вероятно, в 447 г. приняло демократическую форму и приносило аналогичную клятву верности.

Гарнизоны, комиссары и правительства, поклявшиеся в верности, видимо, были навязаны всем государствам, вышедшим из союза и возвращенным в него. В отдельных случаях принимались особые меры. Афинские комиссары, сперва назначавшиеся временно, иногда образовывали постоянный орган, совет архонтов, а клятву верности Афинам порой приносил не только совет, но и все граждане полиса. В Милете два семейства и их потомки были объявлены вне закона за тиранию, вероятно, по требованию Афин, а некоторые судебные дела подлежали рассмотрению в афинском суде. В Эритрах любой приговоренный к изгнанию за убийство изгонялся также с территории Афин и их союзников, а любой виновный в сотрудничестве с тиранами подлежал казни вместе с сыновьями. Афины также постановили, чтобы Эритры отправляли послов с дарами на Великий Панафинейский праздник, проводившийся в Афинах раз в четыре года, причем оговаривался минимальный размер даров.

В превращении союза в империю важную роль играли афиняне, поселенные на стратегически важных позициях в Эгейском бассейне.

Например, афиняне в Сигеоне были призваны на службу в 451/50 г., и Афины обещали им защиту от любых врагов в Азии. Афинские поселенцы имелись также на Скиросе, Имбросе, Лемносе и Херсонесе. Между 450-м и 446 гг. Афины впервые основали поселения на территории союзников – на Андросе, Наксосе и, вероятно, в эвбейской Гистиее, а также укрепили поселения на Херсонесе и, может быть, на Лемносе и Имбросе. Эти поселения служили форпостами империи, так как поселенцы поголовно получали статус гоплитов, удерживали своих соседей от восстаний и обеспечивали места стоянок для афинского флота. При основании поселений Афины забирали лучшие земли, делили их на участки (kleroi) и раздавали поселенцам, которые становились клерухами (kleroukhos); число таких поселенцев на Андросе, Наксосе и в Гистиее составляло 250, 500 и, вероятно, 500 человек соответственно; своей собственности при этом лишалось втрое или вчетверо больше людей. Многие из тех, чью землю конфисковали, лишались источников существования; в стране, бедной плодородными землями, им оставалось умереть от голода или эмигрировать. Государство, лишившееся лучших земель, должно было платить дань в соответствии с новой оценкой его уменьшившихся ресурсов. Ни один поступок Афин не вызывал большего недовольства среди их союзников и не подавлял их волю сильнее, чем это насаждение клерухий посреди их территорий.

Между 450–447 гг. Афины объявили обязательным использование афинской серебряной монеты и афинских мер и весов по всей империи. Всю местную серебряную монету следовало изъять из обращения и переплавить; после этого чеканились афинские монеты, а небольшую разницу в обмене должны были оплачивать из своего кармана те, чьи деньги изымались. Монетные дворы союзников были закрыты, на чем выиграл афинский монетный двор. Эти меры способствовали развитию торговли по всему Эгейскому бассейну, не в последней степени между Афинами и их подданными. Но как и другие меры, принятые после 454 г., они открыто ущемляли автономию союзников.

Вдохновителем основания империи был Перикл. Ему был доверен надзор за союзной казной после ее перевода в Афины, и он предложил изъять из нее 5 тысяч талантов в строительный фонд. Он проводил политику насаждения клерухий и возглавлял экспедицию на Херсонес. Вполне вероятно, что внешняя политика государства проводилась почти исключительно по его внушению: было важно не конфликтовать с другими врагами Афин во время опасного процесса создания империи.

На Дальнем Западе Афины, вероятно в 454/53 г., заключили союзы с Галикиями, Леонтинами и Регием. Эти союзы означали успех афинской дипломатии: отныне Афины играли в Сицилии роль потенциального противовеса против морской мощи Сиракуз, что могло отбить у последних охоту помогать Коринфу. Но этот успех был сведен на нет последствиями египетской катастрофы. На Пелопоннесе Афины сохранили плацдармы в Ахее и Трезене и заключили пакт с Гермионой, но лишились своей главной поддержки, когда Аргос в 451 г. заключил тридцатилетний мир со Спартой, тем самым разорвав союз с Афинами. В центральной Греции Афины в 454/53 г. вступили в союз с Фокидой, которая, как враг Спарты, Фив и Фессалии, обещала стать надежным союзником. Афины помогли Фокиде вернуть контроль над Дельфами, и поэтому надеялись воспользоваться религиозным авторитетом Дельфийской амфиктионии при осуществлении своих планов по покорению Беотии и Локриды. Однако Спарта осенью 449 г. расстроила это соглашение. Она объявила Священную войну, лишила Фокиду контроля над Дельфами и даровала крохотному Дельфийскому государству автономию. Таким образом, Спарта предстала в роли защитника религиозной и политической свободы; ее действия не нарушали условий пятилетнего перемирия с Афинами, но в то же время бросали вызов афинским позициям в центральной Греции. Афины приняли вызов летом 447 г., восстановив контроль Фокиды над Дельфами и подтвердив свой союз с Фокидой. Во время этого бесплодного обмена ударами и Спарта, и Афины заявили о своем праве первенства при обращении к оракулу в соответствующих надписях на бронзовой статуе волка, установленной на священной территории.

Вероятно, в 448 г., после спартанской интервенции в Дельфы и афинского контрудара, Перикл предложил начать дипломатическое наступление на Спарту. Во все греческие государства – от Фессалии и Амбракии на севере до Спарты на юге, на все острова Эгейского моря от Лесбоса до Родоса, в города фракийского и геллеспонтийского побережий до самого Византия и на ионийское и дорийское побережья в Азии – следовало разослать двадцать афинских сановников. Они должны были пригласить эти государства на панэллинское совещание в Афинах, на котором предполагалось обсудить меры по восстановлению храмов, сожженных персами, принесению жертв по обетам, данным во время Персидской войны, обеспечению всеобщей свободы мореплавания и установлению мира в Греции.

Момент был выбран удачно в том смысле, что Персия только что признала свободу греческих полисов в Азии, а война между Персией и Грецией закончилась мирным договором. Но время было совсем неподходящее для того, чтобы Афины вставали в позу миротворца. Государства Эгейского бассейна, признавшие гегемонию Афин при создании Афинского союза, теперь рассматривали размещение гарнизонов, насаждение клерухий и установление демократических режимов как акты государственной тирании, а государства материковой Греции после 458 г. не раз страдали от афинской агрессии. Да и сама политика Перикла в последние годы настолько противоречила целям, ради которых рассылались приглашения, что едва ли он ожидал серьезных откликов на них. Разумеется, в его предложении содержались скрытые мотивы. Великие достижения Афин в борьбе с Персией преподносились в духе верного служения афинян греческим богам; это способствовало усилению гордости афинских граждан. Афинская мощь была продемонстрирована всей Греции. Свобода мореплавания, безусловно, зависела только от Афин, а перспективы мира для большинства греческих полисов находились в прямой связи с афинской волей. Если бы некоторые пелопоннесские государства склонились перед силой и претензиями Афин, то последним удалось бы расширить свое влияние и Спарта оказалась бы в изоляции. Но ни один пелопоннесский полис не откликнулся на приглашение. Спартанский союз сохранял единство, приглашения от других государств оставались без ответа.

Осенью 447 г., когда до окончания пятилетнего перемирия со Спартой оставался еще год, Перикл восторжествовал над оппозицией в Афинах и над Персией в Эгейском бассейне. Империя была создана, в стратегических точках установлены форпосты. Он не потерял ни одного из союзников или владений Афин в материковой Греции, а афинских сил вполне хватало для борьбы со Спартанским союзом. Но зимой 447/46 г. положение начало меняться. Орхомен, Херонея и другие города в Беотии были захвачены изгнанниками, выдворенными оттуда Афинами при установлении демократических режимов. В начале 446 г. Толмид с тысячей афинян и войсками афинских союзников захватил Херонею, поместил в городе гарнизон и продал все мужское население в рабство. На обратном пути он подвергся у Коронеи нападению объединенного войска изгнанников из Беотии, Локриды и Эвбеи. Многие афиняне, включая Толмида, были убиты, остальные попали в плен. Тогда Афины пошли на переговоры. Все афиняне были освобождены, а в обмен афинские силы выведены из Беотии. В беотийских городах к власти вернулись олигархи. Сообщение Афин с Фокидой и Локридой оказалось перерезанным. Вскоре после этого против афинской власти восстали все полисы на Эвбее. Перикл, получив командование афинской армией, высадился на острове. Там он узнал, что мегаряне восстали с помощью Коринфа, Сикиона и Эпидавра, перебили афинский гарнизон, за исключением тех, кто нашел убежище в Нисее, и что пелопоннесцы готовы к вторжению в Аттику. Перикл поспешно вернулся, чтобы оборонять Афины, почти со всех сторон окруженные врагами.

Осенью 446 г. армия Спартанского союза под командованием молодого царя Плистоанакса вошла в Мегариду, где к ней, вероятно, присоединились беотийские силы. Затем захватчики оккупировали Элевсинскую равнину и перехитрили афинскую армию; три из десяти ее полков оказались отрезанными в мегарских Пегах, и им пришлось возвращаться в Аттику через Беотию. Захватчики тем временем опустошали Фриасийскую равнину. Но вместо того чтобы вступить в бой с афинской армией или пересечь Эгалейский кряж, откуда можно было угрожать городу, Плистоанакс неожиданно отступил. Перикл немедленно отправился на Эвбею с 5 тысячами гоплитов и 50 кораблями и покорил весь остров. Его успех предотвратил угрозу новых восстаний в Эгейском бассейне и укрепил позицию Афин на переговорах со Спартой, которые афинские представители вели зимой 446/45 г.

Заключенный в середине зимы 446/45 г. тридцатилетний договор положил конец войне. По его условиям Афины покидали Ахею, Трезену и Мегариду, но сохраняли за собой базу в Навпакте. Эгина продолжала оставаться членом Афинского союза и платить дань, но Афины давали ей гарантии автономии. Дельфы, по-видимому, объявлялись независимым государством. Тридцатилетний договор должен был обеспечить мир на тридцать лет. Переговоры вели, с одной стороны, Афины (ее союзники, в том числе и Платея, упоминались в договоре, но не как договаривающиеся стороны), а с другой стороны – Спарта и ее союзники. Таким образом, Афины выступали от лица всего блока, находившегося под их контролем; однако Спарта и все ее союзники действовали как независимые государства; иногда их объединяют под неточным названием «пелопоннесцы», но в их состав входили Мегара и воссозданная Беотийская лига, а также все пелопоннесские государства, кроме Аргоса и Ахеи. Договаривающиеся стороны – Афина и Спарта с ее союзниками – обязались тридцать лет не воевать друг с другом. Любое государство, не названное в договоре как союзник либо Афин, либо Спарты, имело право вступить с союз с кем угодно из них – это положение не касалось только Аргоса, которому запрещалось вступать в союз с какой-либо из сторон, но разрешалось сохранять дружбу с обеими. Государство, вошедшее в союз с Афинами или Спартой после заключения договора, тем самым оказывалось участником пакта о ненападении.

Статьи договора неизвестны нам дословно, но сущность некоторых можно понять из хода последующих событий. Все участники договора пользовались свободой мореплавания в торговых целях, хотя, вероятно, она только провозглашалась, а не оговаривалась конкретно. В случае возникновения споров, касающихся соблюдения договора, Афины, с одной стороны, и Спарта и ее союзники – с другой, соглашались прибегнуть к услугам арбитра. Договаривающиеся стороны принесли религиозные клятвы соблюдать договор, его текст, помимо Афин и Спарты, был высечен в Олимпии и, возможно, в Дельфах и в Истме.

В сущности, греческий мир вернулся к балансу сил между двумя группами государств во главе с Афинами и Спартой, который существовал еще до того, как в 461 г. между ними началась скрытая вражда.

Однако за годы войны произошли колоссальные изменения. Ранее баланс сил охранялся союзом между двумя ведущими государствами (homaikhmia) и их общими интересами в войне с Персией. Теперь он покоился на пакте о ненападении, появившемся в результате сдерживаемой враждебности и неспособности какой-либо из сторон разгромить противника. В отношениях Афин со Спартой, Беотией, Коринфом и Мегарой не наблюдалось никакой доброй воли, не говоря уже про союзников, от имени которых Афины заключали договор, и былая свирепая вражда не могла не отразиться на будущем.

Положение двух ведущих государств радикально изменилось с того периода, когда они состояли в союзе. Афины больше не являлись лидером союзников, добровольно вошедших в коалицию. Теперь Афины возглавляли империю и правили ею силой. Богатство Афин возросло, так же как и размер флота и численность флотского персонала, а боевые потери слабо сказались на военной мощи. Тем не менее способность Афин к экспансии существенно уменьшилась. Политика Афин оттолкнула от них державы центральной Греции и лишила доверия союзников в Эгейском бассейне. Душевный подъем, проявившийся в войне с Персией, был погублен войной с греками, а прославленная афинская демократия оказалась запятнана актами имперской агрессии. В конечном счете сила Афинского союза отныне сводилась к силе одних лишь Афин.

Спарта лишилась значительной части престижа, которым пользовалась после 550 г. как лидер Спартанского союза. Ее союзники – в частности, Эгина, Беотия и морские государства Коринфского залива – были разбиты Афинами или серьезно пострадали от них, а успехи спартанских армий в центральной Греции были незначительны. В 446 г. неспособность Спарты довести до конца вторжение в Аттику разочаровала ее союзников. Царь Плистоанакс был оштрафован, а его советник Клеандрид заочно приговорен к смерти по обвинению в том, что они были подкуплены Афинами. Тот факт, что в дальнейшем Спарта предпочла вести мирные переговоры, а не готовить очередное вторжение, можно интерпретировать по-разному. Возможно, ей не хватало уверенности в силах своих спартанских войск, жестоко потрепанных землетрясением и восстанием илотов, или же она не надеялась штурмом взять афинские стены. Не исключено, что разрушение Афин было не в интересах Спарты, так как давление афинской военно-морской мощи скрепляло Спартанский союз, а афинские гоплиты являлись противовесом любой амбициозной сухопутной державе в центральной Греции. Тем не менее договор в значительной степени восстановил спартанскую репутацию. Каждое государство в материковой Греции, на Закинфе и Кефаллении получило возможность определить свое отношение к двум великим державам. Некоторые остались нейтральными, некоторые тогда же или позже присоединились к Спарте, но союз с Афинами предпочли сохранять только Платея и Навпакт. В конечном счете силы Спартанского союза были силами не одной Спарты, а соединенными силами многих государств, сплотившихся для противоборства афинской агрессии. Несмотря на свои недостатки как военного лидера, Спарте не приходилось навязывать свое лидерство силой. В политике она покровительствовала олигархиям, но не навязывала олигархического режима своим союзникам с помощью гарнизонов и политических комиссаров. В мире, выше всего ценившем независимость, сопротивление Спарты Афинам наделяло ее сильным нравственным авторитетом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.