Летнее наступление русских

Летнее наступление русских

Военные историки, давая объяснение неожиданному поражению Германии в 1918 году, пришли к выводу, что оно было вызвано провалом большого наступления Людендорфа. Один из них писал о падении боевого духа армии, понявшей, что «она израсходовала свои последние силы, причем израсходовала напрасно».

Подобным же образом в 1943 году в Курской битве, где наши войска шли в наступление с отчаянной решимостью победить или умереть, погибли лучшие части немецкой армии. Они шли в бой с не меньшей решимостью, чем шли на врага немецкие войска в 1918 году, и можно было бы думать, что боевой дух нашей армии упадет после ее отступления от Курского выступа. На самом же деле ничего подобного не произошло; наши ряды поредели, но решимость частей и подразделений осталась неколебимой. Здесь не место подробно рассматривать этот вопрос, однако совершенно ясно, что нашему противнику неколебимая твердость духа немецких войск доставляла много неприятностей. Требование Черчилля и Рузвельта о «безоговорочной капитуляции» не оставляло нам никаких надежд на Западе, в то же время солдаты, сражавшиеся на Восточном фронте, прекрасно представляли участь, которая ждет Восточную Германию, если красные орды хлынут в нашу страну. Поэтому, какими бы ни были стратегические последствия Курской битвы – а они были достаточно печальными, – они никак не ослабили решимости и боевого духа немцев.

Карта 44. Отступление к Днепру

Еще когда шло наступление под Курском, русские предприняли крупное наступление на участке между Брянском и Орлом, которому теперь они придали более широкий характер. 9-я армия была сильно ослаблена в ходе операции «Цитадель» и не могла удерживать Орловский выступ. Удивительным образом Гитлер не только согласился на крупномасштабное отступление 9-й армии, но и потребовал, чтобы оно было ускорено[193]. Причиной такого необычного решения стало беспокойство Гитлера о ситуации в Италии; он хотел отвести из России как можно больше войск, чтобы восстановить положение на юге Европы. В результате 9-я армия 5 августа оставила Орел и отошла за Десну. Русские продолжали наступление, тесня группу армий «Центр» фельдмаршала фон Клюге по направлению к Смоленску. К сожалению, Гитлер по-прежнему настаивал, чтобы группа армий «Юг» удерживала занятые ими позиции, оказывая сопротивление наступлению русских, начатому ими 3 августа на участке между Харьковом и Белгородом.

Фронт был ослаблен нашим неудачным наступлением и переброской танкового корпуса СС в Италию, а также, причем в еще большей степени, передислокацией резервов южнее, за линию реки Северский Донец[194]. К юго-востоку от Томаровки русские прорвали фронт LII пехотного корпуса и 4 августа овладели Белгородом. Штаб корпуса был разгромлен русскими танками, а XLVIII танковому корпусу было приказано помешать продвижению противника на этом участке. В течение последующих двух недель нас упорно теснили назад, к линии железной дороги Сумы – Харьков. Русское наступление приняло огромный размах, и гренадерская мотопехотная дивизия «Великая Германия» была передана нам обратно из группы армий «Центр», чтобы помочь нам противостоять массе наступавших войск противника. 8-я немецкая армия справа от нас испытывала сильное давление, но, хотя русские и форсировали Северский Донец и подошли 14 августа к предместьям Харькова, город продержался еще неделю.

В это время были предприняты действия, которые еще раз продемонстрировали наше превосходство в искусстве маневра. 20 августа русский танковый корпус и стрелковая дивизия прорвали фронт 8-й армии правее дивизии «Великая Германия», которая заняла оборону в районе Ахтырки. Нашей дивизии было приказано восстановить положение. Немедленно была сформирована ударная группа под командованием полковника фон Натцмера, начальника оперативного отдела штаба дивизии, в составе:

танкового батальона из 20 танков;

роты из разведчиков;

батальона пехоты на бронетранспортерах;

артиллерийской батареи самоходных орудий.

Группа эта была значительно слабее русских, которых предстояло отбросить, но она выполнила свою задачу за 12 часов. Успех был достигнут прежде всего за счет внезапности и умелого применения имеющихся танков. Русские полагали, что XLVIII танковый корпус связан на фронте под Ахтыркой, поэтому появление наших танков и их атака стали для них полной неожиданностью. Сначала сопротивление противника было столь ничтожным, что можно считать – его вообще не было. Бросая на поле боя боевую технику, русские в панике отступили почти без боя. Допрос пленных показал, что противник переоценил силу наших войск.

Поведение русских в этом эпизоде было и в самом деле исключительным, но оно наглядно демонстрирует, как неуверенно они чувствуют себя, будучи атакованными во фланг, особенно когда такая атака неожиданна и проводится танками. В ходе Второй мировой войны подобное случалось довольно часто, и мы сделали для себя вывод, что искусное применение даже незначительного числа танков или хорошо проведенные танковые рейды порой приносят большие результаты, чем мощный артобстрел или массированные налеты авиации. В общении с русскими на поле боя рапира куда полезнее дубины.

Карта 45. Сражение на Днепре. Октябрь 1943 года

Успех, достигнутый полковником фон Натцмером, однако, был единственным на фронте, протянувшемся более чем на 100 миль от Сум до Северского Донца. Армии генерала Конева продолжали наступление, и 22 августа нам пришлось оставить Харьков[195]. Тем не менее мы смогли остановить русские войска, двигавшиеся к Полтаве, а в конце августа их наступление на фронте 8-й армии и 4-й танковой армии закончилось ничем. Мы воспользовались временным затишьем, чтобы отвести наши танковые дивизии в тыл и дать им отдых, в котором они так нуждались, и пополнить их личным составом и техникой.

Южнее, однако, генералы Малиновский и Толбухин прорвали линию обороны наших войск на реках Донец и Миус. В конце августа XXIX немецкий корпус попал в окружение в Таганроге и не мог из него вырваться. 3 сентября фон Манштейн вылетел в ставку Гитлера, чтобы сообщить ему о катастрофическом положении армий «Юг» и потребовать изменений в руководстве операциями. Встреча с фюрером проходила весьма бурно, но завершилась безрезультатно. Ситуация на фронте все ухудшалась, поскольку в начале сентября русские захватили Сталино (Донецк), вошли в Донецкий промышленный район. Кроме того, Конев возобновил наступление своих войск на участке 4-й танковой армии. XLVIII танковый корпус стал целью его мощных атак; русские прорвали наш левый фланг, одновременно наступая на северном фланге 8-й армии, находившейся справа от нашего корпуса.

Лишь тогда, когда группа армий «Юг» оказалась перед угрозой расчленения на отдельные изолированные группировки, Верховное командование вермахта разрешило отвести наши войска за Днепр[196]. Но Гитлер отказался дать согласие на строительство каких бы то ни было укреплений на берегах реки на том основании, что если его генералы будут знать о существовании подготовленного рубежа, то они непременно отступят туда. В связи с этим было весьма сомнительно, что мы смогли бы остановить русских на Днепре, к тому же у нас имелось только пять переправ через реку. Задача могла быть выполнена лишь в том случае, если бы удалось замедлить наступление русских.

Как известно, русские весьма ограниченно пользовались возможностями транспорта для снабжения своих войск, в основном используя в этих целях местные ресурсы. Способ этот не нов; нечто подобное практиковали еще монголы Чингисхана и армии Наполеона. Единственным способом замедлить наступление армий такого рода является уничтожение всего, что может быть использовано для их снабжения и размещения. Осенью 1943 года немецкая армия обдуманно прибегла к подобной практике, о чем резонно заметил автор книги «Манштейн» Р.Т. Паже: «Прошло уже пять лет, а юристы часами спорят о законности разрушений и реквизиций, производимых немецкой армией в ходе своего отступления. Я, однако, сильно сомневаюсь, что какой– либо закон, который вступал бы в противоречие со стремлением армии выжить, будет соблюдаться»[197].

Нам, безусловно, самим не нравилась идея уничтожения всех запасов продовольствия и создания зоны «выжженной земли» между нами и наступающими русскими. Но на карту было поставлено существование группы армий, и, если бы мы не приняли подобных мер, много тысяч солдат и офицеров никогда бы не смогли достичь Днепра и организовать здесь прочную линию обороны. Я лично ничуть не сомневаюсь в том, что в противном случае группа армий «Юг» была бы разбита и потеряна для дальнейших боевых действий. Так или иначе, но те невзгоды, на которые мы обрекли гражданское население Украины, ничто по сравнению с судьбой тех сотен тысяч граждан Германии, которые были убиты или искалечены при воздушных налетах союзников на немецкие города. Осуждение в 1949 году фельдмаршала фон Манштейна за проведение им политики «выжженной земли» по приказу Верховного командования вермахта было поэтому ярким примером стародавнего принципа vae victis[198].

В сентябре 4-я танковая армия отступала на запад через Прилуки в направлении Киева, а 1-я танковая армия отходила к большой излучине Днепра у Днепропетровска. Эти отступления прикрывались сильными степными пожарами, которые уничтожали посевы на больших пространствах.

XLVIII танковый корпус, входивший туда в составе 8-й армии, оказался менее удачливым; нас постоянно преследовали моторизованные колонны русских, так что мы лишь с большими трудностями достигли места своего сосредоточения под Кременчугом, где в течение нескольких дней обеспечивали переправу 8-й армии через Днепр.

В конце сентября 4-я танковая армия образовала непрочную оборону по обе стороны Киева, а 8-я армия и 1-я танковая армия заняли позиции вдоль реки до Запорожья. Манштейн все еще удерживал Мелитополь, прикрывая подступы к Крыму. Севернее его русские продолжали крупномасштабное наступление против группы армий «Центр»; 17 сентября они овладели Брянском, а 23 сентября – Смоленском. Фон Клюге все еще удерживал плацдарм под Гомелем, но в целом немецкие армии были оттеснены к Днепру по всей протяженности 1400-мильного фронта. Мы оборонялись на последнем большом естественном препятствии перед Днестром, Карпатами и внешней линией обороны рейха.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.