5

5

Министерство пропаганды должно было занять «Леопольдпаласт» на Вильгельмплац напротив рейхсканцелярии и отеля «Кайзерхоф». Старинное красивое здание было построено Шинкелем, одним из выдающихся прусских архитекторов XIX века. Само здание Геббельсу понравилось, но внутреннее убранство – нет. «Каменщики должны были обрубить лепнину со стен и ободрать дурацкие плюшевые занавеси, чтобы впустить свет». Когда чиновники отказывались помогать ему в перестройке здания, он вызывал штурмовиков и приказывал им сделать все необходимое. Старые канцеляристы в ужасе вопили и выдирали жалкие остатки волос на голове. «Сударь, известно ли вам, что так недолго и в тюрьму угодить?» – усмехался Геббельс, а вскоре эти люди исчезали из платежных ведомостей.

Старинный дворец был быстро перестроен и обставлен в скромном современном стиле. Геббельс гордился своим новым министерством. Позже, когда в голливудском антифашистском фильме «Я был нацистским шпионом» сняли кабинет Геббельса с громадными свастиками на стенах и коврах, Геббельс возмутился и пожаловался американскому корреспонденту, что его министерство оболгали.

Но организационная структура была важнее внешнего облика. Первоначально Геббельс планировал пять различных департаментов: по радиовещанию, печати, кинематографии, пропаганде и театральному искусству. 8 марта он записал: «Все эти департаменты очень важны для меня, и я посвящу им себя всего, без остатка».

Но люди и структуры, курировавшие почти все перечисленное, находились под юрисдикцией иных правительственных ведомств. Прежде чем стать министром пропаганды, ему предстояло отвоевать будущую империю у других кабинет-министров.

От министерства внутренних дел ему достался надзор за печатью и радиовещанием, а также право утверждать и регламентировать национальные праздники, да еще литературная, драматургическая и кинематографическая цензура. От министерства экономики ему досталась особого рода коммерческая деятельность, наподобие Лейпцигской и Кенигсбергской ярмарок. Главное почтовое ведомство передало ему сеть агентств, рекламировавших железнодорожные и воздушные линии, равно как и все прочее, связанное с рекламой иностранного туризма. Кроме того, под контролем Геббельса оказались все немецкие театры, за исключением прусских, оставшихся, к его неудовольствию, под крылом у Геринга. Но самое важное заключалось в том, что министерство иностранных дел передало ему право освещать за рубежом события в Германии любыми средствами, какие он сочтет приемлемыми.

Те, кто наблюдал за маленьким Доктором в тот период, когда он брал на себя все новые и новые функции, поражались его ненасытной жажде власти. Справедливости ради следует сказать, что в первые месяцы после прихода к власти вся нацистская верхушка спешила прибрать к своим рукам все, что было в пределах досягаемости. Но Геббельс, казалось, старался превзойти остальных и расталкивал их локтями. Складывалось впечатление, что им движут месть и тщеславие. Но все-таки кое-где ему пришлось потерпеть поражение.

На инаугурации министерства пропаганды Геббельс объяснил, какими мотивами он руководствовался. «Есть два способа революционных преобразований, – сказал он. – Вы можете косить своих противников из пулеметов до тех пор, пока они не признают вашего превосходства в пулеметах. Это самый простой способ. Но вы также можете произвести революционные изменения в душе нации, и таким образом, не устраняя вашего противника физически, вы завоюете его…»

Противники? Да и кого надо завоевывать? Разве не вся нация, как вещал Геббельс, была за Гитлера?

В большинстве своем немцы действительно были за Гитлера. Но как долго они будут оставаться бездумно преданными? Вот потому-то и понадобилось изобрести способ сделать так, чтобы немцы ходили по струнке и в то же время радостно улыбались. В этом и заключался главный смысл существования министерства пропаганды, уникального в своем роде, потому что оно было создано не на время военных действий, а на тысячу лет, пока будет сохраняться установленный нацистами режим.

Вот потому-то Геббельс и получил контроль над всеми средствами влияния на умы людей. Сцена в кинофильме, строки в поэме, портрет девушки, скрипичный концерт – ничто не должно было остаться без внимания. Вот потому-то Геббельсу и требовалась власть над такими разными сферами человеческой деятельности. Он должен был стать абсолютным владыкой над новостями и комментариями к ним, над играми и развлечениями, чтобы подавлять в зародыше любую информацию, любые настроения, которые могли бы нанести вред его целям. Он занимал превосходную стратегическую позицию, откуда мог управлять чувствами и мыслями среднестатистического немца.

Вскоре после создания министерства пропаганды среднестатистический немец стал похож на животное, запертое в клетке. Поначалу пленник, возможно, и не был стопроцентным нацистом. Но кем еще он мог стать в итоге, если в его рацион входила только геббельсовская пропаганда? Даже если он не принимал на веру все, что ему вколачивали в голову, у него не было способа отличить правду от лжи. Он был принужден проглатывать то, чем его кормил Геббельс. И он глотал не разжевывая.

Иностранные обозреватели удивлялись вопиющим противоречиям в геббельсовской пропаганде. Эксперты предрекали, что Геббельс по прошествии времени утратит доверие масс. Но поскольку ни один человек в Германии не мог указать массам на эти противоречия, лишь единицы приходили к пониманию, насколько грубо работает пропагандистская машина. Геббельс верно рассчитал, что у народа короткая память.

Как-то раз Геббельс сам описал механизм пропагандистского воздействия на свои несчастные жертвы.

«Дело вашего вкуса, восхищаться или нет успехами пропаганды, которая отгораживает людей стеной от внешнего мира, повторяет пустые слова о спасении, всеобщем счастье и всем остальном в том же духе, но все-таки доводит крестьян и рабочих до одури и заставляет верить, что у них не жизнь, а рай земной. У них полностью отсутствует возможность сравнивать. Крестьянин и рабочий напоминают человека, сидящего много лет в глухом каземате. После бесконечной темноты его легко убедить в том, что керосиновая лампа – это солнце… Разум нации, который мог бы противостоять подобной системе, более не существует. Зато система владеет средствами подавления такого разума в зародыше. Вся страна охвачена сетью информаторов, которые восстанавливают детей против родителей…»

Лучшего описания целей и эффекта нацистской пропаганды не существует. Однако Геббельс не брался за эту статью до 19 июля 1942 года, пока не настало время анализировать «загадочную русскую душу».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.