Глава 9 ОТЦОВСКАЯ МЕСТЬ

Глава 9

ОТЦОВСКАЯ МЕСТЬ

— Пощадите сына, не расстреливайте… Неужели нельзя этого сделать? — всхлипывал генерал.

…Когда вызванная охрана ввалилась в кабинет, то увидела, что какой-то генерал-лейтенант, рыдая, бьется в конвульсиях у ног стоявшего возле стола Сталина.

— Вынесите товарища Хрущева в соседнюю комнату и помогите ему прийти в себя, — попросил Сталин.

Что знает охрана

Несть числа слухам о том, что подлинной причиной нападок Хрущева на Сталина послужила обида за расстрелянного сына. Сталин якобы не уважил просьбу Никиты Сергеевича, буквально на коленях умолявшего пощадить Леонида.

Месть отца была страшной.

— Ленин отомстил царской семье за брата, а я за сына и мертвому Сталину не прощу, — якобы заявил в кругу близких обезумевший от горя Никита Сергеевич.

Легенда эта живет много лет. Она то затухает, то вспыхивает с новой силой.

Серьезные исследователи относятся к ней с известной долей скептицизма, полагая, что подобный упрощенный взгляд отражает умонастроения и психологию обывательской среды. Негоже, мол, переносить собственное понимание природы исторических явлений на государственный уровень.

Такого же мнения придерживался и автор этой книги, точка зрения которого оставалась бы, наверное, неизменной, если бы не одно неожиданное свидетельство.

Согласно этому авторитетному источнику, после Сталинградской битвы в начале марта 1943 года Сталину позвонил с фронта Хрущев. Настоятельная просьба члена Военного Совета Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Н. С. Хрущева сводилась к тому, чтобы Сталин принял его в любое время. Согласие на встречу было дано, и Хрущев незамедлительно вылетел в Москву.

Сталин догадывался, по какому вопросу Хрущев добивался приема. Вопрос был личный. Сын Хрущева Леонид, военный летчик в звании старшего лейтенанта, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, застрелил армейского майора. Сталину доложили, что это не первый случай, когда Леонид, будучи сильно пьяным, выхватывал пистолет. Прежде до смертельного исхода не доходило. Сейчас вот дошло.

Впрочем, и раньше у него была какая-то крупная неприятность, и он должен был предстать перед судом. Тогда Хрущев бросился к Сталину, со слезами на глазах просил простить сына и сделать так, чтобы он не был сурово наказан. Сталин пошел навстречу Никите Сергеевичу, дело на Леонида было прекращено.

На этот раз Сталин почувствовал, что разговор с Хрущевым будет тяжелым. Никита Сергеевич снова будет просить, умолять о снисхождении к сыну. Леонид родился от первого брака, мать умерла, когда ему едва исполнилось два года. Почти как его Яша, мать которого, первая жена Сталина, тоже скончалась в молодом возрасте.

Сталин понимал чувства Хрущева, по-отцовски сочувствовал ему. Но ведь у убитого Леонидом майора тоже есть родители, родственники, дети, которым он дорог не меньше, чем Леонид своему отцу. По какому праву лишил он жизни этого человека? По праву вседозволенности, поскольку папаша — член Политбюро? Один раз его уже пощадили, но урок, наверное, не пошел впрок. Высокое положение отца не должно быть индульгенцией на безнаказанность за содеянное.

В этом месте цитируемый источник приводит знаменитую сталинскую фразу: «Я фельдмаршалов на рядовых не меняю». Произнесена она была, как помнит читатель, по поводу предложения немецкой стороны об обмене попавшего в плен его сына Якова на фельдмаршала Паулюса.

— Сталин считал, что он не имел права поступаться своей совестью. Выменять сына — значит дать повод для разговоров. А чем сын Сталина лучше других? Почему не обменивают многих попавших в плен известных генералов? Да и рядовых граждан? Можно только догадываться, что творилось на душе у Сталина. Речь-то шла о жизни собственного сына!..

И вот Хрущев входит в сталинский кабинет. И тоже по поводу жизни сына.

Никита Сергеевич осунулся, побледнел. И хотя четко отвечал на расспросы об обстановке на фронте, о командующем Ватутине, перспективах освобождения Донбасса и Украины, мысли Хрущева были о другом.

— Дорогой Иосиф Виссарионович… Товарищ Сталин! — К горлу подкатил комок горечи, на глаза выступили слезы. — Вы знаете меня долгие годы…

Хрущев умолк. Его бил нервный озноб. Неимоверным усилием воли он справился с собой:

— Все это время я отдавал все свои силы, способности, не жалел ни себя, ни здоровья ради дела партии и социализма. Я благодарен вам за оценку моего труда, считаю вас самым близким человеком нашей семьи, учителем, который сделал многое в моем идейном, нравственном и партийном совершенствовании…

Он перевел дыхание, посмотрел на Сталина красными, воспаленными от слез глазами:

— Вся наша семья безмерно благодарна вам, товарищ Сталин, за то, что однажды вы оказали нам огромную помощь и душевное облегчение. Сейчас у нас снова страшное горе. Мой сын Леонид снова совершил преступление и должен предстать перед судом. Как мне сообщили, ему грозит смертный приговор. Если это случится, то я не знаю, как переживу эту трагедию. Своим родным я об этом ничего не говорил и не думаю сообщать. Для них это тоже будет большим ударом.

Сталин внимательно слушал.

— Дорогой Иосиф Виссарионович! — У Хрущева снова сдали нервы, и он заплакал — горько, навзрыд.

Сквозь рыдания прорывались слова:

— Вся надежда на вас… Прошу вас, помогите… Мой сын виноват, пусть его накажут сурово, но только не расстрел…

Сталин молчал, ожидая, когда нервный стресс пройдет и Хрущев успокоится. Вытирая платком мокрые щеки, Хрущев с надеждой взглянул на Сталина.

— Мне доложили о случившемся с вашим сыном. Я не сомневался, что у нас состоится встреча и разговор о вашем сыне. Только исходя из большого уважения к вам, товарищ Хрущев, я разрешил вам приехать с фронта в Москву. Партия высоко ценит ваш вклад в строительство социализма, в борьбу с троцкистами и другими оппозиционерами, ваши дела по укреплению советской власти на Украине и сейчас в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

Хрущев замер, с надеждой ловя каждое слово.

— Мне очень хотелось бы помочь вам, Никита Сергеевич, — продолжал Сталин, — но я бессилен сделать это. Однажды я поступился своей совестью, пошел вам навстречу и просил суд помиловать вашего сына. Но он не исправился и совершил еще одно, подобное первому, тяжкое преступление. Вторично нарушать законы мне не позволяют моя совесть и горе людей, ставших жертвами преступных действий вашего сына.

У Хрущева оборвалось все внутри.

— В сложившемся положении ничем помочь вам не могу, — сухо закончил Сталин. — Ваш сын предстанет перед судом в соответствии с советскими законами.

Хрущев, словно сломанный пополам, рухнул на ковер. Мелко перебирая коленями, пополз к ногам Сталина. Напрасно тот просил встать, взять себя в руки. Невменяемый Хрущев ничего не слышал. Тогда Сталин нажал сразу на две кнопки, и в дверях одновременно возникли Поскребышев и охрана. Они и увидели эту сцену.

— Вынесите товарища Хрущева в соседнюю комнату и помогите ему прийти в себя, — сказал Сталин.

Когда сотрудники охраны и врачи привели Хрущева в чувство, он жалобно всхлипывал:

— Пощадите сына… Не расстреливайте…

Такой вот инцидент якобы произошел в кремлевском кабинете Сталина. По словам источника, этот случай до сих пор всплывает в разговорах сотрудников безопасности, когда речь заходит об отношениях между Хрущевым и Сталиным. Вроде бы тогда и произнес Хрущев в кругу своих приближенных слова о мести Сталину — даже мертвому.

Что же, кремлевская охрана и в самом деле знает все. Ибо кто, кроме нее, посвящен в самые сокровенные тайны охраняемых, включая и семейные?

А теперь раскрываю источник. Это генерал-майор М. С. Докучаев, Герой Советского Союза, бывший заместитель начальника 9-го управления КГБ СССР — знаменитой «девятки», занимавшейся обеспечением безопасности высших государственных руководителей СССР. Михаил Степанович почти 40 лет жизни (1951–1989) отдал службе в системе обеспечения государственной безопасности, из них 15 лет был одним из руководителей «девятки».

Что знают охраняемые

Для выяснения истины крайне важно знать, что думают по этому поводу лица из ближайшего окружения обоих главных действующих лиц этой легенды.

Обратимся к свидетельствам В. М. Молотова. Сам он, как известно, мемуаров не оставил. Но его взгляды на прошлое, на многих политических деятелей того времени зафиксированы в книге Ф. Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым».

На странице 324 читаем такое вот высказывание Вячеслава Михайловича: «Хрущев в душе был противником Сталина… Озлоблен на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли… Сталин сына его не хотел помиловать… После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина…».

Молотову, бесспорно, было за что не любить Хрущева. По-человечески его неприязненное отношение к Хрущеву можно понять.

Но как быть вот с этим свидетельством? «У мамы с папой было трое общих детей — я, Сережа и Леночка. Двое от первой жены — Юлия и Леонид, они были намного старше. Дочь Леонида, тоже Юлия, была близка нам по возрасту, и мы ее воспринимали как сестру. Хрущевы удочерили Юлию после смерти ее отца.

Леонид жил в Киеве, работал в школе пилотов. Во время войны участвовал в массированных налетах на Германию. Налеты без сопровождения. Получил тяжелое ранение, лежал в госпитале, в Куйбышеве — мы тогда всей семьей были в Куйбышеве, в эвакуации, а отец — на фронте. Леонид долго лежал в госпитале, в одной палате с Рубеном Ибаррури. Они дружили. Брат долго выздоравливал. Пили в госпитале, и брат, пьяный, застрелил человека, попал под трибунал. Его послали на передовую».

Это фрагмент из интервью Рады Никитичны Хрущевой, дочери Никиты Сергеевича от второго брака с Ниной Петровной Кухарчук. Полный текст интервью приводит писательница Лариса Васильева в своем бестселлере «Кремлевские жены».

Итак, сводная сестра как будто полупризнает факт, породивший множество слухов и сплетен. Но — наполовину: брата «послали на передовую». Как это конкретно выглядело для него, летчика, непонятно. Что значит — на передовую? В пехоту?

Одно бесспорно — время и место, когда это случилось. Куйбышев, середина войны. Все остальное запутано невероятно.

Кажется, определенную ясность внес сын А. И. Микояна — Степан, который в Куйбышеве встретился с выздоравливавшим после ранения Леонидом Хрущевым.

— Мы с ним провели, встречаясь почти ежедневно, более двух месяцев, — вспоминает Степан Анастасович. — К сожалению, он привык выпивать. В Куйбышеве в гостинице жил в то время командированный на какое-то предприятие его товарищ, имевший блат на ликеро-водочном заводе. Они получали там напитки в расчете на неделю и распивали почти каждый вечер в гостиничном номере. Я, хотя почти не пил, часто бывал там. Приходили и другие гости, в том числе и девушки. Мы с ним познакомились и подружились тогда с двумя молодыми танцовщицами из Большого театра, который был там в эвакуации. Леонид, даже изрядно выпив, оставался добродушным и скоро засыпал.

О трагической развязке, приключившейся с другом, Степан Анастасович рассказывает так:

— Когда я уехал в Москву, произошла трагедия, о которой я узнал позже от одного приятеля Леонида. Однажды в компании оказался какой-то моряк с фронта. Когда все были сильно «под градусом», в разговоре кто-то сказал, что Леонид очень меткий стрелок. На спор моряк предложил Леониду сбить выстрелом из пистолета бутылку с его головы. Леонид, как рассказывал этот приятель, долго отказывался, но потом все-таки выстрелил и отбил у бутылки горлышко. Моряк счел это недостаточным, сказал, что надо попасть в саму бутылку. Леонид снова выстрелил и попал моряку в лоб…

Самое последнее свидетельство принадлежит еще одному кремлевскому сыну — Серго Берии. Обращаясь к этой темной истории, Серго Лаврентьевич излагает свою версию случившегося. Она имеет такую интерпретацию.

Как это, к сожалению, бывает, и довольно часто, в среде «золотой молодежи» — детей высокопоставленных чиновников, сын первого секретаря ЦК компартии Украины Н. С. Хрущева оказался вовлеченным в сомнительную компанию. Его друзьями оказались преступники, промышлявшие грабежами и убийствами. Когда наркому внутренних дел Украины Серову доложили о случившемся, он тут же связался с Берией.

Выслушав Серова, Берия распорядился:

— Сообщи об этом Хрущеву. Посмотрим, как он будет реагировать. Это вопиющее нарушение закона, и вытаскивать сына пусть даже первого секретаря ЦК из этого дела, сам понимаешь, нельзя, но как-то смягчить его участь — можно.

Реакция Хрущева поразила Серова:

— Закрой это дело!

— Как же можно, Никита Сергеевич? — возразил Серов. — Дело получило огласку. Совершены тягчайшие преступления, о которых уже знают тысячи людей. Вывести вашего сына из этого дела просто невозможно.

И хотя Хрущев настаивал на своем, следствие было доведено до конца и состоялся суд. Большинство участников преступной группы, а попросту говоря, банды уголовников, приговорили к высшей мере наказания и расстреляли. Сын Никиты Сергеевича отделался десятью годами лишения свободы.

Когда началась война, Леониду подсказали, чтобы попросился на фронт. Он так и поступил. Просьбу сына Хрущева удовлетворили, но направили не на фронт рядовым бойцом, а в авиационное училище. Став летчиком, Леонид мужественно сражался с врагом и погиб в бою. Серго Берия указывает время, когда это случилось: весной сорок третьего года.

Существенная деталь: до перехода в истребительную авиацию сын Хрущева служил в 134-м скоростном бомбардировочном авиационном полку, где совершил 33 боевых вылета, был тяжело ранен (вспомним рассказ Рады Никитичны о лечении в Куйбышеве) и награжден орденом Красного Знамени. После переучивания был направлен в 18-й гвардейский истребительный авиационный полк.

Ничего не сходится! Казалось бы, сыну Берии совсем уж не с руки выгораживать сына Хрущева. Ведь именно Никита Сергеевич был инициатором низвержения Лаврентия Павловича. И если бы Леонида Хрущева действительно расстреляли в 1943 году, то кто-кто, а уж сын Берии не преминул бы со злорадством упомянуть об этом. Ан нет, строго следует официальной версии.

Что лежит в архивах

Обращение к первоисточнику и, в частности, к личному делу старшего лейтенанта Л. Н. Хрущева, хранящемуся в архиве Министерства обороны, обескуражило. Никаких свидетельств о судах — ни о довоенном, ни о том, который якобы состоялся в сорок третьем году!

Вот подлинник автобиографии, написанной им собственноручно 22 мая 1940 года.

«Родился в Донбассе (г. Сталино) 10 ноября 1917 года в семье рабочего. До революции отец работал слесарем на шахтах и заводе Боссе. В настоящее время член Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь ЦК КП(б) Украины. Родственников за границей нет. Женат. Жена работает штурманом-летчиком эскадрильи аэроклуба в Москве. Отец жены — рабочий. Брат — военнослужащий ВВС, г. Одесса. Сестра — домохозяйка.

Общее и специальное образование получил, учась в семилетке, ФЗУ, школе пилотов ГВФ, на подготовительном курсе академии. Школу ГВФ окончил в 1937 году.

В РККА добровольно с февраля 1939 года, слушатель подготовительного курса ВВА им. Жуковского. С февраля 1940 года — ЭВАШ. За границей не был, под судом не был».

Что такое ЭВАШ? Энгельсская военная авиационная школа. ВВА — это, конечно, военно-воздушная академия. Получается, что с подготовительного курса командного факультета московской академии был переведен в город Энгельс, в авиашколу. Причина? Не известна. Весьма вероятно, что вместо подготовительного курса Леонид пребывал под следствием, делает догадку автор публикации «Советский принц» («Комсомольская правда», 25 ноября 1994 года). К тому же в его автобиографии в стандартной формулировке «под судом и следствием не был» говорится только о суде. Под следствием, значит, был?

Вообще-то он начинал с гражданской авиации. Четыре года проучился в балашовской школе, после чего месяц числился инструктором Центральных авиационных курсов гражданского воздушного флота в Москве. Потом уехал в Киев, к отцу.

Если происшествие, о котором говорит Серго Берия, действительно имело место, то можно допустить, что Леониду посоветовали попроситься не на фронт, как пишет Берия, а пойти в армию, чтобы не мозолить глаза в Киеве, не давать повода для пересудов.

Однако вот закавыка: никаких следов относительно десяти лет лишения свободы, о которых упоминает сын Лаврентия Павловича, в документах нет.

Из личного дела Леонида Хрущева вытекает, что авиашколу в городе Энгельсе он окончил в мае 1940 года. Выпускная аттестация — отличная! Достоин присвоения воинского звания лейтенанта РККА. Целесообразно использовать в скоростной бомбардировочной авиации.

С началом войны летчик Хрущев на фронте. 16 июля 1941 года командир 46-й авиадивизии полковник Писарский в боевом донесении начальнику штаба ВВС 22-й армии докладывал, что командир экипажа Леонид Никитович Хрущев (в скобках примечание: «сын Никиты Сергеевича»), член ВЛКСМ, имеет 12 боевых вылетов. Все боевые задания выполняет отлично. Мужественный, бесстрашный летчик. В воздушном бою 6 июля храбро дрался с истребителями противника вплоть до отражения их атаки.

Из того боя Хрущев вышел с изрешеченной машиной… Она у него безотказна. Неоднократно шел в бой, подменяя неподготовленные экипажи. Донесение заканчивалось ходатайством о награждении Хрущева орденом Красного Знамени.

Однако награду летчик Хрущев получил не сразу. Пятого ноября 1941 года командир и комиссар 46-й авиадивизии обратились с письмом на имя командующего ВВС Западного фронта с просьбой представить к ордену Красного Знамени лейтенанта Хрущева Леонида Никитовича, который в числе других был представлен к награждению в период с 14 по 17 июля, но до сих пор не отмечен вследствие того, что наградной материал застрял в 22-й армии. В ходатайстве говорится, что у Хрущева уже 27 боевых вылетов.

Один из них был неудачный. 26 июля, отбомбившись, при уходе от цели наши экипажи были атакованы «мессершмиттами». Немцы сбили четыре самолета, в том числе и Леонида Хрущева. Ему все же удалось посадить поврежденную машину. Сам летчик не уберегся — сломал ногу, и ему пришлось лечь на госпитальную койку.

На излечении он пробыл до 1 марта 1942 года. В госпитале получил наконец свой орден. Было это в феврале. Может, все и началось с обмывки первой боевой награды?

Дальше начиналось непонятное. В его личном деле имеется боевая характеристика, относящаяся к этому периоду времени. Пилот 134-го скоростного бомбардировочного полка лейтенант Хрущев Л. Н. называется «хорошим, опытным летчиком», «хорошим сыном своего отца». Отмечается его неутомимость и бесстрашие в бою в самый тяжелый период войны, когда полк летал без прикрытия, а он делал по 3–4 вылета в день и никогда не жаловался на усталость. В графе «вывод» сказано: «По выздоровлении желательно отправить в 134-й полк». То есть в родную часть, куда обычно стремились попасть после госпиталя все фронтовики.

Леонид Хрущев по излечении почему-то оказывается в истребительной авиации. Его следы обнаруживаются в 3-м отдельном учебно-тренировочном смешанном авиаполку. В начале апреля 1942 года ему присваивается звание старшего лейтенанта — почему-то приказом наркома обороны, хотя этот вопрос в компетенции командующего фронтом. Переучившись на самолет «Як-7», Хрущев в декабре 1942 года поступает в распоряжение командующего 1-й воздушной армии.

Далее из документов личного дела вытекает, что старший лейтенант Хрущев получил назначение в 18-й гвардейский истребительный полк, который базировался на аэродроме близ старинного русского городка Козельска Калужской области, известного по школьным учебникам истории мужеством его жителей во время нашествия монголо-татарских орд. Полк имел хорошую учебную базу, и молодой летчик быстро освоился на новом месте. Вскоре он начал участвовать в выполнении боевых задач.

Последний его вылет пришелся на 11 марта 1943 года. В личном деле имеется описание этого воздушного боя, составленное командиром 18-го гвардейского истребительного авиационного полка майором Голубевым и начальником штаба полка подполковником Вышинским.

В тот день в 12.13 группа из девяти самолетов «Як-7б» (ведущий капитан Мазуров), вышла на боевое задание с задачей уничтожить бомбардировщики противника в районе Кожановка, Ашково, Ясенок, Длинное, Жеребовка.

Шли эшелонировано на высоте, то есть разделились на две группы. Первая, состоявшая из пяти самолетов, летела на высоте 2000 метров. Ее ведущим был капитан Мазуров. Вторая группа в составе четырех самолетов (ведущий младший лейтенант Ляпунов), шла на высоте 2500 метров.

Придя в заданный район, группы увидели, что метеоусловия не позволяют действовать сообща — дымка достигала 2000 метров. И тогда решили действовать самостоятельно. Станции наведения на их запрос ответили: самолетов противника пока нет, но будьте осторожны.

Вскоре появились истребители противника. Пользуясь дымкой, они атаковали наши самолеты, которые, приняв бой, разбились на три группы.

Два наших самолета (ведущий гвардии старший лейтенант Заморин и ведомый гвардии старший лейтенант Хрущев) были атакованы двумя «Фокке-Вульфами-190». Завязался воздушный бой на высоте 2500 метров — пара на пару.

Заморин, лучший боевой летчик полка, имевший на своем счету 18 лично сбитых им самолетов противника, атаковал «Фокке-Вульфа». С дистанции 50–70 метров 3аморин открыл огонь и сбил самолет противника. Хрущев шел с правой стороны, прикрывая с хвоста ведущего. Заморин увидел, что к хвосту машины Хрущева пристроился «Фокке-Вульф» и ведет по нему огонь. Заморин застрочил из пулемета под углом. Немец, увидев свое невыгодное положение, отвалил от Хрущева и с пикирования пошел на юг, атакуемый Замориным.

В момент, когда истребитель противника отвалил от Хрущева, последний внезапно с переворотом под углом 65–70 градусов пошел к земле. Когда Заморин возвратился, то Хрущева не обнаружил. Увидев в стороне свои самолеты и полагая, что Хрущев среди них, он присоединился к общему строю и прилетел на свой аэродром.

Хрущев из этого боя не вернулся. Заморин считает, что сбить его не могли, так как снаряды рвались далеко в хвосте. Скорее всего, перетянул ручку и сорвался в штопор.

Все это происходило в районе Мужитенский, в шести километрах восточнее реки Жиздры.

Данное описание, за исключением предположения летчика Заморина, полностью воспроизведено в печальном сообщении, с которым ровно через месяц после происшествия — 11 апреля 1943 года — обратился командующий 1-й воздушной армии генерал-лейтенант Худяков к члену Военного Совета Воронежского фронта генерал-лейтенанту Хрущеву. «В течение месяца мы не теряли надежды на возвращение вашего сына, — сообщал Худяков, — но обстоятельства, при которых он не возвратился, и прошедший с того времени срок заставляют нас сделать скорбный вывод, что Ваш сын — гвардии старший лейтенант Хрущев Леонид Никитович пал смертью храбрых в воздушном бою против немецких захватчиков».

Организованные Худяковым самые тщательные поиски с воздуха и через партизан (не попал ли советский летчик в немецкий плен?) результатов не дали. Леонид Хрущев словно сквозь землю провалился — ни обломков самолета, ни останков пилота обнаружить не удалось. По сей день.

Что знают архивисты

Историки, допущенные к архивам, обратили внимание на то, что скорбное сообщение Худякова на имя Н. С. Хрущева о гибели сына выделяется среди подобных документов биографическим уклоном. В сообщении подробно излагаются все вехи фронтового пути Леонида Хрущева, указываются точные даты, вплоть до дней, когда у него проверяли технику пилотирования.

Одни исследователи объясняют это стремлением Худякова оправдаться, убедить высокопоставленного отца погибшего летчика, что его сына обучали лучшие пилоты полка и что их вины в случившемся нет. Другие усматривают в столь детализованном тексте иной смысл.

Какой? Прямого ответа, конечно, нет. Но если учесть, что многие страницы из личного дела летчика Хрущева оказались замененными, притом, как уверяют специалисты, в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов, то вряд ли стоит долго гадать, для чего это делалось.

Существует легенда, имеющая, правда, документальный источник — рассказ бывшего заместителя начальника Главного управления кадров МО СССР генерал-полковника И. А. Кузовлева. Согласно его рассказу, сын Хрущева Леонид в 1943 году попал в плен к немцам. По настоятельной просьбе отца Сталин дал согласие на обмен его сына на немецкого военнопленного. Обмен состоялся, но, как установили работники КГБ, когда Леонид Хрущев находился в фильтрационном лагере для бывших военнослужащих, в плену он вел себя плохо, работал в интересах гитлеровской Германии. По совокупности совершенных преступлений Л. Н. Хрущев военным трибуналом был осужден и приговорен к расстрелу.

Именно тогда якобы и состоялась сцена, описанная в начале этой главы. Именно этим архивисты объясняют изъятие протоколов допросов советских военнопленных из трофейных документов немецких частей, оборонявшихся в районе Козельска и Жиздры.

Старые архивисты рассказывают, что в годы правления Хрущева государственные и партийные хранилища документов подверглись невиданной чистке. А бывшие работники кремлевской охраны утверждают, что между Киевом и Москвой часто курсировал спецсамолет особого авиаотряда, доставлявший Никите Сергеевичу документы, от которых он с облегчением избавлялся.

Как тут не вспомнить старину Черчилля, глубокомысленно изрекшего: «Хрущев начал борьбу с мертвым и вышел из нее побежденным».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.