Глава 8 Развод

Глава 8

Развод

По всей видимости, законы о расторжении брака в Китае с незапамятных времен предоставляли мужчинам различного общественного положения самые благоприятные условия для развода. С другой стороны, как и у древних евреев, жена не может призвать мужа к ответу перед любым гражданским судом с целью добиться расторжения брака, сколь бы ни были серьезными основания для этого, а муж может развестись с женой по следующим причинам: несоответствие характеров, пьянство^{56}, воровство, небрежность, непокорность, неверность, распутство, непослушание по отношению к нему или его родителям, обнаружение в первую брачную ночь отсутствия девственности.

Этот перечень обусловливает легкость развода, которую еще увеличивает несложная процедура. Муж, желающий получить развод, приглашает своего отца и других родственников-мужчин собраться в храме предков клана, чтобы они выслушали и исследовали обвинение или обвинения, предъявляемые им жене. Каждому приглашенному обиженный муж подносит орех бетеля, завернутый в зеленые листья. В некоторых сельских районах муж собирает подобную сходку, ударяя в гонг, чтобы созвать родичей, живущих по всей деревне. Процедура в храме предков начинается с поклонения табличкам. В присутствии жены считающий себя оскорбленным муж излагает дело так, чтобы она слышала, и подкрепляет его всеми доказательствами, имеющимися у него в распоряжении. Когда родственники досконально обсудили существо дела, они выносят решение, предположительно основанное на фактах. Если обвинение сочтут доказанным, истец немедленно выдает ответчице свидетельство о разводе. Это свидетельство, написанное не в доме истца, а вне его, обычно скрепляют подписями обе стороны. Каждая подпись представляет собой отпечаток указательного пальца правой руки, который обмакнули в тушь. Следует добавить, что в Китае муж не может развестись с женой из-за незначительной провинности, если во время совершения проступка жены он находился в трауре по кому-нибудь из родителей.

Суд над прелюбодейкой в храме предков

Могут спросить: что происходит с женами, получившими развод? Как правило, если развод получает первая жена, ей позволяют вернуться в дом родителей или за их отсутствием – в дом ближайшего родственника. Если же она так несчастлива, что у нее нет ни родителей, ни ближайших родственников, бывший муж обычно продает ее свахе. В этом случае, если на ее долю не выпадет худшего, она становится женой другого человека. Когда получает развод вторая или третья жена, ее, как правило, ждет горькая участь. Если ее продали свахе и если она хоть сколько-нибудь красива, ее сразу же перепродают содержательнице публичного дома, всегда готовой дать хорошую цену за женщину привлекательной наружности.

Бичевание прелюбодея

В августе 1861 года мне пришлось видеть, какая печальная судьба при этом выпадает разведенной второй жене. Сводня с прислужниками гнали по большим улицам Кантона миловидную женщину, очевидно сильно страдающую. Я узнал, что за незначительную провинность муж развелся с ней и продал. Иногда после развода бывает, что вторую или третью жену на улицу безжалостно вышвыривает человек, несколько минут назад называвший себя ее мужем. В таком случае ей, конечно, приходится нищенствовать или, что неизмеримо хуже, торговать собой. Я нередко видел, как разведенные женщины просят милостыню на улицах Кантона. Как-то мне пришлось познакомиться с историей одной такой женщины: я узнал, что она была навсегда отлучена от стола и ложа своего мужа из-за своего вспыльчивого характера.

Я попросил одного китайского купца разузнать для меня об этом случае. Вскоре после этого женщина исчезла с улицы, где раньше просила милостыню, а впоследствии я увидел ее у дверей этого купца уже не в лохмотьях, а в модном наряде китайской дамы. Она была красива, и, видимо, он взял ее в свой гарем.

Вместе с тем многие китайские господа стремятся избавить своих разведенных жен от необходимости попрошайничать или заниматься проституцией. В таких случаях женщина получает как раз столько денег, чтобы обеспечить себя всем самым необходимым – если не в течение всей жизни, то, во всяком случае, на много лет. Пример тому – приведенный ниже перевод свидетельства о разводе, выданного господином по имени Гуань Хан (он жил на улице Цзи-Сян-фан) женщине по имени Хуан Асян, которая была его второй женой. Свидетельство гласит:

«Поскольку моя вторая жена, Гуань Хуан-ши, была в высшей степени невнимательна к своим домашним обязанностям, а я неоднократно указывал ей на такие упущения, однако никакого улучшения не последовало, я, Гуань Хан, сообщив об этом деле старейшинам, ныне, к сожалению, из-за такой непокорности, должен отослать ее прочь. Таким образом, с этой минуты она вольна выйти замуж за другого. Если же она, получив от меня денежное пособие, все же станет добывать средства в жизни в публичном доме или сделается чьей-нибудь содержанкой, в моей власти арестовать ее и предъявить ей обвинение перед одним из городских судов, чтобы ее заключили в тюрьму. Далее, пусть будет совершенно ясно, что если какие-либо несчастья выпадут на долю этой женщины Хуан Асян, ее родители и опекуны не могут иметь ко мне никаких претензий.

В подтверждение вышесказанного я пишу данное свидетельство и передаю его в руки Хуан Асян.

Дано в шестнадцатый день шестого месяца шестого года правления под девизом Тунчжи».

Если жена уходит от мужа сама, это куда более серьезное преступление против брачных законов, чем непокорность или необузданный нрав. С женщиной, оставившей мужа, можно не только развестись, но, возможно, она предстанет перед одним из судов города, где живет, и получит сто палок. Если же она, оставив мужа, вступает в новый брак, первоначальный проступок отягчается двоемужием. В таком случае женщину могут подвергнуть высшей мере наказания – удушению. Как бы то ни было, многие китайские мужья стремятся вернуть сбежавших жен не потому, что хотят подвергнуть их наказанию, а из-за привязанности к ним. Иногда среди объявлений, расклеенных на стенах в китайских городах, мне попадались обещания вознаграждения за поимку сбежавших жен. Авторы таких объявлений обычно мужья, стоящие достаточно высоко на общественной лестнице.

Если муж оставляет жену в стесненных обстоятельствах, жена по истечении трех лет его отсутствия может снова выйти замуж. Однако перед этим она должна доказать факт трехлетнего отсутствия мужа перед магистратом своего района. Если она пренебрежет этим, то ее могут приговорить к сотне ударов, а второй брак объявить недействительным. Кроме того, если она, желая выйти замуж за другого, заявляет о том, что муж ее оставил, но родственник отсутствующего мужа заявляет о желании и возможности обеспечивать ее во время длительного отсутствия мужа, магистрат не позволяет ей вновь выйти замуж.

Отсутствие мужа на протяжении двадцати или тридцати лет по государственным или торговым делам не аннулирует брак. Если жена в это время снова выйдет замуж, по его возвращении она подлежит смерти через удушение. Здесь можно упомянуть о том, что если муж и жена в равной степени недовольны друг другом, то они вольны подписать документ о разводе.

Кроме того, жену могут и наказать, и дать ей развод, если она бьет свекра или свекровь. Как и в других случаях, ее допрашивают в зале предков, и если вина будет доказана, ее прогоняют по улицам города или деревни, где находится дом, откуда ее изгнали, безжалостно бичуя. Кара может в данном случае показаться слишком суровой, но именно такому телесному наказанию подвергаются женщины, обижавшие родителей своего мужа в Синяо, Синане и других сельских районах Гуандуна. Руки женщины связывают за спиной, ее ведут по улицам, впереди шествует человек с гонгом. При каждом звуке гонга бывший муж сильно бьет ее по плечам хлыстом. В случае отсутствия мужа виновную подвергает телесному наказанию его брат, двоюродный брат или дядя. В некоторых районах виновных ставят к позорному столбу.

Я уже рассказывал в предыдущей главе, что бывает, если обнаруживается, что невеста не сохранила девственности. Но обвинение в неверности – самое серьезное из тех, на основании которых в Китае муж может развестись с женой. Даже простое подозрение при ее полной невиновности может привести к жестокому обращению с его стороны. Я помню, как в 1861 году один господин по имени Фэн Цзинь-сань забил до смерти свою жену лишь из одного, ничем не подтвержденного подозрения в неверности. Этот изверг жил на Ша-сань-пу – одной из улиц западного пригорода Кантона. Я пришел туда и на месте разузнал о том, что случилось. Оказалось, что в тот вечер несчастная уходила из дому на два-три часа, чтобы посмотреть на религиозный праздник. По возвращении муж обвинил ее в неверности и, связав по рукам и ногам, хладнокровно забил плетью до смерти. Когда на следующий день я вошел в дом, то обнаружил почти полностью обнаженное тело несчастной распростертым на полу. Это было тяжелое зрелище – все тело, особенно голова, лицо и плечи, было истерзано. Обезумевшая мать убитой стояла на улице напротив этого дома и несколько часов подряд твердила прохожим о жестокости своего зятя. Убийцу забрали в тюрьму, но, по-моему, не столько как узника, сколько как свидетеля, от которого власти надеялись получить разъяснение относительно обстоятельств, при которых умерла его жена. Я присутствовал в полицейском суде при допросе негодяя и был немало удивлен, когда магистрат велел выпустить его из-под стражи.

Если муж застиг жену во время прелюбодеяния, закон позволяет ему тут же предать обоих смерти. Однако тот же закон категорически утверждает, что если он прольет кровь, то должен убить обоих виновных. Если он убьет одного из них, пощадив другого, его поступок будет обычным убийством, и за это преступление его будет судить главный суд района, в котором он родился. Если он убьет только прелюбодейку, ее друзья и родные могут отказаться принять его голословное утверждение в качестве доказательства и потребуют казнить его как убийцу. А если он убьет одного прелюбодея, его обвинителями станут друзья и родные этого человека.

Следующее условие состоит в том, что в убийстве виновной пары мужу никто не должен помогать; в противном случае такие люди подвергнутся обвинению в убийстве. Но вряд ли можно сомневаться в том, что почти всегда это планируют заранее, и друзья мужа устраивают засаду, чтобы помочь ему в случае необходимости. Примером тому может служить месть кантонского торговца чаем своей второй жене и ее любовнику. Купец по имени Сюнь Лу имел причины подозревать, что между его второй женой Асян, юной красавицей, и его приемным сыном, молодым человеком по имени Хуан А-вань, существует связь. Как-то раз он попрощался с семьей, сообщив, что отправляется в путешествие в соседнюю провинцию Гуанси, откуда он был родом. Перед отъездом же он договорился с двумя слугами, которым мог доверять, о том, что, если уловка обманет любовников, они выставят у входа в дом длинную курительную свечу. Сигнал был дан, и, как заявили впоследствии, ворвавшись в комнату, оскорбленный муж заколол своими руками Асян и ее любовника. Однако в доме у купца один из членов семьи определенно заявил мне, что убийство было совершено не самим Сюнь Лу, а двумя слугами. Сюнь Лу привели в магистрат, чтобы он объяснил свое поведение, но его не только не приговорили к казни, но и выдали ему, как было принято в таких случаях, двадцать тысяч монет и сверток красной материи. В то же время его подвергли ничтожному наказанию – двадцати палочным ударам, чтобы изгнать из его груди дух убийства. За то время, пока я жил в Кантоне, мне стали известны два или три подобных случая.

Эта мгновенная месть – убийство виновных «со всеми преступлениями на шее» – распространена не только в провинции Гуандун. В номере Chinese Recorder and Missionary Journal за июль 1860 года рассказывается о случае, который произошел в том году в городе Тянь-цзине. В статье были сделаны следующие замечания по поводу вопроса, который мы только что обсуждали:

«Утверждают, что муж не один мстил за себя. Есть версия, согласно которой его сын пятнадцати-шестнадцати лет уговаривал его убить виновных и даже помогал в этом. Говорят, что сам юноша убил свою мать и велел отцу отрезать ей голову. По мнению других, мужу помогли отомстить его братья. И все согласно утверждают, что в наши дни магистрат никогда не занимается тщательным расследованием дел, связанных с прелюбодеянием и смертями, и во избежание хлопот легко принимает на веру утверждения оскорбленного мужа, который приносит ему для освидетельствования две головы^{57}.

Много лет назад некто принес в приемную магистрата две головы и сказал, что они принадлежат его жене и ее любовнику. На вопрос о том, помогал ли ему кто-нибудь убить и обезглавить этих людей, он откровенно признался, что дело обстояло именно так. Тогда человека, на которого он указал как на своего помощника, арестовали и предъявили ему обвинение. После этого каждый муж, замешанный в подобном деле, сразу же отрицал чью-либо помощь. Дело становится куда проще, если беспрекословно верить всем словам обиженных мужей в отношении убийства и обезглавливания. Хотя все убеждены в том, что один человек не мог убить двоих, официально невероятность этого не признана. Расследование всех обстоятельств дела в подобных случаях бывает настолько поверхностным, насколько это позволяет публичность судебной процедуры. И по закону, и в глазах общественного мнения поступок мужа считается просто наказанием виновных по справедливости. О нем самом никто и слова дурного не скажет».

Но китайские мужья в подобных случаях не всегда бывают настолько мстительными. Часто оскорбленный муж довольствуется тем, что велит слугам не выпускать преступную чету из комнаты, в которой она была застигнута, пока прелюбодей не заплатит ему большого штрафа. Если у последнего не случится под рукой требуемой суммы, обращаются к его родителям, опекунам или доверенным лицам с просьбой незамедлительно достать эти деньги. Если так быстро достать денег не получается, им нередко приходится передавать мужу документы на свою собственность или же на собственность виновного в качестве гарантии выплаты наложенного на него штрафа. Насколько мне известно, считается, что муж, который взыскивает такой штраф, прощает проступок жены, хотя, конечно, она остается в семье на положении прислуги. Если прелюбодей – бедный человек, муж отрезает его косичку. Затем он велит прогнать его под градом ударов по главным улицам города или деревни, где было совершено преступное деяние. После этого прелюбодея изгоняют из родных мест, причем ему не разрешается даже возвращаться в установленные периоды года, чтобы помолиться в храме своих предков. Прелюбодейку продают сводне, которая в конце концов перепродает ее работорговцу, содержателю публичного дома или же бедному рабочему, если он ищет себе жену. В том случае, если муж не прогоняет жену, никто не вправе заставить прелюбодея оставить дом и друзей. В 1870 году я видел, как молодого человека, по всей видимости, не старше двадцати одного года, и его возлюбленную гнали по улицам кантонского предместья, самым беспощадным образом избивая плетьми. Его руки были связаны за спиной, а сам он был обнажен до пояса. Сразу вслед за ним вели женщину, которой на вид было около тридцати лет. Ее руки тоже были связаны за спиной, и хлестали ее так же безжалостно. Их задержал муж женщины, актер, со своими друзьями и передал в руки старейшин уезда. Когда старейшины собрались на следующий день, некоторые высказались за то, чтобы связать виновных по рукам и ногам и бросить в реку Чжуцзян. Но большинство решило, что их следует прогнать по улицам предместья под ударами плетей. Когда порка кончилась, юноше, которого звали Лян Айн, позволили вернуться в дом матери-вдовы. Прелюбодейку муж продал содержателю публичного дома за сто долларов. Я навестил молодого человека на следующий день после порки и был потрясен, увидев истерзанные спину и плечи.

Здесь можно заметить, что наказание прелюбодея посредством жестокой порки, обычное для китайцев, было распространено и у египтян, как следует из слов древнегреческого историка Диодора Сицилийского, в то время как в Риме при Юстиниане прелюбодеек бичевали, как иногда делают в Китае и в наши дни.

Перед тем как с чувством облегчения перейти к другой теме, мне следует добавить, что прелюбодеяние представляется китайцам более отталкивающим, если совершается людьми, носящими одну фамилию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.